Как возможен свободный поступок: Сартр contra Кант Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Философский ИНСТРУМЕНТАРИЙ

УДК 17.023.21 © Н. А. Черняк, 2016

Как возможен свободный поступок:

Сартр contra Кант

Н.А. Черняк

Анализируются кантовская и сартровская концепции свободы и морали в целях выявления их актуального содержания в современной культурной ситуации. Ставятся вопросы: ограничивает ли мораль свободу, каковы критерии свободного поступка, судьба морали в современную эпоху? Аргументируется, что Кант сумел соединить автономию и объективность морального закона через причастность человека к умопостигаемому миру и тем самым обосновать возможность свободного действия. Выявляются те моменты кантовского учения о морали (свободы), которые были подвергнуты критическому анализу и скорректированы в экзистенциализме Сартра.

Ключевые слова: свобода, практический разум, моральный закон, аутентичное существование.

Одним из величайших достижений кантовской мысли является обоснование возможности и необходимости свободы и доказательство ее реальности . Решение этой задачи предпринимается И . Кантом еще в первой «Критике» («Критике чистого разума»), представившей теоретическое оформление трансцендентальной идеи свободы, и получает свое конкретное разрешение в «Критике практического разума» Отрицательный смысл свободы — независимость от внешнего эмпирического мира — во второй «Критике» дополняется положительным содержанием . А именно, существование свободы обосновывается нравственностью . В своем моральном поведении человек на деле утверждает, показывает реальность другого, неэмпирического, собственно человеческого мира .

В связи с этим возникает вопрос: к чему вновь обращаться, казалось бы, к давно решенной проблеме? Что важного и актуального несет она для нас в настоящее время? Отчасти мы пытались ответить на этот вопрос в статье «Мораль в эпоху постмодерна» 1 . Резюмируя ее содержание, отметим, что потребность осмысления моральной проблематики обусловлена спецификой современной культурной ситуации, диагноз которой поставлен постмодернизмом А именно, «отсутствием морали» или, по крайней мере, ее реля-

тивизацией («современное мышление никогда не было способно предложить какую-нибудь мораль... для современного мышления мораль невозможна.») 2 .

Но дело, наверное, не только в этом . Аттестованная Кантом как главная проблема его философии, проблема — как возможна мораль — изначально отличается столь высокой степенью глубины и сложности, что даже кантовская этика не смогла окончательно поставить в ней точку и породила много вопросов Один из них — как совместить универсальность морального закона и его императивность со свободным действием человека и его ответственностью? Не исключает ли одно другое? Ведь для Канта важно было подчеркнуть общезначимый и категорический характер моральных норм . Кант видел в формулировке этого требования свою особую заслугу. Он пишет, что до него «все понимали, что человек своим долгом связан с законом, но не догадывались, что человек подчинен только своему собственному и, тем не менее, всеобщему законодательству» 3 .

Кроме того, Кант делает акцент на добровольное подчинение (самопонуждение) нравственным обязательствам («долг есть необходимость (совершения) поступка из уважения к закону» 4), и тем самым отличает моральный поступок от легального —

простого исполнения вменяемых человеку внешних требований .

Отсюда возникает вопрос: не ограничивает ли моральный закон свободу? Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо еще раз обратиться к кантов-ской формулировке проблемы морали и тем задачам, которые ставил перед собой Кант в философии (метафизике) морали.

В отличие от натуралистических, в том числе антропологических концепций морали, рассматривающих ее как естественно заложенное в человеке стремление или чувство, Кант впервые в этической мысли ставит проблему специфики нравственного мотива Согласно ему, мораль не дана человеку «по природе», в виде естественных побуждений. Мораль — это долженствование, обращенное к человеку, это не спонтанное стремление, а добровольное самоподчинение долгу Но здесь возникает проблема — как объяснить происхождение морального долженствования: что лежит в его основе — расчет, соображение полезности или общественной пользы, блага? Как указывает сам Кант, предшествовавшие теории были гетеро-номны, т. е . выводили мораль из внешних по отношению к ней причин — воли Бога, установлениях общества, требованиях врожденного чувства, стремления человека к счастью, наслаждению

Определяя специфичность и чистоту нравственного мотива, Кант отмечает, что добрая воля «добра не в силу своей пригодности к достижению какой-нибудь поставленной цели, а только благодаря волению, т е сама по себе» 5 . Это значит, что воля сама подчиняет себя закону, сама формулирует этот закон, становится самозаконодательствующей, повинуется только собственной максиме (принцип «автономии воли») Это есть не что иное как свобода выбора, добровольное следование раз принятым обязательствам, источник которых находится в человеке .

