CC BY
0УДК: 94(47).084.6
DOI: 10.24412/2070-9773-2024-6-133-140
Дата поступления (Submitted) 30.05.2024
Дата принятия к печати (Accepted) 06.06.2024
Кадровая политика Коминтерна через призму кампании по проверке и обмену партийных документов в ВКП(б) в 19341936 гг.
НИКИТА НИКОЛАЕВИЧ ЛАТУШКО
аспирант кафедры истории общественных движений и политических партий Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова 119234, Россия, Москва, Ленинские горы, корпус 7 E-mail: nikita.latushko@yandex.ru
Аннотация. В статье рассмотрены изменения, затронувшие кадровую политику Коммунистического Интернационала в период проведения кампании по проверке и обмену партийных документов в ВКП(б) в 1934-1936 гг. Рассмотрены условия, в которых происходили изменения управленческой структуры Коминтерна и последующая за этим реорганизация отдела кадров. Выявлены взаимосвязи между кампаниями, проводившимися в ВКП(б) и ИККИ, а также причины начала таких мероприятий: сомнения в благонадежности иностранных коммунистов, подделка партийных билетов, отсутствие досье и информации на сотрудников аппарата, подозрения в существовании шпионской сети в зарубежных секциях и дальнейшее признание руководством Коминтерна существующей проблемы. Отмечается, что благодаря влиянию кампании по проверке и обмену партийных документов в ВКП(б) через русскую секцию и местный партком ИККИ была централизована и ужесточена кадровая политика Коммунистического Интернационала с созданием базы данных сотрудников, позднее переданной органам НКВД для последующей проверки.
Ключевые слова: Коммунистический Интернационал, ВКП(б), кампания по проверке и обмену партийных документов, VII конгресс Коминтерна, кадровая политика, НКВД
Personnel policy of the Comintern through the prism of the campaign to verify and exchange party documents in the CPSU (b)
in 1934-1936
NIKITA NIKOLAEVICH LATUSHKO
postgraduate student of the Department of History of Social Movements and Political Parties Moscow State University named after M.V. Lomonosov 779234, Russia, Moscow, Lenin Hills, building 7 E-mail: nikita.latushko@yandex.ru
Abstract. The article examines the changes that affected the personnel policy of the Communist International during the campaign to verify and exchange party documents in the CPSU (b) in 1934-1936. The interrelationships between the campaigns conducted in the CPSU(b) and the ICCI were revealed, as well as the reasons for the start of such events: doubts about the reliability of foreign communists, forgery of party tickets, lack of dossiers and information on staff members, suspicions of the existence of a spy network in foreign sections and further recognition by the leadership of the Comintern of the existing problem. It is noted that due to the influence of the campaign to verify and exchange party documents in the CPSU(b) through the Russian section and the local party committee, the staff policy of Communist International was centralized and tightened with the creation of a database of employees, later transferred to the NKVD for subsequent verification.
Keywords: Communist International, AUCP, the campaign to verify and exchange party documents, VII Congress of the Comintern, staff policy, NKVD
Убийство известного деятеля ВКП(б) С.М. ранее поднятый комиссией партийного контро-
Кирова 1 декабря 1934 года в Ленинграде ля при ВКП(б), стал главной повесткой дня в дея-
оказало существенное влияние на внутри- тельности большевистской партии. Так, в январе
политическую жизнь в СССР. Вопрос о кадрах, 1935 года было инициировано начало кампании
по проверке и обмену партийных документов старого образца на новый. Такое мероприятие носило массовый характер впервые со времен «ленинского призыва» и рассматривалось руководством ВКП(б) как фактическая переаттестация собственных кадров и поиск поддельных документов [12, с. 4].
Старт вышеуказанной кампании совпадает с процессами, происходившими в Коммунистическом Интернационале. Внутренняя работа аппарата Исполкома Коминтерна претерпевала изменения еще до проведения VII конгресса. Начавшаяся в 1933 году кампания чисток внутри ВКП(б) номинально затронула сотрудников Коминтерна (были уволены несколько технических сотрудников и удалены из Москвы ряд представителей иностранных компартий). Руководство Коминтерна выражало поддержку курсу советского руководства. Это проявлялось в поддержке кампании по борьбе с остатками правого и левого уклонов в национальных компартиях, активной агитации по борьбе с социал-демократами. После прихода нацистской партии к власти в Германии и запрета деятельности КПГ, в Коминтерне возникли два направления. С одной стороны, под влиянием поражения компартии Германии и неудавшегося восстания в Австрии происходит пересмотр и рамки единого фронта расширялись за счет «буржуазных» партий. С другой стороны, поражение немецкой компартии вызвало сомнения руководителей Коминтерна в успешном исключении всех фракционеров, ранее подрывавших работу партии. На данную проблему уже после VII конгресса Коминтерна указал один из секретарей ИККИ Д.З. Мануильский. Он отмечал, что существовала практика восстановления в составе зарубежных компартий бывших «уклонистов», а также отправка в Москву представителей, чья компетенция вызывала вопросы [17, л. 81].
