CC BY
167
УДК 94(38)
Клейменов Александр Анатольевич К вопросу об особенностях эллинского военного менталитета классического периода1
Понятийный аппарат исторической науки весьма обширен, однако продолжает обогащаться в связи с постоянным расширением наших знаний о прошлом и совершенствованием методики проведения исследований. Целый блок новых терминов был введен в язык специалистов благодаря появлению и распространению историко-антропологического подхода, одного из наиболее востребованных и по-прежнему многообещающих научных направлений. К числу таких понятий относится «военный менталитет», под которым подразумевается весь комплекс свойственных для представителей конкретного общества мыслительных, поведенческих и моральных установок, связанных с войной как с особой сферой человеческой деятельности [7, с. 10-12]. Сразу оговоримся - понятие «военный менталитет» в том виде, в котором оно применяется в данной работе, не идентично «воинской ментальности», под которой понимают жизненные установки, модели поведения, эмоции и автоматизированные реакции представителей армии [3, с. 21]. В первом случае объектом анализа является характерное для конкретного общества представление о вооруженных конфликтах, во втором - мировоззрение военнослужащих. Получение правильного представления о военном менталитете, свойственном представителям того или иного общества, в первую очередь, ценно тем, что позволяет провести глубокий анализ событий и процессов, связанных с военными конфликтами прошлого, понять мотивы поведения всех их участников
- от политиков и полководцев до рядовых воинов и основной массы гражданского населения. Особо перспективным выглядит выявление специфики
1 Работа выполнена при поддержке гранта Президента Российской Федерации для государственной поддержки молодых российских ученых МК-5688.2014.6 (договор от «03» февраля 2014 г. № 14.756.14.5688-МК).
военного менталитета социумов, значительно отдаленных от нас по времени, ввиду того, что их военная история освещена в источниках крайне неравномерно, а мировоззрение существенно отличается от современного. Древнегреческое общество в этом отношении не является исключением.
В современной литературе господствует мнение, что характерной чертой древнегреческого военного менталитета являлась нацеленность на быстрый разгром противника в одном открытом полевом сражении между фалангами гоплитов [11, с. 124; 17, с. 51; 22, с. 54-55; 26, с. 5-6; 29, с. 27]. Это было напрямую связанно с особенностями полисной государственной системы, при которой армия изначально комплектовалась из граждан-ополченцев. Война между полисами была регламентирована целой системой обычаев и неписанных норм, благодаря чему сводилась к открытому поединку армий в установленное время и в определенном месте, приобретая вид агона - состязания граждан разных полисов в силе и храбрости [19, с. 20-24]. Ключевым понятием становится ’арех^ - главное проявление доблести, «пассивная храбрость», позволяющая воинам удерживать свое место в строю и побеждать [28, с. 51-53; 32, с. 34]. Целью сражения была победа над противником, а не его полное уничтожение, долгое преследование побежденных было явлением крайне редким [23, с. 36]. Результат открытого полевого сражения фактически приравнивался к исходу всей войны. Свидетельством этого является наличие обычая сооружать победный памятник-трофей на том месте, где произошел перелом в битве и проигравшие обратились в бегство. Благодаря тому, что победители сооружали трофей, а потерпевшие поражение были вынуждены просить у них разрешения забрать тела павших на поле боя сограждан для похорон, результаты битвы были четко определены [11, с. 127;
27, с. 485]. Эта процедура по греческим правилам ведения войны должна была пройти обязательно, даже при сохранении боеспособности обеих противоборствующих армий [13, с. 297-298]. При подобном подходе в каждом полевом сражении определялся победитель, а сама битва неизменно воспринималась как важный и законченный акт войны, память о результатах которого
сохранялась надолго ввиду наличия религиозного запрета разрушать трофеи [10, с. 330-331]. В ориентации греческого военного дела на быстрый разгром противника в отрытом полевом сражении силами пешего ополчения граждан некоторые исследователи видят истоки особого, наиболее прогрессивного «западного подхода к ведению боевых действий» [17, с. 4-5; 22, с. 206].