Итак, мораль начинается тогда, когда человек добровольно принимает на себя нравственный закон, с его универсальностью и категоричностью Может возникнуть вопрос: не имеет ли место здесь противоречие между свободой и принуждением, ведь всякий закон — это своего рода необходимость и принуждение? Более того, если человек уже определился в своем выборе, т е выбрал то, что диктует моральный разум, то получается, что у разумной воли фактически нет альтернатив

Действительно, в этом заключается парадоксальный характер морали — она предполагает добровольное подчинение законам нравственности Здесь имеет место детерминация, но эта детерминация другого рода, чем природная или социально-историческая, — внутренняя, личностная

В чем же специфика этой детерминации и ее отличие от естественной, природной? Каков ее ис-

точник? В истории философской мысли известно противостояние классического детерминизма и индетерминизма в решении проблемы свободы Суть проблемы в том, что если рассматривать все совершающееся в мире с точки зрения опыта и теоретических объяснений, то мы не обнаружим никакой свободы: все является следствием причины Но в то же время невозможно отрицать факт, что человек способен поступать свободно

Решение проблемы, как считал Кант, удалось найти благодаря «превосходному открытию», а именно, открытию того, что человек одновременно принадлежит двум мирам — феноменальному, т е эмпирическому, вещественно-предметному, и ноуменальному — умопостигаемому, сверхчувственному Как существо эмпирическое, человек находится во власти объективных природных и исторических законов, реализует их в повседневном существовании, удовлетворяя свои жизненно необходимые потребности в той мере, в какой позволяет социальная организация человеческой жизни Однако никакой свободы здесь еще нет, ибо как элемент феноменального мира человек подчинен законам этого мира Свобода же начинается тогда, когда индивид сам от себя начинает цепь причинно-следственных связей (событий). Феноменальный, эмпирический мир исследуется наукой, и его существование не нуждается в особых доказательствах, поскольку он дан в опыте Что же касается ноуменального мира, то наука не может иметь его в качестве предмета исследования . «Свобода... есть просто идея, объективную реальность которой никак нельзя показать на основании законов природы, стало быть, также ни в каком возможном опыте; поэтому, так как для нее никогда нельзя по какой-либо аналогии привести пример, она никогда не может быть понята или даже только усмотрена» 6 .

Встает резонный вопрос: каким же образом «доказывается» существование ноуменального мира и свободы? Как уже было сказано выше, согласно Канту, реальностью, обосновывающей существование свободы, является нравственность. Подобное доказательство сам Кант называет доказательством «как бы через факт» 7: мораль невозможна без предположения свободы, а свобода невозможна вне морали Основу же обязательности моральных норм, законодательного характера нравственного нормирования следует искать, по Канту, «не в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен, а арпоп исключительно в понятиях чистого разума» 8 . Поскольку «только разумное существо имеет волю, или способность поступать согласно представлению о законах, т. е . согласно принципам» 9 .

Эта способность делать для себя закон осознанным принципом поведения есть разумная воля или практический разум Благодаря разуму внешняя не-

обходимость становится внутренней, субъективной необходимостью, самопонуждением, т е свободой При этом Кант делает акцент на формальный характер (отсутствие материи, т е конкретного морального содержания) нравственного императива: «безусловно добрая воля, принципом которой должен быть категорический императив, неопределенная в отношении всех объектов, будет содержать в себе только форму воления вообще» 10 . В противном случае всякий раз нужно будет давать специфическую формулировку нравственного требования применительно к каждому отдельному случаю, что исключает универсальный характер категорического императива

Это и другие положения кантовского учения о морали стали предметом критики в неклассической и постнеклассической философии В частности, Ж .-П . Сартр обвиняет Канта в формализме и абстрактности и подвергает сомнению, как минимум, два положения кантовской этики Это, во-первых, общеобязательность (универсальность) нравственных норм, и, во-вторых, — акцент на чистоте нравственного мотива, на нашем неустранимом долге поступать из одного лишь уважения к моральному закону Возникает резонный вопрос: насколько обоснованы контраргументы Сартра и что принципиально нового в моральную тематику вносит его концепция свободы?

