CC BY
87
УДК 930.26(470.4) и.И. Дремов
К ВЫДЕЛЕНИЮ ПОГРЕБАЛЬНЫХ ПАМЯТНИКОВ РУБЕЖА СРЕДНЕЙ И ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ СТЕПНОГО ПОВОЛЖЬЯ
Анализ погребальных памятников эпохи бронзы степного Поволжья позволил автору статьи выделить погребения рубежа средней и поздней бронзы. На раннем этапе поздней бронзы одновременно сосуществуют раннесрубные и покровские памятники. Основой сложения раннесрубной культуры являются памятники катакомбной культуры. Ключевые слова: Поволжье, курганы, планиграфия, бронзовый век, срубная культура, преемственность.
1.1. Dryomov
BURIAL OBJECTS OF THE TURN OF MIDDLE AND LATE BRONZE AGE IN THE VOLGA STEPPE REGION
The author analyses burial mounds of the Bronze Age in the Volga steppe region and differentiates burial mounds made at the turn of the middle and late Bronze Age. During the initial stage of the late Bronze Age rannesrubniy and pokrovsky cultures coexisted. The basis for rannesrubniy culture is catacomb culture.
The key words: the Volga region, burial mound, planigraphy, the Bronze Age, succession.
Выделение памятников конца средней - начала поздней бронзы в степном Поволжье сопряжено со значительными сложностями, так как синкретические памятники отсутствуют, четко выраженных комплексов переходного типа нет, различия между материалами средней и поздней бронзой настолько существенны, что напрашивается вывод о хронологическом разрыве между катакомбной и срубной культурами. Естественны попытки найти переходную ступень между ними.
Н .К. Качалова, проанализировав горизонтальную стратиграфию заволжских курганов, выделила Береж-новский горизонт срубных погребений, предшествую -щий, по ее мнению, покровским памятникам [2, с. 69 -79]. Отличительной чертой являлись отклонения от стандарта погребального обряда срубной культуры: восточная ориентировка, различия в положении рук, право -бочность и др. Однако инвентарь не дает оснований для таких выводов.
В .В. Отрощенко считает, что в Нижнем Поволжье должен быть выявлен хронологический пласт, анало -гичный потаповско-синташтинскиму, заполняющий хронологический промежуток между катакомбными и сруб-ными погребениями [8, с. 107 - 112]. Отдельные наход -ки на памятниках Нижнего Поволжья имеют синташ-тинские или потаповские черты, но не составляют единого культурно-хронологического пласта.
По мнению Н.М. Малова, раннесрубным материалам предшествуют памятники покровской культуры [6, с. 42]. При таком подходе критерием хронологического приоритета того или иного памятника является степень выраженности в его материалах, особенно в керамике, абашевских (покровских) элементов.
Иная точка зрения основана на материалах, содержащих такие ранние признаки, как наличие псалиев, аналогичных синташтинским или потаповским, керамики с елочной орнаментацией до дна, устройство могил с подбоями и др. [14].
Известен уже целый ряд раннесрубных памятников, которые не имеют никаких покровских (абашевских) черт в керамике, но по инвентарю и погребальному обряду могут быть отнесены к рубежу ранней и средней бронзы.
Одним из наиболее ярких среди них является Мурманский курган со срубными погребениями в катакомбах [3, с. 130 - 139]. Этот комплекс из глубокого Заволжья был первым, где встречено сочетание катакомб-ных и срубных признаков. Погребенные лежали в под -боях, но в типичной для срубной культуре позе адорации и со срубной посудой без абашевских элементов.