Кампания по проверке и обмену партийных документов членов ВКП(б) стала важным этапом в последующем разворачивании политических репрессий в СССР. Можно констатировать, что изменения в кадровой политике Коммунистического Интернационала имели прямую взаимосвязь с этой кампанией. Более того, последующие изменения в деятельности Коминтерна были спровоцированы результатами проверки. В связи с эти, целью данной статьи является установление степени влияния кампании по проверке и обмену партийных документов в ВКП(б) на кадровую политику Коммунистического Интернационала.
Отметим, что проблематике Коммунистического Интернационала в данный период посвящено небольшое количество работ. Первым делом следует упомянуть работы А.Ю. Ватлина [1, 2, 3], М.М. Мухамеджанова [4], Ф.И. Фирсова [5], Т.Ю. Черёмухиной [6] и М.М. Пантелеева [7]. В этих исследованиях рассматриваются корре-
ляции между сменой тактики после VII конгресса, кадровыми перестановками, подготовкой к «Большому террору» в СССР и участием руководства ИККИ в репрессивных мерах.
Отдельного упоминания заслуживают исследования, посвященные непосредственно кадровой политике и составу Коммунистического Интернационала. В монографии американского историка У. Чейза [8] на основании ранее недоступных документов анализируется ситуация с кадрами, сложившаяся в Коминтерне. В работе немецких исследователей Б. Штудера и Б. Ун-фрида [9] рассматривается история повседневности зарубежных коммунистов, работавших в штаб-квартире ИККИ, через призму происходивших изменений в политике организации.
Кроме того, были привлечены статьи и монографии, затрагивающие историю ВКП(б) [10, 11], кампанию по проверке и обмену партийных документов [12, 13] и внутреннюю политику в СССР в 1934-1936 годах [14; 15, 16].
Источниковая база, привлекаемая в статье, представлена архивными материалами из фондов РГАСПИ [17, 18, 19, 20, 21, 22, 23, 24, 25], сборниками документов по деятельности ВКП(б) [26, 27, 28, 29], ИККИ [30, 31] и других подразделений Коминтерна [32].
Для начала стоит отметить, что непосредственно организационным и кадровым вопросам был посвящен VII конгресс Коминтерна, состоявшийся в августе 1935 года. По итогам конгресса аппарат ИККИ претерпел существенные изменения. Механизм работы между аппаратом и зарубежными секциями Коминтерна был пересмотрен [17, л. 80]. Так, во главе общей структуры ИККИ была учреждена должность Генерального секретаря Исполкома Коминтерна. Решением Президиума Исполкома за Секретариатом закреплялись обязанности по ведению вопросов группы стран, регионов или отделов. Для успешной реализации таких обязанностей при секретарях создавались свои секретариаты, в состав которых входили представители компартий, политические помощники, референты и технический персонал. У каждого секретариата была своя корреспонденция и узел связи, через которые при санкции генерального секретаря ИККИ осуществлялась связь с представителями компартий [32, с. 187]. Президиум и Секретариат Исполкома Коминтерна руководили организацией через механизм директив. Однако именно руководство Секретариата осуществляло оперативное управление ИККИ между заседаниями Президиума и имело максимальное влияние на деятельность Коминтерна. Таким образом, перед нами предстает качественно новая структура с упором на централизацию управления в руках Генерального секретаря и Секретариата.
Серьезные изменения претерпел механизм взаимоотношений Коминтерна с зарубежными компартиями. В частности, были распущены
структуры Политсекретариата и курируемых им лендсекретариатов, а также целого ряда комитетов [32, с. 186]. В связи с ростом организационного уровня национальных компартий был ликвидирован институт постоянных представителей и инструкторов ИККИ в секциях Коминтерна (при необходимости Секретариат мог отправить временного представителя с ограниченным объемом полномочий) [17, л. 80]. Отказ от лендсекретариатов предполагал передачу оперативного руководства на местах в руки самих компартий. Теперь основная задача Исполкома Коминтерна заключалась в согласовании общей политической линии для всех компартий и решении чрезвычайных задач некоторых компартий в частном порядке [32, с. 186].
Фактически с VII конгресса Коминтерна начинается новый этап в истории организации. Состав нового руководства ИККИ претерпел незначительные изменения по сравнению с прошлым. Большинство членов были переизбраны (за исключением О. Пятницкого и В. Кнорина, переведенных на внутреннюю работу в ВКП(б) [31, с. 722]). Секретариат ИККИ на заседании 21 августа 1935 года был представлен в следующем составе: Г. Димитров - генеральный секретарь ИККИ, члены Секретариата - П. Тольятти (Эрко-ли), Д. Мануильский, В. Пик, К. Готвальд, О. Куусинен и А. Марти. Новая структура Секретариата включала в себя такие подразделения как отдел кадров, отдел пропаганды и массовых организаций, отдел международной связи (с 1936 - Служба связи), Бюро Секретариата ИККИ, редакция журнала «Коммунистический Интернационал» и управление делами. В дальнейшем такая конфигурация позволит Секретариату напрямую влиять на кадровый состав аппарата ИККИ и поддерживать кампании по борьбе с троцкизмом, проводить внутренние проверки под влиянием органов НКВД и установок ВКП(б).
