Научная статья на тему 'К вопросу об ответственности журналиста (А. С. Суворин в контексте эпохи)'

К вопросу об ответственности журналиста (А. С. Суворин в контексте эпохи) Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY-NC-ND
510
88
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Казакова Наталья Юрьевна

The article studies various activities of the influential 19th century publisher and journalist Aleksey Suvorin. In Russian historiography he is considered to be an official, conservative and nationalist figure. On the contrary, the article's author argues that Suvorin had his own original literary and political program and was striving to reform national consciousness.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Concerning the question of the journalist responsibility (A.Suvorin in the context of his time)

The article studies various activities of the influential 19th century publisher and journalist Aleksey Suvorin. In Russian historiography he is considered to be an official, conservative and nationalist figure. On the contrary, the article's author argues that Suvorin had his own original literary and political program and was striving to reform national consciousness.

Текст научной работы на тему «К вопросу об ответственности журналиста (А. С. Суворин в контексте эпохи)»

Н.Ю. Казакова

К ВОПРОСУ ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЖУРНАЛИСТА (А.С. Суворин в контексте эпохи)

Открывая в новом веке первую страницу в своем дневнике, главный издатель газеты «Новое время» А.С. Суворин записал: «Новый век или нет? Все равно. Буду считать, что я и в новом веку живу. Лет 10 тому назад я написал, что не буду жить в новом веке. Л.Н. Толстой спросил меня: "Почему вы так думаете?" Я сказал, что десять лет трудно прожить»1. Пессимистично звучит эта первая в ХХ в. запись Суворина, хотя его дела по-прежнему идут блестяще. На протяжении почти тридцати шести лет Суворину удалось держать в руках одну из самых влиятельных и значительных газет России. И подобное долголетнее владение обусловлено прежде всего яркой и талантливой личностью самого издателя - Алексея Сергеевича Суворина. Обращение к биографии Суворина неслучайно. «Далеко не каждый реально живущий в данном обществе человек имеет право на биографию. Каждый тип культуры вырабатывает свои модели "людей без биографии" и "людей с биографией"»2. У таких личностей, как Суворин, биография - не просто набор фактов или цепь определенных событий, но в известном смысле еще и сюжет, входящий в обычный состав литературного творчества. Не случайно собственная биография стала «внутренней темой» в произведениях Суворина.

Если рассматривать биографию А.С. Суворина как совокупность сюжетов, кодирующих его поведение в тот или иной отрезок времени, то мы имеем дело с бесконечным текстом. В его основе, на наш взгляд, лежит сюжетно-театральный принцип постановки собственной жизни. В пределах конкретной личностной структуры мы не замыкаемся на проблеме влияния искусства на поведение, более интересным нам кажется иной ракурс - роль и влияние Суворина на формирование журналистских текстов и культурных кодов. Ведь «человек - это своего рода клетка для распределения, переписывания и трансляции культурных кодов,

или то лабораторное пространство, где происходят процессы рекомбинации и мутации культурного материала»3.

А.С. Суворин прожил долгую жизнь. Он родился в 1834 г. в русской провинции, в селе Коршево Бобровского уезда Воронежской губернии. Несмотря на бедность, его воспоминания о детстве светлы и оптимистичны. «Мои детские воспоминания носят на себе отпечаток полной свободы и беззаботности»4. Выходец из крестьянской среды, он добился фантастических результатов благодаря своим блестящим способностям и легкому (по определению В.В. Розанова) характеру.

Суворин не получил классического образования, он так и не поступил в университет. рано женившись, он был вынужден решать материальные проблемы своей быстрорастущей семьи. А начинал свою карьеру Суворин с учительствования, преподавая историю и географию в провинции. одновременно он служил секретарем бобровского предводителя дворянства, владевшего огромной библиотекой, каталог которой составил молодой Суворин. Там он читал «Колокол», «Полярную звезду», но знакомство с предосудительными изданиями произошло гораздо раньше, еще тогда, когда учился. Свои первые литературные шаги он начал с перевода стихотворений Беранже, затем появились его юмористические сценки в «Весельчаке» Н.М. Львова. Впрочем, М.П. Чехов (брат великого писателя) называл их прозаическими пустячками. Вскоре семья Сувориных перебралась в Воронеж. В альманахе «Воронежские беседы» Суворин также опубликовал небольшие рассказы, которые были замечены в прессе. но он не мог довольствоваться тем, чтобы посвятить себя провинциальным изданиям. К тому же, Елизавете Васильевне Салиас де Турнемир, издательнице журнала «Русская речь», писавшей под псевдонимом Евгения Тур, понравились корреспонденции Суворина, и она предложила ему место секретаря журнала, сотрудничество и переезд в Москву. Жена Суворина (Анна Ивановна, урожденная Баранова, 1840-1874), будучи женщиной энергичной и волевой, поддерживала всеми силами эту идею, не боясь возможных материальных трудностей. Таким образом, в начале шестидесятых годов Суворин перебрался в Москву, и с этого момента он целиком посвятил себя и свою жизнь отечественной журналистике.

