CC BY
43
Философские науки
УДК 141.201
КАРТИНА МИРА РОССИЙСКИХ ИНТЕЛЛЕКТУАЛОВ ХГС ВЕКА (НА ПРИМЕРЕ ТВОРЧЕСТВА КН. В.Ф. ОДОЕВСКОГО)
Т.М. Афасижев, независимый исследователь (Москва, Россия).
Аннотация. Предметом исследования являются литературные сны, изображенные на страницах произведений князя В.Ф. Одоевского. В литературных снах целого ряда российских писателей раскрывается целая система мышления, в основе которого лежит стремление к общественному идеалу, в рамки которого укладывается и воспитание совершенного человека, и преобразование природы, и создание новых культурных ценностей. Масштабность мировоззрения В.Ф. Одоевского определяется разнообразием временных рамок в его работах, от далекого прошлого до отдаленного будущего. Автор использует методы текстологического и компаративистского анализа, позволяющие раскрыть основные идеи В.Ф. Одоевского относительно устройства будущего общества. Научная новизна исследования заключается в выявлении шестеричной картины мира, изображаемой В.Ф. Одоевским, которая состоит из следующих частей: общество, личность, культура, природа, метафизика, самосознание. Показывается, что по мнению русского писателя, страсти и побуждения людей будущего будут схожими с нашими, но формы их мысли и чувств будут изменены.
Ключевые слова: литературный сон, Одоевский, утопия, общественное устройство, личность, культура, молодежь, метафизика, гуманизм, мировоззрение.
WORLD VIEW OF RUSSIAN INTELLECTUALS
OF THE 19TH CENTURY (CASE OF V. F. ODOEVSKY'S CREATIVITY)
Abstract. A subject of research are literary dreams depicted on the pages of the Prince V.F. Odoevsky's works. In the literary dreams of a number of Russian writers a whole system of thinking reveals, which is based on the promotion of the public ideal, which lies in the education of the perfect man, and the transformation of nature, and the creation of new cultural values. The magnitude of V.F. Odoevsky's worldview is determined by a variety of time frames in his works, from the distant past to the distant future. The author uses the techniques of textual and comparative analysis, allowing to reveal the main ideas of V.F. Odoevsky on the structure of the future society. The scientific novelty of the research is to identify sextuple world view written by V. F. Odoyevsky, which consists of the following parts: society, personality, culture, nature, metaphysics, self-consciousness. It is shown that according to the Russian writer, the passions and motives of people of the future will be similar to ours, but the shape of their thoughts and feelings will be changed.
Keywords: literary dream, Odoevsky, utopia, social structure, personality, culture, youth, metaphysics, humanism, outlook.
Как бы это парадоксально ни звучало на первый взгляд, но именно в литературных снах наиболее полно, по нашему мнению, проявилась рациональная система мира русских писателей, которые, будучи российскими интеллектуалами, всегда знали и то, каков должен быть общественный идеал, и то, как воспитать совершенную личность, и то, как надо преобразовать природу, и то, как создать новую культуру.
Причину этого титанического самосознания невозможно объяснить ничем иным, как только лишь беззаветной верой властителей российских дум в то, что они, в отличие от простых смертных, познали метафизическую сущность мира, а потому, если что-то и может помешать им стать демиургами мировой истории, то, скорее всего, это будет недомыслие и косность читающей публики.
Нельзя не отметить, что масштабность мировоззрения ясновидящих литераторов сказалась ещё и в разнообразии временных рамок их произведений - это и настоящее, и недавнее, либо отдаленное прошлое или будущее, и в представлении на суд читателя идеала или антиидеала.
Всё вышесказанное в полной мере относится к литературному творчеству Владимира Федоровича Одоевского, на примере произведений которого мы и постараемся рассмотреть системные компоненты картины мира российского интеллектуала, а именно: Общество, Личность, Природу, Культуру, Метафизику и Самосознание.
Отечественный мыслитель в философско-художественной форме разрабатывал многочисленные проблемы теории познания, социологии, этики и эстетики, ставил вопросы об устройстве окружающего мира и смысле человеческой жизни, вовлекал читателя в совместный поиск ответов на, казалось бы, неразрешимые загадки бытия.
Он восклицал: «И что же? В темном мире человеческого знания те, которые рвутся в глубину, встречают лишь загадки; те, которые довольствуются внешнею корою, переходят от мечты к мечте, от заблуждения к заблуждению; те, которым и эта внешняя кора недоступна, т.е. простолюдины, с каждым днем приближаются к скотскому состоянию; мудрейший умеет только стонать и плакать на кладбище человеческих мыслей!» [4, с. 72-73]
Роман Одоевского «Русские ночи» обладает своеобразной структурой и сюжетом, по ходу которого четверо друзей - Ростислав, Вячеслав, Виктор и странный их приятель, держащий у себя в доме черную кошку, по прозвищу Фауст - ведут метафизические беседы и зачитывают рукописи молодых наблюдателей и изыскателей, последние поиски смысла собственного существования решили начать с поиска ответа на вопрос: зачем живут другие? Названные рукописи представляют собой вполне самостоятельные художественные произведения и, зачастую, могут быть вполне отнесены к литературным снам - это и пограничные между сном и явью состояния сознания, и бред сумасшедшего, и грузы, и видения, и ночные кошмары.
Повесть «4338-й год. Петербургские письма» представляет собой заметки человека, которые перенесся в отдаленное будущее, погрузившись в сомнамбулическое состояние -состояние, открывшее главному герою другой повести («Косморама») дверь в параллельный мир.
