CC BY
17
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2012. № 5
КАТАЛОГ БИБЛИОТЕКИ ИВАНА АЛЕКСАНДРОВИЧА ИЛЬИНА / Сост. И.В. Овчинкина / Под ред. И.Л. Великодной. М.: Изд-во Московского университета, 2011. 200 с.; илл.
Выход в свет данной книги — явление долгожданное и во многом углубляющее представления об И.А. Ильине. Адресат издания — библиографы, филологи, философы, социологи. Шестьсот тридцать наименований библиотеки Ильина, семьдесят тысяч листов архивных документов были переданы Московскому университету1 Т.М. Полторацкой — вдовой профессора Питтсбургского университета Н.П. Полторацкого, ученика Ильина, создателя его архива в Мичигане. История формирования библиотеки, а также архива Ильина описаны во вступительной статье И.В. Овчинкиной.
Рецензируемая книга содержит наименования философских, художественных, религиозных, искусствоведческих изданий. Ильин, выпускник Московского университета, юрист по образованию, философ по образу мыслей, доктор государственных наук, профессор Московского университета, в эмиграции профессор берлинского Русского научного института, издатель журнала «Русский колокол», после отъезда из фашистской Германии в Швейцарию продолживший научную деятельность, являет собой пример не только интеллектуального, но и нравственного отношения к политике и культуре. Во вступительном слове ректор МГУ В.А. Садовничий акцентирует внимание на связи университетской науки и «нравственного и духовного подвига <.. .> лучших воспитанников» (с. 5) университета.
Диссертация (1918) Ильина была посвящена философии Гегеля. Но ранее, с 1910 г. по 1912 г., он находился в научной командировке в Германии, Франции, Италии, где изучал современную философию, в частности философию жизни, феноменологию Гуссерля, что повлияло на его эстетические взгляды. С 1920-х гг. усилилось влияние православия, исканий Ф. Достоевского, славянофилов,
1 См.: Лисица О.В. «Собранное должно иметь одно назначение — возвращение в Россию, единую и освобожденную. » (К истории поступления архива И.А. Ильина в Научную библиотеку Московского университета) // Рукописи. Редкие издания. Архивы. Из фондов Отдела редких книг и рукописей. М., 2008. С. 121. По сообщению И.В. Овчинкиной, «собрание книг И.А. Ильина стало 54-м собранием частных библиотек и уникальных библиографических редкостей в Отделе редких книг и рукописей Научной библиотеки МГУ». Овчинкина И.В. «А мечтаем мы — нашу библиотеку — есть хорошее!! — завещать Московскому Университету» // Каталог библиотеки Ивана Александровича Ильина. С. 8.
В. Соловьева. Ильин следовал традициям русской духовной философии, например поучениям Феофана Затворника, которые, на наш взгляд, повлияли на композицию некоторых его книг, своим точным, доходчивым языком — на стиль его трудов. Причем в библиотеке Ильина насчитывается сравнительно мало работ по философии; их авторы — Марк Аврелий («Наедине с собой. Размышления». М., 1914), Платон («Сочинения, переведенные с греческого и объясненные проф. Карповым». СПб., 1863), Б. Спиноза («Этика, изложенная геометрическим методом и разделенная на пять частей». СПб., 1904), Вл. Соловьев («Собрание сочинений». Т. III. СПб., 1907; «Оправдание добра. Нравственная философия». М., 1899), Е.Н. Трубецкой («Смысл жизни». Берлин, 1922), С.Н. Трубецкой («Учение о Логосе в его истории. Философско-историческое исследование». М., 1906), А.О. Маковельский («Досократики: Первые греческие мыслители в их творениях, в свидетельствах древности и в свете новейших исследований». Казань, 1914 — 1915), М.В. Лодыженский («Сверхсознание и пути к его достижению. Индусская Раджа-Иога и христианское подвижничество (Опыт исследования)». СПб., 1912), Н.С. Арсеньев («Жажда подлинного бытия. Пессимизм и мистика». Берлин, [1922]; «Из жизни духа. Сборник статей из области религии и религиозной мысли». Варшава, 1935), что неожиданно, но объяснимо. Его философия не абстрактная, не умственная, не надмирная, она являет собой интеллектуальную рефлексию на насущное. Кроме того, в отношениях с коллегами он, известный полемист, избирателен. Например, в прошлом приват-доцента Московского университета Арсеньева, богослова и культуролога, относил к людям «чистым, искренним, с верою и волею»2; профессор Е.