Издательница «Русской речи» не обладала значительными материальными средствами, но у нее были обширные связи в литературном мире. А начинающему литературную карьеру Суворину прежде всего были необходимы знакомства. В Москве он

сблизился с известными русскими писателями и культурными деятелями - Лесковым, Слепцовым, Левитовым, Провом Садовским, Плещеевым, в доме которого встречался с Толстым, Островским, Салтыковым-Щедриным. Суворина принимали у Аксаковых, Салиас свела его с Тургеневым. Благодаря своему трудолюбию, неиссякаемой энергии, таланту, уму и общительности он умел производить самое приятное впечатление даже на людей недоверчивых. Суворин вошел в литературный и журналистский мир и быстро в нем освоился. Еще будучи сотрудником «Русской речи», Суворин одновременно печатался и в демократических изданиях. В 1862 г. он по заказу председательницы общества по распространению полезных книг гр. А.П. Строгановой согласился написать цикл популярных брошюр «Рассказы по русской истории».

Имя Суворина приобрело известность в Москве, однако найти постоянную работу он не мог и даже подумывал о возвращении в провинцию, но выбор был уже сделан, и не в характере этого целеустремленного человека было отступать. В одном из своих писем к М.Ф. Де-Пуле он признавался, что не может жить без газеты и хочет организовать свою собственную и обязательно в фельетонном роде. Решение Суворина завоевать журналистский мир России пока было только мечтой, но первые шаги уже были сделаны. Суворин переезжает в Петербург, где начинает сотрудничать в «Санкт-Петербургских ведомостях» В.Ф. Корша. «Когда я переехал в Петербург в декабре 1862 года в "Санкт-Петербургские ведомости" в качестве секретаря редакции и сотрудника, А.Н. Плещеев дал мне на дорогу свое пальто, которое я потом возвратил»5. Именно в этот период А.В. Никитенко называл его беднейшим из бедных литераторов. Не пройдет и двадцати лет, как Суворин станет миллионером. Но в начале работы у Корша денег катастрофически не хватало, и он делал все, что ему предлагали: «...был секретарем редакции, читал с Коршем корректуру нумера, корректуру объявлений, писал заметки, основал "хронику", писал фельетоны, театральные рецензии, ездил в цензуру со статьями непропущенными»6. Сотрудничество продолжалось почти двенадцать лет. Это был либеральный период в его творчестве, за отход от которого Суворина жестоко порицала демократическая пресса.

Фельетоны Незнакомца (псевдоним Суворина) пользовались неизменным успехом у всей читающей России. Его стиль отличался легкостью и простотой, а материалы - злободневностью, остроумием и смелостью суждений. Круг затрагиваемых

тем был самым разнообразным, начиная с состояния железных дорог (надо заметить, что это любимая тема Суворина, к которой будет периодически обращаться и «Новое время») и заканчивая правами личности в России, благо реалии русской жизни предоставляли огромное поле деятельности. В своих статьях Незнакомец бескомпромиссно обличал окружающую действительность, не боясь авторитетов. Он смело рассказал о «мучном деле» богатого купца Овсянникова, нажившегося на продаже некачественной муки. Нелицеприятно писал Суворин и о господах, заседающих в городской Думе: «9 октября 1874 г. открылось, что в думе заседают господа, которых можно купить за довольно дешевую цену. Не один и не два подкупленных, а целые десятки! И какие это подкупы! Трудно себе представить уровень нравственности этих представителей городских инте-ресов...»7.