Не менее известны благодаря яркому инвентарю и хорошей публикации курганные группы Золотая Гора и Кочетное [13, с. 61 - 70]. Золотая Гора примечательна наличием псалиев, близких потаповским и синташтинским, в сочетании с типично срубной керамикой без каких-либо абашевско-покровских черт и с типично сруб-ным погребальным обрядом. Материалы курганной группы у с. Кочетное А.И. Юдин и А.Д. Матюхин также относят к раннему этапу срубной культуры. Наиболее выразительным на этом памятнике является Кочетное, курган 7, где найден неординарно большой кенотаф, содержащий два бронзовых ножа, серп и деревянный сосуд в форме лодки.
Аналогичный кенотаф исследован в 2006 г. у с. Ново-яблоновка (раскопки Ю.А. Африканова). В этом кургане найдено 3 основных погребения с большим набором инвентаря, включая раннесрубную керамику (рис. 1). Один сосуд был украшен до дна елочным орнаментом. Еще один комплекс с псалием, аналогичным потаповс-ко-синташтинским, найден в 2006 г. в кургане у с. Дубовый Гай в Хвалынском районе (раскопки А.И. Юдина). Здесь, кроме псалия, в погребении 4 найдены 2 бронзовых ножа, 9 кремневых и 1 костяной наконечники стрел, костяные пронизки и керамика покровского типа. В других погребениях содержалась как покровская, так и срубная керамика. Здесь встречена характерная планиграфия - большая могила по центру и три рядовых могилы в стороне, все основные (см. рис. 1)1.
Особняком стоит комплекс из курганной группы Широкий Карамыш 2, курган 4 [1, с. 20 - 35]. Он содер-
1 Выражаю признательность А.И. Юдину и Ю.А. Африка-нову за возможность использовать эти материалы до выхода в свет публикации.
Рис. 1. Планиграфия курганов у с. Дубовый Гай и Новояблоновка
жит выразительные материалы с покровскими и ката-комбными признаками (рис. 2). Для большей части посуды из этого кургана характерны покровские черты, но здесь же имеются два сосуда, украшенных до дна елочным орнаментом. Главным отличием этого кургана является его планиграфия. Курган обнесен ровиком глубиной до 0,6 м в материке. Весь инвентарь и все погребения с инвентарем расположены в ровике. Во внутреннем пространстве кургана найдены лишь неглубокие небольшие и, вероятно, впускные безынвентарные могилы. В центральной части насыпи фиксировался мощный материковый выкид, происходящий, как выяснилось, из ровика. В западной части ровика найдено 4 погребения и 4 тризны. Погребения 6, 8 и 9 представляли собой расширения и углубления в ровике. Они же содержали наиболее престижный инвентарь - 2 ножа, подвеску в 1,5 оборота, обломок каменного топора, посуду. В погребении 9 имелось 4 разных сосуда - аба-шевский сосудик с крышкой, два горшка с внутренними желобками на венчике и округлобокий горшок с закрытым устьем срубного вида, украшенный до дна елочным орнаментом. Необычно то, что ровик имел ответвление на запад, оканчивающееся еще одним погребением (погребение 10). В могиле с заплечиками глубиной около 2 м в материке лежал скелет в позе скачуще-
го всадника черепом на восток на левом боку. Инвентарь отсутствовал. Типологически это погребение можно отнести к катакомбной культуре или КМК. По всем признакам это погребение должно быть наиболее древним и основным в кургане, но оно располагалось за его пределами и было соединено с курганом ровиком. Характерно, что в этом отрезке соединительного ровика располагались три тризны, в двух из которых находились горшки покровского типа (тризны 3, 4), а в одной стоял сосуд, типологически катакомбный (см. рис. 2, тризна 2). Он орнаментирован под венчиком рядами треугольных наколов, а ниже «елочкой», выполненной зубчатым штампом. В глине шамот.
ш С7Ш
17 Терновка, курган 4
Рис. 2. Планиграфия курганов Широкий Карамыш (курган 4) и Терновка (курган 4)
Весь этот курган можно рассматривать как единый закрытый комплекс. Погребение 10, судя по обряду и конструкции могилы, было наиболее древним. Потом был сооружен ровик с погребениями и тризнами и соединен ответвлением ровика с остальным курганом. Весь комплекс был перекрыт единой насыпью, несколько вытянутой в широтном направлении. Неразрывная связь между погребением средней и материалами поздней бронзы здесь представляется очевидной.