В рассказе «Орлахская крестьянка» героиню посещают, по очереди, доброе и злое приведения, а в другом - «Необойдённый дом (Древнее сказание о калике перехожей и о некоем старце)» - происходит, чудесным образом, временный парадокс - за один день проходит 20 лет!
Содержатся сны и в «Пёстрых сказках с красным словцом», и в рассказах «Мартингал», «Свидетель», а «Живой мертвец» представляет собой литературный сон в чистом виде - его герой прочел на ночь фантастическую сказку и ему приснилось, что он умер, в его душа путешествует по белу свету, всё видя и слыша.
ОБЩЕСТВО
Своеобразная притча русского писателя - «Город без имени» -интересна для нас в качестве несомненного антиидеала государственного обустройства. Из этого отрывка мы узнаем о легендарной Бентамии - колонии, основанной на необитаемом острове единомышленниками, которые решили положить в основу общественного строя универсальный принцип - пользу как залог процветания и благоденствия.
Одоевский пишет: «Все, составляющие эту колонию, были бы люди более или менее образованные, одаренные любовию к наукам и искусствам, отличающиеся изысканностью вкуса, привычкою к изящным наслаждениям. Скоро земля была возделана; огромные здания, как бы сами собою, поднялись из неё; в них соединились все прихоти, все удобства жизни: машины, фабрики, библиотеки, всё явилось с невыразимою быстротою» [4, с. 131].
В самом начале своего существования Бентамия не была абсолютно бездуховной, так, например, когда возникла дискуссия по поводу строительства храма или - утроения театра, тогда было решено, что, хотя эти общественные заведения и не приносят очевидной и непосредственной материальной выгоды, но, тем не менее, нужны, чтобы в религиозной и в художественной форме постоянно внушать гражданам, что полезное есть источник всех добродетелей человека, а бесполезное - главная причина всех его бедствий. Этой же теме была посвящена и научная литература, а другой - просто не существовало.
Автор подчеркивает: «Девушка вместо романа читала трактат о прядильной фабрике; мальчик лет двенадцати уже начинал откладывать деньги на составления капитала для торговых оборотов. В семействах не было ни бесполезных шуток, ни бесполезных рассеяний, -каждая минута дня была разочтена, каждый поступок взвешен, и ничто даром не терялось» [4, с. 132]. Процветанию способствовало так же то, что правители государства разрешали все споры между гражданами, вооружившись универсальной диалектикой утилитаризма.
Однако камнем преткновения для нравственности бентамитов стали взаимоотношения с колониями, возникшими по соседству, ибо их эксплуатация и последующее разорение, а также вооруженный захват оказались вполне согласующимися с принципом пользы. Покорив своих соседей, Бентамия стала государством могучим в экономическом и военном плане, но, через некоторое время, произошел идеологический раскол.
Русский писатель отмечает: «Пограничные города нашего государства, получавшие важные выгоды от торговли с иноземцами, находили полезным быть с ними в мире. Напротив, жители внутренних городов, стесненные в малом пространстве, жаждали расширения пределов государства и находили весьма полезным затеять ссору с соседями, - хоть для того, чтоб избавиться от излишка своего народонаселения. Голоса разделились. „.и государство распалось на две части: одна из них объявила войну иноземцам, другая заключила с ними торговый трактат» [4, с. 135].
С этого момента начинается постепенный упадок государства и падение уровня жизни граждан, столкновение интересов различных городов и сословий, обогащение одних бента-митов за счет разорения других, закрытие не только театров и библиотек, но и фабрик и заводов, запустение каналов и дорог, зарастание пашни дикими травами и кустарником.
Если одни члены общества посчитали для себя более выгодным продать небольшое количество товара по высокой цене, нежели большое - по низкой, то другие - нашли, что отнять товары силой для них выгодней, чем купить. Начались междоусобные распри, бессмысленная и жестокая война всех против всех. Одоевский обращает наше внимание на то, что процессу деградации общества сопутствовал процесс деградации власти, которую, по
ходу социально-экономического кризиса, у философов сначала отбирают купцы. Он пишет: «... все понятия в обществе перемешались; слова переменили значение; самая общая польза казалась уже мечтою; эгоизм был единственным, святым правилом жизни; безумцы обвиняли своих правителей в ужаснейшем преступлении - а поэзии» [4, с. 137].
Правительство превращается в акционерную компанию, затем к власти приходят ремесленники, изгнавшие купцов на том основании, что те ничего не производят, на смену ремесленникам приходят землепашцы, поскольку они всех обеспечивают хлебом насущным. Но это не останавливало, а только ускоряло атомизацию общества и вырождение граждан, которые погибали от голода и болезней, землетрясений и извержений вулканов, становились добычей хищников, когда одичали и стали искать себе пропитание в лесах.
Русский писатель хотел продемонстрировать на примере легендарной Бентамии, что материальный интерес не может и не должен лежать в основе правовой системы общества и являться его целью. Одоевский ставит знак равенства между господством в общественной жизни материалистов и тем, чтобы на вершине социальной лестницы находились мусорщики и ассенизаторы, поскольку они приносят несомненную пользу, спасая города и села от заразных болезней.
Он подчеркивал: «... господа экономисты-утилитарии, возясь единственно над вещественными рычагами, такие роются лишь в том соре, который застилает для них настоящую цель и природу человечества, и ради своих смрадных подвигов, вместе с банкирами, откупщиками, ажиотёрами, торговцами и проч. Почитают себя вправе занимать первое место в человеческом роде, предписывать ему законы и указывать цель его. В их руках и земля, и море, и золото, и корабли со всех сторон света; кажется, они всё могут доставить человеку, -а человек недоволен, существование его неполно, потребности его не удовлетворены, и он ищет чего-то, что не вносится в бухгалтерскую книгу» [4, с. 144].