Выделим основные направления деятельности руководства Коминтерна после VII конгресса. Внутреннее направление включало в себя пересмотр работы аппарата ИККИ и кадровой политики, продолжение кампаний по борьбе с троцкизмом и проверке документов. Внешнее направление включало в себя организацию народных фронтов в странах капиталистического мира, пропаганду по консолидации левых сил в борьбе с фашистскими странами.
Пересмотр кадровой политики ИККИ помимо организационных изменений предполагал и качественную работу с сотрудниками Коминтерна. На заседаниях ВКП(б) звучали сомнения касательно благонадежности политических эмигрантов из приграничных с СССР стран - Польши, Чехословакии, Финляндии и, безусловно, Германии [8, р. 102-103]. В ходе поиска подозрительных элементов среди иностранных коммунистов аппарат Коминтерна сталкивается с вопросом нехватки, а порой и отсутствия полной инфор-
мации о своих сотрудниках и членах ИККИ. Этот фактор станет одной из причин, натолкнувшей руководство Коминтерна начать ряд кампаний, направленных на сбор информации о собственных сотрудниках.
При рассмотрении таких кампаний стоит учитывать существовавшую взаимосвязь между решениями советского руководства и Коминтерна. Так, в ходе начавшейся кампании по обмену и проверке партийных билетов в рядах ВКП(б), в Коммунистическом Интернационале в это же время поднимается вопрос о пересмотре состава собственных кадров. Коминтерн, имевший особое положение как международная коммунистическая организация, имел право ходатайства и рекомендации о въезде и работе на территории СССР иностранных коммунистов. После одобрения въезда со стороны органов НКВД эмигранту выдавалось направление в местную партийную организацию при Коммунистическом Интернационале для получения рабочего места, жилья и денежных средств на обустройство и проживание. Длительная работа сотрудника в аппарате ИККИ предполагала перевод коммуниста из своей зарубежной компартии в состав местной партийной организации ВКП(б) с включением в кадровый состав партии. Скорее всего для высшего руководства ВКП(б) Коминтерн, имевший право ходатайства на въезд и проживание иностранцев на территории СССР, мог восприниматься «плацдармом» для проникновения шпионов в ряды ВКП(б) через местную партийную организацию. Об этом, в частности, упоминается в докладе заведующего отделом кадров ИККИ А.П. Краевского [8, р. 103], а также в выступлении главы комиссии партийного контроля ВКП(б) Н.И. Ежова о ходе проверки партийных документов членов ВКП(б) [14, с. 54].
Отметим, что в своей речи Ежов выступал с позиции сомнительной благонадежности иностранных коммунистов и их потенциального участия в шпионаже, подрывной деятельности и связях с враждебными силами на фоне поступавшей информации о массовых фальсификациях партийных билетов [21, л. 1-3]. Под влиянием таких настроений лидеры Коминтерна уже в январе 1935 года стали рассылать письма зарубежным компартиям с требованием усилить борьбу с троцкистами и зиновьевцами в составе своих партий [8, р. 40]. Кроме того, начавшаяся после убийства Кирова кампания по обмену и проверке документов членов ВКП(б) затронула представителей аппарата Исполкома Коминтерна через местную партийную организацию ВКП(б). Так, 8 июня 1935 года партийная организация при ИККИ начала проверку своих членов [25, л. 178]. По результатам проверки, завершившейся в сентябре 1936 года, из партийной организации были исключены 34 члена [9, с. 92]. Также были выявлены работники, ранее замеченные во взаимодействии с внутрипартийной оппозицией. В
их число вошли известные деятели Коминтерна - Г. Валецкий, Б. Кун, О. Куусинен, А. Краевский и М. Черномордик [25, л. 30-36].
Взаимосвязь между предварительными результатами кампании по проверке и обмену партийных документов в ВКП(б) и началом кадровых проверок в аппарате ИККИ можно также проследить по выступлениям Д. Мануильского на пленумах ЦК ВКП(б) в декабре 1935 года. В частности, он сообщал о многочисленных случаях утери документов зарубежными коммунистами-членами ВКП(б) [26, с. 297].
Лидеры ВКП(б) под влиянием результатов кампании выражали обеспокоенность касательно потенциальной угрозы со стороны иностранных активистов Коминтерна и политэмигрантов [8, р. 113]. На основании данных партийной организации Коминтерна, Политбюро ЦК ВКП(б) выпускает постановление от 1 декабря 1935 «О западной границе СССР», согласно которому приостанавливались действия раннее выданных Коминтерном приглашений на въезд из Польши в СССР и выдача новых. Кроме того, запрещался прием новых членов из польской секции Коминтерна (КПЗУ, КПЗБ, КПП) в состав областных комитетов ВКП(б) без санкции ЦК ВКП(б) и её секретаря - Н.И. Ежова [29, с. 113].
Действия руководства Коминтерна показывают осознание ими существовавших угроз. Лидеры ИККИ стремились сохранить доверие со стороны Политбюро ЦК ВКП(б) и найти потенциально ненадежные кадры. С выходом постановления Секретариата ИККИ от 29 декабря 1935 года усложнялась процедура принятия членов зарубежных компартий в ВКП(б) [19, л. 9а]. Отныне перевод мог осуществляться лишь с санкции ЦК ВКП(б) и при условии проживания на территории СССР не менее 2 лет.