К числу наиболее ранних памятников начала поздней бронзы относится курган 4 Терновского могильника близ г. Балаково (см. рис. 2). Здесь открыто 19 погребений, хронологически компактных как по металлическому инвентарю, так и по керамике. Особенно показа-
тельны ножи, имеющие близкие аналогии в сейминс -ко-турбинских бронзах. С этим согласуется радиоуглеродная дата центрального погребения (погребения 21) -3580 +/- 50 т.л.н.: 1977 - 1875, 1835 - 1817, 1801 - 1785 cal BC или 2036 - 1750 cal BC [5, с. 199 - 202]. В керамическом комплексе этого кургана присутствует срубная посуда. Имеется один острореберный сосуд, аналогичный керамике сложившейся срубной культуры (п. 3), два горшка орнаментированы «елочкой» до дна (погребения 10 и 11) и один - в верхней части (погребение 5), что указывает на катакомбные традиции. Некоторые сосуды имеют слегка отогнутые венчики, но ярко выраженных абашевских черт, таких как внутренние желобки по венчику, сильные расчесы, обильная примесь ракушки в глине, здесь нет [9]. Так же как и Широкий Карамыш, курган 4, Дубовый Гай, Новояблонов-ка, этот курган относится к покровско-срубным памятникам и маркирует начало поздней бронзы в Нижнем Поволжье.
Анализ широкого круга материалов приводит к выводу, что к началу поздней бронзы относятся как комплексы с чисто срубной, так и с покровской посудой. Бросается в глаза, что керамика всех этих относительно одновременных комплексов значительно различается. В Покровском могильнике сильно выражены абашевские черты, в Бородаевке - абашевские, но с заметным восточным влиянием, в Ровном, как и в Золотой Горе, хорошо датируемой синташтинским временем по псалиям и иному инвентарю, покровские - абашевские черты не проявляются. Сильная профилировка сосудов при отсутствии внутреннего ребра сопоставима с потаповской керамикой, но в орнаментации никаких синташтинско-потаповских черт не улавливается. Имеется несколько срубных погребений с керамикой, украшенной до дна «елочным» орнаментом, не отличимой от катакомб-ной посуды - курган Новояблонов-ка, погребение 2 (см. рис. 1); Широкий Карамыш, курган 4, погребение 9, тризна 2; Терновка, курган 4, погребения 10, 11 (см. рис. 2).
Традиционно считается, что памятники эпохи средней и поздней бронзы связаны между собой генетически. Это убеждение основано на многочисленных соответствиях в керамике и другом инвентаре, однако синкретических катакомбно-срубных или катакомбно-покровских памятников нет. Срубная культура сформировалась на местной основе, но переходных памятников не имеет, как если бы она была привнесена со стороны. Но и на других территориях мы застаем сруб-ную культуру в уже сформировавшемся виде. В то же время накапливается материал, свидетельствующий об очень быстрой смене катакомбных погребений ран-
несрубными и покровскими. Имеется ряд случаев, когда ранне-срубные погребения накладывались точно на могильную яму с погребением катакомбного времени или на входную камеру катакомбы.