Ну а то, каким должно быть общество в идеале, российский интеллектуал рассказывал в повести «4338-й год. Петербургские письма», которую, с полным правом, можно считать футурологическим произведением. Автор переносит читателя на две с половиной тысячи лет вперед, в Россию будущего - страну, которая своими блестящими достижениями в области науки и техники обязана исключительно оригинальному общественному устройству, а также воспитательно-образовательной системе.
Так, элита нашего отечества - это «.Министр Философии, Министр изящных искусств, Министр воздушных сил, поэты и философы, и историки первого и второго класса» [4, с. 505]. А самым главным чиновником в России 44-го века является Министр примирений, который, к тому же, исполняет должность Председателя Государственного совета и начальствует над всеми мировыми судьями, в задачу последних входит предотвращение раздоров и тяжб между подданными. Наличие такого социального института обходится дешевле, чем существовавшие ранее Министерства юстиции и полиции, упраздненные вследствие улучшения нравственного климата общества, чему, не в последнюю очередь способствовало наличие в начале и в середине года двух месяцев отдохновения - времени, когда закрыты все государственные учреждения, а люди пребывают в семейном кругу [выделено мною -автор], что позволяет им в рабочие месяцы полностью посвящать себя общественному служению и работать вдвое эффективнее.
Однако Одоевский выделял ещё одну макросоциальную функцию первого сановника империи, государь которой числится среди первых поэтов своего времени. Русский писатель отмечал: «Сам он есть первый мирный судья, и на его лично возложено согласие в действи-
ях всех правительственных мест и лиц; ему равным образом вверено наблюдение за всеми учеными и литературными спорами; он обязан наблюдать, чтобы этого рода споры продолжались столько, сколько это может быть полезно для совершенствования науки и никогда бы не обращалось на личность» [4, с. 507].
Раздробление наук, следствием которого, по мнению автора, явилась дилемма либо односторонности, либо поверхности человеческих знаний, преодолено с помощью оригинальной социальной структуры, которая связывает между собой по вертикали гуманитариев, естествоиспытателей и работников промышленности.
Автор писал: «Теперь, к удостоенному звания поэта или философа, определяется несколько ординарных историков, физиков, лингвистов и других учёных, которые обязаны действовать по указанию своего начальника или приготовлять для него материалы: каждый из историков имеет, в свою очередь, под своим ведением несколько хронологов, филологов-антиквариев, географов; физик - несколько химиков, минерологов, и так далее. Минеролог и пр. имеет под своим ведением несколько металлургов и так далее до простых копиистов -испытателей, которые занимаются простыми грубыми опытами» [4, с. 515-516].
Россия в 4338-ом году делает ставку на молодежь, самых талантливых представителей которой из различных учебных заведений набирают в Училище государственных людей, чьи выпускники, выдержавшие строгие экзамены, присутствуют в течение нескольких лет в качестве наблюдателей на заседаниях Государственного совета, а, затем, назначаются на высшие посты в государстве.
Одоевский описывает также некую светскую забаву, которая не только заменила собой танцы и игры в карты или кости, но и оказала значительное влияние на всю общественную жизнь; речь идёт о добровольном и коллективном самогипнозе, в ходе которого люди высказывают вслух все свои тайные мысли и чувства.
Русский писатель отмечал: «Вышедшие из сомнамбулического состояния забывают всё, что они говорили, и сказанные ими откровенно слова дают повод к тысяче мистификаций, которые немало служат к оживлению общественной жизни: здесь начало свадеб, любовных интриг, а равно и дружбы... Сверх того, распространение магнетизации совершенно изгнало из общества всякое лицемерие и притворство: оно, очевидно, невозможно.» [4, с. 504, 505].
ЛИЧНОСТЬ
В литературных снах В.Ф.Одоевского немало внимания уделяется так же и проблеме человека, которая, как и общественные отношения, рассматривается с позиции идеала и антиидеала.
Последний нашёл свое яркое воплощение в знакомом нам произведении «Город без имени», чьи герои пострадали от утилитаризма, подчинившего все сферы жизнедеятельности.
Автор писал: «Воспитание казалось излишним. Одно считалось нужным - правдою или неправдою добыть себе несколько вещественных выгод. Этому искусству отцы боялись учить детей своих, чтоб не дать им оружия против самих себя; да и было бы излишним; юный бентамит с юных лет, из древних преданий, из рассказов матери научился одной науке: избегать законов божеских и человеческих и смотреть на них лишь как на одно из средств извлекать себе какую-нибудь выгоду» [4, с. 136].
Не таковы россияне будущего из уже упоминавшейся нами повести «4338-й год. Петербургские письма»; кроме названной готовности открыть другим людям свой внутренний мир, они обладают простотой обращения и непритворным радушием, с детства приучены следить за своим здоровьем, которым, тем не менее. Готовы пожертвовать ради служения общественному благу, исполняя высшие государственные должности.
Вот как Одоевский представлял интеллектуала 45-ого века: «Новому труженику науки будет предстоять труд немалый: поутру облетать (тогда вместо извозчиков будут аэростаты) с десяток лекций, прочесть до двадцати газет и столько же книжек, написать на лету десяток страниц и по-настоящему поспеть в театр; но главное дело будет: отучить ум от усталости, приучить его переходить мгновенно от одного предмета к другому; изощрить его так, чтобы самая сложная операция была ему с первой минуты лёгкою; будет приискана математическая формула для того, чтобы в огромной книге нападать на ту страницу, которая нужна, и быстро расчислить, сколько затем страниц можно пропустить без изъяна» [4, с. 530-521].