Суворин очень серьезно относился к качеству своих публикаций. Жанр фельетона благодаря ему приобрел новые оттенки и звучание. «В жизни журналистики бывают годы, когда фельетон -не последняя вещь, не праздная забава для гостиных; фельетон является подспорьем передовых статей, и для занятого, погруженного в мелочи жизни человека пересказывает в легкой форме то, что некогда или лень прочитать ему в форме серьезной»8. Овладев основными законами журналистики, Суворин в совершенстве усвоил одно из самых главных правил - доступности материала для читателя. Суворин тяготел к небольшому, емкому и конкретному жанру; позднее, уже в «Новом времени», он сам определит его название - «Маленькие письма». Они будут также привлекать внимание читателей, как когда-то его фельетоны. Надо заметить, что Суворин не замыкался в рамках одного жанра, палитра его публикаций была разнообразна: «... в лице его русская журналистика приобрела и выдающегося критика, и театрального рецензента, и газетного "передовика", и памфлетиста, беллетриста, а также историка»9.

«Санкт-Петербургские ведомости» не только сделали имя Суворину, но и определили круг его знакомства, положение в обществе и журналистике. Здесь он познакомился с людьми, которые впоследствии станут опорой его собственного издания. Все они - В.П. Буренин, К.А. Скальковский, Б.В. Гей - будут работать в газете «Новое время».

В 1866 г. Суворин на собственные деньги издал книгу «Всякие. Очерки современной жизни», часть из которой составили его статьи, переработанные в повесть и дополненные пятнадцатью

главами. Книга вызвала первый в истории русской журналистики судебный процесс. Карьера Суворина, так блестяще начавшись, могла завершится навсегда. Роковым стечением обстоятельств книга, главный герой которой был похож на Чернышевского, вышла 4 апреля 1866 г. В этот день Каракозов стрелял в Александра II. Узнав об этом, Суворин решил не давать рекламного объявления о выходе книги в свет, но одно объявление все же было опубликовано. Книга была представлена в цензуру, но из-за ошибки переплетчика (не вклеил одного листа) не принята. Этот лист чуть не стоил всей будущей жизни Суворину. Его роман о «нигилистах» с описанием гражданской казни главного героя был воспринят как документ, способствовавший разжиганию ненависти к дворянскому сословию в русском обществе.

Министр внутренних дел П.А. Валуев обратился с письмом к М.Н. Муравьеву, назначенному председателем государственной комиссии по делу о покушении Каракозова с просьбой о наложении ареста на книгу «Всякие» неблагонадежного издателя Суворина. результатом этой эпистолярии было дело, возбужденное петербургским окружным судом, закончившееся обвинением автора крамольной книжки. Суворин отделался двумя неделями гауптвахты, а тираж книги был уничтожен. Лишь в 1909 г. стало возможно ее переиздание.

История с книгой стала определенным рубежом в творческом и духовном развитии Суворина и хорошим для него уроком. Он многое осознал и понял. «Тон фельетонов Суворина заметно поутих»10, - пишет Е.А. Динерштейн в книге, посвященной жизни и деятельности Суворина. С подобным опытом «революционности» к Суворину стала приходить мудрость и осторожность. он продолжал упорно идти к главной своей цели - издание собственной газеты. ради воплощения мечты многим был готов пожертвовать Суворин, даже своим радикализмом. Молодой журналист понял, что шутки с властью могут закончиться трагически. Легко стать героем и потерять все, это хорошо понимал Суворин, гораздо сложнее добиться желаемого и сохранить свое собственное «я».

Его внутренние установки стали приводить в действие механизм особого литературного поведения. Суворин внезапно осознал разрыв между эстетическим бытием и реальностью. Он понял, что принятие персональной ответственности за поступок гораздо тяжелее и труднее теоретического обоснования его правоты и истинности. «Жизнь может быть осознана только в конкретной ответственности. Философия жизни может быть

только нравственной философией. Можно осознать жизнь только как событие, а не как бытие-данность. Отпавшая от ответственности жизнь не может иметь философии: она принципиально случайна и неукоренима»11. Своеобразно решал для себя этот вопрос Суворин. Определенная полифоничность в видении мира, которая стала присутствовать в его позднем творчестве, в некоторой мере была вызвана долей конформизма. Суворин вступал в игру, ставки в которой были слишком высоки. А он не мог жертвовать самым дорогим для него - целью своей жизни. Начиная в журналистике с сотрудничества с «Современником» и «Санкт-Петербургскими ведомостями», Суворин намеренно «проиграл» роль радикально настроенного журналиста. Сущностный аспект этой игры заключался в другом: впоследствии Суворину гораздо труднее было бы начать свое издание без этого компромисса с эпохой в 60-е годы Х1Х в. Его страстная одержимость, устремленность в достижении намеченной цели (приобретения собственного издания) лишний раз подчеркивали определенность некоего сценария.

