CC BY
0
Калаханова З.М.
Кандидат исторических наук, доцент. Ставропольский институт кооперации, филиал БУКЭП.
Карачаево-балкарские народные сказки как объект анализа в исследовании менталитета нации
И в атомный век сказка будет жить.
Мы знаем, что поэзия земли бессмертна, а сказка — мать поэзии.
Настоящая поэзия выросла из сказки, как вырастают колосья из земли.
В этом заключена большая поэзия...
Благословенна сказка.
Так много радости она всегда приносила людям!
Кайсын Кулиев
Как феномен истории, Северный Кавказ олицетворяет редкую по многообразию сочетаний этничность проживающих здесь народов и национальных групп. Одна из главных особенностей прошлого и настоящего кавказских народов - их динамичность, состояние диалога различных конфессий, языков, мировоззрений, исторических и культурных традиций. На разных отрезках истории могущественные империи, мировые религии, вторгаясь на Северный Кавказ, стремились поглотить его, растащить по частям - в буквальном и переносном смысле. Эти цивилизационные, военно-политические и крупномасштабные этнодемографические накаты не оставались бесследными для культур, языков, образа жизни, демографии, вероисповедания, духовного самочувствия народов региона. Еще античные авторы отмечали этнолингвистическую дробность региона. Арабский географ X в. Масуди назвал Северный Кавказ «горой языков». Этническая пестрота населения возросла вследствие переселения в регион ряда тюркских и иранских народов в 1У-Х1У вв., а затем российской колонизации в Х1Х-ХХ вв. Сейчас там живет более 50 коренных народов. Их языки относятся к трем большим языковым семьям: северокавказской, алтайской (тюркская группа) и индоевропейской (иранская, славянская и армянская группы) [1].
Северокавказская семья делится на две группы.
Абхазо-адыгская группа представлена абхазами, кабардинцами, абазинами, черкесами, адыгейцами, шапсугами [2].
В нахо-дагестанскую группу входят около 30 народов: чеченцы, ингуши, аварцы, лакцы, даргинцы, табасаранцы, лезгины, агулы, ру-тульцы, цахуры.
Третья языковая семья, представленная на Северном Кавказе -тюркская группа. Она включает ногайцев, кумыков, карачаевцев, балкарцев [3].
К индоевропейской языковой семье относятся проживающие на Северном Кавказе казаки, русские, украинцы, поляки, белорусы, осетины, немцы, греки, таты, армяне и др.
Между ментальностью, языком и культурой существует связь, которая выражается в личностной идентичности представителя определенного этноса. Языковая картина мира отражает особенности национального менталитета. Текст сказки характеризуется простотой языкового выражения, стереотипизированностью, импровизацион-ностью. Сказка раскрывает культурную информацию языковых знаков, скрытую за языковым значением, формирует и создает культурные концепты [4].
Вековые торговые, культурные, военные и бытовые контакты народов Кавказа способствовали интенсивному насыщению фольклора этих народов новыми эпическими сюжетами, отразившимися в волшебных, авантюрных, бытовых сказках и сказках о животных, восточными темами, нравственными идеями и яркими образами персонажей. А поэтическое творчество народов упомянутого региона (внеобрядовая лирика и свадебные песни), за редким исключением, навсегда обрело каноническую форму «бенда», впитало традиции поэтики народной лирической песни, песни-плачи и др.
Среди эпических жанров народов Северного Кавказа необходимо выделить волшебно-фантастические сказки. Талантливые сказители умели приспосабливаться к вкусам, настроениям и запросам любой публики. Кроме того, сказочники (таурухчула) и рассказчики (хапар-чила) становились соавторами текстов, поскольку в случае запамято-вания деталей текстов мастерски могли использовать хранящиеся в их уникальной памяти «общие места», вводные эпизоды, нравоучительные притчи, пословицы и поговорки. Поэтому любое произведение у талантливого рассказчика при повторном исполнении могло звучать чуть по-новому [5].
