CC BY
38
УДК 338.242.4 С.В. Федораев*
Кадровый потенциал научно-технической сферы: состояние, тенденции, проблемы формирования и развития
Численность и качественный состав кадров научно-технической сферы не соответствуют современным требованиям инновационного развития российской экономики. За годы экономических реформ произошло значительное сокращение численности персонала, занятого исследованиями и разработками, ухудшилась его структура. Численность исследователей и технических работников является недостаточной. Вспомогательный и административный персонал имеют низкий уровень профессионального образования и избыточную численность. Возрастная структура исследователей не обеспечивает преемственности поколений и отрицательно сказывается на результатах научнотехнической деятельности.
Ключевые слова: инновационное развитие, научно-техническая деятельность, исследования и разработки.
S.V. Fedoraev*. Personnel potential scientific and technological areas: status, trends, problems of formation and development. The number and quality of personnel of scientific and technical sphere does not meet modern requirements and innovative development of Russian economy. During the years of economic reform has been a significant reduction in the number of personnel engaged in research and development, and its structure has deteriorated. Number of researchers and technicians is insufficient. Auxiliary personnel and administrative personnel have a low level of vocational education and excessive numbers. Age structure of researchers does not ensure the continuity of generations and have a negative effect on the results of scientific and technological activities.
Keywords: innovation development, scientific and technical activities, research and development.
В Концепции долгосрочного социально-экономического развития РФ на период до 2020 г. [1] провозглашен переход России от экспортно-сырьевого к инновационному типу экономического развития. Предполагается, что к 2020 г. российская экономика превратится посредством модернизации промышленности и использования инноваций в качестве ведущего фактора экономического роста в конкурентоспособную экономику знаний и высоких технологий. При этом в числе задач, которые необходимо решить в рамках перехода к инновационному типу развития, в Концепции указана задача по формированию мощного научно-технологического комплекса, обеспечивающего достижение и поддержание лидерства России в научных исследованиях и технологиях по приоритетным направлениям.
Безусловно, при решении данной задачи должен быть использован системный подход, предполагающий развитие всех элементов научно-технической сферы, в первую очередь — персонала, занятого исследованиями и разработками (ИР), труд которого является одним из основных факторов, определяющих результаты научно-технической деятельности. В этой связи повышается актуальность разработки сценариев развития рынка труда в научно-технической сфере, основанных на анализе состояния и тенденций развития ее кадрового потенциала и учитывающих существующие в этой области проблемы.
В результате радикальных экономических реформ в России произошло значительное сокращение персонала, занятого ИР, и ухудшилась его структура. С 1992 по 1995 г. численность работников научно-технической сферы уменьшилась на 30,7 % [2]. В дальнейшем снижение этого показателя продолжилось, но уже меньшими темпами. Тем не менее, в целом с 1995 по 2009 гг. численность персонала, занятого ИР, снизилась еще на 30 %. Сокращение коснулось всех его категорий, хотя и в разной степени. Численность исследователей сократилась на 28,8 %, техников — на 40,8 %, вспомогательного персонала — на 32 %, прочих работников — на 24 % [3, с. 34; 4, с. 46].
* Федораев, Сергей Витальевич, доцент кафедры менеджмента, Санкт-Петербургский университет управления и экономики, кандидат экономических наук, доцент. Адрес: Россия, 190103, Санкт-Петербург, Лермонтовский пр., д. 44, лит. А. Тел. 575-03-31. Email: fedoraev-spb@yandex.ru.
* Fedoraev, Sergey Vitalyevich, docent of chair of management, St.-Petersburg university of management and economics, candidate of economic sciences, docent. Address: Russia, 190103, Saint-Petersburg, Lermontovsky pr., 44, lit. A. Tel. 575-03-31. E-mail: fedoraev-spb@yandex.ru.
Статья поступила в редакцию 30 мая 2011 года.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Экономика, финансы, менеджмент
Результатом продолжающегося второе десятилетие ослабления кадрового потенциала научнотехнической сферы стало существенное снижение удельного веса ее работников в занятом населении. В этом вопросе наша страна с каждым годом все сильнее отстает от стран, придерживающихся инновационного развития. Если в 1995 г. в России на 10 тыс. занятых в экономике приходилось 166 работников, занятых ИР, в т.ч. 81 исследователь, то к 2009 г. эти показатели снизились в полтора раза
— соответственно до 110 и 55 чел. [2; 4, с. 46]. Для сравнения: в Финляндии на 10 тыс. занятых в экономике приходится 225 чел. персонала, занятого ИР, в т.ч. 162 исследователя, в Швеции — соответственно 170 и 106, во Франции — 145 и 84, в Японии — 142 и 106, Канаде — 133 и 83 [4, с. 218].