После отстранения Корша от газеты Суворин ушел из «Санкт-Петербургских ведомостей» и стал сотрудничать с «Биржевыми ведомостями». В этот период ему приходит идея вместе с Н.А. Некрасовым и М.Е. Салтыковым-Щедриным купить книжный магазин. Открыть магазин не удалось, но зато 12 или 13 февраля 1876 г. Суворин совместно с В.И. Лихачевым (известным либералом, товарищем председателя окружного суда) купил у Н.В. Трубникова «Новое время». «Когда Трубников предложил мне купить "Новое время", я, конечно, колебался, потому что не было денег и взять их было неоткуда. Некрасов приходил ко мне (я жил в это время близко от него около Бас-сейной) и говорил, чтоб я не отказывался, но денег все-таки не было. Я бросался всюду и ничего не мог сделать. Сочувствия было много»12. В «Дневнике» Суворин часто вспоминал о колебаниях и сомнениях, касающихся начала своей издательской деятельности. В основном, пугали материальные трудности, но он был не из тех, кто отступает. Газета была куплена, и все силы души и таланта Суворин приложил к тому, чтобы сделать ее ведущим изданием России. И уже 29 февраля, в несчастливый по народному поверью Касьянов день, вышел обновленный номер газеты. В наследство от прежних владельцев Суворину досталось понравившееся название «Новое время» и 1562 подписчика, из которых 1296 годовых, 120 полугодовых и 146 на разные сроки,

и тираж 3 тыс. экз. Народная примета не оправдалась, уже к концу года тираж газеты вырос до 15 тыс.

В первом номере была опубликована программа издания, в которой ставились будущие цели и задачи газеты. Прежде всего была определена роль издателя: «Для меня лично - в журналистике все: вся жизнь, все надежды, все радости»13, - а затем будущая программа.

Общество ожидало многого от нового издания Суворина. Либеральные круги были уверены в продолжении традиции «Санкт-Петербургских ведомостей» и предыдущих публикаций Незнакомца. Но купил газету Суворин, а не Незнакомец, и он хотел ее видеть новым, самостоятельным изданием, выражавшим его идеи. Никто из читателей не обратил внимания на этот нюанс, в первом номере газета объявила об особом направлении -«откровенном» (вещь невозможная в журналистике). Определив подобным образом направление газеты, Суворин намеренно подчеркнул его отличие от радикального, либерального и консервативного. Русский читатель, привыкший к определенности, был несколько озадачен. Некоторая двусмысленность изначально присутствовала в любимом детище Суворина, отражая его внутренние психологические установки. Хотя вряд ли издатель был неискренен, когда давал такое определение, скорее всего он не предусмотрел вопроса о степени этой откровенности. Обвинения в смене направления, выдвинутые Суворину, были несколько преувеличенными, особенно в этом усердствовала демократическая пресса. Суворину же или М.П. Федорову (официальный редактор) из-за самых незначительных случаев приходилось ездить для объяснений к министру внутренних дел А.Е. Тимашеву. Суворин хорошо понимал, чем грозят его детищу подобные вызовы: «...приходилось искусно лавировать между опасными цензурными Сциллой и Харибдой»14. В 1879 г. Буренин в письме жаловался Суворину на то, что печатать «...о преобразовании университетов или, точнее, о распоряжениях к усмирению - нельзя, иностранные правительства ругать нельзя, а собственные даже хвалить нельзя, ибо следует славословить! По мне... хоть в петлю лезь!». После ознакомления с этим письмом Александр II, которому оно было представлено, написал на полях: «И при этом они ухитряются говорить много гадостей»15.

Одно из главных идеологических направлений газета приобрела во время русско-турецкой войны. Суворин сам поехал на Балканы и был практически первым корреспондентом, освещавшим события непосредственно с театра военных дейс-

твий; он перевернул сознание русского общества. Из номера в номер шли его горячие репортажи в рубрике «Турецкие зверства». Суворин убеждал Россию воевать на Балканах. Генералы М.Д. Скобелев и М.Г. Черняев были его любимыми героями. «Новое время» всячески лелеяло патриотическую идею, тем более, что тема была неисчерпаемой. Идея взятия Константинополя периодически появлялась на страницах газеты в этот период. нельзя не признать, что дух антисемитизма и нелюбви к инородцам присутствовал в газете. Это не было оголтелым отражением государственной политики, подобные взгляды, увы, были свойственны самому Суворину. Патриотическая идея -один из идеологических столпов «Нового времени» - была неразрывно связана у Суворина с идеей национальной.