На грунтовом Белогорском II могильнике было обнаружено погребение срубной культуры (погребение 2), которое легло точно во входную камеру катакомбной могилы (погребение 3) (рис. 3). Срубное погребение имело выразительный инвентарь: баночный сосуд, бронзовый нож без перекрестия и с раскованным краем лезвия, близким по форме позднекатакомбным ножам, пастовые бусы, бронзовую подвеску в 1,5 оборота и головное украшение ябалаклинского типа из
Рис. 3. Грунтовый Белогородский могильник
бронзовых блях и пронизок. Такая же бляха с пронизка-ми известна в кургане 26, погребении 6 Бережновского I могильника [12, с. 89]. Им сопутствовали абашевский и срубный горшки высоких пропорций. Ранняя датировка в рамках срубной культуры этого комплекса не вызывает сомнений по всему набору инвентаря, причем не исключено, что подобные бляхи являются продолжением традиций кавказских блях, украшенных пуансон-ным орнаментом, которые датируются по ближневос -точным аналогиям XVIII - XIX вв. [11, с. 24]. Все это по-
зволяет относить Белогорское погребение к рубежу средней и поздней бронзы. Если учесть, что рядом находилось еще одно срубное захоронение с горшком, близким по форме и орнаментации катакомбным сосудам с этого же могильника, вывод о ранней датировке комплекса с украшениями становится более вероятным. Тазовые кости скелета просели на 10 см во входную камеру катакомбной могилы, в которой лежал костяк в позе «скачущего всадника», сопровождаемый инвентарем - двумя сосудами с «елочной» орнаментацией и жаровней из днища крупного сосуда. По краю венчика одного из сосудов имеются защипы, что лишний раз подчеркивает позднюю для катакомбного времени датировку этого комплекса.
На первый взгляд сочетание срубного и катакомбного погребений кажется случайным, но есть основания полагать, что в грунтовых могильниках захоронения более компактны в хронологическом отношении. Вероятность случайного попадания более поздних погребений непосредственно на предшествующие с течением времени сокращается. Следует отметить, что принцип под-захоранивания типичен как для ямных, так и для ката-комбных погребений. На Белогорских грунтовых могильниках, кроме приведенного случая, имеется еще 4 примера подзахоронений катакомбников в могилу или во входную камеру катакомбы. Думается, что факты подзахоронений срубников в катакомбные могилы так же, как и приведенные выше данные планиграфии, могут говорить об их генетической преемственности.
В кургане у с. Сторожовка близ Саратова было найдено катакомбное погребение с копьем и таким же катакомбным сосудом, как в Белогорском захоронении (см. рис. 3). В заполнении этой могилы находилось срубное погребение с покровской керамикой [4]. В кургане 2 Бережновка II срубное погребение с баночным сосудом находилось в заполнении могилы (см. рис. 3). На дне ее лежал скелет ребенка с сосудом, орнаментированным «елочкой» [12, с. 120], идентичным по форме сосуду из срубного погребения 1 Белогорского II могильника. Вероятность случайной «накладки» здесь мизерна, так как эти погребения находились в поле кургана далеко от остальных могил. Подобный случай был зафиксирован и в кургане Жареный Бугор в Саратове (см. рис. 3), где на краю могильной ямы с многовалико-вым сосудом и костяной пряжкой раннего типа находилось погребение с покровским сосудом [7].
Бросается в глаза, что во всех этих случаях керамика катакомбных погребений коррелирует между собой. Она имеет «елочную» орнаментацию и относится к позд-некатакомбному времени. Копье из Строжовки относится к позднекатакомбному и абашевскому времени и является предшественником покровских копий. Ко -ваные копья распространены в Подонье в памятниках абашевской и катакомбной культуры. Подборка подобных предметов насчитывает здесь более десятка [10]. В то же время срубные погребения, сопутствующие катакомбным, по инвентарю датируются раннесрубной (покровской) эпохой.
Вероятно, что к этой же категории подзахоронений относится и курган 20 Бережновка I. Здесь по центру располагалась могила со ступеньками, а на дне скор-ченно на спине лежал скелет с деформированным черепом. Сосуд с округлым дном имел типичную для катакомбного времени «елочную» орнаментацию. К се-
веру и востоку от скелета на уровне ступенек покоились два детских костяка на левом боку, один в позе адорации, другой - скачущего всадника [12].