Максим Горький назвал народ величайшим поэтом. И это неоспоримая истина. Они порождены землёй Кавказа и похожи на него, в них мы видим его облик. Многие наши сказки родились в горах. Сказки и горы похожи. У них одна суть. Как прекрасны они - сказки
и горы! У балкарско-карачаевской сказки есть свой запев и особый конец. Начинается сказка зачастю словами «давным-давно», а кончается: «Как этого не видели мы своими глазами, пусть так же не узнаем болезней и бед!» Эти слова всегда действовали чарующе, в них есть какая-то необъяснимая добрая сила, мощь поэзии. Признаем жанровое своеобразия карачаево-балкарских народных сказок. Специфика национального менталитета и его содержание проявляются во всех тканях творческого процесса и его результатах.
На наш взгляд, в данной разновидности устной прозы наиболее древними являются повествования о природных явлениях, носящих весьма сложный народно-философский характер. Основная часть карачаево-балкарских фольклористов не выделяет их в отдельную жанровую разновидность и рассматривает их как волшебные или сказки о животных. Рассмотрим одну из таковых [6].
Карачаевские сказки
Къарашауайны къара суу-Родничок Къарашауая
Сын Алаучана Къарашауай жил на вершине горы Эльбрус. На пере-вале,уЭльбруса,онвыкопаляму,иоттудазабиликрасивые,чистые,про-зрачные воды. Это те самые бессмертные, волшебные воды Эльбруса. Къарашауай разбивал льдины Эльбруса, мелко колол и, не имея другого, ел вместо хлеба куски льда и запивал родниковой водой. Так и жил. Если увидят какого-то долгожителя, то и сегодня говорят ему: - Наверное, пил родниковую воду Эльбруса? И сегодня птицы летят к той бессмертной воде, чтобы напиться. Ведь им же не так трудно добраться до вершины горы, как людям. Поэтому горные птицы, наверное, и живут долго.
Хотя повествовательные элементы текста и его композиционные особенности не выделяются высоким художественным уровнем, чрезвычайный интерес вызывает ряд мотивов, образующих сюжетные схемы на мифическую, сказочную тему. Анализ сюжета и композиции сказки показал, что пространственно-временные каноны в ней фантастичны.
В системе карачаево-балкарских волшебных сказок, как искусстве слова и художественно-эстетического мышления народа, представляют определенный интерес произведения, посвящённые сакральной горе Эльбрус- Минги тау. Где Минги тау - Эльбрус это место силы и портал с космосом, где все и вся гиперболизируется и приобретает волшебные качества.
Белый тур, или отчего вершина Эльбруса раздвоена
Давным-давно, очень давно вершина Эльбруса не была раздвоен-
ной, не сверкали и льдины на ней.
Эльбрус - непомерно высокая гора. Ее вершина упирается в небо, поэтому озорные звездочки падали на нее и любили играть в прятки. Они падали в глубокие ложбины и внутри как чистая ртуть, купались в сверкающих, чистых, горных водах.
На самой вершине Эльбруса, у огромной скалы, был один зеленый холмик. Недалеко оттуда, у основания скалы был чистый, как слеза, родник. А рядом с родником, в круглой, словно половина кувшина, гладкой пещере жил совсем седой, белый-белый старый горный козел со своей семьей. У семьи горного козла была и вода, и еда, и жилище. Жили они, наслаждаясь жизнью. И за жизнь свою они не боялись, так как когда они вместе со своими козлятами паслись, то их отважный отец с острыми рогами, зоркими глазами, был надежным стражем для них.
Много проживший, много увидевший горный козел хотел научить своих детей жизненным навыкам; он научил их быстро бегать, без страха прыгать с одной скалы на другую, драться, биться со стаями животных. В горах у туров таких безжалостных врагов, как рысь, медведь, волк, орел, было много.
Тот холм, где они жили - самое удобное и подходящее место, чтобы уберечься от таких врагов, только сюда можно посмотреть и ничего не увидеть, поэтому ни один враг не сможет прийти сюда незаметно.
