CC BY
12С.Н. Шилов, Е.И. Сорогин
К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ПОГРЕБАЛЬНОЙ ОБРЯДНОСТИ АЛАКУЛЬСКОГО МОГИЛЬНИКА БРОНЗОВОГО ВЕКА В ЮЖНОМ ЗАУРАЛЬЕ
Алакульский могильник - эпонимный памятник знаменитой культуры андроновской культурно-исторической общности. Некрополь располагается в лесостепном Притоболье (с.Пивкино, Щучанский район, Курганская область). Памятник был открыт краеведом Р.Г. Игнатьевым, выделившим группу курганов близ оз. Алакуль. Первые раскопки некрополя были проведены археологической экспедицией Челябинского областного музея под руководством К.В. Сальникова в 1938 г. Тогда Сальников К.В. отметил 66 чётко фиксируемых курганов, и раскопал 2 насыпи, в которых находилось 50 погребений. Раскопки позволили выделить алакульскую культуру.
В 1969 году исследования могильника продолжила Е.Е. Кузьмина (г. Москва), ею были раскопаны 2 кургана (№215 и №49). Курган №15 включал в себя 6 погребений и охарактеризован Кузьминой Е.Е. как жертвенное место: «...в кургане №49 взрослого погребения нет, лишь три погребения младенцев (.№№1, 5 и 6), ориентированные по линии юго-запад. Были 2 ритуальных захоронения в отдельных ямах черепов младенцев и сосудов (№№3, 4). Вполне вероятно, что яма №2, где обнаружено только небольшое количество костного тлена, также содержала захоронение только черепа и сосуда. Три ритуальных очажных ямы (идут почти по оси к югу по линии север - юг). Несколько жертвенников, что содержат скопления охры. Под насыпью 9 сосудов. В центре ритуальное захоронение черепа и ног коня. Курган №49 - жертвенное место» [1].
В 1989 г. Н.Б. Виноградов провёл поверхностный осмотр некрополя, отметив аварийное состояние могильника, почти полностью снивелированного распашкой. С 1999 по 2003 г. аварийные раскопки распахиваемого памятника проводила археологическая экспедиция КГУ под руководством С.Н. Шилова. Измерения высоты курганов показали, что высота части насыпей существенно снизилась, а большинство курганов разрушено пахотой. Сальников К.В. приводит таблицу, где указано, что из 66 курганов высота 2 курганов была более 100 см., 17 курганов - от 51 до 100 см., и 21 кургана - от 31 до 50 см. [2, 52]. Уже в 1999 г. визуально фиксировалось около 10 едва заметных всхломлений. Измерения показали, что лишь высота курганов №№ 1, 61 и 18 превышала 50 см., а средняя высота остальных была равна 20 - 30 см.
В 1999 г. раскопаны курганы №№ 1, 14, 55, содержащие 38 погребений. Анализ сопроводительного инвентаря позволил расширить время существования могильника до XV -сер. XIV вв. Всего в 1999-2003 гг. изучены 15 курганов с 159 погребениями. Были также исследованы 4 погребения в межкурганном пространстве курганов №27 и 35. Анализ данных, полученных в результате исследований, позволил реконструировать алакульские женский и детский костюмы, уточнить особенности палеодемографической ситуации и сделать ряд выводов о погребальном обряде алакульцев в Западной Сибири в сер. II тыс. до н.э.