Вслед за этим Д. Мануильский как секретарь, курирующий кадровое направление в ИККИ, пишет письмо Н. Ежову с предложением мер по усилению контроля над границей. Часть исследователей предполагают, что такая вовлеченность Ежова была связана с его ролью организатора кампании против политэмигрантов, а также с ответственностью за подготовку резолюции Политбюро ВКП(б) по этому вопросу [14, с. 54]. На фоне опасений проникновения шпионов через аппарат ИККИ, в письме рекомендуется пересмотреть существующую процедуру пропуска на границе СССР не только для поляков, но и для жителей Прибалтики и Финляндии [31, с. 728]. Там же упоминается о рекомендациях смены руководства МОПРа1 и отмены права рекомендаций со стороны представителей МОПРа на въезд в СССР политических эмигрантов. Данную функцию предлагалось передать ЦК местных компартий [31, с. 729].
Особый интерес вызывают рекомендации запретить международным организациям как-либо содействовать оставлению на терри-
тории СССР граждан других стран по окончании срока их пребывания. Предлагалось начать мероприятия по учету и проверке документов политических эмигрантов [31, с. 729]. Во второй рекомендации можно увидеть желание Мануи-льского (обычно не действовавшего без санкции Димитрова и секции ВКП(б)) запустить схожую с ВКП(б) проверку партийных билетов в зарубежных коммунистических партиях.
На протяжении января 1936 года на заседаниях Секретариата обсуждались проблемы, связанные с компартиями Польши и Венгрии, борьбой с троцкизмом и проверкой сотрудников аппарата. Результатом деятельности целого ряда комиссий, проходивших под патронажем Секретариата, стало созданием комиссии по проверке квалификации работников аппарата ИККИ. Возглавил данную комиссию секретарь ИККИ М.А. Московин (Трилиссер), курировавший компартии Польши, Финляндии, Эстонии, Латвии и Литвы. Основной задачей этой комиссии являлась проверка кадрового состава аппарата Исполкома Коминтерна на предмет профессиональной пригодности и лояльности организации. В результате проверок 53 работника ИККИ не смогли пройти аттестацию и были исключены из состава ИККИ преимущественно по идеологическим причинам [1, с. 342]. Вместе с тем комиссия выявила ряд недочетов в работе отдела кадров ИККИ.
На фоне решений Секретариата Коминтерна происходит реорганизация Отдела кадров ИККИ. Реорганизация затронула как структуру, так и функционал отдела. Было принято новое положение по организации кадровой политики согласно решениям VII конгресса [20, л. 18]. Кадровая политика зарубежных компартий должна была осуществляться под руководством секретаря ИККИ, курировавшего страну расположения партии. В случае перевода работника на работу в ИККИ от ЦК зарубежных компартии требовалась рекомендация для своих представителей. За отделом кадров закреплялись ведение личных дел работников аппарата ИККИ, а также контроль отчетности по членству зарубежных активистов в составе своих секций. Фактически Секретариат ИККИ провел централизацию процесса набора кадров, передав под личный контроль секретарей Исполкома курирование и согласование новых кадров. Заведующими отдела кадров были назначены А. Краевский и М. Черномордик (курировали кадры разных стран) [32, с. 244].
В течение 1936 года руководство ИККИ проводило совещания и встречи касательно исправления существующих недостатков в ряде зарубежных компартий. Особое внимание было уделено компартии Польши. Под контролем Коминтерна в этой секции на протяжении 1936 года проводилась кампания по проверке документов [8, р. 126]. Одновременно аппарат ИККИ в фев-
рале 1936 года занимался сбором статистики и данных по переводу эмигрантов-коммунистов в состав ВКП(б). Сбором такой информации занималась созданная комиссия под руководством руководителя Интернациональной контрольной комиссии Я. Анвельта и заведующего отделом кадров А. Краевского. Позднее в докладах упомянутой комиссии ситуация с рекомендациями зарубежных ЦК партий и досье сотрудников Коминтерна была охарактеризована как катастрофическая [1, с. 343].
Часть рекомендаций, как выяснилось позднее, партии отзывали, а часть сотрудников аппарата, имея доступ к конфиденциальным материалам, уже после возврата в свою страну «растворялись» за пределами своих партий. Коминтерн потребовал обновить списки всех выявленных коммунистов, которым было отказано в рекомендациях со стороны их национальных компартии [1, с. 343]. Отдельная проблема заключалась в игнорировании ситуации с осужденными коммунистами после их ареста. Судьба этих активистов не отслеживалась ни местными компартиями, ни Коминтерном.
В докладе комиссии Краевского-Анвельта от 19 февраля упоминается об ужесточении санкций за нарушение порядка пребывания на территории СССР. Так, помимо дисциплинарных мер, могли быть применены исключение из состава ИККИ и высылка из СССР с санкции органов НКВД [22, л. 27]. С учетом вышеуказанного положения и под давлением Н. Ежова, секретарь Исполкома Коминтерна Д. Мануильский рекомендовал кадровой комиссии уделить больше внимания польской компартии, члены которой вызывали подозрения как руководства ВКП(б), так и Коминтерна [2, s. 67].