Учитывая, что такие «накладки» встречаются на грунтовом могильнике и в поле кургана, причем катакомбные захоронения относятся к позднему этапу, а срубные - к раннему, случайное совпадение представляется маловероятным. Такие погребения могли совершаться в коротком хронологическом интервале, фиксируемом памятью современников или ближайших потомков. Разрыв между нижними и верхними захоронениями мог составлять не более 1 - 3 поколений. Следовательно, смена катакомбной культуры на срубную произошла в степном Поволжье очень быстро - в течение несколь -ких десятилетий. Этим можно объяснить почти полное отсутствие обратной стратиграфии и синкретичных материалов или памятников переходного типа.
Материалы погребальных комплексов приводят к выводу, что в конце средней бронзы в степном Поволжье сложилась мозаичная картина сосуществования различных культур и культурных традиций, включая ям-ную. Городцовские ямники на позднем этапе - это явление не столько культурного и хронологического порядка, сколько социального. Ямная культура почти доживает до срубной и отделена от нее не столь значительным хронологическим интервалом, как это принято считать, возможно, лишь несколькими десятилетиями. Широкое распространение катакомбной культуры на севере степного Поволжья произошло только на позднем этапе.
В начале поздней бронзы происходит резкая и быстрая смена катакомбной культуры на срубную, и в этот период сохраняется культурная многокомпонетность в виде срубных, покровских, синташтинско-потаповских и иных проявлений. Процесс формирования и сложения срубной культуры отражается не в памятниках переходного типа, а в многочисленных и весьма многообразных комплексах начала поздней бронзы.
Покровские и раннесрубные материалы появляются одновременно. Покровские памятники наследуют абашевские традиции, срубные - катакомбные. Это две параллельные линии развития, но в процессе развития срубной культуры абашевские черты нивелировались и в развитой срубной культуре были практически полностью изжиты.
Наиболее ранние памятники собственно срубной культуры в степном Поволжье оказываются синхронными с КМК, Синташтой, абашевцами Среднего Дона и т.д. Вероятно, срубная культура появляется здесь несколько раньше, чем на других территориях, быстро распространяется, изживает инокультурные компоненты, включает в себя и ассимилирует местные культуры соседних территорий, в результате чего в короткий срок достигает удивительной стандартизации и унификации на огромном пространстве степной и лесостепной зоны от Урала до Днепра.
1. Дремов И.И., Тихонов В.В., Тупалов И. В. Курган у с. Широкий Карамыш с покровскими и катакомбными признаками // Археологическое наследие Саратовского края. Саратов, 2005. Вып. 6.
2. Качалова Н.К. Ранний горизонт срубных погребений Нижнего Поволжья // СА. 1978. № 3.
3. Лопатин В.А., Малов Н.М. Срубные погребения в подбоях на Еруслане // СА. 1982. № 1.
4. Ляхов С.В. Уникальное погребение средней бронзы из кургана у пос. Сторожевка // Охрана и исследование памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов, 1996.
5. Малов Н.М. Культуры эпохи поздней бронзы в Нижнем Поволжье // Бронзовый век Восточной Европы: характеристика культур, хронология и периодизация. Самара, 2001.
6. Малов Н.М. Покровская культура начала эпохи поздней бронзы в северных районах Нижнего Поволжья: по материалам поселений срубной культурно-исторической области // Археология Восточно-Европейской степи. Саратов, 2007.
7. Монахов С.Ю. Погребение культуры многоваликовой керамики близ Саратова // СА. 1985. № 1.
8. Отрощенко В.В. О возможности участия полтавкин-ских и катакомбных племен в сложении срубной культуры // СА. 1990. № 1.
9. Памятники срубной культуры. Волго-Уральское междуречье //САИ. Саратов, 1993. Вып. 1 - 10.
10. Рогудеев В.В. Находка раннего наконечника дротика в низовьях Дона // Проблемы археологии Нижнего Поволжья: тез. докл. Волгоград, 2007.
