CC BY
10УДК 94(470-67)
Г.А. Искендеров, Б.Б. Булатов
К вопросу становления административно-командной системы в сельском хозяйстве Дагестана в конце 20-х - начале 30-х гг. XX в.
Дагестанский государственный университет; dekanif@mail.ru
В статье, опираясь на новые архивно-документальные материалы и историческую литературу, авторы освещают узловые проблемы становления командно-административной системы в сельском хозяйстве республики, дают объективную и всестороннюю оценку рассматриваемых процессов и явлений.
Ключевые слова: администрирование, кооперация, демократия, экономика, деформация, колхозный строй, социальный облик.
К началу 30-х годов объективный ход социально-экономического развития вызвал необходимость преобразования сельского хозяйства на основе коренной технической реконструкции, подъема общей культуры села в повестку дня. Хозяйствование на мелких клочках земли с помощью примитивных орудий обрекало крестьян на тяжелый ручной труд, обеспечивая им всего-навсего воспроизводство всех тех же отсталых условий труда и быта.
Для Дагестана в конце 20-х и начале 30-х годов решение «крестьянского вопроса» было одной из главных задач его успешного экономического развития. Республика являлась аграрной, к началу 1926 г. 88,1 % её населения было сельским, а по России 75 % трудоспособного населения жило в сельской местности. В большинстве районов сохранялись экстенсивные формы хозяйствования. Основным типом хозяйства и основным собственником средств производства в горном Дагестане по данным на начало рассматриваемого периода было мелкое крестьянское хозяйство, имеющее от 25 до 100 овец, до 2 голов рогатого скота и до 0,5 десятин земли. Такие хозяйства составляли 55,6 % [1, л. 29].
В результате аграрных преобразований Советской власти в дагестанском ауле существенно меняется соотношение социальных групп в земледелии. По данным бюджетного обследования Наркомзема Дагестанской АССР, проведенного в 1927 г., удельный вес различных социальных групп в экономике дагестанского аула характеризовался такими данными: бедняцкие хозяйства составляли 48,5 %, середняки - 46,7 %, кулаки - 5,1 %. На одно бедняцкое хозяйство приходилось 2,68 дес. земли, 0,77 дес. посевов, на 294 руб. средств производства; на одно хозяйство середняка - 4,53 дес. земли, 1,9 дес. посевов, на 534,6 руб. средств производства; на одно хозяйство кулака -10,9 дес. земли, 5,2 дес. посевов, на 2422 руб. средств производства [2, л. 54].
Анализ распределения средств производства между различными социально-экономическими группами крестьян приводит к выводу, что сохранившаяся в ауле большая разница в распределении средств производства служила для развития капиталистических отношений, экономического давления зажиточного крестьянства на бедноту, особенно при найме-сдаче средств производства.
В ходе восстановления и развития аграрного производства государственные органы власти и управления убеждались в том, что мелким хозяйствам в одиночку из нужды не выйти. В сознании крестьян также все более утверждались идеи объединения в
различные кооперативные союзы, коллективные хозяйства. И здесь возникал вопрос переходе от мелкотоварного аграрного производства к высокотоварному коллективному.
Стремление к уравнительному распределению прочно утвердилось в массовом сознании. Отсюда стремление крестьян к объединению в общину. Между общиной и колхозом много общего, особенно в выравнивании доходов сельских тружеников, имеющих разный социальный статус. Это довольно схожие социальные ячейки государства, формы самоуправления сельского населения.
В социальном плане община была куда активнее колхозов. Для решения наиболее важных вопросов обычно собирался сельский сход. Община и колхоз предполагают коллективную обработку земли. Главное - как общинная, так и колхозная собственность не являются формами частного землевладения.
В рассматриваемые годы крестьянство как класс не имело власти. Это видно при выборах в государственные органы власти, где доля крестьян не соответствовала их удельному весу в составе населения республики.
