CC BY
58
УДК 82
КАФКА КАК СВИДЕТЕЛЬСТВО
© 2012 В.Ш.Кривонос Поволжская государственная социально-гуманитарная академия Статья поступила в редакцию 28.05.2012
Филология
России.
Заметки посвящены восприятию творчества Кафки в
Ключевые слова: Кафка, абсурд, надежда.
Второй курс филфака, литературный кружок, спорим о Гоголе. Один из спорящих сравнивает Гоголя с Кафкой. «А вы читали Кафку?» - иронически спрашивает руководитель кружка. Нет, Кафку не читал, только о Кафке. Никто не читал, все только слышали.
«Надо бы почитать», - задумывается однокурсник, промышляющий фарцовкой. И через пару недель приносит томик: Кафка в английском переводе. «Просвещайся, - говорит он мне. - Потом расскажешь, о чем».
Many years ago... Тарту, студенческая конференция, вечером в кафе с Катей Г., уже аспиранткой, и с ее мужем, тоже аспирантом, но другого профиля. Кофе, пирожные, светский разговор. Довольна, что поселилась в гостинице, а не в общежитии, с этими галками, как она называет студенток. За соседним столиком нервничают эстонцы. Официантка грозит им пальчиком и фальшиво улыбается нам. Катя рассказывает, как ей повезло: недавно в букинисте подошел к ней парень и предложил купить у него. кого бы вы думали? Кафку! Причем по номиналу!!
Действительно, редкая удача. Кафка - и по номиналу.
Членкор Б. в методологической книге выражает недоумение по поводу тощих оппозиций структуралистов и констатирует, что, вопреки ожиданиям, ажиотажа изданный по-русски Кафки не вызвал. Еще бы! Дефицит, все по спискам: австрийская обувь, немецкое пиво, чешская мебель, книги в супере.
После университета работаю в районной газете, готовлюсь к кандидатским экзаменам. В начале октября сдавать английский, но льют дожди, дороги развезло, автобусы не ходят, одна надежда на Волгу. Вечером по расписанию теплоход, народу на пристани никого, нет и теплохода. Заваливается блатная компания, весельчак с гитарой отделяется и подсаживается ко мне, знакомимся. «Что почитываем?» Перевожу: «Процесс», «Приговор», «В исправи-
Кривонос Владислав Шаевич, доктор филологических наук, профессор. E-mail: vkrivonos@gmail. com
тельной колонии». Рассказываю, о чем. «Парень студент, пусть учится», - зовут его. Внезапно гаснет свет. Новый знакомый приносит мне фонарь. «Ученье - свет, - говорит он наставительно. - Как звать-то писателя? Кафка?» Утром приходит теплоход.
Встречаюсь с дочкой известного в городе психиатра, зван на ужин. Девушка избалованная, семья интеллигентная, планы неопределенные. Психиатр интересуется, как продвигается диссертация, предлагает пристроить на работу по ее завершении. «Я ведь врач, - говорит он, - а врач всем нужен». И показывает рукой куда-то вверх. «Папуля, ты милый», - целует его в щеку дочка. Психиатр тает: «Коньячку? Вообще не пьет? Ну ладно, вдругорядь». Папуля - большой ценитель литературы, особенно зарубежной. Но Кафку, как выясняется, не читал. Дочка делает большие глаза. Пора прощаться. «Заходите как-нибудь, на огонек, -приглашает психиатр, - поговорим. о Шиллере, о славе, о любви.. Кстати, у вас случайно нет Кафки? В русском переводе?». Обещаю раздобыть. «Мой пациент», - говорит он, возвращая книгу.
Летом под Казанью, двухмесячные военные сборы, лес, комары, портянки, все с законченным высшим. Таскаем мешки на склад и со склада. «У меня здесь умственной работы нет», - разъясняет нам старшина. Один из курсантов, только женившийся, по ночам ворочается и стонет. Наконец выскакивает из палатки и громко кричит, где именно он видал эти сборы. На утренней поверке начальник сборов, майор Дурылин, объявляет, что его произвели в подполковники. «Жена еще не знает», - смущенно улыбается он. «Абсурд, товарищ майор, - говорит ему кричавший. - Мы знаем, а жена не знает. Это Кафка!» Хором поздравляем новоиспеченного подполковника.
Застой. Время читать. Пианиста и дирижера К., любимца местной публики, ловят с поличным: нес в портфеле издания, цензурою не дозволенные. На партийно-профсоюзном собрании делает вид, что кается: читал, но не распространял. От преподавания, тем не менее, от-
Известия Самарского научного центра Российской академии наук, т. 14, №2(3), 2012
страняют. В филармонии оставляют, но не дирижировать, а только для игры на инструменте, то есть рояле. «Можно и петь, - пытается шутить К., - но нет голоса».
Мы рождены, чтоб Кафку сделать былью...
Начало восьмидесятых. Встречаю знакомого, давно не виделись. Просит никому не говорить: лежал в психушке. Белая горячка или типа того. «Не могу, - жалуется, - смотреть на все это... не могу-у! Вот и...» Располнел, щеки со спины видать. «Лекарства?» «Нет, какие лекарства. Хорошее питание: у нас так только психов и чахоточных кормят». Помолчали. «Будто на убой», - добавляет он. И делает выразительный жест: «Как собака».
Июль девяностого, ночью прилетаю в Баку, где произошли события, навестить мать и встретиться с друзьями, людей в аэропорту и вокруг тьма, автобусы и машины в город не пропускают: комендантский час. В пять утра едем. На дороге посты, танки, солдаты с автоматами и в бронежилетах. Школьный приятель, азербайджанец, рассказывает, что жену-армянку с детьми удалось отправить в Германию. Повезло: он хирург-онколог, зам. директора института, нужный человек, сделали документы. «Так что она теперь еврейка, - смеется он, - а я - отец еврейских детей. Money, money, money...»
...стальные руки-крылья...
В Самаре закрывают магазин «Академкнига», было их когда-то два, теперь вот и этот... Место хорошее, почти центр, как раз для элитного супермаркета. Распродажа оборудования и «Лит. памятников», среди которых (Oh boy! I love it!) обнаруживаю «Замок». Есть в собрании сочинений, есть и отдельное издание, но покупаю. Кафка в «Лит. памятниках»! Кто бы мог поверить...
Все выше, и выше, и выше...
Экзамен на журфаке по русской литературе XIX века, студент-отличник, краса и гордость курса, колонка в газете и передача на TV, излагает краткое содержание романа «Преступление и наказание». Зачем-то интересуюсь, читал ли он Кафку. Уверенно отвечает, что читал, но давно. Да, конечно, конечно... А о Кафке он что-нибудь читал? Читал, но не помнит автора. «А это требуется по программе?» Нет, нет. разумеется, не требуется. Ставлю «отлично».
Недавно прочитал в воспоминаниях о Кафке: «Даже когда его уже мучила болезнь, он продолжал улыбаться. Что-то египетски загадочное было в выражении его лица».
Ночной город, человек, рассказывающий истории, свидетельства одиночества.
Надежда и абсурд. Абсурд и надежда.
KAFKA AS EVIDENCE
© 2012 V.S.Krivonos°
Samara State Academy of Social Sciences and Humanities
Notes are devoted to perception of Kafka's works in Russia. Keywords: Kafka, absurdity, hope.
Vladislav Shaevich Krivonos, Doctor of Philology, Professor. E-mail: vkrivonos@gmail. com