Выше уже сказано, что Кант выводит мораль за границы посюстороннего чувственного мира, помещая ее в ноуменальный умопостигаемый мир, и тем самым обосновывает возможность автономной, не детерминированной внешними физическими, эмпирическими причинами воли В нравственности мы сами являемся законодателями Этот тезис о самопроизвольной, самоосновной воле не оспаривается и в концепции Сартра . Согласно ему человеческое бытие абсолютно безосновно, неоправдываемо и потому свободно Но здесь встает вопрос: чем руководствуется эта самозаконодательная воля в свободном поступке? По Канту — моральным законом или категорическим императивом Сартр с этим не согласен Универсалистский и императивный характер кантов-ской морали он не приемлет по ряду причин Прежде всего потому, что общезначимость отменяет свободу Всякая норма, в том числе и моральный закон, квалифицируются им как неизбежно анонимная сила, противостоящая индивиду и ограничивающая его свободу. Любые апелляции к долгу, обязанности, требованию аттестуются им как Другой — как источник насилия, угнетения или стремления уйти от ответственности Под понятие Другого также подпадают предписания морали, универсальность и категоричность которой не учитывают конкретную ситуацию и личность человека. Иными словами, кантовская мораль с ее общезначимостью и императивностью, по Сартру, не только не является выражением истинного,

свободного существования, но, наоборот, представляет собой своеобразную форму отчуждения. Свобода как цель и смысл самой свободы — вот что является для Сартра моральным законом

Но самое главное, что не приемлет Сартр в кан-товской концепции морали, — это то, что универсальные нормы освобождают человека от риска, и, следовательно, от ответственности. Мораль есть в таком случае «способ выйти сухим из воды и спастись в абсолюте» п. В отличие от Канта, для которого смысл свободы, а значит, нравственности, заключается в следовании человеческого разума «всеобщему законодательству», для Сартра главным является собственный актуальный жизненный опыт, «индивидуальная авантюра». Автономия воли предполагает постоянный риск и полную ответственность Творческий акт является свободным, независимым от априорно существующих добра, долга и т. д . При этом, согласно Сартру, все человеческие действия, сознательные и неосознанные, являются выражением свободного выбора . Это значит, что незнание человеком ситуации не освобождает его от ответственности: «Я принимаю решение в одиночестве, без оправдания и без извинения» 12 .

В конечном итоге водораздел между кантовской и сартровской позицией проходит по вопросу о том, что является определяющим основанием человеческого действия Кант видит это основание в разуме, благодаря которому человек способен поступать «согласно представлению о законах» и, следовательно, делать для себя закон осознанным принципом поведения Это фундаментальное свойство человека есть разумная воля или практический разум . И этим свойством — наличием разумной воли, дающей самой себе закон, — человек и отличается от всякого другого сущего

Сартр скептически относится к тому, что составляет содержание (данность) рефлексирующего, т. е . полагающего сознания (разума) Тезис Сартра «сознание действующего человека иррефлексивно» направлен против традиционной концепции свободы воли, связывающей последнюю лишь с тетическим 13 сознанием . Обоснование идеи нерефлексивного характера сознания Сартром было направлено, прежде всего, против традиционного рационалистического толкования сознания Концепция самосознания классического рационализма ставила своей целью систематическую разработку и обоснование идеи трансцендентального сознания, т е выявление априорных условий, которые делают возможной познавательную деятельность. Для Сартра главным предметом интереса является тот слой сознания, который не объективирован, слой дорефлексивного cogito 14 . Достоверность и очевидность cogito, опыт во всей его непосредственной и конкретной данности является той сферой, в которой обнаруживается действи-

тельное содержание сознания . Это «дорефлексивное cogito», непосредственное восприятие, в котором дается мир, в большей степени свидетельствует об истинности человеческой позиции, чем рефлексия .

Главная же причина, по которой Сартр считает недопустимым отождествление сознания с рефлексивным сознанием, состоит в том, что сознание чаще всего обманывается или позволяет себе обманываться относительно действительного смысла и мотивов своих действий . Там, где еще нет рефлексии, где действие происходит спонтанно и непреднамеренно, там нет и «уловок» для сознания .