24 января 1878 г. Вера Засулич стреляла в петербургского градоначальника Ф.Ф. Трепова. 31 марта окружной суд вынес ей оправдательный приговор. «Новое время» освещало судебный процесс сочувственно по отношению к подсудимой. Суворин-скому изданию нельзя было отказать в необъективности.

В начале января 1881 г. Суворин писал: «1881 год будет годом необыкновенным. 1881 год будет стоять среди годов русской летописи, быть может, так высоко и ярко, как 1861»16. Сложно отказать ему в предчувствовании исторических событий. Через два месяца они были подтверждены взрывами 1 марта.

В эти дни «Новое время» призывало к общественному спокойствию и единению всех сословий. В связи с этим нужно обратить внимание на борьбу газеты со «Священной дружиной», образовавшейся после убийства Александра II. Организация собиралась бороться с террористами их же методами. «дружиной» были недовольны крупные чины в правительстве, но к ней благоволил государь, и вступать в открытую борьбу с организацией не решались. Решился Суворин. Его статья «Политическое шутовство, или Не мытьем, так катаньем» («Новое время», 1882, 24 нояб.) положила начало разгрому этой организации. Публикация этой статьи была неоценимой услугой гр. Д.А. Толстому, в руках которого была сосредоточена громадная власть - обер-прокурор Святейшего синода, министр внутренних дел, министр народного просвещения, который к тому же ведал цензурой. Газета приобретала все большее влияние в «верхах», теперь ее читала не только «улица», но и «сенат». При этом Суворин отнюдь не терял своего лица в журналистике, скорее, отчетливее проявлял его. Хорошо зная вкусы своего читателя, он делал ставку прежде всего на городского обывателя. Резуль-

таты превзошли все его ожидания, и Суворин добился большого успеха и огромного влияния. Анализируя деятельность газеты, Н.Я. Абрамович выявил в ее процветании еще одну причину. «Суворин выступил в "Нов. Вр" в эпоху журнального безвременья... Радикальная журналистика, за несколькими счастливыми исключениями, представляла собой сушь, мертвое поле, топь общих мест, которыми занимались в скучных департаментах радикальных редакций»17. Василий Розанов заметил подобное состояние и в консервативной журналистике и написал о нем в статье «Судьбы нашего консерватизма» («Новое время», 1900, 30 июня, № 8741). Он отмечал угасание консервативных изданий из-за отсутствия динамики и реального понимания ситуации в России. Например, как считал Розанов, главный редактор журнала «Русский вестник» Ф.Н. Берг «любил консерватизм как вечер, как спокойствие и затишье без всяких собственно политических соображений»18. Газета «Новое время» была другой, динамично и остро она реагировала на все события, происходящие в стране и за рубежом. Чутье на животрепещущие проблемы русского общества редко подводило Суворина.

Во время студенческих волнений в конце Х1Х в. позиция Суворина была очень жесткой, он сказал: «Если студенты хотят заниматься политикой, а не учиться, пусть уходят из универ-ситетов»19. Суворин всю жизнь занимался самообразованием и благодаря одаренности и фантастической трудоспособности стал энциклопедически образованным человеком. он владел несколькими европейскими языками, свободно ориентировался в вопросах науки и философии, искусства и литературы, превосходно знал и любил театр. Его отношение к образованию было благоговейным. он считал, что невежество является одним из основных признаков отсталости России по сравнению с Европой. На страницах газеты много внимания уделял проблемам просвещения, образования и культурного развития страны. Переживал Суворин и за состояние школ в России; неслучайно, что эту тему в его издании будет благодатно разрабатывать Розанов. Благодаря опыту преподавания в гимназиях, они оба хорошо ориентировались в данной проблеме. Суворин напрямую связывал вопрос просвещения и образования с будущим России. Студенческие требования Суворин не поддержал и осудил в категорической форме: «Натворит штук какой-то центральный университетский кружок, а расплачиваться будет вся Россия...»20. Подобное поведение Суворина вызвало бурю негодования в демократических изданиях, ему грозили судом чести. Для них

Суворин навсегда потерял свое «лицо», став отныне и уже навсегда выразителем консервативной политики правительства. Только редакция единодушно поддержала своего издателя и добилась отмены суда. Суворин сумел сплотить настоящую команду единомышленников вокруг своего дела.