11. Рысин М.В. Датировка комплексов из Эшери // РА. 1990. № 2.
12. Синицын И.В. Археологические исследования Заволжского отряда // МИА № 60. 1959.
13. Юдин А.И., Матюхин А.Д. Раннесрубные курганные могильники Золотая Гора и Кочетное. Саратов, 2006.
14. Юдин А.И., Матюхин А.Д. и др. Раннесрубные курганные могильники Золотая Гора и Кочетное и проблемы формирования срубной культуры Нижнего Поволжья // Охрана и исследование памятников археологии Саратовской области в 1995 году. Саратов, 1996.
УДК 94(470) И.Е. Ильин
РОССИЙСКОЕ СЕЛО В УСЛОВИЯХ АГРАРНОГО РЕФОРМИРОВАНИЯ: ИСТОРИЧЕСКИЙ ОПЫТ, ТЕНДЕНЦИИ И ПРОБЛЕМЫ
В статье на материалах статистики и социологических исследований анализируются проблемы аграрного реформирования российского села на примере Чувашской Республики. Рассмотрены социальные результаты либеральных преобразований в сельском хозяйстве региона: материально-техническая база, человеческий потенциал сельского социума, некоторые аспекты социальной структуры, социальные ожидания крестьянства.
Ключевые слова: российское село, социальные процессы, аграрная реформа, социальная структура, безработица.
I.E. Illyn
RUSSIAN COUNTRYSIDE DURING AGRICULTURAL REFORMS: PAST EXPERIENCE, TENDENCIES AND PROBLEMS
The article deals with the problems of agrarian reforms in Russian rural economy. The research is based on statistic data and sociological surveys in the Chuvash Republic. The author reveals social consequences of the liberal modernization of rural agriculture: material and technical basis, human potential of rural communities, some aspects of social structure, social expectations of rural residents.
The key words: Russian countryside, social processes, agrarian reform, social structure, unemployment.
Рыночная трансформация аграрных отношений в новой России продолжается 20 лет и представляет собой сложный, противоречивый социально-экономический процесс. Аграрная реформа и ее социальные последствия затронули все стороны жизнедеятельности сельского социума: отношения собственности, сферу труда, материальной и духовно- нравственной жизни, культуру, социальную структуру и образ жизни, продовольственную и национальную безопасность. Сегодня уже ясно, что поставленные задачи и цели преобразования села и подъема сельского хозяйства в стране не достигнуты, реформа зашла в тупик и возникла необходимость корректировки аграрной политики и механизмов ее реализации, поиска более приемлемой стратегии и форм аграрного реформирования в стране, регионах.
На протяжении советского и постсоветского периода в России проблемам аграрных реформ посвятили
свои исследования А.А. Анфиногентова, Ю.В. Арутюнян, М.А. Безнин, В.Л. Берсенев, Л.В. Бондаренко, И.Н. Буз-далов, П.П. Великий, И.М. Волков, М.А. Вылцан, О.М. Вербицкая, В.Г Виноградский, В.П. Данилов, Л.Н. Денисова, Т.И. Заславская, Ф.Г. Зиятдинова, Ф.А. Зырянов, И.Е. Зеленин, В.А. Зубков, В.В. Кабанов, П.С. Кабытов, З.И. Калугина, В.Б. Островский, А.Н. Медушевский, В.В. Милосердов, В.Н. Назаренко, Т.Г. Нефедова, В.В. Па-циорковский, А.В. Петриков, А.С. Сенявский, П.И. Си-муш, В. И. Староверов, А. И. Сухарев, Г.С. Широкалова, А.А. Хагуров и др.
Историография современной аграрной реформы, являющейся составной частью аграрной политики и важнейшей функцией государства, насчитывает сотни трудов представителей гуманитарной общественной мысли: историков, социологов, экономистов. Многоаспектная проблема аграрного реформирования российского села находится в центре изучения об-