Русский писатель в рассказе «Бригадир» раскрывает трагедию ничем не примечательного человека, занимавшего, однако, в социальной иерархии далеко не последнее место. Автору, после похорон, не возбудивших в нем ни капли сострадания, привиделся покойник, который в течение своей жизни не делал никому ни добра, ни зла, и поведал то, как и почему это произошло. Одоевский видит корень зла в неправильном воспитании и в поверхностном образовании.
Он так говорит устами своего героя: «Я в доме отца моего. Отец мой занят службою, картами и псовою охотой. Он меня кормит, поит, одевает, бранит, сечёт и думает, что меня воспитывает. Матушка моя занята надзором за нравственностью целого околодка, и потому ей некогда присмотреть ни за моею, ни за своею собственною; она меня нежит, лелеет, лакомит потихоньку от отца; для приличия заставляет меня притворяться для благопристойности говорить не то, что я думаю; быть почтительным к родне; выучивать наизусть слова, которых она не понимает, - и также думает, что она меня воспитывает. В самом же деле меня воспитывают челядинцы: они учат меня всем изобретениям невежества и разврата, и - их уроки я понимаю!» [4, с. 97-98].
Домашний учитель же, сам будучи человеком малообразованным, только убивал, по мнению нашего героя, его способности, не умея излагать знания системно и последовательно.
Любая самостоятельная мысль, приходившая нашему герою в голову, незамедлительно объявлялось вольнодумством, а он сам - плохим сыном, вследствие чего он «оторопел на всю жизнь».
Военная служба, женитьба, рождение и воспитание детей (такое же ненастоящее, как у нашего героя), незаслуженные чины, пристраивание взрослых детей на теплые места - всё это приводит к тому, что нашему герою просто физически подумать было некогда. Только в самом конце жизни наступает трагическое прозрение. Вот как эмоционально описывает это наш герой: «Вот, что тревожит душу человека, одаренного сильною деятельностию: ненастная жажда познаний, стремление действовать, потрясать сердца силою слова, оставить по себе резкую бразду в умах человеческих,- в возвышенном чувстве, как в жарких объятьях, обхватить и природу, и человека, - всё это запылало в голове моей; предо мною раскрылась бездна любви и человеческого самосведения» [4, с. 102].
Тема общения с потусторонним миром была продолжена русским писателем в рассказе «Насмешка мертвеца», в котором говорится о святой красавице, едущей на бал в карете вместе с состоятельным, но ничем не примечательным мужем средних лет, и случайно встречающей похоронную процессию, провожающую в последний путь некогда любившего её и подававшего большие надежды молодого человека. Сначала красавице показалось, что мертвец приподнял голову и посмотрел на неё с застывшей усмешкой, а на балу она лишилась чувств и в бреду увидела наводнение, волны которого поглощают её, а рядом плавает гроб и хохочет наш отомщенный мертвец. Красавица, по мнению автора, прекрасным порывам и гениальным прозрениям предпочла «хорошую партию», проявила извечное обывательское благоразумие.
Одоевский с горечью пишет: «И всё было презрено: и бескорыстная любовь юноши, и силы, которые она оживляла. Красавица называла свою любовь порывом воображения, мучительное терзание юноши - преходящею болезнью ума, мольбу его взоров - модною поэтическою причудою. Всё было презрено, всё было забыто. Красавица провела его через все мытарства оскорбленной любви, оскорбленной надежды, оскорбленного самолюбия» [4, с. 110].Автор видит максимальное зло, причинённое бездушной молодой женщиной, не столько даже в физической смерти устремленного к творчеству юноши, сколько в его возможной моральной смерти разочаровавшегося в людях человека, черты мертвого лица которого показались красавице искаженными чертами пророка.
Соотношению телесного и нравственного в личности посвящен рассказ российского интеллектуала «Свидетель», герою которого - монаху отдаленного православного монастыря - снятся кошмары, вызванные гибелью на дуэли его младшего брата. Оба они, и старший, и младший, когда-то служили в гусарском полку, были украшением петербургских балов, а вторым участником дуэли оказался человек статский и отнюдь не бравый.
Вот как говорит о нём старший брат: «Я очень любил его, но отроду я не видел человека более неловкого: он был физически какой-то недоносок и потому очень слабого здоровья. Он имел сознание своего физического бессилия и потому не позволял себе никакого удальства, даже никакого гимнастического упражнения. Он ходил медленно, осматривая каждый шаг свой; ездил верхом так, что кавалеристу нельзя было смотреть на него без смеха, и когда молодежь гарцевала на горячих скакунах, он боязливо осведомлялся, какая лошадь смирнее, и тщательно осматривал, хорошо ли подтянута у ней подпруга. К тому же, он имел какой-то недостаток в выговоре, который заставлял его говорить протяжно, почти заикаясь» [4, с. 525, 526].
Это был Вецкий, являвшийся постоянным объектом насмешек со стороны своих знакомых, но вступившийся за часть женщины, когда того потребовали обстоятельства, несмотря на то, что он, в отличие от своего меткого противника, не умел стрелять. Таким образом, сила духа победила физическую помощь к несчастью для молодого и бравого, но легкомысленного и не умеющего держать себя в руках гусара.
Ещё более яркое противопоставление идеала и антиидеала человеческой личности Одоевского проводит в произведении «Пестрые сказки с красным словцом», где он раскрывает своё представление о том, какой, с точки зрения внутренней культуры, должна быть женщина, а каким - мужчина, чему посвящены «Сказка о том, как опасно девушкам ходить толпою по Невскому проспекту» и «Та же сказка, только изворот».
Речь идет, во-первых, о девушке, которую подружки позабыли в магазине экзотических товаров, хозяева которого - франко-немецко-английские злые чародеи - одурманили нашу
героиню своим басурманским окуриванием, после чего вынули у несчастной сердце и обработали его бесовским составом, превратившем жертву в бездушную куклу.
