CC BY
95
УДК 340
Чапурко Татьяна Михайловна
доктор политических,
кандидат юридических наук, профессор
chapurko@mail.ru
Волошин Иван Иванович
аспирант.
Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации chapurko@mail.ru
Чапурко Сергей Владимирович
адъюнкт
Краснодарского университета МВД России chapurko@mail.ru
К вопросу об особенностях формирования современной российской элиты
Tatyana M. Chapurko
doctor of political sciences, Candidate of Law Sciences, professor chapurko@mail.ru
Ivan I. Voloshin
Graduate student. Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration chapurko@mail.ru
Sergey V. Chapurko
graduated in a military academy. Krasnodar university Ministry of Internal Affairs of Russia chapurko@mail.ru
To the question about
the peculiarities of formation the modern russian elite
Аннотация. Авторами предлагается исследовательский материал по вопросу особенностей формирования современной российской элиты и ее структурно-системного содержания. Дается характеристика политической элиты и ее содержательных разновидностей. Согласно элитист-скому подходу, власть в обществе принадлежит относительно узкой группе лиц, которую принято называть политической или правящей элитой, выполняющей по отношению к обществу определенные значимые функции. Прежде всего, это функции управления, интеграции и целеполага-ния. Политическая элита не всегда эффективно выполняет эти функции.
Ключевые слова: Российская элита, политическая элита, политические классы.
Annotation. The outhors offer research material on the characteristics of the formation of the modern Russian elite and its structural-systemic content. The characteristic of the political elite and its pithy varieties. According to elitistsky approach, the power in society belongs to rather narrow group of persons which it is accepted to call the political or ruling elite performing certain significant functions in relation to society. First of all, it is management functions, integration and a goal-setting. The political elite not always effectively performs these functions.
Keywords: the Russian elite, the political elite, the political classes.
Современное российское общество «государ-ство-центрично». Со времени, когда Россия вступила на путь догоняющей модернизации, государство превратилось в основной механизм общественных преобразований, периодически подавляя те группы, которые пытались обрести собственную политическую субъектность.
Семьдесят лет советского строя усилили российский этакратизм и фактически полностью разрушили российское гражданское общество. Единственным полномочным субъектом политики в СССР была партийная номенклатура, верхушка государственной партийной бюрократии. Не случайно исследователи структуры политической власти в Советском Союзе (Джилас, Во-
сленский, Троцкий) считали номенклатуру правящим классом. Все авторы этих исследований были приверженцами марксистской теории, потому мыслили в категориях классов, а не элит. Кстати, поэтому у них возникали трудности: ведь правящий класс в марксовом понимании должен обладать собственностью. Советская же номенклатура формально ничем не владела. Потому марксистским теоретикам приходилось писать о неком особом «новом классе» или заключать термин «класс» в кавычки. Теория же элит акцентирует именно фактор власти. И ничто не мешает нам рассматривать партийную номенклатуру именно в качестве элиты, причем элиты-монополиста - ведь никаких групп, способных ограничить её влияние, в СССР не существова-
ло. В СССР не было «полиархии». Но как обстоят дела в современной России? Остановимся на современных исследованиях российской элиты.