В начале 30-х годов в ЦИКе Дагестана их представители составляли около 5 % [3, с. 48]. Но крестьянство имело относительную экономическую самостоятельность. Крепла сельскохозяйственная, потребительская, кредитная и т. п. кооперация. В 1930 г. в сельскохозяйственной кооперации состояло 15,6 % всех крестьянских хозяйств. В равнинных районах процент кооперированных крестьян поднимался до 26,5 % [4, с. 70].
В системе сельскохозяйственной кооперации «Дагкентбирлиги» число членов выросло с 19 824 человек в 1926 г. до 36 126 в 1930 г. [5, л. 17].
На 1 января 1931 г. в сельской местности насчитывалось 86 потребительских кооперативных обществ, имевших 376 лавок и объединявших 89 543 пайщика. В начале 1932 г. в сельской местности было кооперировано 49,8 % всех крестьянских хозяйств [6, л. 22].
При этом в сельской местности наблюдалось быстрое падение удельного веса частного капитала в торговле. Наиболее распространенной формой кооперации в Дагестане было универсальное сельхозкредитное товарищество. В 1932 г. в республике функционировало 67 универсальных кооперативов с кредитными функциями.
К концу 20-х - началу 30-х гг. сформировалась административно-бюрократическая система управления, которая требовала полноты господства и не могла долго терпеть экономической самостоятельности тружеников села. Время поставило вопрос о развитии социалистического общества, недопущении возврата к старым порядкам, об укреплении социалистической власти в стране, приобщении крестьян к коллективным формам хозяйствования на земле. Путь к коллективизации сельского хозяйства начинался с создания простейших форм производственных объединений, где члены сохраняли за собой землю и основные средства производства, сельхозартелей с большей степенью обобществления. В начале 1930 г. было организовано 430 колхозов. Общая численность колхозников составила около 17 тыс. чел., или 9,2 % крестьянских хозяйств [7, л. 27].
Особенно высокие темпы роста колхозов были отмечены в Дагестане за август-декабрь 1929 года, когда в колхозы вступило более 15 тыс. крестьянских хозяйств. Колхозному движению оказывалась большая материальная и моральная поддержка со стороны партии и государственных органов власти.
Летом 1929 года провозглашается лозунг «сплошной коллективизации» крестьянских хозяйств целых районов республики. Под влиянием административного нажима колхозное движение развернулось в равнинных и предгорных районах: Махачкалинском, Хасавюртовском, Бабаюртовском, Буйнакском, Кизлярском, Ачикулакском,
Шелковском. В начале 1930 года в этих районах было коллективизировано около 50 % крестьянских хозяйств [8, с. 159].
Ускоренное развитие колхозного движения в Дагестане - отражение общей тенденции по стране безоглядного форсирования коллективизации, что определялось позицией И.В. Сталина и его окружения. В основе этой позиции лежало пренебрежение к настроениям большинства крестьянства, игнорирование его неготовности и нежелания отказаться от собственного мелкого хозяйства. «Теоретическим» обоснованием форсирования коллективизации явилась статья И.В. Сталина «Год великого перелома», опубликованная 7 ноября 1929 г. В ней утверждалось, что в колхозы якобы пошли основные середняцкие массы крестьянства, что в социалистическом преобразовании сельского хозяйства уже одержана решающая победа» [9, с. 133].
Центральный комитет ВКП (б) 5 января 1930 г. принял постановление «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» [10, с. 389-386], в котором были определены темпы, формы и пути развития колхозов в зависимости от степени подготовленности различных районов страны к коллективизации. Такие важнейшие зерновые районы, как Северный Кавказ, Нижняя и Средняя Волга, ориентировались на завершение коллективизации осенью 1930 года или не позднее весны 1931 года. Столь сжатые сроки и призыв к «социалистическому соревнованию по организации колхозов» находились в полном противоречии с указанием о недопустимости какого бы то ни было декретирования сверху колхозного движения.