Русский писатель раскрывает нам рецепт заморского зелья: «В реторту втиснули они множество романов мадам Жанлис, Честерфильдовы письма, несколько заплесневелых сентенций, канву, итальянские рулады, дюжину новых контрдансов, несколько выкладок из английской нравственной арифметики и выгнали из всего этого какую-то бесцветную и бездушную жидкость. Потом чародей отворил окошко, провел рукою по воздуху Невского проспекта и захватил полную горсть городских сплетней, слухов и рассказов; наконец из ящика вытащил огромный пук бумаг и с дикою радостию показал его своим товарищам: то был обрезки от дипломатических писем и отрывки из письмовника, в коих содержались уверения в глубочайшем почтении и истиной преданности.» [4, с. 624].
Превращение девушки в куклу злодеи завершили тем, что соскребли с её пухленьких щёчек свежий славянский румянец, а язычок повернули так, что он уж не мог правильно выговорить ни одного русского слова. И как ни старался молодой человек, который приютил нашу красавицу у себя дома, внушить ей понятия добра, любви и искусства, для девушки они остались только лишь пустыми светскими фразами. В результате чего, кукла, интересовавшаяся только новыми нарядами, стала устраивать молодому человеку истерики и превратила его жизнь в ад, от коего наш герой избавился, выбросив куклу на улицу.
Но мимо проходил индийский тысячелетний мудрец, прародитель славянского племени, который вдохнул в красавицу способность мыслить и страдать с помощью звуков Бетховена, красок Рафаэля и Анджело и поэзии Байрона, Державина и Пушкина. И вот у девушки появилось новое сердце, свежий славянский румянец и высокая душистая грудь.
Однако злодеи-басурмане подсунули красавице, которой снился прекрасный поэтический юноша, куклу-болванчика Кивакеля, ставшего объектом жертвенной любви нашей героини. Помня своё кукольное непросветленное состояние, девушка сочла своим долгом пробудить в Кивакеле мысли и чувства, страсть к какому-либо занятию. Но всё было тщетно, его интересы ограничивались любовью к лошадям и табакокурению, болванчик сидел у окна и выкуривал сорок трубок до обеда и столько же после, восторженно восклицая только при виде скачущей мимо лошади.
Вот как Одоевский формулирует в качестве эпилога мораль этих сказок: «. И всё мне кажется, что я перед ящиком с куклами, гляжу, как движутся предо мною человечки и лошадки; часто спрашиваю себя, не обман ли это оптический, играю с ними, или, лучше сказать, мною играют как куклою; иногда, забывшись, схвачу соседа за деревянную руку и тут опомнюсь с ужасом.» [4, с. 637].
ПРИРОДА
Тема взаимоотношений человеческих сообществ и природы занимает в литературном творчестве российского интеллектуала далеко не последнее место. Так, в рассказе «Город без имени», когда жители Бентамии погрязли в эгоизме, материализме и атеизме, в одном из городов явился странный человек, который предрёк скорую погибель цивилизации бен-тамитов, предавшей всё великое и святое. Он говорил: «Я, последний из твоих пророков, взываю к тебе: брось куплю и злато, ложь и нечестие, оживи мысли ума и сердца, преклони колени не пред алтарями кумиров, но пред алтарем бескорыстной любви...»[4, с. 139]. Полиция отправила этого человека в сумасшедший дом, однако, через несколько дней, разразилась ужасная гроза с ураганом, которая разрушила многие города, а затем последовало
извержение вулкана, унесшие тысячи жизней. Землетрясения довершили разрушение бесчеловечного общества, остатки которого превратились в дикое племя, приносящее человеческие жертвоприношения статуе Бентама, которого стали почитать за древнее языческое божество. Наконец, через какое-то время, погибли последние потомки бентамитов, а от памятника основателя утилитаризма остался только один пьедестал - камень, служащий напоминанием о том, что сама природа восстала против безбожного общества.
В рассказе «Сильфида» Одоевский раскрывает трагические стороны взаимоотношений человека и природы. Его герой, увлекшись кабалистическими книгами, впадает в бредовое состояние и ему является женщина из другого, более тонкого мира. Вот, что она думает о нашем: «. на вашей земле поэт преклоняется перед грудою камней, обросших бесчувственным организмом растительной силы. «Природа!» восклицает он в восторге: «величественная природа, что выше тебя в этом мире? Что мысль человека пред тобою?» А слепая, безжизненная природа смеётся над ним и в минуту полного ликования человеческой мысли скатывает ледяную лавину и уничтожает и человека, и мысль человека! Лишь в душе души высоки вершины! Лишь в душе души бездны глубоки! В их глубину не дерзает мертвая природа; в их глубине независимый, крепкий мир человека, смотри, здесь жизнь поэта - святыня! Здесь поэзия - истина! Здесь договаривается всё недосказанное поэтом, здесь его земные страдания превращаются в неизмеримый ряд наслаждений.» [4, с. 334-335].