В один день стадо горных козлов паслось на холме, вдруг на небе появились черные тучи и начал идти дождь. Хотя летний дождь в горах идет не долго; горный козел всегда собирает свою семью в пещеру. Дождь прекратился через некоторое время, и небо снова стало безоблачным.
Козлята, которым надоело сидеть в пещере, поняли, что снаружи все спокойно и хотели выйти из нее. Только они вышли из пещеры, вдруг чего-то испугались и начали прыгать туда-сюда.
- Что с ними случилось? - спросил старый горный козел и насторожился.
- Видишь, вон там что-то огромное идет в нашу сторону, - ответили козлята.
Белый тур быстро вышел из пещеры. И в правду, прямо со стороны Эльбруса катился какой-то огромный, сверкающий белый клубок.
- Эй, джигиты, в наши края наступает враг, будьте готовы к битве, - распорядился он. - Сначала я сам вступлю в бой. Если я умру, навстречу врагу выйдете вы.
■ Сразу же белый тур начал точить свои рога. Как только его рога
стали острыми, он вышел на возвышенность и начал копать землю. Мелкие камни отскакивали от его ног, и разлетались в четыре стороны далеко за овраг. Потом белый тур опустился на колени, опустил голову вниз, вытянул рога вперед, и, выскочив, набросился на врага.
Огромными, острыми рогами он встретил катившийся на него белый клубок. Клубок сразу же раздвоился: одна половина взлетела в небо, а другая половина, то опускаясь, то поднимаясь, издав сильный, как лопнувший мяч, звук, ударила прямо по вершине Эльбруса. Сразу же вершина богатырской горы, вдавившись, стала двуглавой посередине.
Оказывается, белый тур бился с луной. Тот белый, круглый клубок был луной. С тех пор мы всегда видим не полную луну.
Большинство сказаний учат главному, по мнению карачаевцев, -любовь к родине, уважению к старшим, бережное отношение к самой жизни. А форма рассказа может быть абсолютно любой. Конечно, местный фольклор тонко и деликатно, доносит до молодежи прописные истины, и делает это через удобную и понятную форму сказок.
В народной педагогике карачаево-балкарцев к ребёнку и старику уделяется особое место. Например, место, дорогу уступают старшему. Воду, в первую очередь, подают младшему и т.д. По мере роста ребенка его жизнь делится на разные периоды. И в соответствии сними в сказках детям давали своеобразные термины -обозначения по которым читатель определяет возраст ребенка.
Например: а) до года «кааганакъ » - сноготок, спальчик, б) до двух лет «бешикьдеги» - колыбельный, в) 2-3 годика «джангы тилленнген сабий»-вымоленный, новоиспеченное дитя, видимо в этом возрасте была более высокая детская смертность, г) 4-5 летнего «акъыл-балы-къ» - умная рыбка, т.е. шустрый и шаловливый д) 6-8 лет «джумуш-чу» предприимчивый, помощник, е) 9-10 летнего «бузоучу джашчы-къ»-постушок, «белде бычакъ джюрютюрлей эркинлик берилгенди», ему уже официально давалось право носить ножик на поясе черкески, ж) 10-12-летний мальчик «чабар атлагъа джарауэт-дейген» - умелый наездник. У каждого прозвища своя суть. Эти незамысловатые термины встречаются во многих детских играх, считалках, загадках. И что самое интересное, такая методика позволяет не только систематизировать по возрастам, но и легко выбирать мамам нужный и занятный, для возраста ее ребенка, сюжет.