В Дагестане местные партийные и советские организации под давлением центра форсировали темпы коллективизации. На 4-й сессии VIII созыва ЦИК ДАССР (30 января - 1 февраля 1930 г.) в докладе «Об основных задачах сельхозкампании 1930 г.» важнейшей задачей в период весенней посевной кампании признавалась ликвидация кулачества как класса, в том числе и в горных районах. В постановлении сессии по данному вопросу отмечался переход отдельных районов к сплошной коллективизации и на этой основе делался вывод о возможности перехода к ликвидации кулачества как класса без уточнения, к каким районам относится этот вывод [11, л. 8].
Под сильным нажимом сверху в районах выносились решения завершить коллективизацию «в течение весенней посевной кампании 1930 года». Разъяснительная и организационная работа в массах подменялась угрозами, демагогическими обещаниями улучшения условий жизни населения.
Темпы коллективизации стремительно росли. Количество коллективизированных крестьянских хозяйств в Дагестане с 16 301 на 1 января 1930 г. увеличилось до 53 578 на 1 марта 1930 г., т. е. более чем в 3 раза. Конечно, в этих данных было много «дутых» показателей.
В высокогорном Чародинском районе к 1 марта 1930 г. было коллективизировано до 99 % крестьян, хотя к тому времени местные органы власти района не имели какого-либо опыта по организации колхозов. Кахибский район, где еще в октябре 1929 г. не было даже простейших производственных объединений (типа тозов), в начале 1930 года был объявлен районом сплошной коллективизации [12, с. 389].
Административный нажим, насилие при создании колхозов вызывали недовольство и открытые протесты крестьян, вплоть до антисоветских, антиколхозных выступлений.
По официальным данным, с начала хлебозаготовительной кампании и по 15 ноября 1929 г. дагестанским отделением ОГПУ было арестовано 102 человека, из них за антисоветскую, антиколхозную агитацию - 28, за теракты - 32, за спекуляцию - 37. По
социальному составу арестованные распределялись следующим образом: кулаки - 58, середняки - 28, бедняки - 8, прочие - 2 [13, л. 106].
С начала января до конца марта 1930 г. было зарегистрировано около 48 антиколхозных выступлений, во многих горных и предгорных районах приобрело массовый характер истребление скота, особенно овец и коз.
Зимой 1930 г. органы власти начали крупномасштабную акцию по раскулачиванию и выселению кулаков и их семей. Становление новых экономических отношений в дагестанском ауле, социально-классовая политика государственных органов новой власти вызвали недовольство кулачества, которое составляло около 5 % крестьянских хозяйств. Кулаки держали в своих руках более 14 % земли, а беднейшие слои аула владели около 30 % земли [14, с. 74]. Было намечено было намечено выселить 1500 кулацких семей из всех районов республики. Объявление кулака вне закона привело к беззакониям по отношению к значительной части горского крестьянства. Чрезвычайные меры, принимаемые органами власти (раскулачивание, насильственное обобществление скота и сельхозинвентаря, изъятие вакуфного имущества, закрытие мечетей, репрессии по отношению к некоторым представителям мусульманского духовенства, искривления и перегибы в налоговой и заготовительной кампаниях, незаконные аресты людей), явились основными причинами возмущения горского крестьянства в 1929-1930 гг., что было использовано кулачеством и духовенством для антиколхозной агитации. Под влиянием такой агитации в ряде мест прошли вооруженные выступления, для подавления которых были использованы не только милицейские силы, но и воинские подразделения Красной Армии.
Центральная и местная власть расценивала выступления крестьян против коллективизации как антисоветские.
Отчетливо выраженная антиколхозная направленность присутствовала практически во всех вооруженных выступлениях вместе с лозунгами о восстановлении прав религии. Наиболее крупными и организованными были вооруженные выступления под руководством кулачества и духовенства в марте 1930 г. в ряде аулов Дидоевского участка Цумадинского района с центром в ауле Шаури. Восстанием руководил шариатский совет. Повстанцы выставили свои посты в 8 аулах с прилегающими к ним хуторами и организовали отряд до 500 человек, вооруженных винтовками и другим оружием. Повстанцы требовали прекращения изъятия вакуфного и мечетского имущества, освобождения арестованных за антисоветскую пропаганду представителей кулачества и духовенства. Главари восстания - шариатисты и кулачество, провоцирующие население на вооруженное выступление, рассчитывали на широкую поддержку со стороны соседних районов и аулов Дагестана, Чечни и Грузии [14, с. 165].