Более гармоничные взаимоотношения между обществом и природой русский писатель живописует в романе «4338-й год. Петербургские письма», из которого мы узнаем, что российские ученые будущего полны решимости с помощью особых снарядов воспрепятствовать падению на Землю Галлеевой кометы, а Петербург через 2500 лет разросся до таких размеров, что составляет с Москвой одно целое. Произошли, однако, не только количественные, но и качественные метаморфозы: Васильевский остров превращён в огромный крытый сад, в котором представлена в миниатюре флора и фауна всей планеты и все климатические пояса, а на Неве построен огромный подогреваемый бассейн, где содержится множество редких пород рыб и земноводных. Рядом находится музей естественной истории, где представлены артефакты всех царств природы, начиная с древнейших времен и вплоть до 44-го века, расположенные в хронологическом порядке. Всё перечисленное составляет Кабинет редкостей, жемчужиной которого является чучело лошади, вполне для нас обычной, но поражающей воображение ученых будущего. Дело в том, что распространение аэростатов сделало лошадей ненужными, они сначала ушли в леса и одичали, а, затем, когда возникла мода на маленьких домашних животных, подверглись искусственному отбору и сделались бесполезной комнатной забавой.
Ещё из футурологического романа мы узнаем, что в нашей родной планете прорыты Гималайский и Каспийский туннели, по которым путешественники с быстротой молнии перемещаются на электроходах, а воздушное пространство бороздят гальваностаты и аэростаты. Кроме того, на экваторе устроены теплохранилища для обогрева северного полушария. Вот что сообщает своему другу путешественник. Прибывший в Россию из Китая: «Представь себе: здесь непрерывно огромные машины вгоняют горячий воздух в трубы, соединяющиеся с главными резервуарами, а с этими резервуары соединены все теплохранилища, особо устроенные в каждом городе сего обширного государства; из городских хранилищ теплый воздух проведен частию в дома и в крытые сады, а частию устремляются по направлению воздушного пути, так, что во всю дорогу, несмотря на суровость климата, мы
почти не чувствовали холода. Так русские победили даже враждебный свой климат» [4, с. 492, 493].
Одоевский видит в далеком будущем крытые сады, освещаемые электрическим солнцем, причем не только как общественные заведения, но и как частные владения, приспособленные для приема гостей, которые слетаются на своих аэростатах, одетые в платья из эластического хрусталя разных цветов. И услаждают слух присутствующих игрой на гидрофоне - особом инструменте, где гармоничные звуки порождаются падением воды на хрустальные колокола. Кроме того, гости наслаждаются гибридными плодами с необычайным вкусом, это, к примеру, нечто среднее между ананасом и персиком и банан, соединенный с грушей, а вместо напитков они употребляют ароматные смеси возбуждающих газов из небольших графинов с золотыми кранами, вина же употребляются только простыми ремесленниками, которые не могут оценить более утонченное удовольствие.
Вывод напрашивается сам собой - общество высоких идеалов укрощает и гуманизирует природу, восставшую на сообщество нечестивцев и уничтожающую последнее.
КУЛЬТУРА
Самым ярким примером низкой культуры у русского аристократа служит всё та же при-землено-прагматичная Бентамия из рассказа «Город без имени», название которого весьма красноречиво - что-то вроде - «ты - никто и звать тебя никак». Но ведь и социальные институты, и процессы воспитания человека, и отношение к природе - лишь следствия узкокорыстной картины мира, убогой философии, недостатка культуры.
Одоевский выносит безжалостный приговор обществу бесчеловечной и безжалостной наживы. Он пишет: «Божественный, одушевляющий язык поэзии был недоступен бентамиту. Великие явления природы не погружали его в ту беспечную думу, которая отторгает человека от земной скорби. Мать не умела завести песни над колыбелью младенца. Естественная поэтическая стихия издавна была умерщвлена корыстными расчетами пользы. Смерть этой стихии заразила все другие стихии человеческой природы: все отвлеченные, общие мысли, связывающие людей между собою, показались бредом; книги, знания, законы нравственности - бесполезною роскошью. От прежних славных времен осталось только одно слово -польза, но и то получило смысл неопределенный: его всякий толковал по-своему» [4, с. 136137].
Результатом такого подхода к культуре, по мнению русского писателя, явилось угасание искусств и наук, следствием чего стало отсутствие новых изобретений и, естественно, новых технологий в производстве, что ещё больше усилило в обществе жажду наживы за счет ближнего, привело к разрастанию экономического мошенничества, что, в свою очередь, окончательно добило культуру. Одоевский сообщает: «Религия сделалась предметом совершенно посторонним; нравственность заключалась в подведении исправных итогов; умственные занятия - изыскание средств обманывать без потери кредита; поэзия - баланс приходно-расходной книги; музыка - однообразная стукотня машин; живопись - черчение моделей» [4, с. 138-139].
Не таково, разумеется, общество будущей России, которым управляют поэты, философы и ученые - там господствует бескорыстное сотрудничество вместо бесчеловечной конкуренции, о чем свидетельствует описание Залы Учёного Конгресса, которая находится в здании упоминавшегося ранее Кабинета Редкостей. Российский интеллектуал удовлетворенно отмечает: «Сюда приходят и физик, и историк, и поэт, и музыкант, и живописец: они
благородно поверяют друг другу свои мысли, опыты, даже и неудачные, самые зародыши своих открытий, ничего не скрывая, без ложной скромности и без самохвальства; здесь они совещаются о средствах согласовать труды свои и дать им единство направления» [4, с. 508].
Российский интеллектуал особое внимание уделяет описанию культуры общения в светском обществе, подчеркивая, что некоторые люди могут с энтузиазмом обсуждать некие темы, а другие - могут весь вечер слушать их молча, это - очень модно. Однако, неприличным считается спрашивать человека о его делах, здоровье или погоде, либо предложить другой пустой вопрос.