Каждая сказка - сравнительно сложная художественная кон_
струкция. Само слово Минги тау означает (в переводе с карачаевского) Минги- Мингир- Стела, антенна, связь с космосом, тау-гора. Анализ особенностей сюжета и композиции нескольких карачаево-балкарских мифологических сказок показал, что в их содержании значительное место уделяется фантастическим и этиологическим мотивам, связанным с появлением различных светил, планет и звезд, элементов художественно-предметного мира, и как квинтэссенция с культом горы Эльбрус-Минги тау и животворящей воды, что проистекает из ее льдов. Останавливаясь на детерминанте воды, как выдающемся феномене художественно-предметного мира в славянском и мировом фольклоре, В.П. Аникин подчеркивает: «Вода, чистая принадлежность обрядового действия, в сказках творит чудо за чудом...».
Эти произведения богаты мотивами на тему культа, о древнейших представлениях, о природных явлениях. Анализ сказок показал, что они нуждаются в тематической классификации. Это дало бы ясное представление о наличии в них определенных мотивов, создающих сюжетное ядро в рамках определенных видов произведений рассматриваемых текстов. Художественно - творческий процесс невозможно мыслить вне влияния на него своеобразного ментального поля.
Карачаево-балкарская народная сказка до настоящего времени остается одним из слабоизученных разделов в кавказоведении и фольклористике.
Сбором и публикацией устного народного творчества занималось не одно поколение исследователей, начиная с конца XIX в. Первые записи и публикации текстов карачаево-балкарской народной сказки относятся ко второй половине XIX в. Их авторами были представители передовой русской интеллигенции Е.З. Баранов, Н.П. Тульчин-ский и др. Велика заслуга и венгерского ориенталиста и филолога Вильгельма Преле, который впервые записал и издал карачаево-балкарские народные сказки на родном языке. В 1909 г. ориенталист Вильгельм Преле опубликовал девять карачаево-балкарских народных сказок: «Жанакайит улу Жан», «Айтек улу Айтек», «Потерявшийся сын хана», «Танду», «Сон», «Девять сыновей одной женщины», «Глупая мать одного юноши», «Мужчина, который имел глупую жену», «Три дочери одного человека» на языке оригинала (карачаево-балкарском) и в переводе на русский язык [8, с. 288-419].
Тем не менее, подлинно научное осмысление сказочного эпоса данного этноса началось лишь со второй половины XX в., когда экспедиционная деятельность сотрудников КБНИИ и КЧНИИ
позволила создать архивные фонды, а позднее появились труды заложившие основы карачаево-балкарского сказковедения, где в различных аспектах изучались сказки талантливыми исследовалями: А.И. Караевой [9, с.16-21], А.З. Холаевым [10, с. 25-28] и Ф.А. Урусби-евой [11]. Бесспорно, их вклад в развитие национального сказкове-дения колоссален.
В итоге хочется сказать, что в современном мире межкультурная коммуникация требует от человека знания и понимания схожих и различных черт собственной культуры и мировой культуры. А диалог культур возможен при условии знания и умения анализировать собственную культуру. В процессе межкультурного общения познание направлено на восприятие ментальности другой нации. Сопоставительное изучение культур становится возможным при рассмотрении национальных ценностей в определенных контекстах.
Совокупность социально-психологических установок, автоматизмов и привычек сознания, формирующих способы видения мира и представления людей, принадлежащих к той или иной социально-культурной общности, называется ментальностью или менталитетом. Фольклор можно назвать хранилищем национальной культуры. В результате взаимодействия национальной традиции и фольклора, религии и идеологии, жизненного опыта и искусства, ощущений и системы ценностей возникают так называемые концепты. Понятие концепта связано с определением национального менталитета. Любое творчество - это уникальный продукт речевого мышления. Фольклорные тексты, в отличие от художественных и публицистических, где ярко выражена авторская идея, представляют собой источник общенародного обиходного языка. Менталитет же является совокупностью устойчивых символов культуры, традиций, обычаев и мифов данного народа.
Библиографический список
1. Аникин В. П. Русская народная сказка. - М.: Просвещение, 1977. 208 с.
2. Ведерникова Н. М. Антитеза в волшебных сказках // Фольклор как искусство слова. Вып. 3. - М.: МГУ, 1975. С. 66-78.
