CC BY
23
УДК 7.01.
МИЛОВАЦ Ж.В.* К ВОПРОСУ О РОЛИ СПОНТАННОСТИ СОЗНАНИЯ В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТВОРЧЕСТВЕ.
Аннотация. В статье рассматриваются категории спонтанности, сознания, бессознательного, художественного творчества. Выясняется сущность спонтанности сознания художника в соотношении с творчеством. Ставится вопрос онтологического условия творческого процесса через призму спонтанности. Анализируется иррациональный характер искусства, бытие художественных произведений.
Ключевые слова: спонтанность; сознание; бессознательное; спонтанность сознания; художник; спонтанность сознания художника; искусство; творчество; художественное творчество; художественный образ.
MILOVATS J.V. To the question of the role of spontancy of consciousness in art.
Abstract. The article deals with the categories of spontaneity, consciousness, unconscious, artistic creativity. The essence of the spontaneity of the artist's consciousness in relation to creativity is clarified. The question is posed of the ontological condition of the creative process through the prism of spontaneity. The irrational nature of art, the existence of works of art is analyzed.
Keywords: spontaneity; consciousness; unconsciousness; spontaneity of consciousness; artist; spontaneity of artist's consciousness; art; creativity; artistic creation; artistic image.
* Миловац Жанна Викторовна - кандидат философских наук, научный сотрудник Отдела философии Института научной информации по общественным наукам РАН.
Для цитирования: Миловац Ж.В. К вопросу о роли спонтанности сознания в художественном творчестве // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 3: Философия. -2022. - № 1. - С. 208-215. DOI: 10.3Ш9/фЫ1/2022.01.12
Позволим начать наше повествование с поэтических строк:
Когда б мы захотели вновь Вкусить плоды бегущей жизни, То возвратиться бы пришлось К истокам в ней спонтанных линий.
(Ж. Миловац)
В этих строках «звучат оттенки» понятия «спонтанность». А что же такое спонтанность? Что включает в себя содержание понятий «спонтанность сознания», «спонтанность сознания художника»? Вот мы и попытаемся это выяснить в данной работе.
Людвиг Фейербах отмечал разницу: «Пишущий Шиллер -есть субъективный дух, напечатанный Шиллер - объективный дух» [Фейербах, 1953, с. 217]. Творящий Шиллер отличается от Шиллера, закончившего творения. Значит имеют место сущностные свойства, которые создают такого рода отличия. Вот первым и, в определенной степени, основным свойством субъективного состояния художника является спонтанность его «творящего» сознания. Естественно возникает желание разобраться в содержании этого понятия, выявить его базовые характеристики, функции в творческом процессе.
В отличии от научного поиска, одной из задач которого выступает выявление содержания понятий о внешнем мире, раскрыть структуру спонтанного состояния сознания художника в креативном процессе возможно только через рефлексию - через внутренний опыт.
Это предполагает опору на специфичный эмпирический материал - работы тех мыслителей, художников, которые часто были в подобном состоянии сознания, проявили интерес к нему и субъективно, каждый по-своему, описали свой внутренний опыт. Анализ такого рода работ и позволяет нам (как мы смеем надеяться) выявить содержание понятия «спонтанность», но только применительно к сфере художественного творчества. Наш интерес к поднимаемой теме вызван еще и тем, что сама автор не раз испытыва-
ла на себе вхождение в спонтанный творческий процесс и бытие в этом необычном состоянии сознания.
В данной работе осуществим попытку теоретического осмысления целостности феномена творчества, а также концептуального предложения анализа сознания субъекта как «творящего начала». Автором вычленяется новая грань в раскрытии структуры сознания - спонтанность сознания художника. Понятие «художник.» на всем протяжении повествования трактуется в расширительном смысле.
Поднятие «занавеса» сознания художника как творящего субъекта является смежной проблемой как искусства, так и психологии. Учитывая специфику их категориального аппарата, в нашу задачу входит философский анализ структуры сознания. Можно констатировать, что спонтанность как «механизм» задействует определенные уровни сознания. Понятие спонтанности ориентировано на фиксацию уникальности явлений сознания.
Философское понятие сознания, с точки зрения отечественного исследователя проблемы идеального Д.И. Дубровского, «интегрально отображает (и в наиболее общем виде) многообразие явлений человеческой психики» [Дубровский, 1983, с. 50]. В нашем понимании допустимо использование психологических понятий «как средств интерпретации, конкретизации и развития собственно философских утверждений» [там же].
Сознание субъекта как интегральное взаимовлияние идеальных процессов выступает качественно новой реальностью. Эта реальность является субъективной по характеру. Момент субъективности индивида прослеживается в сопереживании им двух пластов психики, ее сознательной и бессознательной частей.
Сложность поднимаемой проблемы состоит в попытке рассмотрения загадочности совершаемых психических процессов как проявления субъективной реальности в ее целостности. Здесь важен учет специфики «механизма» бессознательной стороны психики, которая имеет ситуативно-доминирующее влияние при создании полифоничной художественной образности.