Не «заметил» впоследствии Суворин и первой русской революции. «В России не может быть революции, и все эти события в Москве - пародия на восстание»21. Суворин был уверен, что революция чужда русскому народу и в ней ничего кроме стихийного бунта нет. Позднее в переписке с Розановым он будет касаться этого вопроса под иным углом зрения, тревожась за судьбу России. Но в 1905 г. он напишет: «Я убежден, что будь теперешняя революция чисто русская, а не инородческая, в особенности, не будь она еврейской, она не была бы такой злобно-кровавой, дурацки-разорительной и безжалостно-варварской»22. Однако Суворин чувствовал приближение катастрофы и здраво и разумно оценивал побуждающие ее причины. «Область права, правомерного существования - вот что необходимо для всех. Самодержавие стало фикцией. Государь сам находится во власти других, во власти бюрократии и не может из нее вырваться... Бедовое у нас дело»23. Правда, так откровенно Суворин писал в «Дневнике», газетный жанр диктовал иные выводы о причинах возникновения русской революции. Не случайно Д.С. Мережковский в последнем письме Суворину называл его скептиком и «агностиком» и считал, что лукавая его редакция «защищает самодержавие накануне революции и защищает революцию во время глубочайшей реакции»24.

Оценивая деятельность Суворина, В.И. Ленин в статье «Карьера» писал: «"Новое время" Суворина на много десятилетий закрепило за собой прозвище... "Чего изволите?" Эта газета стала в России образцом продажности газет. "Нововременство" стало выражением однозначным с понятиями отступничество, ренегатство, подхалимство. "Новое время" Суворина - образец торговли "на вынос и распивочно". Здесь торгуют всем, начиная от политических убеждений и кончая порнографическими объявлениями»25. Ленинское определение газеты и самого Суворина на десятилетия предопределило все научные исследования в этой области. Как правило, они заканчивались констатацией идеологической слепоты Суворина и резким осуждением его ренегатства в период «разрыва» с либерально настроенной интеллигенцией. Влияние Суворина на русское общественное сознание, русскую журналистику и культуру конца Х1Х - начала ХХ в.

было гораздо сложнее и глубже. Яркие публицистические оценки событий, политические дискуссии, участие в литературных спорах - все это лишь некоторая часть того воздействия, которое оказал Суворин на свое время. Алексей Сергеевич Суворин был одной из самых значительных фигур конца Х1Х - начала ХХ в. Он привлекал для достижения своих целей различные идеи (патриотизм, государственность, православие, антисемитизм и т. д.). Блестяще манипулируя сознанием буржуазного обывателя, Суворин «открыл» свою теорию относительности, применив ее к области устоявшихся нравственных норм и правил. Позволяя себе нравственный релятивизм в архитектонике эстетической реальности, Суворин был беспощаден в оценках собственной экзистенции. Трагический разлом между бытием и сознанием, часто приводивший его к мысли о самоубийстве, лишь ярче выявлял абсурдность окружающего мира. Периодически задумываясь о бессмысленности своего существования (на страницах дневника), Суворин отразил в тексте диалектику переходной эпохи. Главного преодоления, преодоления в разочаровании ценностями бытия Суворин так и не совершил. Периодически задавая себе вопрос о цели и смысле жизни, Суворин понял, что «ни понятием цели, ни понятием единства, ни понятием истины, посредством которых мы сообщили миру ценность, не может быть истолкован общий характер бытия»26. Драматизм мироощущения усиливался той ролью, которую выбрал для себя Суворин как издатель ведущей официозной газеты России и которая порой была для него тяжела и не уместна. Будучи человеком парадокса, Суворин создавал модель личности эпохи постмодернизма еще на рубеже Х1Х-ХХ вв.

Суворин не просто издавал газету, он создал империю «Нового времени»: ежедневная газета «Новое время», иллюстрированное приложение раз в неделю, «Еженедельное "Новое время"», два раза в неделю «Земледельческая газета», ежемесячный журнал «Исторический вестник» (издание продолжалось 38 (!) лет), издательское дело. В типографии Суворина печаталось все, начиная от подарочной «Библии в картинках знаменитых мастеров», роскошного издания на слоновой бумаге, до трудов Эрнста Геккеля (известного дарвиниста). Магазины «Нового времени» в Москве, Петрограде, Саратове, Харькове, ростове-на-дону, Одессе; вокзальные киоски «Нового времени». Каждый год -полный сведений суворинский календарь, справочные выпуски «Вся россия», «Вся Москва», «Весь Петроград»; «дорожная библиотека» - серия для чтения в пути; «дешевая библиотека» -