Иностранный путешественник отмечает: «Дам было множество, вообще прекрасных и особенно свежих: худощавость и бледность считается признаком невежества, потому что здесь в хорошее воспитание входит наука здравия и часть медицины, так что кто не умеет беречь своего здоровья, о том, особенно о дамах, говорят, что они худо воспитаны» [4, с. 500]. На китайского гостя произвела сильное впечатление игра на уже упоминавшемся гидрофоне, но его удивило, что по её окончании, не было услышано ни аплодисментов, ни похвал. Это не принято в обществе будущего потому. Что каждый исполнитель сам знает степень своего мастерства. По этой причине плохие музыканты не мучают публику, а хорошие - играют, когда у них появляется настроение, и чаще это - импровизация. Вообще же музыка - такая же неотъемлемая часть общего образования, как чтение и письмо.
В литературных снах Одоевского нашлось место также и проблемам художественной культуры, значению различных видов искусства, а также и путям их синтеза. Так, главный герой рассказа «Сильфида», которого друзья привели в чувство, выведя из полуобморочного состояния общения в тонком мире с удивительной эфемерной женщиной, вовсе не испытывает к ним чувства благодарности. Несмотря на то, что Михаил Платонович женился на
■ /■ ч/ V V V •
Кате, премилой, послушливой, неговорливой молодой дворянке, а доходы с благоустроенного имения собираются исправно, ему претит такое обывательское счастье. Пережитое наш герой представляет своему другу в качестве своеобразной притчи, суть которой заключается в том, что некому столяру поручили сделать ящик для дорогих физических инструментов, а когда ящик оказался маловат, то мастер обточил инструменты, тем самым безнадежно их испортив тонкие приборы. Когда же друг предложил ему писать стихи, он разразился следующей тирадой: «Ваши стихи тоже ящик; вы разобрали поэзию по частям: вот тебе проза, вот тебе стихи, вот тебе музыка, вот живопись - как угодно? А может быть, я художник такого искусства, которое ещё не существует, которое не есть ни поэзия, ни музыка, ни живопись, - искусство, которое я должен был открыть и которое, может быть, теперь замрет на тысячу веков.» [4, с. 338].
Тему синтеза различных искусств русский писатель развивает и в рассказе «Себастьян Бах», герой которого видит во сне как бы душу органа как метафизического инструмента, где таинство зодчества соединилось с таинствами гармонии. Одоевский пишет: «Ангелы мелодии носились на лёгких облаках.над святилищем восходили хоры человеческих голосов: разноцветные завесы противозвучий свивались и развивались перед ним, и хроматическая гамма игривым барельефом струилась по карнизу» [4, с. 202].
Итак, можно легко заметить, что понятие культуры рассматривается российским интеллектуалом тех же позиций идеала и антиидеала.
МЕТАФИЗИКА
Русский писатель развивает в произведениях, являющихся по жанру литературными снами, также и свои философские взгляды на устройство нашего мира, на взаимосвязи природного и духовного, науки и религии, материального и идеального.
Так, например, в небольшом рассказе «Бал», описывается праздник, посвященный победе в военном конфликте, начатом по каким-то ничтожным причинам, но обошедшемуся противнику в 10 000 убитых и в 20 000 раненых. Капельмейстер постоянно учащал темп музыки, что заставляло танцующих бесноваться в каком-то сладострастном безумии, и герою произведения мерещится в чаду меркнущих свечей танцующие скелеты. Ещё ему привиделся страшный оркестр, висящий тёмным облаком над танцующими. Нашему герою слышались: «... и громкая речь негодования; и прерывающийся лепет побежденного болью; и глухой говор отчаяния; и резкая скорбь жениха, разлученного с невестою; и раскаяние измены; и крик разъяренной, торжествующей черни; и бесплодное рыдание гения; и таинственная печаль лицемера; и плач; и взрыд; и хохот. и всё сливалось в неистовые созвучия, которые громко выговаривали проклятие природе и ропот на провидение.» [4, с. 105]
А в повести «Косморама» главному герою подарили в пятилетнем возрасте игрушечный ящик с вырезанными из бумаги фигурками людей и животных, и когда мальчик, при тусклом свете ночной лампы, посмотрел сквозь имевшееся там стекло, то увидел там свою тётушку, разговаривавшую с белокурым усатым офицером, которого раньше он никогда не видел, и который действительно приехал погостить на следующий день. Через много лет Владимир, будучи уже взрослым и вернувшись в дядюшкин дом, снова видит в космораме будущие события своей жизни. Затем он узнает, что игрушка, на самом деле, является окном в параллельный мир, в котором его «.нравственный гнев получил физическую силу: он поражал врагов.всеми возможными бедствиями, насылал на них болезненные судороги, мучения совести, все ужасы ада.» [4, с. 389].
Ещё наш герой обрел способность прозревать как мысли, зарождающиеся в сознании людей, материализуются в общественной жизни, заражая окружающих, и как отвратительные порождения тёмного мира сбивают людей с истинного пути и толкают их на преступления против совести и чести. Пытаясь побороть свой сомнамбулизм, Владимир удалился в находящуюся в лесной глуши деревню, чтобы люди, ненароком навлекшие на себя его неудовольствие, не были бы наказаны в другом мире.
Смысл рассказа «Живой мертвец» Одоевский формулирует в эпиграфе, взятого, по его словам, из романа, утонувшего в Лете. Он пишет: «Мне бы хотелось выразить буквами тот психологический закон, по которому ни одно слово, произнесенное человеком, ни один поступок не забываются, не пропадают в мире, но производят непременно какое-либо действие так, что ответственность соединена с каждым словом, с каждым, по видимому, незначащим поступком, с каждым движением души человека» [4, с. 416].
Его герою, чиновнику Василию Кузьмичу, которые небрежно поужинал и прочел на ночь фантастическую сказку, приснилось, что он умер, а его душа путешествует по земле невидимая и всюду проникающая.