В советский период теория элит не была востребована в официальной советской науке как инструмент анализа отечественной политической системы, поскольку противоречила догматизированному марксизму. Она рассматривалась лишь в порядке «критики буржуазной социологии». Эвристический потенциал этой теории стало возможно задействовать только после распада СССР. Но и сейчас некоторые авторы настороженно относятся к использованию этой теории - причем не столько из-за неё самой, сколько по причине убежденности, что для России она не подходит. Представителем такой точки зрения является, например, известные российские социологи Ю. Левада, Л. Гудков и Б. Дубин, которые полагают, что термин «элита» в российском обществоведческом и политическом дискурсе имеет идеологический и манипулятивный смысл, но никак не научный. Так, в работе «Проблема «элиты» в современной России», отражая еще период первого десятилетия ХХ века, они отражали: «Семантика понятия «элита» в российском словоупотреблении не имеет непосредственного отношения к социальной структуре. Постсоветская элита - не аристократия, не знать, не благородное сословие, в этом смысле она лишена черт сословия, касты, института или определенной социальной группы с явными признаками групповой принадлежности. Но отнесение к элите в данном контексте не имеет отношения и к продуктивности, оригинальности или образцовости достижений. Постсоветская элита лишена свойств меритокра-тии - это не научная или спортивная элита, не героическое предпринимательство. ... Она не имеет отношения и задачами символической репрезентации ценностей всего целого . Слово или ярлык «элита» стали использовать набирающие силу политические манипуляторы, политтехнологи, пиарщики, менеджеры избирательных компаний ... Введение этой заимствованной из языка западных наук категории служило удовлетворению двух внутренних потребностей новой профессиональной группы: во-первых, полагало или утверждало существование «политического класса», мыслимого в качестве объекта воздействия политтехноло-гов и политологов, связанных с властью, проводников её интересов, ... Во-вторых, само существование «политического класса» (элиты) делало осмысленной и оправдывало работу политтехно-логов» [1, с. 33].
Таким образом, наличие советской элиты отрицается двояким образом - во-первых, по причине отсутствия у тех, кто находится на вершине власти, привычных для «элит» качеств (они «не знать», «не меритократия» и т.д.); во-вторых, элита превращается в конструкт политтехноло-гов. Думается, однако, что обе претензии к использованию понятия «элита» не состоятельны, особенно это касается явного преувеличения символической власти «политтехнологов».
То, что нынешняя элита не является знатью, думается, ничуть не отличает её от элиты других стран. То, что она не является «меритократией» - не совсем верно, ведь многие представители элиты
имеют качественное высшее образование, знают иностранные языки и вполне квалифицированы. Проблема в том, что к власти они пришли не только благодаря своим заслугам - но это говорит всего лишь о способе рекрутации в отечественную элиту. Да и применительно к западной элите едва ли можно утверждать, что при отборе в неё работает только меритократический принцип.
Утверждения о том, что современная элита не составляет замкнутой группы тем более удивительно, что в последние годы регулярно делаются утверждения об остановке социальных лифтов, о том, что российская элита превращается в особую привилегированную «касту». Так, российский исследователь С. Кордонский напрямую говорит о новой «сословности» российского общ е ства [2].
Вместе с тем, критикуя позицию авторов исследования «Проблема «элиты» в современной России» известный отечественный политолог М.Н. Афанасьев пишет: «Разделяя критический пафос и многие оценки авторов исследования, я, тем не менее, расхожусь с ними в ряде важных пунктов. Размышления авторов идут по такой схеме. Элита выполняет ключевые социокультурные функции: символическую, интегративную, целеполагания. Наша власть и зависящие от неё верхи общества выполнять эти функции не способны. Следовательно, нужно не величать их элитой, а прямо назвать самозванцами. Элиты у нас нет и не будет, пока не будет построена плюралистическая демократия. Пойдем по порядку. Выработка смыслов и ценностей, социальная интеграция и управление осуществляются в любом устойчиво воспроизводящем себя обществе - кастовом, сословном, современном. Такие понятия, как «аристократия» или «элита» являются историческими самоназваниями верхов, в которых верхи манифестируют основания своего социального господства: порода в первом случае, отбор - во втором. Отбор может быть очень разным: почти естественным или более цивилизованным, полезным или вредным для общества - с этим и нужно работать. Как и авторы книги, я считаю, что если мы хотим дать социальную характеристику нашим верхам, то категория «элита» для этого не годится. Говоря «элита», я всего лишь указываю на верхнюю часть рейтинга. А вот для разговора о том, как у нас попадают наверх, как наши верховники осуществляют социальное влияние и взаимодействие, нужна более конкретная и содержательная категория. Думаю, что уничижительные определения элиты с приставками «лже-», «не-до-» и «квази-» не являются содержательным социологическим переопределением»[3, с. 8]
Таким образом, М.Афанасьев использует термин «элита» для обозначения узкой группы «держателей власти», как, собственно, и принято в теории элит, но при этом дает российское элите и сущностное определение, которое, во-первых, подчеркивает как разрыв, так и преемственность с прежней системой элиты (об этом говорит термин «постноменклатурный»), и, во-вторых, подчеркивает смешение власти и собственности, что, как и прямое использование понятия «па-
тронат» наводит на мысль о патримониальном типе господства. Даже и не наводит, а прямо указывает на этот тип господства как характерный для российской элиты.