По материалам раскопок Алакульского могильника авторами была предпринята по-
пытка анализа специфики статуса погребального обряда. Так Д.Г. Здановичем, опиравшимся на труды Дж. Брауна, сформулированы три основных параметра статуса погребального обряда. Первый - количество энергии, затраченное на отправление обряда, второй - наличие определенных артефактов или атрибутов, символизирующих «авторитетное» положение в обществе некоторых погребенных, либо фактов половозрастного ранжирования, и третий - наличие отклонений в демографической структуре погребального комплекса от предполагаемой нормальной структуры популяции [3, с. 24-25]. По первому параметру стоит отметить, что ряд археологов считают, будто количество трудозатрат на сооружение курганов было очень велико, считая данное утверждение одним из доказательств того, что курганы строились только для очень немногочисленной элиты общества. Например, А. Т. Си-нюк считает, что количество трудозатрат на сооружение курганов, если бы они предусматривались для всех членов общества, оказалось бы совершенно фантастическим [4, 286]. Работу по реконструкции количества трудозатрат проводил в своей работе Зданович Д.Г., опираясь на материалы Синташтинского могильника [3]. Однако осуществить подобное в отношении Алакульского могильника практически невозможно, т. к. большинство насыпей некрополя снивелированы распашкой, и уже нельзя реконструировать наземные сооружения, которые могли быть воздвигнуты на курганах. Можно предположить, что высота части курганных насыпей была не очень велика и вряд ли превышала 1/8 диаметра кургана (данное наблюдение было сделано на основе анализа могильников Камышное 1 и Суббо-тинского, часть курганов которых не тронуты распашкой). К примеру, высота кургана №14 при диаметре 16,8-17 м. не превышает 1,9-2 м., но восстановить количество трудозатрат на сооружение одной курганной насыпи Алакульского некрополя практически невозможно.
По второму параметру, т.е., наличию определенных артефактов или атрибутов, символизирующих «авторитетное» положение в обществе некоторых погребенных, отметим ряд моментов. Несмотря на сильную разрушенность погребений еще в древности, керамическая коллекция на данный момент насчитывает более чем 300 сосудов, а также имеется значительное количество бронзового инвентаря. В центральных погребениях курганов №№8, 38 были обнаружены булавы (в кургане №8 - бронзовая, а в кургане №38 - каменная). На данный момент нет единой точки зрения по функциональному назначению булавы, но большинство исследователей считает булаву инсигнией власти [5, с.100; 6, с.177]. Булава также использовалась и в ритуальных целях, т. к. лица, несшие на себе функции управления, были наделены жреческими функциями и, занимали авторитетное положение в обществе. Таким образом, независимо от функциональной принадлежности данной инсигнии, она, несомненно, является признаком элиты, и то, что булава не забиралась потомками при последующем проникновении в погребения предков, связано, по нашему мнению, с тем, что ритуальные или иные функции, атрибутом которых была булава, не передавались по наследству. Но данная точка зрения гипотетична, и имеет под собой лишь косвенные доказательства.
Признаком элитности погребения может служить и его богатство. Приведём пример из материалов последних лет раскопок. Вот описание взрослого неограбленного (что крайне редко для данного некрополя) погребения кургана №18-а Алакульского могильника. «Форма погребения прямоугольная, длинными сторонами ориентирована на юг. Заполнение могилы составляла перемешанная темно-серая супесь с вкраплениями суглинка. В погребении находились остатки деревянной конструкции, лежащие вдоль южной стенки.
В погребении расчищен полный костяк женщины. Рост - 162 см, возраст - 18-20 лет (определение А.Н. Нечволода, г.Уфа). Погребённая лежала на левом боку, руки очень сильно согнуты в локтях вдоль груди (возможно при жизни были стянуты верёвкой), кисти пе-
ред лицом; ноги слегка согнуты в коленях.
У южной стенки могилы находился крупный алакульский сосуд (d = 23 см), орнаментированный трёхзонально - треугольниками и меандром, в резной, прочерченной манере.
Помимо сосуда и остатков погребальной пищи найден разнообразный набор украшений: 7 бронзовых подвесок в 1,5 оборота, каждая вторая из них в золотой фольге, располагались под черепом, а одна находилась у десятого позвонка. Вероятней всего, они украшали шапочку или косы женщины. С боков черепа расчищены 2 плохо сохранившихся бронзовых височных кольца. Под челюстью, в районе груди, была обнаружена низка пастовых бусин с тремя металлическими крестовидными подвесками, две из которых изготовлены предположительно из серебра. На каждой руке погребенной было надето по два браслета (1 из них желобчатый, второй - с закруглёнными в спираль концами, толщина обоих около 0,8 мм). Восточнее берцовых костей найдены две низки бронзовых бус, возможно украшавших штаны или юбку женщины» [7].
К наиболее богатым следует отнести и центральное погребение кургана №27, где обрушившаяся часть накатника сохранила от разграбления северную половину захоронения. В нём располагались останки девушки 12-14 лет, рядом находились бронзовые, золотые и пастовые украшения, в том числе и бронзовая шейная гривна и остатки накосника, в грабительском лазе, были обнаружены 2 подвески в полтора оборота, обернутые золотой фольгой. Данные находки подтверждают, факт, что в могильнике захоронены нерядовые представители алакульского общества.