Разница в динамике численности отдельных категорий внесла изменения в соответствующую структуру персонала, занятого ИР. Доля исследователей осталась по-прежнему близкой к половине [3, с. 35; 4, с. 47], что, впрочем, существенно меньше, чем в экономически развитых странах (в Японии —
75.1 %, в Великобритании — 73,7 %, в Канаде — 62,5 % [4, с. 218]). Доля техников снизилась с 9,6 до
8.1 %. Если в 1995 г. на 100 исследователей приходилось почти 20 техников, то к 2009 г. это соотношение заметно ухудшилось и составило 100 : 16. Заметим, что снижение доли техников является негативным фактом, поскольку отрицательно сказывается на состоянии научного оборудования и приводит к дополнительным потерям рабочего времени исследователей.
В России по-прежнему каждый четвертый работник, занятый ИР, выполняет лишь вспомогательные функции. Столь высокая доля объясняется достаточно низким профессиональным уровнем вспомогательного персонала. Если исследовательский корпус традиционно формируется исключительно из лиц с высшим профессиональным образованием, а среди техников высшее и среднее профессиональное образование имеют 78 % работников, то в образовательной структуре вспомогательного персонала таковых только 61 % [4, с. 50]. В данном случае высокая численность работников является компенсацией их низкой продуктивности, которая, в свою очередь, обусловлена недостаточным профессиональным уровнем.
Доля прочих работников с 1995 по 2009 гг. выросла с 15,6 до 17 %, что свидетельствует об излишнем расширении административно-управленческого аппарата, который не имеет прямого отношения к выполнению ИР. При этом прочие работники обладают еще меньшим образовательным уровнем, чем вспомогательный персонал (41,7 % из них не имеют никакого профессионального образования).
Вместе с тем в последние несколько лет структура персонала, занятого ИР, в целом стабилизировалась, что свидетельствует о достаточно высокой устойчивости сложившейся кадровой структуры научных коллективов. Основной причиной этого является стабильно высокая доля персонала, работающего в организациях с государственной формой собственности (в 2000-е годы она колебалась в пределах 75-79 % [4, с. 54]). Руководство таких организаций, как правило, обладает значительным консерватизмом в вопросе формирования научных подразделений, который во многом обусловлен необходимостью использования в традиционно разрабатываемых научных направлениях устоявшихся структур научных кадров.
Таким образом, нарастание негативных диспропорций в структуре занятых ИР по категориям персонала приостановилось, но состояние этой структуры, с точки зрения требований инновационного развития, остается несбалансированным.
Низкий удельный вес персонала, занятого ИР, в общей численности занятых в экономике, по сравнению с экономически развитыми странами, свидетельствует о необходимости наращивания кадрового потенциала научно-технической сферы. В этой связи особый интерес представляет структура потоков движения персонала, занятого ИР, по источникам прибытия и причинам выбытия.
В последние годы наблюдается устойчивая положительная тенденция в изменении доли выпускников вузов в потоке прибывающего персонала. Если в 1995 г. их было 6 %, то в 2009 г. стало 14,2 % [3, с. 49; 4, с. 48]. Тем не менее это значит, что на каждые семь прибывших работников приходится только один выпускник вуза. Безусловно, для активного наращивания численности персонала этого мало.
В то же время наиболее частой причиной ухода из научно-технической сферы деятельности по-прежнему является увольнение по собственному желанию. В 2009 г. работники, уволившиеся по этой причине, составили 60 % всего выбывшего персонала [4, с. 48]. При этом исходящий поток персонала почти на 40 % состоял из исследователей — наиболее продуктивной категории работников.
Такая структура притока и оттока персонала, занятого ИР, говорит о том, что научно-техническая деятельность продолжает оставаться для россиян малопривлекательной. Это подтверждается результатами соответствующих социальных опросов. Так, по данным Всероссийского центра исследований общественного мнения, профессию научного работника считают престижной только 1 % россиян, а профессию инженера — 2 % [5]. В результате опроса студентов выпускных курсов
естественно-научных и медицинского факультетов Московского государственного университета им. Ломоносова и технических факультетов Московского государственного технического университета им. Баумана, проведенного Центром исследований и статистики науки, выяснилось, что более двух третей студентов (67,5 %) не считают профессию ученого в России престижной или сомневаются на этот счет [6, с. 118]. Заметим, что эти университеты традиционно являются кузницей российских научных кадров. Однако когда речь заходит о ведущих странах мира, мнение респондентов меняется радикально: практически все опрошенные (95,6 %) с разной степенью уверенности полагают, что в этих странах профессия ученого является престижной. При этом 42,4 % респондентов, получая в процессе обучения профессиональные знания и навыки, ориентируются в т.ч. и на научную деятельность [6, с. 116], т. е., по крайней мере, не исключают ее для себя. Это говорит о том, что молодежь потенциально готова прийти в науку, но низкий уровень материальных и моральных стимулов научной деятельности в России препятствуют ей сделать такой выбор.