Весной 1936 года руководство Коминтерна контролировало кампанию проверки партийных билетов уже в польской, венгерской и латышской компартиях. Вместе с тем, стали известны первые результаты кадровых проверок сотрудников аппарата ИККИ. Первой проблемой являлось отсутствие четкого понимания, сколько политических эмигрантов, приехавших по линии Коммунистического Интернационала, проживали в СССР. Так, по данным Я. Анвельта и А. Кра-евского, с 1920-х годов в СССР на постоянной основе переехали от 35 372 до 37 372 иностранных коммунистов и эмигрантов, около 20 000 которых (от 19 600 до 21 600) прибыли из близлежащих с СССР государств (в том числе из Германии) [19, л. 24-25]. Четверть из прибывших политических эмигрантов (от 9 307 до 10 707) вступили в состав ВКП(б). При этом большинство переводов в состав ВКП(б) происходили из немецкой (2600), польской (2000) и американской (3 000) компартий [19, с. 25].
На основании вышеизложенных данных Политбюро ЦК ВКП(б) при участии Н. Ежова выпускает постановление от 9 марта 1936 года «О
мерах, ограждающих СССР от проникновения шпионских террористических и диверсионных элементов» [28, с. 738-741]. Органам НКВД совместно с Коммунистическим Интернационалом поручалось провести повторную регистрацию эмигрантов, прибывших по линии международных организаций (Коминтерн, Про-финтерн и МОПР) в течение 3 месяцев [14, с. 55]. Согласно постановлению, въезд иностранных коммунистов регулировался Секретариатом ИККИ с санкции секретариата ВКП(б) [28, с. 739]. т.е. фактически переходил под прямой контроль руководства ВКП(б). Для реализации задачи была создана специальная комиссия ЦК ВКП(б) по политэмигрантам в составе Н.И Ежова, Д.З. Мануильского и начальника общего отдела ГУГБ М.И. Гая. Эта комиссия проводила проверку кадров в международных организациях и формировала списки по нескольким категориям - подлежащие высылке за пределы СССР по подозрению в шпионаже и антисоветской деятельности; подлежащие отправке за границу на подпольную работу по линии Коммунистического Интернационала; подлежащие оставлению на территории Советского Союза [14, с. 55].
Комиссия Ежова-Мануильского-Гая начала свою работу 16 марта с рассмотрения личных дел членов компартий Польши, Венгрии, Чехословакии и прибалтийских стран. Отдельно рассматривались дела немецких политэмигрантов, прибывших в СССР после прихода к власти Гитлера [2, s. 72], и активистов польской компартии. В ходе разбирательств информация через Мануильского поступала в Секретариат Коминтерна. Далее составленные комиссией дела рассматривались отделом кадров в тесном контакте с НКВД [8, р. 145]. Перестройка работы отдела кадров в ИККИ оказала большое влияние на дальнейшее углубление проверки политэмигрантов, работавших в ИККИ. Последовавшие за этим действия руководителей национальных секций ИККИ свидетельствуют о том, что они доверяли данным, которые были собраны кадровыми комиссиями ИККИ и ВКП(б). Постановление от 9 марта 1936 года позволило ВКП(б) не только контролировать перемещения иностранцев на территории Советского Союза, но и осуществлять проверку их деятельности на территории страны. С этого момента нахождение в составе международной организации не являлось причиной, позволявшей не привлекать того или иного сотрудника к ответственности.
На фоне признаний группы Зиновьева-Каменева в ходе Московского процесса в августе 1936 года в совместном заговоре с Троцким, Коминтерн усилил кампанию по борьбе со сторонниками троцкизма [8, р. 146]. Судя по всему, обвинительный приговор подтвердил опасения руководства и работников ИККИ о заговоре в рядах политэмигрантов. К окончанию Московского процесса генеральный секретарь Исполкома
Коминтерна Г. Димитров передал органам НКВД собранные материалы по личным делам сотрудников Коминтерна [14, с. 57]. За разный период функционирования международной коммунистической организации удалось собрать порядка 3 тысяч личных дел сотрудников, чья деятельность и связи вызывали подозрения.
Чейз уместно замечает парадоксальность влияния Московского процесса на дальнейшее разворачивание кампании по проверке политэмигрантов в Коминтерне и подозрений в шпионаже [8, р. 157]. Помимо призывов руководства ИККИ бороться с троцкизмом и проверять иностранцев, такие идеи звучали и «снизу», со стороны простых работников аппарата Коминтерна [23, л. 210]. Получается, что Московский процесс только укрепил существовавшие и прежде сомнения в искренности зарубежных коммунистов. Такой подход формировал замкнутый цикл, состоявший из постоянных проверок политэмигрантов на предмет разных отклонений и нарушений в прошлом.
В конце августа 1936 года ИККИ провел инструктаж среди своих секций по выявлению работников, связанных со сторонниками Троцкого или отрицавших законность Московского процесса. Параллельно с этим круг лиц, попадавших под проверку, расширялся. Подозрения распространялись на всех, кто имел связи с иностранцами. В поле зрения проверяющих стали попадать технические сотрудники, в чьи обязанности входили переводы текстов, передачи информации между секциями, а также взаимодействия между легальной и нелегальной платформами зарубежных секций.