3. Калаханова З.М. Глокализация и развитие народного образования и науки на Северном Кавказе (во второй половине 20 начале 21 вв.). Монография. Очерки истории духовной и материальной культуры народов Северного Кавказа 14-21 вв. Том первый. - Ставрополь. ООО «Губерния». 2014. С. 236.
4. Караева А. И. Очерк истории карачаевской литературы. - М.: Наука, 1966. 320 с.
5. Калаханова З.М., Янова (Ленкова) М.В. Восстановление и развитие духовной культуры репрессированных народов России после возвращения на этническую родину: модернизация межэтнического взаимодействия народов северокавказского региона после их возвращения (на примере карачаевского народа) 1956-2000 гг. Монография. -
Элиста. Бюджетное научное учреждение Республики Калмыкия. «Институт комплексных исследований аридных территорий», РИО. 2016. Том I. 398 с.
6. Къарачай-малкъар фольклор (Карачаево-балкарский фольклор): хрестоматия / сост. Т.М. Хаджиева. Нальчик: Эль-Фа, 1996. 529 с.
7. Морозова М. Н. Антропонимия русских народных сказок // Фольклор. Поэтическая система. - М.: Наука, 1977. С. 231-241.
8. Новик Е.С. Система персонажей русской волшебной сказки // Типологические исследования по фольклору. - М.: Наука, 1975. С. 214-246.
9. Саука Л. Интонация в сказке // Фольклор. Поэтическая система. - М.: Наука, 1977. С. 223-230.
10. Гулиева (Занукоева) Ф. Х. Карачаево-балкарское сказковедение: современное состояние и перспективы // Вестник КБИГИ. 2016. № 4 (31). С. 118-121.
11. Берберов Б.А. Ценностная картина мира в карачаево-балкарской бытовой сказке // Вестник КБИГИ. 2016. № 4 (31). С. 95-98.
References
1. Anikin V.P. Russian folk tale. - M.: Education, 1977. 208 p.
2. Vedernikova N. M. Antithesis in fairy tales // Folklore as the art of words. Vol. 3. - M.: MSU, 1975. P. 66-78.
3. Kalakhanova Z.M. Glocalization and development of public education and science in the North Caucasus (in the second half of the 20th and early 21st centuries). Monograph. Essays on the history of spiritual and material culture of the peoples of the North Caucasus 14-21 centuries. Volume one. - Stavropol. LLC "Guberniya" 2014. P. 236.
4. Karaeva A.I. Essay on the history of Karachay literature. - M.: Nauka, 1966. 320 p.
5. Kalakhanova Z.M., Yanova (Lenkova) M.V. Restoration and development of the spiritual culture of the repressed peoples of Russia after returning to their ethnic homeland: modernization of interethnic interaction between the peoples of the North Caucasus region after their return (using the example of the Karachay people) 1956-2000. Monograph. - Elista. Budgetary scientific institution of the Republic of Kalmykia. "Institute for Comprehensive Research of Arid Territories", RIO. 2016. Volume I. 398 p.
6. Karachay-malkar folklore (Karachay-Balkar folklore): anthology / comp. T.M. Khadzhie-va. Nalchik: El-Fa, 1996. 529 p.
7. Morozova M. N. Anthroponymy of Russian folk tales // Folklore. Poetic system. - M.: Nauka, 1977. P. 231-241.
8. Novik E.S. System of characters in a Russian fairy tale // Typological studies on folklore. -M.: Nauka, 1975. P. 214-246.
9. Sauka L. Intonation in a fairy tale // Folklore. Poetic system. - M.: Nauka, 1977. P. 223-230.
10. Gulieva (Zanukoeva) F. Kh. Karachay-Balkar fairy tale studies: current state and prospects // Bulletin of KBIGI. 2016. № 4 (31). P. 118-121.
11. Berberov B.A. The value picture of the world in the Karachay-Balkar everyday tale // Vestnik KBIGI. 2016. № 4 (31). P. 95-98.