Тем не менее в последние годы наблюдается устойчивая тенденция к увеличению доли молодых исследователей в возрасте до 29 лет. Если в 1994 г. их было немногим более 9 %, то в 2008 г. — свыше 17 % [6, с. 116; 8, с. 66]. Отчасти это объясняется ростом общей численности молодежи, во многом связанным с миграцией 90-х гг. прошлого века. По данным Росстата, за 1996-2009 гг. численность населения в возрасте от 16 до 29 лет увеличилось с 28,7 до 31,6 млн чел., а его доля в численности трудоспособного населения выросла с 33,9 до 35,7 % [7, с. 8, 18].
Безусловно, увеличение доли самых молодых исследователей — это позитивный факт, но, к сожалению, он в значительной степени нивелируется отрицательной тенденцией в динамике следующей возрастной категории — от 30 до 39 лет. В 1994 г. примерно каждый четвертый исследователь имел такой возраст, а в 2008 г. — уже только каждый шестой. Такая динамика является отражением того факта, что, пройдя этап становления и получив первые научные результаты, многие исследователи уходят из научно-технической в другие сферы экономики, а некоторые из них, получив предложения от иностранных научных организаций, покидают страну.
Особенно сильному «вымыванию» подверглась категория исследователей в возрасте от 40 до 49 лет. С 1994 по 2008 г. она сократила свое представительство в общей численности исследователей почти в два раза — с 31,7 до 16,7 %. Заметим, что наибольшим потенциалом продуктивной деятельности обладают исследователи в возрасте от 30 до 49 лет. Однако их доля в общей возрастной структуре постоянно снижается. Если в 1994 г. таких исследователей было больше половины (55,7 %), то в 2008 г. их осталось менее трети (30,9 %).
На фоне снижения представительства в возрастной структуре 30-49-летних исследователей наблюдается существенный рост доли исследователей в возрасте 60 лет и старше, которые в силу относительно низкого уровня пенсий продолжают работать. Если в 1994 г. таких исследователей было только 9 %, то в 2008 г. уже каждый четвертый исследователь имел возраст, не предполагающий продолжения профессиональной деятельности. Практически неизменной — на уровне одной четвертой
— остается только доля исследователей в возрасте от 50 до 59 лет. Это обусловлено тем, что накануне выхода на пенсию, работники не склоны менять место работы, а тем более вид деятельности.
Чтобы понять, насколько возрастная структура российских исследователей не соответствует требованиям инновационной экономики, сравним ее с возрастной структурой исследователей в США
— стране, являющейся одним из лидеров инновационного развития. Структура американских исследователей выглядит гораздо более сбалансированной. Доля молодых работников составляет 15 %, что немного меньше, чем в России. Зато основу американского исследовательского корпуса составляют работники самого продуктивного возраста — от 30 до 49 лет. На их долю приходится 56 % общей численности. Исследователи, преодолевшие 60-летний рубеж, составляют лишь 7,6 %, а возраст от 50 до 59 лет имеет только каждый пятый [9].