Еще один подход к анализу российской элиты представлен О. Крыштановской, которая определяет политическую элиту следующим образом: «элита - это правящая группа общества, являющаяся верхней стратой политического класса. Элита стоит на вершине государственной пирамиды, контролируя основные, стратегические ресурсы власти, принимая решения общегосударственного уровня. Элита не только правит обществом, но и управляет политическим классом, а также создает такие формы организации государства, при которых её позиции являются эксклюзивными. Политический класс формирует элиту и в то же время является источником её пополнения»[4, с. 73].
Таким образом, О.Крыштановская различает политическую элиту и политический класс. На наш взгляд, то, что она называет политической элитой, точнее было бы назвать элитой правящей. Но, с ее точки зрения, это - тавтология, поскольку в её определении термина, «элита» как раз и подразумевает правление. Вместе с тем, избегая оценочного подхода, она же утверждает, что элита отличается от других групп «не достоинствами, а функциями, которые и наделяют её особым статусом, властными ресурсами, способностью навязать свою волю дру-гим»[4, с. 75]. В итоге, О.Крыштановская полагает также, что политическая элита может быть только одна. Группы внутри неё лучше называть субэлитами. Субэлиты могут выделяться по разным признакам: отраслевым, функциональным, рекрутационным и т.д.
Считаем, что политическая элита - замкнутая группа с ярко выраженным групповым сознанием, мотивацией, способностями, которая обладает внутренней структурой, имея узкий круг лиц, стоящих на самом верху пирамиды власти (французский политолог М. Дюверже называл подобную группу «внутренним кругом»).
Помимо этого, внутри элиты выделяются разнообразные, так называемые, кланы, клики, стратегические группы, группы давления, обоймы, которые являясь структурными элементами, относятся к неформальной структуре, однако от этого не становятся менее реальными. Эти «кланы, клики и обоймы» формируются связями типа «патрон-клиент», отношениями личной зависимости и обязательств между членами элиты. Эти отношения накладываются на систему формальных отношений и разъедают её, образуя клиентелу.
По этому поводу, О. Крыштановская, опираясь на исследования М.Н. Афанасьева, говорит о клиен-теле, которую образует вся паутина неформальных связей внутри элиты, так: «М. Афанасьев определял клиентелу как форму социальной -персональной или коллективной - зависимости, происходящей из неравномерного распределения ресурсов власти. Дж. Виллертон писал, что даже
самое развитое бюрократическое государство не может избежать патронажа при рекрутации и мобильности элитных связей. Клиентелизм изнутри разрушает бюрократический механизм управления, так как вводит дополнительный фактор мотивации для членов элиты. Политические связи ... образуют иную совокупность связей между членами группы, формируя группы интересов и группы давления, происхождение которых никак не может быть объяснено функциональными обязанностями официалов» [4, с. 81].
Все эти неформальные связи и личные обязательства вносят в элиту элемент патримониа-лизма, основанного, как известно, именно на отношениях личной зависимости или личной преданности внутри правящего слоя. Если этот тип связей преобладает, рациональный характер аппарата можно поставить под сомнение. Клиентелизм характерен для современной российской элиты, но он был присущ и советской элите, что делало её одновременно рациональной и патримониальной. Такой элемент элиты, как «стратегические группы», можно определять как субэлитную группу, обладающую функцией стратегического планирования и проектирования.