Н. Трубецкой был оппонентом на защите его диссертации; в письме от 24 сентября 1932 г. Ильин советовал Шмелеву читать Платона, Вл. Соловьева, С. Трубецкого; последний являл пример согласия сердечного созерцания и мыслительной силы. Ряд книг содержал сентенции, которые Ильин развил в своих работах. Ценны для понимания становления мысли приведенные в «Каталоге...» его пометы. Например, на последней странице книги Лодыженского: «W. James. Многообразие религиозного опыта (и психология). Суоми. Вивекананта. Философия Joга (лекции 1895 — 1896). Вл. Соловьев. Духовные основы жизни. Седир. Индийский факиризм» (с. 79). Но мы не встречаем в его библиотеке работ целого ряда ярких философов, в их числе — Н. Бердяева, который критиковал Ильина за философское оправдание государства и карательные меры против бунтовщиков в разные исторические эпохи, не верил
2 Из письма к И. Шмелеву от 22 апреля 1927 г. ИльинИ.А. Собр. соч.: Переписка двух Иванов (1927-1934) / Вступ. ст., сост. и комм. Ю.Т. Лисицы. М., 2000. С. 37.
в реальность Белого движения, называл Ильина чужим для русской мысли, немцем3 и проч.; Ильин в свою очередь был непримиримым полемистом по отношению в Бердяеву (в статьях 1926 г. «Кошмар Бердяева. Необходимая оборона», «О сопротивлении злу. Открытое письмо В.Х. Даватцу» и др.).
Оставаясь христианином, Ильин был мыслителем-государственником, к чему его побуждали и современность, и глубокое погружение в русскую историю. Это видно по отбору книг. Как сообщается во вступительной статье, Ильин собрал сто десять наименований по исторической тематике. Это «История государства Российского» Карамзина (СПб., 1818), изданные в 1819 г. «Летописец Новгородский, начинающийся от 6255 (1017) года и кончающийся 6860 (1352) годом» и «Летописец, содержащий в себе Российскую историю от 6360 до 7106 (852-1598)», книги И. Забелина, В. Ключевского, Н. Костомарова, С.М. Соловьева и др. Примечательно наличие советских изданий: подготовленная Д.С. Лихачевым «Повесть временных лет» (Л., 1950), книга М.Д. Приселкова «Троицкая летопись» (Л., 1950) с реконструкцией текста, а также труды академика Н.С Державина «Происхождение русского народа» (М., 1944) — с пометами Ильина, «Славяне в древности» (М., [1946]), в которых, в частности, развивалась концепция наследования славян скифам, продолжения лингвистической культуры скифов и киммерийцев в русском, украинском, белорусском языках. К характеристике интеллектуального контекста воззрений Ильина следует упомянуть работу Д. Менделеева «К познанию России» (СПб., 1907).
Философские идеи Ильина, как и политические, эстетические взгляды, во многом обусловлены его православием («Религиозный смысл философии. Три речи. 1914-1923», 1925; «Путь духовного обновления», 1935; «Основы христианской культуры», 1937; «О христолюбивом воинстве», 1939; «Аксиомы религиозного опыта», 1953 и др.). Его библиотека включает книги по религии и богословию — девятнадцать наименований шестнадцати авторов. Интересный факт: в библиотеке хорошо представлено творчество Л.Н. Толстого; это собрание сочинений в тринадцати томах (М., 1889-1890), отдельное издание «Воскресения» (Берлин, 1912), том писем Толстого к жене (М., 1913). Толстовская религиозно-философская мысль — предмет размышлений Ильина о Евангелии, о сопротивлении злу, о любви («О сопротивлении злу силою», 1925). Он, споря с Толстым, понимал
3 Мать И. Ильина — Каролина Луиза Швейкерт фон Штадион (в замужестве Екатерина Юльевна Ильина), русская немка. Приведем замечание Е. Герцык: «По матери — немецкой крови, светлоглазый, рыжеватой масти, высокий и тонкий, Иван Ильин — тип германца. И как бывает порой с русскими немцами, у него была ревнивая любовь к русской стихии — неразделенная любовь». Герцык Е. Воспоминания / Сост., вступ. ст., комм. Т.Н. Жуковской. М., 1996. С. 178.