10 копеек том (почти вся русская литература первой половины Х1Х в.); «Научная дешевая библиотека»; «Новая библиотека» -таков был размах его деятельности. Суворин был одним из первых магнатов печатного дела. Он олицетворял собой тип нового буржуа. На смену респектабельности Х1Х в. пришла активная буржуазная амбициозность века ХХ. Деловая хватка, умение поставить дело, подобрать людей, воплотить в жизнь свою мечту дано далеко не каждому. Наряду с блестящими творческими способностями Суворин в полной мере обладал и деловыми. Внутренне отвергая позитивизм, он блестяще реализовал его идеи в жизни. Это не было фарисейством, это было реальным воплощением его мечты, а горькие раздумья в «дневнике» лишний раз свидетельствуют о том, как хорошо он понимал противоречивость воплощения этого замысла в жизни. «Вместо прогрессивного журналиста средней руки возник организатор, идеолог и гений обыденного буржуазного сознания»27.

Суворин поддерживал отношения с выдающимися русскими писателями (Некрасов, Достоевский, Толстой, Тургенев, Чехов, Лесков, Плещеев и др.). Эти отношения не были безоблачными, но отрицать уважение, которое у многих писателей вызывала деятельность Суворина, - значило бы намеренно искажать истину. К его критике прислушивались, его мнение имело значение. У Суворина была поразительная интуиция на все талантливое и новое. Он «любил литературу, чтил литературную профессию и доброжелательствовал каждому литератору»28. Он уважал чужое мнение и каждому автору давал право на самовыражение на страницах своей газеты. «У меня не газета... Вы хотите вместе с Салтыковым подсказать, а "чего изволите?" Но если серьезно посмотреть, то не "Чего изволите?", а "Литературный парламент"»29.

А.В. Амфитеатров вспоминает, что поправки или запреты Суворина всегда были очень верными. Он не публиковал тот или иной материал потому, что «...жалел нас... опытным умом старого журналиста, памятовавшего из собственного прошлого, как часто литературное утро отвечает за литературный вечер»30. Сам Суворин расплачивался всю жизнь за свое «демократическое начало». На протяжении всего долгого творческого пути его клеймили «предателем» и «ренегатом». Н.К. Михайловский называл его «флюгером», газета «Новое время» у революционно настроенной интеллигенции ассоциировалась с определением «продажная», не говоря уже о периоде советской власти, когда однозначно преобладала негативная ленинская оценка.

Нельзя согласиться с этими доводами, ибо Суворин - явление слишком сложное и противоречивое, чтобы ограничивать его творчество рамками столь резких высказываний. Разумеется, в политической игре на исторической сцене России суворинское издание было идеологическим выразителем консервативной части русской общественности. Но предателем он не был: «То, что объективно было ренегатством, субъективно было самопознанием и самоосуществлением»31. Суворин внутренне был всегда революционером духа. Его натуре было свойственно искать и сомневаться. Его мироощущение было ближе к Розанову (на предмет надо иметь тысячу точек зрения), нежели к Михайловскому. Своих внутренних нравственных убеждений Суворин не менял, об этом свидетельствуют записи в «Дневнике». Скорее всего, Незнакомца приняли не за того, как это в свое время случилось с Достоевским. Хорошо это понял Розанов: «Пора его "Незнакомства" неинтересна: мало ли либеральных пересмешников»32. Больше всего на свете Суворин любил свою газету и хорошо понимал, чувствуя власть, что в ситуации наличия таких организаций в России, как Комитет по цензуре и Святейший синод, нельзя выжить без компромиссов. Он любил повторять афоризм Стаховича: «...можно участвовать, но нельзя успевать - доброму на войне, честному в торговле, правдивому в дипломатии и чистому в политике. Нельзя чистому преуспевать в политике. Для этого есть слово: "компромисс"»33. Несмотря на все оговоры, его издание выходило на высоком литературном и профессиональном уровне. «Новое время» сравнивали с французской «Фигаро» и лондонской «Times».