Третьим параметром элитности могильника является наличие отклонений в демографической структуре погребального комплекса от предполагаемой нормальной структуры популяции. Антропологический анализ погребений из 16 курганов показал, что из 164 погребений находящихся в них, 28 погребений не содержали антропологический и остеологический материал, а в 14 погребениях кости были в крайне плохой сохранности, что не возможно определить, сколько человек в них захоронено. Таким образом, получено 112 погребений, содержавших антропологический материал. Проведённый анализ показал, что в 112 могилах находился 151 субъект. Из них состояние 6 (4%) не позволило сделать какие-то выводы об их возрастной группе, лишь можно предположить, что они принадлежали к взрослым. Анализ других показал, что 94 (62,2%) костяков относились к возрастной группе Infantilis I, 11 (7,2%) - Infantilis II, 24 (15,8%) костяка - к группе Infantilis (т.е. являлись детскими, но плохое состояние антропологического материала не позволяет сделать более конкретного определения). Десять костяков (6,6%) принадлежит к группе Juvenus, 4(2,6%) -Adultus, 1(0,6%)- Maturus, 1(0,6%) - Senilis. Такие показатели отражают непропорционально большое количество детских погребений до 6 -7 лет. С учётом неопределённых костяков, доля детских погребений до 6-7лет (Infantilis I) может достигать 75-80%, причём внутри данной группы процент младенческих захоронений превышает 90%. Анализ же центральных взрослых погребений продемонстрировал следующую картину. По данным раскопок выявлено, что на Алакульском могильнике нет одиночных захоронений, безоговорочно принадлежащих лицам мужского пола. Были найдены останки четырёх мужчин, причем один в парном захоронении, два - в тройном, а ещё один - в погребении, содержавшем кости пяти человек. Останки женщин содержались в 8 центральных погребениях, из них 4 являлись одиночными. В процентном соотношении на 25% мужских костяков приходилось 75% женских. И хотя 13 центральных погребений не дают точной половозрастной характеристики, однако, сделать выводы о том, что в них процентное соотношение мужчин больше, чем предыдущих, мы не можем.
Отклонения в палеопопуляции данного некрополя могут доказывать, что и по третьему параметру Алакульский могильник относится к элитным. Причём отметим, что по двум параметрам из трех можно сделать вывод, что в могильнике захоронены не простые члены общества, а небольшая элита, состоящая в основном из женщин. Следует предположить, что женщины, погребенные на Алакульском могильнике, имели высокий статус и, возможно, выполняли какие-то культовые функции.
Здесь стоит остановиться на точке зрения Д.И. Епимахова и А.В. Ражева относительно феномена многочисленности детских погребений бронзового века. Они, отметив наличие коллективных детских захоронений, выдвинули следующую гипотезу. «Близкая во времени смерть многих людей происходит в результате инфекционного заболевания, передающегося от коров. При этом заболевании в первую очередь должны страдать дети, потребляющие в отличие от взрослых цельное молоко. Болезнь не должна вызывать панического страха, т.е. передаваться от человека к человеку и иметь высокой летальности. Неоспоримо существо -вание у населения андроновского круга культа домашних животных. Вполне вероятно, что заражение от культовых животных могло рассматриваться животноводческим населением как передача части их мистических свойств человеку. Смерть от такой болезни автоматически переводила человека в привилегированный слой»[8, с.247].
Однако данная точка зрения не находит подтверждения по материалам Алакульского могильника. Доля детских коллективных погребений от общего количества захоронений очень невелика. Погребения Infantilis I в большинстве являются либо одиночными, либо парными. Кроме этого, около 80% из погребений возрастной группы Infantilis занимают младенческие захоронения до 1 года, т.е. того возраста, когда дети находятся в грудном возрасте и потребляют материнское молоко, а не молоко животных. К тому же, не обладая современными знаниями о микробах и вирусах, древние вряд ли прослеживали взаимосвязь между употреблением молока и заражением болезнью. Вопрос о необычно большом количестве детских захоронений бронзового века в Среднем Притоболье следует считать открытым, и факт отклонения демографической ситуации на Алакульском могильнике бесспорен.