Отметим, что практически одновременно с Московским процессом завершилась проверка и обмен партийных документов внутри партийной организации ИККИ. 4 сентября секретарь партийной организации ИККИ Ф. Котельников выступил с докладом, в котором обобщил результаты проверки и призвал руководство ВКП(б) и Коминтерна обратить внимание на связи высокопоставленных сотрудников ИККИ с внутрипартийной оппозицией.
Судебный процесс имел прямое влияние на дальнейшие действия руководства ИККИ. Лидеры Коминтерна были убеждены в реальном существовании заговора троцкистов против советского руководства [8, р. 198]. Подтверждением такой проблемы стало принятие Президиумом Исполкома Коминтерна резолюция от 5 февраля 1937 года о проведении централизованной кампании против троцкизма [8, р. 198]. Помимо указаний, связанных с усилением критики Троцкого, ИККИ рекомендовал своим секциям проверить свои кадры на членство в троцкистских организациях.
Параллельно с резолюцией на заседании Президиума ИККИ рассматривались результаты работы комиссии Московина касательно кадро-
вого состава аппарата Коминтерна [24, л. 23-25]. Стоить отметить, что основное внимание комиссия уделила проверке технических сотрудников аппарата, а не избранных на VII конгрессе членов Исполкома. Согласно материалам комиссии, в составе аппарата ИККИ на момент февраля 1937 года состояли 606 сотрудников, 387 человек из которых являлись техническим персоналом [24, л. 4-25]. В результате был сформирован список рекомендаций по исключению ряда сотрудников из состава Коминтерна. Первоначальная цифра в 71 человек была позже пересмотрена и снижена до 58 человек.
Согласно отчету, исключения сотрудников из состава организации происходили по следующим причинам: принадлежность в прошлом к оппозиционным течениям (63% сотрудников), провал переаттестации (7%) и политические взгляды, противоречащие коммунистической идеологии (30%). Также в отчете указано, что около 60% исключенных из организации являлись политическими эмигрантами (20% - немецкие эмигранты), что, в свою очередь, показывает влияние проходившей параллельно кампании по проверке политэмигрантов.
Некоторые исследователи выдвигают предположение, что количество исключенных эмигрантов могло быть выше ввиду того, что в статистику не попали члены ВКП(б), чьи дела рассматривались в отдельном порядке [8, р. 210]. Согласно статистике, сильнее всех в ходе исключения технического персонала из состава организации пострадали отдел переводов (13 человек), аппарат секретарей (7 сотрудников), редакционная коллегия журнала «Коммунистический Интернационал» (7 сотрудников) и отдел пропаганды (6 человек) ИККИ. Эти меры не могли не отразиться на успешности антитроцкистской кампании. Важно подчеркнуть, что при исключении сотрудников из состава Коминтерна какое-либо следствие над такими людьми и их арест не предполагались.
Предварительные результаты проверки членов ВКП(б) оказали прямое влияние на деятельность ИККИ через русскую секцию ВКП(б) и вышеупомянутые выступления Н. Ежова на заседаниях ЦК ВКП(б) с подозрениями в сторону ряда национальных компартий. В Коминтерне произошли существенные изменения организационной структуры, способствовавшие централизации управления. Ужесточился кадровый отбор новых сотрудников в организацию. Была создана база данных бывших и действующих работников ИККИ. После окончания обмена и проверки партийных билетов в ВКП(б) и партийной организации Коминтерна в частности, органы НКВД получили досье на всех сотрудников Коминтерна. Это стало важным предварительным этапом для дальнейшего разворачивания политических репрессий, затронувших членов аппарата ИККИ и его национальные секции. Факти-
чески органы НКВД сыграли роль катализатора, усилившего влияние результатов кампании про-
Примечания
верок в ВКП(б) на внутренние изменения Коммунистического Интернационала.
1 МОПР - Международная организация помощи борцам революции, созданная Коммунистическим Ин-
тернационалом как аналог Красного Креста.
Литература и источники
1. Ватлин А.Ю. Коминтерн: Идеи, решения, судьбы. М.: РОССПЭН, 2009. 374 с.
2. Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern/Terror: Stalinistische Partei s äuberungen 1936-1953. Paderborn; München; Wien; Zürich: Schöningh. 2001. S. 33-119.
3. Ватлин А.Ю. Утопия на марше истории. История Коминтерна в лицах. М.: РОССПЭН, 2023. 896 с. (дата обращения: 15.03.2024).
4. Мухамеджанов М.М. Коминтерн: страницы истории. // Знание. Понимание. Умение - 2008 - № 6. [Электронный ресурс] - URL: https://www.zpu-journal.rU/e-zpu/2008/6/Mukhamedzhanov_Komintern/ (дата обращения: 15.03.2024).
5. Фирсов Ф.И. Секреты Коммунистического Интернационала. Шифрограмма. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б. Н. Ельцина», 2011. 496 с.
6. Черёмухина Т.Ю. Коминтерн в 1929-1935 годах: от единого фронта к народному // Обозреватель: научно-аналитический журнал. Декабрь 2019. № 12 (359). С. 88-111.
