CC BY
45
многие не знают своих «братьев» и «сестер» по общей «семье народов». Удивляет, что до сих пор не налажена подготовка высококвалифицированных «этнических журналистов». Для многонациональной России на телевидении совершенно необходим специальный «национальный» канал (есть «Спортивный», «Культура», последний очень хорош, но не спасает положения). Конечно же, нужны специальные федеральные «этнические» издания: газеты, журналы. Все это требует немалых затрат, но решение острых межнациональных конфликтов - многократно дороже. К сожалению, горький опыт у нас уже есть. Жаль, что он, кажется, ничему не учит.
Владыкина Т. Г.
КАРТИНА МИРА УДМУРТОВ В ЗЕРКАЛЕ ЯЗЫКА
Представления удмуртов о мире (дунне) не всегда оформлены в развернутые, целостные сюжеты. Один из возможных путей реконструкции мифологических представлений - обращение к языку в разных его проявлениях - от бытового до ритуального. Богатейший дополнительный источник представляет язык фольклорных жанров с точки зрения устойчивых образов, которые во всей своей полноте раскрываются лишь в контексте обряда. Восстановление контекстуальных связей самого обряда, в свою очередь, позволяет реконструировать пространственно-временные параметры модели мира, наполняя его конкретным смыслом и высвечивая его отдельные составляющие, совокупно-целостный смысл которых чаще всего скрыт даже от самих носителей традиции. Источниками исследования, таким образом, являются тексты совершенно разного уровня: речевые единицы в виде отдельных слов, выражений, мотивов, сюжетно завершенных жанровых единиц; акционально-атрибутивные тексты ритуального поведения, бытовые поведенческие стереотипы. В большей степени - заговорная традиция, «законсервировавшая» архаические представления благодаря сакральности языка и способности и возможности сохранить разновременные напластования. Целый пласт информации представлений удмуртов о мире можно получить также из поверий - системы важнейших предписаний, охватывающих весь жизненный цикл человека от рождения и до его смерти и регламентирующих всю совокупную информацию о социальном и природном окружении человека на его важнейших пространственно-временных уровнях.
Имплицитная информация о реликтовом - дихотомическом, двухчастном по вертикали, строении мира содержится в номинациях неба и земли. Небесная (ин /инма / имма / инму - букв.: «небо / небесная земля») и земная (ма /му /музъем) сферы воспринимаются как аналогичные. Та и другая сферы обрамлены дном: му пыдэс / дно земли и ин пыдэс / дно неба. Имеются отголоски представлений о многослойности земли: куинь / сизьым му пыдэс -третье / седьмое дно земли. Понятие пыдэс / дно корреспондирует с дном
водным (ву пыдэс) и дном речным (шур пыдэс), конкретизируя представления о воде (ва / ву) космической, вселенской, окружающей землю и небо, и конкретном водном источнике.
Общераспространенное ныне понятие инбам / небосклон (букв.: «небесная щека») вытеснило из активного бытования термин ингур / небесный свод, небосвод. Звукопись последнего стала основой мифологического восприятия неба как небесной печи. Более всего этот образ сохранили загадки: Ин гур улын чуж чипы. - Шунды (Под небесной печкой желтый цыпленок. -Солнце); Чильтыртйськоз, воштйськоз - ин гур улэ сузьтйзькоз. - Вуюись (Принарядится, приоденется - под небесной печкой пристроится. - Радуга.). Восприятие небосвода как печи сохраняется также в загадках о луне и звездах, но уже с утратой эпитета «небесный» («Гур тырос перепеч, шораз одйг нянь колды / шаньга - Полна печь перепечей, посредине один каравай / шанежка), о солнце («Гур улын чуж чипы ветлэ - Под печкой цыпленок похаживает) [4, с. 214-216]. Вкупе с образом небесной печи нужно, по-видимому, воспринимать и образ небесного стола как небесного алтаря, скрытого в термине, обозначающем созвездие Большой Медведицы ([Ин] Жок кук кизили -букв.: «Звезды ножки [небесного] стола»). Образы печи небесной - печи земной, стола небесного - стола земного продолжают дихотомические параллели заговорных формул с образами солнца небесного - солнца земного, звезд небесных - звезд земных.