Существуют различные толкования понятия бессознательного. В нашу задачу не входит подробное их описание, а также выявление генезиса понимания бессознательного в контексте развития философской мысли. Следует указать, что бессознательное являет-
ся важнейшим фактором человеческой психики, учет которого позволяет проводить философский анализ сознания, в частности, его спонтанного состояния.
Бессознательное можно расценивать как пробуждаемую динамику подсознательной сферы в структуре сознания субъекта. Такая позиция оправдана тем, что по объему понятия «сознание» и «психика» совпадают. Теоретически допустимо утверждать, что понятия «психика» и «сознание» включают момент целостности. Сознание всегда идеально и неотчуждаемо от психического. Раскрытие смысловых значений употребляемых терминов имеет целью конкретизировать предмет анализа - творческое состояние сознания художника, фоном которого служит спонтанность.
Предлагаем два определения спонтанности - в широком и более узком смыслах.
В первом - широком смысле, «спонтанность (от лат. 8роп-taneus - произвольный, добровольный) - незапрограммированное, свободное от выработанных стереотипов умственное или телесное действие, но без внешней детерминации, способствующее проявлению личностных, индивидуальных качеств. В этом определении ... фиксируется содержание спонтанности в ракурсе необходимого начала и условия бытия телесно-психической структуры личности» [Миловац, 2020, с. 144]. Очевидно то, что понятие «спонтанность» по объему шире, чем понятие «спонтанность сознания художника».
Во втором - более узком смысле - спонтанность сознания художника есть незапрограммированное, свободное от выработанных стереотипов умственное действие по созиданию художественных форм, в рамках которых реализуется индивидуальность художника.
Правомерно утверждать, что творческий процесс может происходить только при спонтанном состоянии сознания. Творчество возможно при свободном потоке ассоциаций, вызываемых эмпати-ческими связями с окружающей гармонией, приводящими к катарсису личности.
Онтология ассоциативно-образных «настроений» субъекта в творческом измерении является одной из особенностей нашего исследования. Образность как специфика художественного языка созидается, с одной стороны, посредством восприятия субъектом
окружающей реальности, с другой стороны, через продуцирование им фантазий, ассоциаций, основываясь на прошлых событиях индивидуального опыта.
Искусство как один из способов познания бытия как бы адресует себя к художественно окрашенным, эмоционально-чувственным проявлениям индивида. В данном случае, усматривая в искусстве феномен целостности, правомерно вычленить одну из его функций - созерцательную. На связь искусства с формой «чувственного созерцания» в своей эстетической концепции указывал Гегель, который писал, что «именно искусство доводит до сознания истину в виде чувственного образа, и притом такого чувственного образа, который в самом своем явлении имеет высший, более глубокий смысл и значение» [Гегель, 1968, с. 13].
Средства искусства позволяют субъекту творчества созидать инвариантность художественно-структурных композиций. Однозначность решения художественных построений изначально нивелируется самим характером творчества. Искусство, согласно Гегелю, достигает высшего совершенства там, где оно «именно в своей образности находит наиболее соответственный и существенный для содержания истинный способ изложения» [Гегель, 1968, с. 110].
Искусство можно представить как уникальное средство разрешения характера бессознательных мотивов, скрывающих истинную направленность желаний субъекта. Любопытно замечание мэтра русской оперы Ф.И. Шаляпина, писавшего в своей книге «Маска и душа»: «Есть в искусстве такие вещи, о которых словами сказать нельзя... Вот почему ... об искусстве ... можно говорить много, но договорить до конца невозможно. Есть буквы в алфавите, и есть знаки в музыке. Все вы можете написать этими знаками. Но. Есть интонация вздоха - как написать или начертить эту интонацию? Таких букв нет» [Шаляпин, 1989, с. 64].
Феномен иррациональности художественного творчества позволяет утверждать о способности «мыслить» определенные акты этого процесса. Делая акцент на возможности творческого мышления, нельзя не учитывать компоненты восприятия, эффективным средством развития которых является искусство. Объединяя роль восприятия в искусстве и его мыслительную область, приведем в качестве примера фрагмент теории «визуального мыш-
ления» известного современного американского психолога и искусствоведа Р. Арнхейма. Согласно ему, «не существует таких процессов мышления, которые не могли бы осуществляться, по крайней мере, в восприятии. Визуальное восприятие - визуальное мышление» [Арнхейм, 1973, с. 24].
С нашей точки зрения, утверждение И.А. Джидарьян, автора монографии «Эстетическая потребность», что произведения искусства являются не просто «иллюстрацией к мыслям автора, а способом проявления самого мышления», не означает сведение искусства к его исключительной возможности «выполнять мыслительные операции» [Джидарьян, 1976, с. 118]. Наша позиция выражает только лишь метафорическое понимание данного тезиса -«мыслить» вторжение ассоциативных элементов в ткань творческой деятельности субъекта, спонтанное состояние которого способно порождать сиюминутность образов.
Можно также согласиться с выводом одного из крупнейших западных философов XX в. А. Уайтхеда, что «сознание, спонтанность и искусство тесно связаны. Однако искусство, возникающее с ясным сознанием, является лишь особым случаем более широкого искусства, рассеянного в тумане сознания или в бессознательной активности опыта» [Уайтхед, 1990, с. 675].