Итак, Кант сумел соединить автономию и объективность, общезначимость морального закона через причастность человека к умопостигаемому миру. И тем самым обеспечил морали трансцендентальный пьедестал, ниспровергнуть который достаточно сложно, или невозможно. Что мог противопоставить этому монументу Сартр, с его критикой трансцендентализма и универсалистской морали?

В сартровской концепции свободы имеется, по крайней мере, один пункт, который в кантовской этике не только не продумывается, но даже не ставится . Речь идет об оппозиции «универсальность — конкретность». Универсальному моральному закону Канта, с его априорными принципами, Сартр противопоставляет в качестве интеллигибельного (задающего человеческую ситуацию) единичный, уникальный акт человека, осуществляющийся в конкретных наличных условиях . Акт, который никто и никогда за него (конкретного индивида) не осуществит

Нужно признать, что проблема личностного поступления (участия) и, соответственно, ответственности в сартровской концепции свободы поставлена гораздо острее, чем у философа и моралиста Канта Кант выстраивает свою метафизику нравственности применительно к человеку, жившему, в общем-то, в «богоустроенном» мире, так или иначе предусматривающем человеческое присутствие Сартр поднимает вопрос о местонахождениии человека в бытии, когда отсутствует онтологический гарант человеческого существования, будь то Бог, мировой Разум или какая-нибудь другая метафизическая «сущность». Человек «заброшен» в мир, предоставлен самому себе и должен жить под свою ответственность. Осуществляя выбор, он не может прятаться ни за какие внешние по отношению к нему социальные пред-установления, нормы, в том числе и морального плана .

Реальность, которую хочет прояснить и проясняет Сартр, достаточно жестко терминологически обозначил М . М . Бахтин — «не-алиби в бытии» 15 . Сартр, живший практически в одну с ним эпоху, в сущности, повторяет мысль Бахтина «Свойством человеческой реальности является то, что у нее нет оправдания... Когда я появился в бытии, я один несу на себе весь груз

мира, и никто не может мне его облегчить . Я заброшен в мир. я нахожу себя. одиноким. включенным в мир, за который я несу полную ответственность, не будучи в состоянии уйти от этой ответственности» 16 .

Для Канта обеспечением морального (свободного) поступка является подчинение формальным законам умопостигаемого мира, для Сартра подтверждением аутентичности (истинности) позиции — соответствие поведения субъекта достоверностям его собственного сознания: «нерефлексивное сознание, будучи спонтанной проекцией себя к своим возможностям, никогда не может быть введено в заблуждение по поводу этих возможностей . Рефлексивная установка, напротив, влечет за собой массу возможностей для ошибки» 17. И хотя в оценке смысла «человеческой ситуации» трудно избежать субъективизма, Сартр вводит один, пусть и хрупкий, критерий подлинного человеческого действия — внутренняя достоверность cogito, искренняя вера в то, что поступать следует только так, а не иначе, и, следовательно, признание всей полноты ответственности за принимаемое решение Эта абсолютная ответственность, которая является неснимаемой и которую несет на себе человек за собственный выбор, и выступает онтологическим гарантом истинности (в терминологии Канта, нравственности) человеческой позиции в мире

Итак, философия экзистенциализма сделала очевидной значимость «малых сил», индивидуального, личностного усилия в условиях отсутствия каких-либо оснований, обеспечивающих человеческому присутствию прочное (укорененное) место в мире с его «коэффициентом враждебности вещей».

Эти условия бывают иногда таковы, что выходят за границы обстоятельств, предусмотренных требованиями «всеобщего законодательства», т е морального разума В романе У Стайрона «Выбор Софи» описана ситуация, когда героиня поставлена перед выбором между маленьким сыном и дочерью — кто из ее детей останется в живых, а кто должен отправиться в газовую камеру Ситуация с точки зрения морали абсурдна, бессмысленна, и тем не менее моральному субъекту предстоит делать выбор и, следовательно, нести ответственность за него

Поэтому, возвращаясь к оппозиции «универсальность — конкретность», выраженной отчетливо в концепции свободы Сартра и отсутствующей у моралиста Канта, ситуации, когда невозможно действие морального закона, следует признать правоту Сартра, когда он говорит: «не существует никакой абсолютной точки зрения, которую можно было бы принять, чтобы сравнивать различные ситуации; каждая личность реализует лишь одну ситуацию: свою» 18 .