Известен обряд «хождения / путешествия на небесную землю» (Иммала ветлон), когда в период летнего солнцестояния паломники шли к месту моления, маркированному березой и родником [3, с. 10]. Понятие инма стало основой для представления неба как божества, отсюда Инмар - Бог, ведающий поднебесной сферой. Процесс обратного наложения прослеживается в выражении инмаре тубыны / забраться на инмар, т. е. забраться на небо; инмар зоре / идет дождь, букв.: «небо дождит». Под влиянием христианства Инмар стал восприниматься как Иисус Христос или Бог Отец.
По аналогии с Инмаром прошло становление образа другого божества. Первоначальное представление об атмосфере, погоде / куазь перешло в другое качество и стало божеством Куазь. Выражение зоре «идет дождь», букв.: «дождит» адекватно выражению куазь зоре «погода дождит», воспринимается и как «Бог Куазь послал дождь». Согласно поверью, Куазь днем бодрствует, а ночью спит, поэтому нельзя упоминать о нем вечером: «Куазез жытазе вераны уг яра: Куазь изе ни (О Куазе вечером нельзя говорить: он уже спит)». Бог Куазь ведает пчелиными роями, ему поклоняются при выносе ульев, в его номинации присутствует эпитет муш ыстйсь-косйсь «пчел посылающий-направляющий / заставляющий». Его эволюция связана в дальнейшем с лешим (нюлэсмурт) и Николаем-угодником.
Инмар и Куазь вместе с богом-творцом (Кылдысин /Кылчин; от удм. кылдытись - творящий, творец) образовали триаду верховных божеств. Кылдысин содействует приплоду скота, покровительствует родам, вообще детям
(Нуны-Кылчин); позднее - бог плодородия (Му-Кылдысин). Согласно преданиям, в древности жил среди людей, ходил по полям в образе старика в белой одежде, следил за посевами. Оскорбленный непослушанием людей, покинул их. Люди умоляли Кылдысина вернуться на землю, он внял их просьбам и появился на священной березе в виде белки. Люди хотели заполучить его навсегда и подстрелили белку, но она превратилась в рябчика, тот превратился в тетерева, тетерев - в окуня и скрылся в реке. С тех пор, согласно преданию, образы воплощения Кылдысина: щепу березы, беличью шкурку, крылышко рябчика, перья тетерева, сушеную рыбку, - удмурты стали хранить как святыню. Эти предметы составляли содержимое священной воршудной коробки в родовом святилище-куа.
Женская ипостась Кылдысина, воплощенная в образе Калдык-мумы / Калтак, одна из сонма великих матерей наряду с Шунды-мумы (Солнце-мать / Мать Солнца), Инву-мумы (Мать небесной воды / небесной благодати), Инвожо-мумы (Мать-Инвожо, Богини летних святок - переходного времени), Гудыри-мумы (Гром-мать), Музъем-мумы (Мать-земля).
Хаотическое, казалось бы, множество божеств, сохранившееся в результате разновременных напластований, высвечивает одну важную деталь: обожествление природных явлений, стихий (неба, погоды, солнца, грома, земли, небесной влаги) заменяется обожествлением процесса творения, появляется Инмар-Кылчин, у истоков которого - великая праматерь Калтак, обнаруживающая типологические параллели с Колтыш уржумских марийцев и Колтещ обских угров. Сегодня Инмар-Кылчин - одна из ипостасей Иисуса Христа, в языковом выражении - его синоним, часто - ангел-хранитель [1, с. 181-183].