евангельские слова «не противься злому» (Мтф. 5 : 39) как кроткое перенесение личных обид: «кто ударит тебя в правую щеку твою» (Мтф. 5 : 39), «взять у тебя рубашку» (Мф. 5 : 40, Лука 6 : 29), «просящему у тебя», «взявшего твое» (Лука 6 : 30), а не как призыв «к безвольному созерцанию насилий и несправедливостей» — Христос не пожелал для себя обороны мечом, но «ни разу, ни одним словом не осудил Он меча»4.
Историю христианства Ильин связывал с поиском христианской культуры: дух христианства есть дух творческого содержания, совершенствования, любви, исключающий формализацию культуры; критерии состоятельности произведения — христианская мораль, в том числе совестливый акт, почвенность, художественность. Он увидел в русском модернизме умственный соблазн, разложение почвенных основ. Творческий и религиозный путь Мережковского в его интерпретации есть продолжение традиций «безответственного и притязательного прорекания»5. В личной библиотеке Ильина собрано несколько книг Мережковского. Публичным высказываниям соответствуют пометки в двухтомнике «Иисус Неизвестный» (Белград, [1932-1934]): «вздор», «соблазн», «неверно», «игра словами» (с. 85). Близка этим характеристикам и запись в книге «Воскресшие боги. Леонардо да Винчи» («Христос и Антихрист. Трилогия: В 5 т.» Берлин, 1922). В статьях Ильина встречаются не бесспорные нападки на А. Белого, Блока, Вяч. Иванова, Северянина, Маяковского, Шершеневича. Особую неприязнь вызывали декаденты, причем сам термин он трактовал достаточно расширительно. Его позиция выражена в словах: «.. .скудные, декадентски-эротические содержания предреволюционной поэзии отжили свой век и русским людям дан новый опыт подлинного зла, подлинного страдания и предчувствие грядущего величия»6. В его библиотеке есть берлинское 1923 г. собрание сочинений А. Блока с пометами, в которых — нескрываемое раздражение: «безвкусно», «пошлость», «какая пошлость», «кощунство о Христе», «рел. бунт», «сочетание: аффективности и путаной, безвкусной неясности», «творческая ложь», «даже в Сиенскую мадонну втащил грех» и т.п. (с. 26).
Ильин — внимательный и пристрастный читатель. В «Каталоге.» часты отметки о следах его чтения: будь то пометы простым карандашом в берлинском издании 1921 г. «Жемчугов» Гумилева или в сборнике «Солнечный удар» (Париж, 1927) Бунина и др. В целом,
4 Ильин И. О сопротивлении злу силою // Ильин И. Путь к очевидности / Сост. П.В. Алексеев, В.И. Кураев, послесл. В.И. Кураева. М., 1993. С. 81, 123.
5 Ильин И. А. Творчество Мережковского // Ильин И. Одинокий художник / Сост., предисл., примеч. В.И. Белова. М., 1993. С. 143.
6 Ильин И. Когда же возродится великая русская поэзия? // Там же. С. 217.