Элита стремится к сохранению своего статуса, что обусловливает её закрытость. Чем менее демократично общество, тем больше степень закрытости элиты, тем в большей степени проникновение в элиту новых людей перекрывается и производится лишь путем осторожной кооптации. Наиболее открытыми элиты являются в периоды радикальных общественных и политических преобразований. Однако эти периоды достаточно быстро завершаются формированием новой элиты, «закрывающейся» для новых членов и стремящейся сохранить свои привилегии.
Как известно, «под элитой в политологии понимают немногочисленную группу, которая включает в себя круг людей, обладающих значимым общественным положением, обусловленным особыми профессиональными качествами, личностными способностями и достижениями, или получившими свой статус и социальную позицию в силу наследственного положения, либо за счет продвижения в рамках закрытой элитной группы [5, с. 476].
Поэтому Политическая элита - часть политического класса, который составляют люди, профессионально занимающиеся политикой и управлением. Поэтому «эффективность выполнения политической элитой своего предназначения будет зависеть не только от высокого уровня компетентности и профессионализма лиц, входящих в элиту, но прежде всего от лидера элиты, способного проявить последовательность и решительность в достижении поставленной цели, сплотить элиту, убедить ее в необходимости совместных действий, обеспечить жесткий контроль за неисполнением принятых решений, запустить в действие механизм удаления из элиты лиц некомпетентных и прово-ровавшихся»[6, с. 202]
Внутри политического класса можно выделить несколько подгрупп. Люди, занимающие офици-
альные государственные должности - это «официалы». Официалы получают должности либо в результате выборов, либо в результате назначения. В первом случае они образуют электокра-тию, во втором - бюрократию. Часть политического класса составляет также избранные депутаты законодательного органа власти - так называемая легислатура.
Между этими подгруппами политического класса возможны противоречия и конфликты. Особенно между электократами и бюрократией. Состав бюрократии стабилен и не зависит от выборов. Это, как показал еще Вебер, закрытая корпорация со своими групповыми интересами, спаянная системой связей. Но во главе бюрократии стоят электо-краты, обязанные своим статусом не восхождению по бюрократической лестнице, а выборам. Их интересы и цели не всегда совпадают с интересами и целями бюрократии, которая способна оказывать на них обратное воздействие.
Но в авторитарных и неопатримониальных обществах, где выборы являются декоративной процедурой, электократия оказывается зависимой от бюрократии, в руках которой находится так называемый «административный ресурс» -возможность манипулировать результатами выборов. В результате электократы оказываются, в конечном итоге, ставленниками бюрократии (естественно, высшего её эшелона). Думается, что для российского общества последних десятилетий характерна именно такая ситуация. Лишь в начале 1990-х годов выборы были относительно (именно относительно) свободными. Позже они превратились в механизм легитимации власти новой элиты, не желающей сменяемости и реальной выборности власти.
Поэтому состав элиты может различаться в разные исторические эпохи и в разных обществах. Так, используя упрощенную схему Д. Белла, можно выделить три основных типа элиты: элита крови (наследственная аристократия), элита денег (крупные собственники), элита знания или заслуг (мери-тократия). Современные общества характеризуются смешанным господством элиты денег и элиты знания. Предположения многих теоретиков о том, что «элита знания» (менеджеры, ученые, «техно-структура» и т.п.) оттеснят от власти «элиту денег», не оправдались. Однако даже от «элиты денег» в современных обществах требуется не только собственность, но и определенный уровень профессиональной подготовки.
Далее следует обратиться к осмыслению проблем элиты в российском обществе. Так, С.Кордонский предлагает своеобразную концепцию устройства российского общества, которая не вписывается в традиционные социологические построения, основанные на понятийном и теоретическом аппарате западной социологии. Он сознательно стремится дистанцироваться от этого аппарата, поскольку считает, что он был выработан для анализа западных классовых обществ и отражает специфику их структурирования и развития. Российское же общество структурируется и развивается иначе. Точнее, оно вообще не развивается, а симулирует развитие.
Российское общество, по мнению С.Кордонского -«это общество сословное. В нем почти отсутствует западное разделение на классы (кроме редких периодов переструктурирования сословной системы, когда классы и рынок возникают в качестве некоторого дополнительного механизма, как например, в настоящий момент).