Итак, следует сказать, что благодаря философии экзистенциализма в целом и Ж . -П . Сартру в частности была поставлена и вновь продумана вечная акту-

Попов Д. В. Мем как средство коммуникации, сетевая ценность и фактор развития культуры

альная тема . Это тема автономного, свободного и ответственного самостояния человека в ситуации отчуждения, деградации культурных форм и моральной деструкции, это тема как остаться человеком в не всегда человеческих условиях . И хотя Сартр во многим не согласен с морально-этической позицией Канта, нужно отметить, что в целом в философии экзистенциализма и воззрениях Сартра проблематика морали остается одной из главных

Что же касается позднейшей философии, то в ней происходит релятивизация морали . Мораль утрачивает статус высшей, безусловно значимой инстанции, выражающей метафизическую природу человека . Она превращается в разновидность социальных норм, обычаев или же рассматривается как «частное» дело отдельного человека И такая установка не является случайным «промахом» западноевропейской философской мысли . Критика кантовского трансцендентализма в сфере морали, обвинения его в формализме и абстрактности, устранение «практического разума» из дискурса современной постмодернистской мысли своим следствием имеет подмену или замену нравственных регулятивов юридическими или эстетическими нормами или «практиками» повседневного поведения . Если же поставить вопрос о первопричине радикальной критики кантовского толкования морали, то ею окажется трансцендентальное понимание свободы, или автономность моральной воли . Именно допущение нефеноменальной трансцендентной природы человека является тем пунктом, по которому

сознательно или бессознательно происходит пробле-матизация морали и ее роли в культурной жизни общества . Отрицание «двумирной» природы человека, т. е . принадлежности его не только к эмпирическому, феноменальному, но и к умопостигаемому, трансцендентному миру, своим закономерным следствием имеет упразднение морали

1 Черняк Н. А. Мораль в эпоху постмодерна // Вестник Уральского государственного университета путей сообщения . 2015 . № 1. С . 76-82 .

2 Фуко М. Слова и вещи . Археология гуманитарных наук . М ., 1977. С . 420, 421.

3 Кант И. Основы метафизики нравственности . URL: http:// modernlib . ru/books/kant_i/osnovi_metafiziki_nravstvennosti/read/ (дата обращения: 30.10.2015) .

4 Там же .

5 Там же .

6 Там же .

7 Там же .

8 Там же .

9 Там же .

10 Там же .

11 Sartre J.-P. Cahiers pour une morale . P. , 1983 . P. 24 .

12 Сартр Ж. П. Бытие и ничто: опыт феноменологической онтологии М , 2000 С 75

13 Тетическое мышление (сознание) — полагающее, опосредствованное, т е выраженное в системе понятий

14 Cogito (от лат. мыслю, думаю) — понятие, обозначающее мысленный акт

15 Бахтин М. М. Человек в мире слова . М . , 1995 . С . 45 .

16 Сартр Ж. П. Указ . соч . С . 559.

17 Там же

18 Там же

УДК 340.2 © Д. В. Попов, 2016

Мем как средство коммуникации, сетевая ценность и фактор развития культуры

Д. В. Попов

В основу статьи положены сложившиеся трактовки мема как культурного паттерна, инструмента влияния масс-медиа, символа языка сетевой коммуникации. Развивая данные воззрения, автор рассматривает мем как расширение грамматического языка, гибридное сетевое письмо, носителя ценностей сетевого сообщества, действенное средство политической борьбы, набор подручных средств «оперативного реагирования» в письменной разговорной речи. Многообразие сетевых ролей мема проливает свет на его эволюцию.

Ключевые слова: коммуникация, интернет, гипертекст, мем, мемокомплекс, медиавирус.

Едва ли не каждый день на просторах всемирной паутины можно обнаружить информацию, посвященную мемам . Вот «недоумевающий Траволта» 1

стал основой для серии видеоизображений различной степени оригинальности и утонченности юмора Только схлынула волна энтузиазма по поводу