В интерпретации А. Уайтхеда «туман сознания» синонимичен понятию бессознательного, где автор акцентирует внимание на его активной стороне. Указание Уайтхеда на динамику туманной стороны сознания можно интерпретировать в смысле иррационального начала художественного творчества.
Иррациональный характер художественного творчества был подмечен и французским скульптором XX в. Огюстом Роденом, давшим оценку высказыванию испанского живописца Дега: «Дега прав: кто может быть судьей, когда большинство произведений искусства - это воплощение души и веры художника» [Вейс, 1993, с. 64]. Фиксируя иррациональность как приоритетное начало во всех областях искусства, мы тем самым «заостряем» момент сложности оценки природы спонтанности как фона творения субъектом художественного произведения в его завершенной форме.
Восприятие генезиса творческого процесса всегда аккумулирует в себе сложность и многовариантность его понимания. Бытие произведений художественного творчества позволяет обрести зри-
телю собственную аксиологическую установку при их созерцании. Уникальность существования каждого объекта искусства создает автономность восприятия самим автором своих произведений даже в их «недосказанности». И, как следствие, подобная «недоговоренность» индуцирует художника и зрителя объединить таинственность создания художественных творений с попыткой их рационального объяснения. Здесь уместно привести высказывание удивительного философа современности Мераба Мамардашвили, изучавшего феномен сознания: «В свое время Борхес говорил о поэзии, что она, по определению, таинственна, ибо никто не знает до конца, что удалось написать. То есть поэзия содержит нечто в принципе не до конца знаемое и самим автором. Откуда и появляется феномен многих вариаций одного и того же» [Мамардашвили, 1992, с. 59].
Эстетическая значимость художественного образа повышается, если его бытие несет в себе функцию произведения искусства. Одновременное его существование и интерпретация также отражают сложность выяснения спонтанно насыщенного креативного процесса. «Бытие произведений, - писал М. Мамардашвили, - и есть попытка интерпретировать их и понять, подставляя в виде вариаций текста наши же собственные состояния, которые есть тогда форма жизни произведения. Например, можно сказать так: то, что я думаю о Гамлете, есть способ существования Гамлета» [там же].
Реальность создания художественного образа изначально имеет ирреальный характер существования в структуре творческого сознания. Выражение «творческое сознание» можно воспринимать и в смысле «спонтанного состояния сознания» в зависимости от контекста рассуждения [Пименова, 1997, с. 10].
Своеобразие смысла тезиса «сознание - это прежде всего сознание иного» [Мамардашвили, 1992, с. 42], предполагает новый вариант в анализе механизма спонтанности, тем самым «интригуя» наше возрастающее желание погрузиться в затронутую проблему сознания художника.
Традиционно принятое определение понятия «спонтанное» как «самопроизвольное явление, возникающее без внешних организующих воздействий» [Философский энциклопед. словарь, 1989, с. 621] в отечественной философской литературе - это один взгляд на проблему. Автором данной работы было предложено определе-
ние спонтанности применительно к структуре такого духовного образования, как сознание художника. Контекст творчества неотделим от спонтанности. Рождение образно-смысловой палитры художественного действа обретает «плоть» в сознании художника в рамках спонтанного творчества.
Спонтанность - онтологическое условие существования человека в мире. Высокая наполненность спонтанностью обусловливает, в определенной мере, автономность личности во взаимодействии с социальным окружением [Миловац, 2020, с. 147]. Состояние спонтанности сознания также является онтологическим условием создания художественных произведений. Интерес к проблеме спонтанности, творческого сознания возник еще в эпоху античности. И об этом мы продолжим повествование уже в других работах.
Список литературы
1. Арнхейм Р. Визуальное мышление : сб. переводов «Зрительные образы: феноменология и эксперимент». Ч. 2. - Душанбе, 1973. - 280 с.
2. Вейс Д. Нагим пришел я. - М. : Республика, 1993. - 432 с.
3. Гегель Г.В.Ф. Эстетика. - М., 1968. - Т. 1. - 312 с.
4. Джидарьян И.А. Эстетическая потребность. - М. : Наука, 1976. - 191 с.
5. Дубровский Д.И. Проблема идеального. - М. : Мысль, 1983. - 228 с.
6. Мамардашвили М. Как я понимаю философию. - М. : Прогресс, 1992. - 413 с.
7. Миловац Ж.В. Природа спонтанности: бытие и танец // Человек: образ и сущность. Гуманитарные аспекты. - 2020. - № 4. - С. 141-153.
8. Пименова Ж.В. Художник: его бытие в спонтанном сознании. - М. : Институт человека. РАН, 1997. - 180 с.
9. Уайтхед А. Избранные работы по философии. - М. : Прогресс, 1990. - 715 с.
10. Фейербах Л. Избранные философские произведения : в 2-х т. - М. : Госполитиздат, 1955. - Т. 1. - 676 с.
11. Философский энциклопедический словарь. - М. : Сов. энциклопедия, 1989. -814 с.
12. Шаляпин Ф.И. Маска и душа. - М. : В/О «Союзтеатр», 1989. - 318 с.