7. Пантелеев М.М. Агенты Коминтерна. М.: ЭКСМО, 2005. 350 с.
8. Chase W.J. Enemies Within the Gates? The Comintern and the Stalinist Repression, 1934-1939. Yale University Press. 2001. 514 p.
9. Штудер Б., Унфрид Б. Сталинские партийные кадры. Практика идентификации и дискурсы в Советском Союзе в 1930-х гг. М.: РОССПЭН, 2011. 247 с.
10. История Коммунистической партии Советского Союза. / отв. ред. А.Б. Безбородов; науч. ред. Н.В. Елисеева. М.: Политическая энциклопедия, 2013. 671 с.
11. Анфертьев И.А. РКП(б)-ВКП(б) и модернизация РСФСР/СССР В 1920-1930-е гг.: программы преобразований и борьба за власть. диссертация ... доктора исторических наук 07.00.02. - Москва, 2019. 789 с.
12. Юдин К.А. Комиссия партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б) и ее роль в политической системе СССР 1930-х гг. // На пути к гражданскому обществу. Иваново. 2014. № 2(14). С. 74-83.
13. Юдин К.А. Кампания по проверке и обмену партийных документов как отражение политических технологий сталинского режима на территории Верхневолжского региона в 1935-1936 годах // Вестник ВолГУ. Серия 4, История. Регионоведение. Международные отношения. 2017. Т. 22. № 1. С.112-123.
14. Петров Н., Янсен М. «Сталинский питомец» - Николай Ежов. М.: РОССПЭН, 2009. 447 с.
15. Хлевнюк О.В. Сталин. Жизнь одного вождя. М.: АСТ, 2015. 464 с.
16. Земсков В.Н. Сталинская эпоха. Экономика, репрессии, индустриализация. 1924-1954. М.: Вече, 2018. 304 с.
17. Российский государственных архив социально-политической истории (Далее - РГАСПИ). Ф. 495. Оп. 2, Д. 229.
18. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 2, Д. 246.
19. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18, Д. 1039.
20. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18, Д. 1073.
21. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 18, Д. 1147а.
22. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 20, Д. 811.
23. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 21, Д. 34.
24. РГАСПИ. Ф. 495. Оп. 21, Д. 52.
25. РГАСПИ. Ф. 546. Оп. 1, Д. 376.
26. КПСС в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК. Том 6 (1933-1937) М.: Политиздат, 1985. 431 с.
27. КПСС в резолюциях съездов, конференций и пленумов ЦК. Том 7 (1937-1938). М.: Политиздат, 1985. 574 с.
28. Лубянка, Сталин и Главное управление госбезопасности НКВД. М.: МФД, 2004. 736 с.
29. Материалы «Особой папки» Политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б) по вопросу советско-польских отноше-ний.1923-1944 гг. М.: [Б. и.], 1997. 144 с.
30. Коминтерн против фашизма. М.: Наука, 1999. 506 с.
31. Политбюро ЦК РКП(б) - ВКП(б) и Коминтерн. 1919 - 1943. Документы. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2004. 960 с.
32. Адибеков Г.М., Шахназарова Э.Н., Шириня К.К. Организационная структура Коминтерна. 1919 - 1943. М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 1997. 287 с.
References
1. Vatlin A.Yu. Komintern: Idei, resheniya, sud'by [Comintern: Ideas, decisions, fates]. Moscow: ROSSPEN Publ., 2009. 374 p.
2. Vatlin A. Kaderpolitik und Säuberungen in der Komintern. Terror: Stalinistische Partei s äuberungen 1936-1953. Paderborn; München; Wien; Zürich: Schöningh. 2001. P. 33-119.
3. Vatlin A.Yu. Utopia na marshe istorii [Utopia on march for history]. Moscow: ROSSPEN Publ., 2023. 896 p.
4. Mukhamedzhanov M.M. Komintern: stranitsy istorii. [Comintern: pages of history]. Znanie. Ponimanie. Umenie [Knowledge. Comprehension. Ability]. 2008. No. 6. Available at: https://www.zpu-journal.ru/e-zpu/2008/6/Mukhamedzhanov_Komintern/ (accessed: 15.03.2024).
5. Firsov F.I. Sekrety Kommunisticheskogo Internatsionala. Shifrogramma. [The secrets of Comunist Internationale] Moscow: Rossiiskaya politicheskaya entsiklopediya (ROSSPEN); Fond «Prezidentskii tsentr B. N. El'tsina» Publ., 2011. 496 p.
6. Cheremukhina T.Yu. Komintern v 1929-1935 godakh: ot edinogo fronta k narodnomu [Comintern in 1929-1935: from united front to people's front]. Obozrevatel': nauchno-analiticheskii zhurnal [Observer: scientific and analysis journal]. 2019. No. 12 (359). P. 88-111.
7. Panteleev M.M. Agenty Kominterna [Agents of the Comintern]. Moscow: EKSMO Publ., 2005. 350 p.
8. Chase W.J. Enemies Within the Gates? The Comintern and the Stalinist Repression, 1934-1939. Yale University Press. 2001. 514 p.