Таким образом, исследовательские кадры в России не только значительно сократились и ухудшили свои структуру по категориям персонала, но и снизили потенциальную продуктивность, с точки зрения возрастной структуры исследователей. Сложилась очень неблагоприятная ситуация: получив знания и опыт в процессе научно-исследовательской и внедренческой деятельности, из-за отсутствия необходимых профессиональных условий и стимулов для развития карьеры российские исследователи вынуждены уходить в другие сферы экономики или продолжать научно-техническую деятельность, но уже за пределами России. В результате наша страна остается в проигрыше трижды: первый раз — затрачивая средства на обучение студентов и аспирантов, ориентированных на дальнейшую научно-техническую деятельность, второй раз — на их профессиональную адаптацию и развитие, третий раз — теряя квалифицированные кадры старше 30 лет. В конечном счете это ведет к нарушению преемственности научных поколений, старению кадров научно-технической сферы и снижению ее результативности.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 3 (51) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 3 (51) 2011
Экономика, финансы, менеджмент
В этой ситуации государство должно приложить максимум усилий для обеспечения притока молодежи и хотя бы частичного возврата квалифицированных кадров в организации, выполняющие ИР, используя для этого весь спектр мер материального и морального характера. Одновременно должны быть созданы условия для максимально длительной работы опытных ученых и инженеров старшего поколения — по крайней мере, в течение первых десяти лет, пока будет проходить профессиональная адаптация и развитие прибывших молодых работников. Кроме того, следует повысить требования к профессиональному образовательному уровню вспомогательного и административно-управленческого персонала с целью последующей оптимизации их численности. С одной стороны, действия государства в этих направлениях позволят увеличить общую численность кадров научно-технической сферы, повысить их профессиональный уровень и ликвидировать в перспективе негативные диспропорции в структуре персонала, занятого ИР. С другой, дадут возможность старшему поколению, являющемуся в настоящее время основным носителем научнотехнических знаний и профессиональных навыков исследовательской работы, передать накопленные знания и опыт молодежи. Все это положительным образом скажется на уровне научных достижений, трансформации их в опытные образцы и, как следствие, увеличит объем предложения на рынке новшеств.
Список литературы
1. О Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года: Распоряжение Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. № 1662-р / / Консультант Плюс [Электронный ресурс]. — URL: http://www.consultantru/online/base/?req=doc;base=law;n=90601 (дата обращения: 14.05.2011).
2. Россия в цифрах // Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс].
— URL: http://www.gks.ru/wps/wcm/connect/ rosstat/ ro s s tats ite/main/publishing/catalog/ statisticCollections/doc_1135075100641 (дата обращения: 03.05.2011).
3. Индикаторы науки: 2009: Стат. сб. — М.: ГУ-ВШЭ, 2009. — 352 с.
4. Наука России в цифрах: 2010: Стат. сб. — М.: ЦИСН, 2010. — 230 с.
5. База социологических данных // Всероссийский центр изучения общественного мнения [Электронный ресурс]. — URL: http://wciom.ru/index.php?id=85# (дата обращения: 15.05.2011).
6. Состояние и тенденции развития науки в России : информационно-аналитическое издание.
- М.: ЦИСН, 2008. - 340 с.
7. Молодежь в России. 2010: Стат. сб. / ЮНИСЕФ, Росстат. — М.: ИИЦ «Статистика России», 2010. — 166 с.
8. Минденелли, Л. Э, Васин, В. Л., Жеребин, Л. М. и др. Научно-технологическое развитие Российской Федерации: состояние и перспективы. — М.: ИПРАН РАН, 2010. — 422 с.
9. Science and Engineering Indicators 2006 // National Science Foundation [Electronic resource]. — URL: http://www.nsf.gov/statistics/seind06/ (date of access: 14.05.2011).
Literature
1. About the Concept of long-term social and economic development of the Russian Federation for the period till 2020: The order of the Government of the Russian Federation on November 17, 2008 № 1662-r // Consultant Plus [Electronic resource]. — URL: http://www.consultant.ru/online/base/ ?req=doc;base=law;n=90601 (date of access: 14.05.2011).
2. Russia in figures / / Federal State Statistics Service [Electronic resource]. — URL: http://www.gks.ru/ wps/wcm/connect/rosstat/rosstatsite/main/publishing/catalog/statisticCollections/doc_1135075100641 (date of access: 03.05.2011).
3. Science indicators: 2009: Statistical yearbook. — Moscow, 2009. — P. 352.
4. Russian Science in Figures: 2010: Statistical yearbook. — Moscow, 2010. — P 230.
5. Base of social science data / / Russian Public Opinion Research Center [Electronic resource]. — URL: http://wciom.ru/index.php?id=85# (date of access: 15.05.2011).
6. Status and trends of development of science in Russia: information-analytical publication. — Moscow, 2008. — P. 340.
7. Young people in Russia. 2010: Statistical yearbook / UNICEF, Rosstat. — Moscow, 2010. — P. 166.
8. Mindenelli, L. E., Vasin, V. A., Zherebin, A. M. et al. Scientific and technological development of the Russian Federation: Status and Prospects. — Moscow, 2010. — P. 422.
9. Science and Engineering Indicators 2006 // National Science Foundation [Electronic resource]. — URL: http://www.nsf.gov/statistics/seind06/ (date of access: 14.05.2011).