В том же месяце антиколхозное кулацкое выступление произошло в селении Ха-мамат-юрт Бабаюртовского района. Кулаки распустили колхоз, убили председателя одного из колхозов, разогнали органы власти. Выступление поддержала часть крестьян селений Чанкл-юрт и Уцми-юрт [15, с. 329].
Наиболее крупным движением против Советской власти в период коллективизации было восстание под руководством шейха Штульского, охватившее Курахский, Ка-сумкентский и Табасаранский районы Южного Дагестана.
Руководство республики, проанализировав события, связанные с восстанием весной 1930 г. в этих районах, выяснило, что уполномоченные органы власти приступили здесь к насаждению колхозов путем административного нажима, и к концу февраля 1930 г. в районе было создано 44 колхоза с вовлечением в них 2168 хозяйств.
Одновременно местные властные структуры без соответствующей агитационно-пропагандистской работы, без учёта мнения сельских жителей насильственно изъяли вакуфное имущество мечетей, закрыли 48 мечетей, при этом арестовали активных участников выступлений против такой акции властей.
Одной из причин восстания было насильственное изымание всего хлеба во время хлебозаготовок, в том числе предназначенного для питания и посевов, не только у зажиточных крестьян, но и у середняков. Поэтому в числе повстанцев были в основном середняки и даже крестьяне-бедняки.
Анализ состава участников восстания дает все основания предполагать, что в выступлении шейха Штульского приняли участие представители всех слоев сельского общества указанных районов.
Главной целью восстания было восстановление шариата, предоставление духовенству прав, которыми они пользовались до Советской власти. Повстанцы во всех аулах сменили председателей сельсоветов и других советских работников, назначили на их места старшин, разогнали колхозы. Ими был убит секретарь Касумкентского райкома партии Ю. Герейханов.
Органы власти быстро и жестко отреагировали на вооруженное выступление масс. Для ликвидации восстания была организована крупная оперативная группа, состоящая из войсковых частей Красной Армии, милиции и отрядов партизан из местных горцев. В результате масштабной войсковой операции повстанцы были разбиты. К ответственности были привлечены 316 человек, из них 104 были осуждены на различные сроки (от 10 до 3 лет). К расстрелу с конфискацией имущества были приговорены 10 человек [16, с. 34].
Насильственное обобществление имущества и особенно скота в начале коллективизации, а также меры Советской власти против религии стали одной из основных причин вооруженного восстания в мае 1930 г. в селении Хнов Рутульского района. В этом выступлении участвовали наряду с населением Хнова жители нескольких соседних сел Рутульского и Ахтынского районов (Борг, Фий, Гдым, Наза). В этих селениях было большое количество кулаков-барановодов и крепких хозяйств середняков, которые никак не могли смириться с обобществлением своей собственности в коллективном хозяйстве. Численность вооруженных повстанцев составляла около 400 человек. Восстание было жестоко подавлено. Всего по делу было привлечено 350 человек, из них 53 как руководители и актив вооруженного восстания были осуждены на различные сроки тюремного заключения [17, с. 330].
Трудно однозначно судить о причинах и характере трагических выступлений в Южном Дагестане шейха Штульского и Хновского восстания, приведших к многочисленным жертвам. Долгое время участники антиколхозных выступлений оставались «врагами народа» за то, что противились бесцеремонному вторжению в их привычный уклад жизни, жизненные права, религию.
Тщательно проанализировав причины вооруженных выступлений, обком партии и Дагсовнарком наметили и осуществили ряд мер по ликвидации перегибов, допущенных в процессе коллективизации, ЦИК и Совнарком ДАССР приняли специальное постановление о хозяйственно-культурном развитии Южного Дагестана.