В российском обществе нет присущей западному обществу четкой дифференциации сфер общественной жизни, подразумевающей разделение, например, между государством и гражданским обществом, политикой и экономикой. В российском обществе нет реального равенства граждан перед законом, поскольку деление на сословия (явное или латентное) подразумевает неравенство сословных прав и привилегий.
Различные сословия занимаются распределением и потреблением ресурсов и различаются степенью доступа к ресурсам. Ресурсы распределяются при помощи административных механизмов, отсюда - ведущая роль тех, кто осуществляет и контролирует это распределение. Соответственно, здесь принципиально нет границы между властью и собственностью.
Деятельность предполагаемых сословий определяется через категорию службы и служения. Отсюда - популярность этого термина в официальном языке российского государственного управления, который формируется перечнем федеральных законов, оформляющих служебно-сословные различия: ранги, звания, привилегии, обязанности и т.д. Таковыми являются: «О системе государственной службы Российской Федерации»; «О государственной гражданской службе Российской Федерации», «О статусе военнослужащих», «О полиции»; «О ветеранах», «О статусе судей в Российской Федерации», «Об органах Федеральной службы безопасности в Российской Федерации», «О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального собрания Российской Федерации» и т.д.
По мнению С.Кордонского «Государственные служащие - не было раньше такого сословия. Они состоят из трех категорий: федеральные, региональные гражданские служащие и дипломаты, которые, похоже, будут выделены в отдельное сословие. Среди военнослужащих у нас девять категорий. В правоохранительных органах - восемь категорий служащих. На каждую из категорий есть отельный закон. А также судьи, прокуроры, депутаты, казаки. И это только титульные сословия, относительно которых есть законы. А есть нетитульные сословия, которые существуют в силу традиции. Например, люди свободных профессий - журналисты, писатели, проститутки, - то есть те, кто живет на гонорар. Есть бюджетники - лица, занятые выполнением государственных социальных обязательств. Люди, работающие по найму, чья деятельность регулируется тарифной сеткой и Трудовым кодексом РФ. Коммерсанты. Это не то же самое, что предприниматели. На рынке работают предприниматели, которые рискуют. А есть коммерсанты, которые рискуют лишь в своих отношениях с государством». По данной классификации выделяются следующие сословия: государствен-
ные гражданские служащие; военнослужащие; правоохранители; муниципальные служащие; депутаты; казаки; лица свободных профессий (обслуживающие различные службы); бюджетники (выполняющие государственные обязательства); наемные работники (обслуживающие различные службы); коммерсанты (обслуживающие государственные службы); пенсионеры; осужденные, заключенные, пораженные в правах; внесословные группы - мигранты [7].
Каждое из сословий имеет право на часть ресурсов общества, однако доля этих ресурсов, естественно, различна. Государство несет распределительную функцию.
Ответ на вопрос об элите и её характере совершенно логично вытекает из описания социальной структуры. К элите относятся те сословия, которые осуществляют государственную службу и распоряжаются ресурсами. К правящей элите - те, кто занимает верхние позиции в бюрократической иерархии. Особняком стоит фигура «суверена», венчающая пирамиду власти, причем конструкция «суверена» в современной России весьма своеобразна - то, что «электократ» - т.е. выборное лицо, по сути - чиновник, хоть и обладающий высоким статусом, воспринимается населением как едва ли не сакральная фигура, неизменно пользующаяся доверием большинства населения и никак не соотносимая с оценкой реального положения дел в стране и эффективностью деятельности подотчетного ему управленческого аппарата, - лишний раз доказывает, что он является в глазах населения чем-то совсем другим, нежели регулярно переизбираемый президент или премьер-министр в западных странах.
Подведем итог вышесказанному
Согласно элитистскому подходу, власть в обществе принадлежит относительно узкой группе лиц, которую принято называть политической или пра-
Литература:
1. Гудков Л. Проблема «элиты» в современной России / Л. Гудков, Б. Дубин, Ю. Левада. М. : Фонд «Либеральная миссия». 2007. С. 32-33.