Суворин очень многого добился в жизни. Начав с нуля, он стал знаменитым и богатым человеком, что, безусловно, вызывало у окружающих далеко не благородные чувства зависти и злобы. Суетные порывы этих чувств часто определяли отношение к Суворину. Несмотря на то, что началу его деятельности сопутствовали многие трагедии (гибель горячо любимой первой жены и сына), они не сломили его духа. он видел триумф своего дела и наблюдал за началом упадка, он любил жизнь с ее шумом и суетой. Суворин, сделав газету смыслом жизни, не мог быть другим в тот исторический период. он представлял собой тип человека с биографией. Не случайно биография стала сюжетом его лучшей книги - «Дневник А.С. Суворина». Столкновение мира культуры и мира жизни в тексте «Дневника» раскрывает философскую природу трагической игры Суворина, «ведь самоотчет-исповедь есть именно акт принципиального и актуального

несовпадения с самим собой...»34. Эта смена психологических зарисовок эпохи и откровений о себе в «Дневнике» стала еще одной условностью в художественном пространстве Суворина. Лучшее в себе Суворин посвятил своему изданию, и это позволило ему с достоинством сказать о себе: «... я могу пойти на всякий суд и спокойно умру, я - не герой, но герои ли вы? Я -обыкновенный человек, но все-таки я жил недаром и мне есть, что вспомнить хорошего, что я сделал для своей родины»35.

Примечания

1 Дневник Алексея Сергеевича Суворина. Lnd.; М., 1999. С. 358.

2 Лотман Ю.М. Литературная биография в историко-культурном контексте: (к типологическому соотношению текста и личности автора) // Лотман Ю.М. Избр. статьи. Таллинн, 1992. Т. 1. С. 365.

3 Паперно И. Семиотика поведения: Николай Чернышевский - человек эпохи реализма. М., 1996. С. 8.

4 Дневник Алексея Сергеевича Суворина. С. 86.

5 Там же. С. 208.

6 Там же. С. 210.

7 Очерки и картинки: (Собрание рассказов, фельетонов и заметок Незнакомца (А. Суворина). СПб., 1875. Кн. 2. С. 186.

8 Там же. С. 315-316.

9 Глинский Б. Новое время (1876-1916): Исторический очерк. Пг., 1916. С. 21.

10 Динерштейн Е. Человек, который сделал карьеру. М., 1998. С. 28.

11 Бахтин М.М. К философии поступка // Бахтин М.М. Работы 1920-х годов. Киев, 1994. С. 53.

12 Дневник Алексея Сергеевича Суворина. С. 479.

13 Новое время. 1876, 29 февр. № 1.

14 Глинский Б. Указ. соч. С. 78.

15 Ветлугин В. (Розанов В.). Суворин и Катков // Колокол. 1916, 11 марта.

16 Новое время. 1881, 4 янв. № 1743.

17 Абрамович Н.Я. «Новое время» и соблазненные младенцы. Пг., 1916. С. 6.

18 Розанов В.В. Судьбы нашего журнального консерватизма // Новое время. 1900, 30 июня. № 8741.

19 Ежов Н.М. Алексей Сергеевич Суворин (Мои воспоминания о нем, думы и соображения) // Исторический вестник. 1915. № 1. С. 112.

20 Новое время. 1881, 13 февр. № 1783.

21 Ежов Н.М. Указ. соч. С. 112.

22 Новое время. 1905, 30 апр.

23 Дневник Алексея Сергеевича Суворина. С. 471.

24 Розанов В.В. Изобличенный Мережковский // Новое время. 1914, 29 янв. № 13608.

25 Ленин В.И. Карьера // Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 5. М., 1965. С. 266.

26 Ницше Ф. Воля к власти // Ницше Ф. Полн. собр. соч.: В 9 т. М.; СПб., 1910. С. 36.

27 Соловьева И., Шитова В. А.С. Суворин: портрет на фоне газеты // Вопросы литературы. 1977. № 2. С. 168.

28 Амфитеатров А.В. Старик Суворин // Новое литературное обозрение. 1995. № 15. С. 176.

29 Ясинский И.И. Роман моей жизни. М., 1926. С. 254.

30 Амфитеатров А.В. Указ. соч. С. 18.

31 Соловьева И., Шитова В. Указ. соч. С. 168.

32 Розанов В.В. Опавшие листья // Розанов В.В. О себе и жизни своей. М., 1990. С. 213.

33 Дневник Алексея Сергеевича Суворина. С. 516.

34 Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической реальности // Бахтин М.М. Работы 1920-х годов. С. 203.

35 Суворин А.С. Маленькие письма. Цит. по: Соловьева И., Шитова В. Указ. соч. С. 198.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.