В постановлении от 3 мая 1930 г. «О состоянии ревзаконности в ДАССР» обком партии обязал судебно-следственные органы строго следить за соблюдением выполнения директив партии и правительства всеми организациями, привлекать виновных в нарушении законов к ответственности. В течение 1930 г. в ряде районов прошли открытые судебные сессии Главсуда ДАССР, на которых были осуждены виновные в пе-
регибах. В Табасаранском и Дербентском районах за незаконное закрытие мечетей, оскорбление чувств верующих к судебной ответственности были привлечены более 10 работников. Были вскрыты серьезные недостатки в работе партийных организаций по антирелигиозной пропаганде [6, с. 330].
Дагестанский обком партии усилил контроль за выполнением партийных директив местными организациями, своевременно предостерегал их от ошибок и перегибов. В циркулярных письмах партийных и советских органов республики руководству Ка-раногайского, Кахибского, Дахадаевского и ряда других районов было указано на их ошибки при решении аграрных вопросов, их предостерегали от поспешного перевода аулов, не имевших для этого предпосылок, к сплошной коллективизации. Предлагалось учитывать настроения той части крестьян, которая хотя и вступила в колхоз, но проявляла пассивное отношение к коллективному производству.
Принятые меры в определенной степени успокоили в крестьянские массы, приостановили оттток из колхозов и обеспечили в дальнейшем новый прилив в коллективные хозяйства.
Литература
1. ЦГА РД. Ф. 127-р. Оп. 7. Д. 4.
2. ЦГА РД. Ф. 37. Оп. 9. Д. 11.
3. ЦГА РД. Ф. 37. Оп. 10. Д. 36.
4. Коллективизация сельского хозяйства Дагестанской АССР. 1927-1940 гг. -Махачкала, 1976.
5. ЦГА РД. Ф.127-р. Оп. 7. Д. 62.
6. ЦГА РД. Ф. 127-р. Оп. 7. Д. 114.
7. ЦГА РД. Ф. 1 -п. Оп. 11. Д. 23.
8. Коллективизация сельского хозяйства Дагестанской АССР. Ч. 1. - Махачкала,
1976.
9. Сталин И.В. Соч. Т. 12.
10. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - 8-е изд. Т. 4. - М., 1972.
11. ЦГА РД. Ф. 37-р. Оп. 19. Д. 168.
12. Османов А.И. Дагестан в XX веке: исторический опыт регионального развития. Кн. 1. - Махачкала, 2006.
13. ЦГА РД. Ф. Р-800. Оп. 2. Д. 31.
14. Булатов Б.Б., Искендеров Г.А. Социальная психология крестьянства в условиях социалистической модернизации сельского хозяйства Дагестана XX века // Вестник Дагестанского государственного университета. - Махачкала, 2013. Вып. 4.
15. ЦГА РД. Ф. Р-800. Оп. 21. Д. 20.
16. Искендеров Г.А., Османов А.И. К вопросу об идеологии и социальной психологии крестьянства Дагестана (20-30-е годы XX века) // Линия судьбы. Сб. статей, очерков, эссе. - М., 2007.
17. Адухов М.Д., Муцалханов М.С., Махмудов Х.М. Дагестан в 30-50-е годы. Махачкала, 2001.
Поступила в редакцию 5 февраля 2014 г.
UDK 94(470-67)
Development of administrative-command system of Dagestan agriculture at the turn of
the 20-30s of the XX century
G.A. Iskenderov, B.B. Bulatov
Dagestan State University; dekanif@mail.ru
On the basis of the new acrchive materials and history research works, the authors cover the key problems of administrative-command system development in Dagestan agriculture, providing objective and comprehensive assessment of the processes and phenomena under discussion.
Keywords: management, cooperation, democracy, economy, deformation, kolkhoz regime, social image.
Received February 5, 2014