На Алакульском могильнике широко представлены нетрадиционные формы погребальной обрядности.
Наиболее распространённой формой погребальной обрядности алакульцев является захоронение в позе адорации, чаще всего скорченно, на левом боку, в грунтовых могильных ямах, иногда снабжённых одно-двухвенцовыми срубами. Однако на Алакульском могильнике встретился ряд захоронений с нестандартными формами погребения. К таковым относятся погребения в кургане № 49 (раскопки Кузьминой Е.Е, 1969 г.), где были зафиксированы случаи декапитации.
Кроме этого случаи отсечения головы были зафиксированы и раскопками последних лет. Вот описание антропологического материала из двух погребений, относящихся к раскопкам кургана №20 в 2001г. В центре погребения №4 «на его поверхности и глубине от 5 до 10 см. зафиксировано скопление человеческих костей, в том числе фрагменты черепной коробки, сильно разрушенные норой. Большинство осколков мелкие и неопределимые. Это не позволяет проследить позу и ориентировку умершего. На глубине 30 см. по центру расположены останки ребенка, лежащего скорченно на левом боку, головой ориентированного на юг, а лицом на запад. Сохранность костей хорошая. Руки сильно согнуты под острым углом к лицу. Череп оказался частично раздавлен сосудом № 1 и скрыт остатками перекрытия. Кроме того, крупные фрагменты второго черепа, по всей видимости, лежащего изначально на той же глубине в ногах, оказались раскиданы по могиле. Так, правая сторона ле-
жала на уровне низа грудной клетки, верхний свод в ногах в 10 см. от северной стенки. Крупный фрагмент черепа лежал на дне сосуда № 2. По всей видимости, в данном погребении оказались погребенными останки одного ребенка и череп другого. <...>В центре погребения №6 на глубине 18 см. расчищены останки ребенка, лежащего скорченно на левом боку, с подогнутыми под прямым углом ногами. Руки подняты к лицу. Ориентирован головой на северо-северо-запад, лицом на северо-северо-восток. Сохранность костей хорошая. Отсутствуют кости ступни и череп. В то же время в погребении № 4, которое находится в 40 см к северу, обнаружено два черепа»[9].
Причины появления подобных погребений также принято делить на естественные и ритуальные. К первым относится рассечение тела как условие смерти и часть сочлененного трупа отсутствует как результат механического повреждения в результате убийства или других видов смерти. Ритуальные расчленения делятся на два основных типа: убийство вредоносного умершего и своеобразное «жертвоприношение». Кроме того, нельзя забывать и того, что существовало уже отмечавшееся представление о том, что лишь после очищения тела от мягких тканей душа отходит в другой мир [10].
К редким формам захоронений на Алакульском могильнике относятся погребения №1,2 кургана №61, где найдены кальцинированные кости, что свидетельствует об обряде кремации. Данный обряд более характерен для фёдоровской культуры, что подтверждает керамический материал из подобных могил. Однако, по подсчётам Усмановой Э.Р. (по материалам могильника Лисаковский), кремация в алакульских погребениях составляет 14 процентов [11, 12]. Другие исследователи также отмечают наличие случаев кремации в могильниках алакульской культуры, хотя эта форма захоронения и не является массовой.
Интересной формой погребального обряда для алакульской культуры является сооружение кенотафов. Хотя из-за сильной ограбленности часто очень трудно определить каким является погребение - кенотафом или полностью ограбленным захоронением, всё же можно предположить, что центральное захоронение кургана №61 является кенотафом. По определению «классический кенотаф - это погребальный памятник, отличающийся от обычных курганов отсутствием костяков, хотя весь обряд захоронения совершён полностью» [13; 14].
Центральное захоронение кургана №61 характеризуется следующими чертами: «Заполнение погребения состояло из темного гумуса с вкраплениями светлого суглинка. В западной части могилы вдоль стенки заполнение прорезают норы.
В центральной части погребения фиксируется пятно более светлого, серого заполнения с мелкими вкраплениями кальцинированных костей и органики - грабительский вскоп (пятно овальной формы вытянутое по линии север - юг). Изначальные размеры пятна вско-па 153 на 75 - 85 см, при дальнейшей расчистке погребения уменьшились до 120 на 73 см.