учитывая эмигрантские условия, он собрал достаточно много изданий художественной литературы (двести шестьдесят шесть наименований семидесяти шести авторов). Например, из эмигрантской литературы — семь томов «Чураевых» (Нью-Йорк — Париж — Рига — Харбин, 1925-1937) Г. Гребенщикова, его же «Былина о Микуле Буяновиче» (Париж — Нью-Йорк, [1924]), книги С. Горного, Б. Зайцева, А. Куприна, Г. Раевского. Автор интереснейшего исследования «О тьме и просветлении. Книга художественной критики: Бунин. Ремизов. Шмелев» (издано после смерти, в 1959 г., в Мюнхене), Ильин хранил несколько томов произведений И. Бунина, А. Ремизова, И. Шмелева. Примечательно, что на первой ступени духовного просветления он видел прозу Бунина — мастера изображать инстинкт, на вершине духовного восхождения — прозу Шмелева; в переписке Ильина и Шмелева есть достаточно едкие отзывы последнего о «Темных аллеях» — Ильин не возражал; но на странице парижского издания «Темных аллей» ([1946]) оставлена запись: «Хорошо: Темные аллеи. Холодная осень» (с. 32).
Из классиков библиотеку составили произведения П. Вяземского, Н. Гоголя, И. Гончарова, А. Грибоедова, Д. Григоровича, В. Жуковского, М. Лермонтова, Н. Лескова, А. Майкова, Л. Мея, П. Мельникова (А. Печерского), Н. Некрасова, И. Никитина, И. Тургенева, Ф. Тютчева, А. Фета, А. Хомякова, А. Чехова, Н. Языкова и др. Судя по ряду работ Ильина, высшим проявлением и русской художественности, и русского духа он считал творчество А. Пушкина, который принял на себя соблазны времени, но и показал, как должно их преодолевать: его путь — «от разочарованного безверия — к вере и молитве; от революционного бунтарства — к свободной лояльности и мудрой государственности»; Ильин не соглашался с известной тезой Достоевского о всемирной отзывчивости Пушкина, считая, что русскость Пушкина — в духовном опыте своего собственного народа, в отношении со вселенной, с миром ангелов и демонов, со всей природой: «И что за плачевная участь была бы у того народа, главное призвание которого состояло бы не в самостоятельном созерцании и самобытном творчестве, а в вечном перевоплощении в чужую национальность, в целении чужой тоски, в примирении чужих противоречий, в созидании чужого единения!? Какая судьба постигнет русский народ, если ему Европа и "арийское племя" в самом деле будут столь же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли!?.»; кто хочет стать «"братом" других народов, должен сам сначала стать и быть <.> крепить и воспитывать инстинкт своего национального самосохранения»; «ни Ломоносов, ни Державин, ни Пушкин, ни сам Достоевский — практически никогда не жили иностранными, инородными отображениями, тенями чужих
созданий»; в то же время Пушкин принял в себя «русскую многонациональную стихию»7. Неудивительно, что в библиотеке Ильина собрано несколько книг — это и собрания сочинений, и отдельные издания — Пушкина и Достоевского; конечно, на страницах — его пометы. Пример становления литературоведческой мысли — автограф, вложенный в полное собрание сочинений Е. Баратынского (Киев, 1894): «К этюду о Баратынс<ком>. Мысль своей глубиной вызывает музыку глубин, и эта музыка пополняет сцепление мыслей (идей) несказанным веянием <нрзб.>. Разрыв мыслей и чувства. Разрыв тела и души. Субъекти<визм> Б-го: равнодушие к объективному миру (Москва. С. 367. Лиде. Водопад)»; на обороте листа: «Водопад: состояние души = шуму водопада. Безумное ожидание. / Не идея, вещее <трепетание?>» (С. 23). Факт интереснейший, поскольку к Баратынскому Ильин не раз обращался в статьях о литературе, в «Пути духовного обновления» (1935): Пушкин «упивался Баратынским»8 — и это характеризует Пушкина; развивая мысль о том, что «для русской поэзии нет мелкого и ничтожного»9, он цитировал стихи Баратынского; рассуждая о метафизическом и религиозном восприятии природы, порожденном русской лирикой, он писал: «Как чудесно сравнить Водопад, воспетый Державиным, Вяземским, Баратынским и Языковым»10; он обращался к Баратынскому, когда ему нужны были примеры идеализации «черного угла своей души»11, перенятого русской поэзией у Байрона, но и покаяния, веры в Бога, преодоления малодушия и уныния.