Аристидов, став бесплотным, узнает как не любят его сослуживцы, которых он обманывал и как ненавидят разоренные им из корысти вдовы. Но больше всего Василия Кузьмича разочаровали дети, ради которых он якобы наживал преступное состояние; два его сына лишают приданного его незаконнорожденную дочь, которая затем попадает в тюрьму, спря-
№ 6. - 2017
тав краденые вещи, принесенные бывшим камердинером Филькой, а, затем, старший сын решает отравить младшего. Но пробудившись, Аристидов забывает о раскаянии.
САМОСОЗНАНИЕ
Нам осталось рассмотреть последний по порядку, но не по значению, системный компонент картины мира Одоевского в качестве российского интеллектуала и начнем мы с того, что приведем его слова из введения к философскому роману «Русские ночи». В этом произведении «автор почитал возможным существование такой драмы, в которой предметом была бы не участь одного человека, но участь общего всему человечеству ощущения, проявляющегося разнообразно в историко-символических лицах, словом, такой драмы, где бы не речь, подчиненная минутным впечатлениям, но целая жизнь одного лица служила бы вопросом или ответом на жизнь другого» [4, с. 51]. А в предисловии, написанном уже к моменту переиздания этого романа, русский писатель говорит о своем энциклопедизме как о насущной необходимости для того исследователя, который в эпоху раздробления наук стремится к цельному, живому знанию.
Но наиболее ярко, на наш взгляд, титаническое самосознание Одоевского проявилось в рассказе «Труды кавалера Джамбаттисты Пиранези», откуда мы узнаем об архитекторе, замыслы которого так и не получили прижизненного воплощения, поскольку требовали для своей реализации огромных материальных и временных затрат. Тогда Пиранези издал альбом, в котором решил наглядно продемонстрировать потомству какого гения недооценили его современники. Он день и ночь гравировал «проекты колоссальных зданий, из которых для построения каждого надобно бы миллионы людей, миллионы червонцев и столетия, -эти иссеченные скалы, вознесённые на вершины гор, эти реки, обращённые в фонтаны.» [4, с. 82]. Однако, когда архитектор стал смыкать глаза вечным сном, его окружили призраки его проектов и стали просить у него жизни, что стало вечным кошмаром.
Амбиции русского писателя заметны во всех его литературных снах, а он их и не скрывает, сознавая, без ложной скромности, ответственность русского архитектора за судьбы России. Отметим и его патриотизм, и его уверенность в завтрашнем дне. Одоевский писал во фрагментах повести «4338», как её обозвали бы сегодня наши популярные киношники: «Англичане продают свои острова с публичного торга, Россия покупает» [4, с. 512]. Но это ещё далеко не всё, что касается сознания российского интеллектуала, сама картина мира которого, как это уже было сказано, характеризуется повышенной масштабностью и обнимает все классы и сословия российского общества, при этом в прошлом, настоящем и будущем.
Отметим напоследок, что, конечно, невозможно расчленить в живом литературном тексте структуру общества и воспитание личности, преобразование природы и создание новой культуры, поэтому мы в своем шестеричном делении картины мира, возможно и, преднамеренно, повторялись, ну и, конечно же, метафизическая картина мира присутствует в вышеперечисленных компонентах имманентно.
Говоря о будущем, князь Владимир Фёдорович Одоевский в предисловии к роману «4338-й год. Петербургские письма» ставил себе следующую задачу: «.люди всегда останутся людьми, как это было с начала мира: останутся те же страсти, всё те же побуждения; с другой стороны, формы их мыслей и чувств, а в особенности из физический быт должен значительно измениться» [4, с. 448]. Эти изменения он и постарался описать, опираясь на силы собственного ума.
Литература:
1. Болтаевский А.А., Прядко И.П. Краткий философский словарь. М.: Спутник+, 2016.
82 с.
2. Нечаенко Д.А. История литературных сновидений XIX-XX вв., фольклорные, мифологические и библейские архетипы в литературных сновидениях XIX-начала XX вв. М.: Университетская книга, 2011. 783 с.
3. Прядко И.П., Болтаевский А.А. Язык, общество и интеллектуальный дискурс первых десятилетий XX. М.: Издательство «Русайнс», 2017. 128с.
4. Русские ночи: Роман. Повести. Рассказы. Сказки. В.Ф. Одоевского. М.: Эксмо, 2007. 640 с.
5. Фишман Л.Г. Сон золотой и сон железный: политика и этика в современных российских литературных утопиях // Научный ежегодник института философии и права Уральского отделения института философии РАН. 2013. № 3. С. 53-66.
References:
1. Boltaevskij A.A., Prjadko I.P. Kratkij filosofskij slovar'. M.: Sputnik+, 2016. 82 s.
2. Nechaenko D.A. Istorija literaturnyh snovidenij XIX-XX vv., fol'klornye, mifologicheskie i biblejskie arhetipy v literaturnyh snovidenijah XIX-nachala XX vv. M.: Universitetskaja kniga, 2011. 783 s.
3. Prjadko I.P., Boltaevskij A.A. Jazyk, obshhestvo i intellektual'nyj diskurs pervyh desjatiletij XX. M.: Izdatel'stvo «Rusajns», 2017. 128s.
4. Russkie nochi: Roman. Povesti. Rasskazy. Skazki. V.F. Odoevskogo M.: Jeksmo, 2007. 640 s.
5. Fishman L.G. Son zolotoj i son zheleznyj: politika i jetika v sovremennyh rossijskih literaturnyh utopijah // Nauchnyj ezhegodnik instituta filosofii i prava Ural'skogo otdelenija instituta filosofii RAN. 2013. № 3. S. 53-66.
— • — Сведения об авторе
Тимур Маратович Афасижев, кандидат философских наук, независимый исследователь (Москва, Россия).