По периметру погребения на глубине 20 см. зафиксирован уступ шириной от 11 до 32 см, в результате погребение приобрело почти четкую прямоугольную форму, и его размеры составили 174 на 253 см. После расчистки погребение имело отвесные стенки и ровное дно. Глубина погребения составила 57 см.
Останков захороненного не обнаружено, кроме небольшого фрагмента пластинчатой кости в заполнении могилы.
В погребении обнаружены развалы двух сосудов. Сосуд № 1 располагался на глубине 57 см. в юго-восточном углу погребения, в 25 см. от южной стенки и в 45 см. от восточной стенки. Сосуд лежал на боку, устьем направлен на восток. Сосуд сильно раздавлен, но почти полностью реконструируется. Сосуд горшечной формы с четким уступом и двумя сквозными отверстиями по шейке друг напротив друга»[9].
Данное погребение, которое по планиграфии и керамике вписывается в погребальный обряд алакульцев, можно считать кенотафом, т.к., несмотря на грабительский вскоп (который был очень невелик), при грабеже в захоронении остаётся какой-то мелкий погребальный инвентарь (бусины, кусочки костей и т.д.). В центральном же погребении кургана №61 подобных артефактов не обнаружено.
Подводя итог по исследованию погребальной обрядности на Алакульском могильнике, можно констатировать, что в большинстве захоронений некрополя была захоронена социальная верхушка алкульского общества. Кроме того, в могильнике широко представлены разные способы захоронения, характерные для андроновской культурно-исторической общности.
Примечания
1. Кузьмина Е.Е. Отчёт о работе Еленовского отряда в 1969 г.// Архив ИА АН СССР. -Р.1, №3394.
2. Сальников К.В. Курганы на озере Алакуль. Материалы и исследования по археологии Сибири. Т. 1 / Под ред. С.В. Киселёва. - М., 1952
3. Зданович Д.Г. Синташтинское общество: социальные основы «квазигородской» культуры Южного Зауралья эпохи бронзы. -Челябинск, 1997.
4. Синюк А.Т. Бронзовый век бассейна Дона. Воронеж, 1996
5. Горелик М.В. Вооружение Древнего Востока. - М.,1991
6. Шилов С.Н., Маслюженко Д.Н. Энеолитическое захоронение Гладунино-3 в системе доандроновского погребального обряда //Вопросы археологии Урала. Вып.24. - Екатеринбург, 2002. - С.165-191
7. Отчёт Курганского государственного университета о проведении на территории Курганской области в Щучанском и Звериноголовском районах археологических исследований Шиловым С. Н. по открытым листам №626 (форма 4) и №627 (форма 3)., Курган, 2003.
8. Ражев Д.И., Епимахов А.В. Некрополи бронзового века: феномен многочисленности детских погребений // Экология древних и современных обществ. Доклады конференции. - Вып.2. - Тюмень, 2003.
9. Отчёт Курганского государственного университета о проведении на территории Курганской области в Щучанском и Звериноголовском районах археологических исследований Шиловым С. Н. по открытым листам №626 (форма 4) и №627 (форма 3)., Курган, 2002.
10. Шилов С.Н., Маслюженко Д.Н. Нетрадиционные формы погребальной обрядности в Алакульском могильнике эпохи средней бронзы // Зыряновские чтения. Материалы межрегиональной научно-практической конференции. - Курган, 2003. -С.17-18
11. Усманова Э.Р. Андроновский погребальный обряд и проблема хронологии и периодизации (по материалам могильника Лисаковский) // Проблемы хронологии и периодизации археологических памятников Южной Сибири. Тезисы докладов всесоюзной научной конференции. - Барнаул, 1991.
12. Усманова Э.Р. О менталитете «фёдоровцев» и «алакульцев» в погребальнои обряде (по материалам могильника Лисаковский). // Россия - Восток: проблемы взаимодействия, Ч.5., кн.1. - Челябинск.,1990.
13. Грушин С.П. Причины появления кенотафов // Археология, палеоэкология и этнология Сибири и Дальнего Востока. Тезисы докладов к XXXVI РАЭСК. Ч. 2. -Иркутск, 1997.
14. Грушин С.П. Типы кенотафов и причины их сооружения// Курган: историко-культурные исследования и реконструкции. Тезисы докладов. - СПб., 1996.