И Пушкин, и Баратынский — «союзники» Ильина, обращавшегося к вопросам теоретического характера. Его интерес к загадкам творческого акта отражен в подборе книг. Например, это подаренная автором изданная в типографии преп. Иова Почаевского в 1949 г. книга митрополита Анастасия «Нравственный облик Пушкина (По поводу 150-летия со дня его рождения)», или книга Д. Овсянико-Куликовского «Вопросы психологии и творчества. Пушкин. Гейне. Гете. Чехов. К психологии мысли и творчества. Полемическое прочтение» (СПб., 1902), или советские издания «Пушкин в жизни» (М., 1928), «Гоголь в жизни» (М.; Л., 1933) В. Вересаева. Метафизика вдохновения — тема его трудов. «Каталог.» показывает нам, что материалом для философии творчества служили также изобразительное искусство и музыка. Назовем несколько изданий (в том числе советских) из семидесяти двух наименований тридцати четырех авторов: «История искусств всех времен и народов» (СПб., [1902]) К. Вёрмана,
7 Ильин И.А. Пророческое призвание Пушкина // Там же. С. 52, 46, 47, 54.
8 Ильин И. Пушкин в жизни // Там же. С. 82.
9 Ильин И. Россия в русской поэзии // Там же. С. 177.
10 Там же. С. 185.
11 Там же. С. 201.
«Нестеров-портретист» (М., 1949) С.Н. Дурылина, книги о В.В. Верещагине, А. Венецианове, И Крамском, «Мусоргский. Шаляпин» (Пг., 1922) В. Каратыгина, «Шаляпин» (Париж, 1939) К. Коровина, «Муза и мода (Защита основ музыкального искусства)» (Париж, 1935) Н. Метнера, «Маска и душа. Мои сорок лет на театрах» (Париж, 1932) Ф. Шаляпина, «Воспоминания о Рахманинове» (М., 1957). Есть и книга Б. Шлёцера «А. Скрябин» (Берлин, 1923) с пометами Ильина: «эгоцентризм и нигилизм», «хлыстовство», «оргазм», «он был талантливый музыкант и совсем бездарный мыслитель» и т.п.; известно высказывание Ильина: «Целомудренному артисту может совсем не удастся передача музыки Скрябина»12.
Среди книг политической тематики — берлинское издания 1922 г. писем императрицы Александры Федоровны к Николаю II, «Альбом торжеств Священного Коронования Их Императорских Величеств» (М., 1896), «Мировые события и русский вопрос» А.И. Деникина (Париж, 1939), труды С. Мельгунова, но и «Три последние речи» (м.; Л., 1926) Ф. Дзержинского.
На ценных изданиях стоит экслибрис работы художника и друга Ильина Е.Е. Климова13. В «Каталог.» включен перечень книг на иностранных языках, периодические издания, а также книги Ильина в библиотеке Московского университета, увидевшие свет до его эмиграции. «Каталог.» снабжен именным аннотированным указателем, указателем изданий и издательств, что, несомненно, облегчает работу исследователям; кроме того, представлены дарственные и владельческие автографы, библиотечные штампы на книгах.
Н.М. Солнцева
Сведения об авторе: Солнцева Наталья Михайловна, докт. филол. наук, профессор кафедры истории русской литературы ХХ века филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. Е-шаИ: natashasolnceva@yandex.ru
12 Ильин И. Одинокий художник // Там же. С. 275.
13 10 января 1939 г. Ильин в связи с переездом из Германии в Швейцарию с удовлетворением сообщал Шмелеву о том, что смог перевезти все иконы, все рукописи, картины, в том числе Климова. Ильин И.А. Собр. соч.: Переписка двух Иванов (1935-1946) / Сост. и комм. Ю.Т. Лисицы. М., 2000. С. 250. Отметим, что Климов — автор известного портрета И. Шмелева 1936 г.