2. Кордоновский С.Г. Инновации в России: зоны и режим // Независимая газета, 27.04.2010.
3. Афанасьев М.Н. Российские элиты развития: запрос на новый курс. М. : Фонд «Либеральная миссия». 2009. С. 8.
4. Крыштановская О. Анатомия российской элиты. М. : Захаров. 2004. С. 73
5. Основы политологии: уч. пос. / А.В. Понеделков и др. Ростов н/Д. : Феникс, 2012. С. 476.
6. Понеделков А.В. Об использовании зарубежного опыта в переформатировании политико-административной элиты России : Элитология России: современное состояние и перспективы развития / А.В. Понеделков, С.А. Воронцов //
вящей элитой, выполняющей по отношению к обществу определенные значимые функции. Прежде всего, это функции управления, интеграции и це-леполагания. Политическая элита не всегда эффективно выполняет эти функции.
Политическая элита является относительно закрытой группой, обладающей ярко выраженным групповым сознанием, идентичностью, общими интересами, которые могут иметь для неё более важное значение, нежели интересы общества. Собственно, необходимость учитывать интересы общества возникла у элиты лишь в условиях современности, когда, с одной стороны, функции государства расширились и усложнились, а с другой, государство стало восприниматься как институт, предназначенный для защиты интересов его граждан. В тех странах, где переосмысления задач государства не произошло, элита весьма слабо осознает свою ответственность перед обществом.
В современных демократических обществах элита характеризуется открытостью. Это означает, что доступ туда формально открыт для выходцев из всех слоев общества. На практике эта доступность ограничена множеством факторов, и, тем не менее, наиболее способные и мотивированные индивиды способны пополнить ряды элиты.
Другой чертой современных развитых демократических обществ является полиархия - наличие множества центров и групп влияния, ограничивающих монополию элиты. Политическая элита ограничена влиянием представителей крупного бизнеса, СМИ, являющихся рупором не только своих владельцев, но также влиятельных интеллектуалов и лидеров общественного мнения. Наконец, сама система разделения властей, наличие независимой судебной власти делает политическую элиту зависимой не только от общественного мнения, но и от политических конкурентов, претендующих на её место.
Literature:
1. Gudkov L. Problem of «elite» in modern Russia / L. Gudkov, B. Dubin, Yu. Levada, M. : Foundation «Liberal mission». 2007. P. 32-33.
2. Koronovskii S.G. Innovation in Russia: zones and mode // Independent newspaper, 27.04.2010.
3. Afanasyev M.N. Russian elites of the development: request for new course. M. : Foundation «Liberal mission». 2009. P. 8.
4. Kryshtanovskaya O. Anatomy of the Russian elite. Moscow : Zakharov. 2004. P. 73
5. The fundamentals of political science: academic village / A.V. Ponedelkova and others. Rostov n/D. : Feniks, 2012. S. 476.
6. Ponedelkova A. V. On the use of foreign experience in reformation of the political-administrative elite of Russia : Elitology in Russia / A.V. Ponedelkova, S.A. Vorontsov // modern state and prospects of development: materials litologicheskogo the First
материалы Первого Всероссийского элитологи-ческого конгресса с международным участием, 7-8 октября 2013 г. Ростов-на-Дону. Ред. изд.гр.: В.В. Рудой (руков.) и др. Т. 2. Ростов н/Д. : Изд-во ЮРИФ РАНХиГС, 2013. С. 202.
7. Кордонский С. Сословная структура современной России. М. : ФОМ. С. 110-111.
all-Russian Congress with international participation, 7-8 October 2013. Rostov-on-don. Ed. ed.gr.: Vladimir Rudoy (Exec.) etc. vol. 2. Rostov n/D. : Izd-vo of Rankhigs URIF, 2013. P. 202.
7. Kordonskiy S. Class structure of modern Russia. M. : FOM. P. 110-111.