Вышеприведенные образы на определенном этапе были способны выполнять функцию космологических схем, замененных впоследствии развернутыми сюжетами мифологических преданий и легенд о сотворении земли, человека, установлении обычаев. В этиологических преданиях мотивы первотворения, появление каких-либо реалий действительности уже переработаны в русле поздней традиции с преобладанием морально-этических установок, что создает своеобразный синтез архаических по установке, но поздних по форме повествований. Один из ярких примеров - повествование о пятнах на луне [5, с. 56-57]. Имеющиеся в удмуртской традиции повествования о сотворении мира соотносятся с библейскими сюжетами и образами, переработанными и освоенными в русле национальной традиции через русское / старообрядческое (апокрифы) и тюркское посредничество. Потому предания о сотворении мира, человека, причинах удаления небес от земли, имея в разных культурах много общего, создают свои версии первоисточника.
К мифам с определенной долей вероятности можно отнести реконструированный контекст образной системы заклинаний-заговоров, содержащих комплекс не обычных художественных представлений, но архаических мифологем, обусловленных восприятием миропорядка / космоса. Солнце / тыр шунды, луна / тыр толэзь, звезды / кизили, небесный столб / инь
юбо, пуп земли / музъем гогы, балка-опора земли / музъем козоно объявляются гарантом стабильности как вечные ценности. Заговорные формулы законсервировали представления о «параллельных» - верхнем и нижнем / подземном - мирах, в которых обитают зооморфные небожители (небесный конь, солнечный змей, златокрылый ястреб), хтонические существа -прообразы водной и подземной стихий (водный бык, водный конь, златоголовая змея, златоголовая жаба с серебряными лапами) [2, с. 75-82].
Синтезирование примеров ритуальной практики, фактов языкового функционирования, терминологии дают возможность «развернуть» образ -мифологему и найти подобающее ему место в религиозно-мифологической картине мира народа, где мифологическое сознание превращает мир сугубо реальных конкретностей в систему абсолютных символов.
Литература
1. Владыкин В. Е. Религиозно-мифологическая картина мира удмуртов. - Ижевск: Удмуртия, 1994. - 384 с.
2. Владыкина Т. Г. Удмуртский фольклор: проблемы жанровой эволюции и систематики. - Ижевск: УИИЯЛ УрО РАН, 1998. - 356 с.
3. Владыкина Т. Г. Образ родника в традиционной культуре удмуртов // Родники Ижевска. -Ижевск: Изд. дом «Удмуртский университет», 2000. - 176 с.
4. Удмуртский фольклор. Загадки / сост. Т. Г. Перевозчикова. - Ижевск: Удмуртия, 1982. - 256 с.
5. Munkacsi B. Votjak Nepkolteszeti Hagyomanyok. - Budapest, 1887. -335 о1.
Зеленина Т. И.
ФРАНЦУЗСКИЕ СЛОВА В УДМУРТСКОМ ЯЗЫКЕ (опосредованные заимствования)
Много лет назад французский финно-угровед Жан-Люк Моро ненароком утвердил меня в мысли, что изучение французского пласта лексики, заимствованной удмуртским языком через русский, представляет теоретический и практический интерес. Так, будучи романистом, я оказалась в финно-угроведении. Изучение лексики, относящейся к разным языковым семьям (французской - романской, русской -славянской, удмуртской - финно-угорской), привело меня к типологии языков. Именно этим обусловлен мой интерес к области мультилингвального образования. Занимаясь сегодня со студентами, я пытаюсь показать им типологические особенности разноструктурных языков, нацеливая их на многоязычие. Это реально, и ярким примером тому является наш юбиляр, полиглот Жан-Люк Моро, изучающий многие годы закономерности взаимодействия и взаимопроникновения языков.
В постсоветскую эпоху, отличающуюся коренными изменениями в социальной и экономической структуре общества и его демократизацией, наблюдаются процессы возрождения национальных языков и культур,