9. Shtuder B., Unfrid B. Stalinskie partiinye kadry. Praktika identifikatsii i diskursy v Sovetskom Soyuze v 1930-kh gg. [Stalin's party staffing. Identification practices and discourses in the Soviet Union in the 1930s]. Moscow: ROSSPEN Publ., 2011. 247 p.
10. Istoriya Kommunisticheskoi partii Sovetskogo Soyuza [The history of the Communist Party of the Soviet Union]. Moscow: Politicheskaya entsiklopediya Publ., 2013. 671 p.
11. Anfert'ev I.A. RKP(b)-VKP(b) i modernizatsiya RSFSR/SSSR V 1920-1930-e gg.: programmy preobrazovanii i bor'ba za vlast' [The RCP(b)-the CPSU(b) and the Modernization of the RSFSR/USSR in the 1920s and 1930s: transformation programs and the struggle for power]. dissertatsiya ... doktora istoricheskikh nauk 07.00.02. Moscow, 2019. 789 p.
12. Yudin K.A. Komissiya partiinogo kontrolya (KPK) pri TsK VKP(b) i ee rol' v politicheskoi sisteme SSSR 1930-kh gg [The Party Control
Commission (CPC) under the Central Committee of the CPSU (b) and its role in the political system of the USSR in the 1930s.]. Na puti k grazhdanskomu obshchestvu [Towards a civil society]. Ivanovo. 2014. No. 2(14). P. 74-83.
13. Yudin K.A. Kampaniya po proverke i obmenu partiinykh dokumentov kak otrazhenie politicheskikh tekhnologii stalinskogo rezhima na territorii Verkhnevolzhskogo regiona v 1935-1936 godakh [The campaign to verify and exchange party documents as a reflection of the political technologies of the Stalinist regime in the Upper Volga region in 1935-1936]. Vestnik VolGU [Bulletin of VolSU]. Series 4, History. Regional studies. International relations. 2017. V. 22. No. 1. P.112-123.
14. Petrov N., Yansen M. «Stalinskii pitomets» - Nikolai Ezhov [«Stalin's pet» - Nikolai Yezhov]. Moscow: ROSSPEN Publ., 2009. 447 p.
15. Khlevnyuk O.V. Stalin. Zhizn' odnogo vozhdya [Stalin. The life of a leader]. Moscow: AST Publ., 2015. 464 p.
16. Zemskov V.N. Stalinskaya epokha. Ekonomika, repressii, industrializatsiya [The Stalin era. Economy, repression, industrialization]. 1924-1954. Moscow: Veche Publ., 2018. 304 p.
17. Rossiiskii gosudarstvennykh arkhiv sotsial'no-politicheskoi istorii [Russian state archive of socio-political history] (hereinafter -RGASPI). F. 495. Op. 2, D. 229.
18. RGASPI. F. 495. Op. 2, D. 246.
19. RGASPI. F. 495. Op. 18, D. 1039.
20. RGASPI. F. 495. Op. 18, D. 1073.
21. RGASPI. F. 495. Op. 18, D. 1147a.
22. RGASPI. F. 495. Op. 20, D. 811.
23. RGASPI. F. 495. Op. 21, D. 34.
24. RGASPI. F. 495. Op. 21, D. 52.
25. RGASPI. F. 546. Op. 1, D. 376.
26. KPSS v rezolyutsiyakh s"ezdov, konferentsii i plenumov TsK [The CPSU in the resolutions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee]. Volume 6 (1933-1937) Moscow: Politizdat Publ., 1985. 431 p.
27. KPSS v rezolyutsiyakh s"ezdov, konferentsii i plenumov TsK [The CPSU in the resolutions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee]. Volume 7 (1937-1938). Moscow: Politizdat Publ., 1985. 574 p.
28. Lubyanka, Stalin i Glavnoe upravlenie gosbezopasnosti NKVD [Lubyanka, Stalin and the Main Directorate of State Security of the NKVD]. Moscow: MFD Publ., 2004. 736 p.
29. Materialy «Osoboi papki» Politbyuro TsK RKP(b)-VKP(b) po voprosu sovetsko-pol'skikh otnoshenii [Materials of the "Special folders" of the Politburo of the Central Committee of the RCP(b)-VKP(b) on the issue of Soviet-Polish relations].1923-1944 gg. Moscow, 1997. 144 p.
30. Komintern protiv fashizma [The Comintern against Fascism]. Moscow: Nauka Publ., 1999. 506 p.
31. Politbyuro TsK RKP(b) - VKP(b) i Komintern. 1919 - 1943. Dokumenty [The Politburo of the Central Committee of the RCP(b) - the CPSU(b) and the Comintern. 1919 - 1943. Documents]. Moscow: «Rossiiskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSPEN) Publ., 2004. 960 p.
32. Adibekov G.M., Shakhnazarova E.N., Shirinya K.K. Organizatsionnaya struktura Kominterna [The organizational structure of the Comintern]. 1919 - 1943. Moscow: «Rossiiskaya politicheskaya entsiklopediya» (ROSSPEN) Publ., 1997. 287 p.
© «Клио», 2024 © Латушко Н.Н., 2024