Конечно, представленная схема является весьма упрощенной и не в полной мере отражает как региональные особенности развития военного дела, так и изменения стратегии и тактики с течением времени, за что подвергается вполне обоснованной критике [30, с. 12-27; 36, с. 190]. Греки классического периода четко различали два вида войн - «войну по правилам» и «войну без правил», не ограниченную какими-либо нормами и проводившуюся разнообразными методами, в том числе посредством засад и набегов [36, с. 190]. Видимо, наиболее жестко регламентировались внутригреческие вооруженные конфликты [15, с. 21-22], в то время как столкновения с «варварами» были более кровавыми, часто сопровождались применением разнообразных военных хитростей [36, с. 190]. В ряде случаев это имело место и в межполисных конфликтах. Подобным образом велась Пелопонесская война, в ходе которой большая часть вооруженных столкновений проходила в виде осад, набегов, перестрелок [25, с. 56-57]. Враждующие стороны стремились нанести максимальный урон социально-экономической базе противника [31, с. 67]. Впрочем, характерная для греческого военного дела классического времени практика разорения вражеских сельскохозяйственный угодий была в целом малоэффективна и имела целью не столько подрыв вражеской экономики, сколько психологическое воздействие на противника: принуждение его к капитуляции или провоцирование на открытый бой [21, с. 174-190]. Широкому развертыванию «войны без правил» препятствовал и сам характер греческой военной организации: гоплиты-ополченцы плохо подходили для осуществления набегов и неожиданных атак [33, с. 87-89; 36, с. 202].
Даже после того как военное противостояние с Персидской империей и Пелопонесская война внесли значительные изменения в стратегию и тактику,
идеалистические представления о «честной» войне в виде открытого боя фаланги гоплитов сохранились [36, с. 189]. Тяжеловооруженные фалангиты продолжали восприниматься как наиболее достойные из бойцов, в противовес легковооруженной пехоте и коннице, чья манера ведения военных действий разительно отличалась от гоплитской и считалась недостойной мужественных воинов, которым пристало в ближнем бою с противником плечом к плечу с соотечественниками демонстрировать свою храбрость [16, с. 101-103;
32, с. 46-48]. Применение тактических хитростей и обманных маневров часто оценивалось как недостойное дело, близкое по своей сути к воровству [28, с. 86-88]. Возможно, эти представления были связаны с ностальгическими настроениями, родившимися под впечатлением от суровых военных реалий V в. до н.э. [24, с. 25] Конечно, выдающиеся эллинские военачальники не всегда придерживались схемы «правильной» войны, примером чего может являться полководческая деятельность Ификрата и Эпаминонда [1, с. 128], однако в общественном сознании по-прежнему сохранялась нацеленность на прямые «честные» войны, проводимые в формате открытых полевых сражений, с чем стратеги, в большинстве своем зависимые от мнения граждан полиса, очевидно, были вынуждены считаться. Как отметил М.А. Сирс, в Афинах лишь немногие военачальники, специально назначенные командирами отрядов вспомогательных войск, могли действовать вне гоплитских норм ведения войны [34, с. 238].
В ряде случаев в пределах отдельных регионов греческого мира под влиянием специфики природно-географической среды, особенностей политического и социально-экономического развития, гоплития как военнополитический институт либо вовсе не сформировывалась, либо играла второстепенную роль. Исследователями неоднократно отмечалась ведущая роль конницы в военном деле фессалийцев [5, с. 40-43; 18, с. 81; 28, с. 98; 35, с. 29], легковооруженных пехотинцев в войсках Этолии и Акарнании [4, с. 101;
14, с. 15-16; 33, с. 54-55; 36, с. 188]. Признанными мастерами дистанционного боя были знаменитые критские лучники. Это было настолько нехарактерно
для остальных частей греческого мира, что позволило Павсанию назвать критян единственными из эллинов, имеющими обычай стрельбы из лука (I, 23, 4). Особый путь развития военного дела приводил к возникновению и иного военного менталитета. Историк Полибий с явной неприязнью описывает любовь критян к засадам и ночным нападениям, грабежу неприятеля и мелким действиям, связанным с хитростью, отмечая у них недостаток мужества и стойкости при наступлении на противника, построенного в фалангу (IV, 8, 11). Вообще, любовь критян и этолийцев к грабительским набегам была главной причиной резко негативного отношения к этим народам со стороны остальных греков [10, с. 351]. Безусловно, здесь перед нами следствие конфликта военных доктрин, существовавшего между развитыми полисами и эллинской периферией.
Тем не менее, несмотря на наличие внутриэллинских различий в военном деле, особый греческий стиль ведения войны в общественном сознании классического периода противопоставлялся варварскому. Самым ярким свидетельством этого является знаменитый отрывок сочинения Геродота, в котором описывается заседание персидского военного совета накануне похода Ксеркса в Грецию. По словам «отца истории», Мардоний на совете заявил, что эллины привыкли вести войну, но по невежеству и глупости воюют самым безрассудным образом. Объявив друг другу войну, они ищут гладкое поле битвы и там сражаются, нанося друг другу большие потери (VII, 9). Как справедливо отмечает Л.П. Маринович, Геродот, всячески подчеркивая различия между персами и греками, называет мужество главной добродетелью персов, однако, при этом уверен в моральном превосходстве эллина над варваром [2, с. 20-21]. После Геродота антиварварские настроения лишь возросли [8, с. 270]. В общественном сознании возникло мнение о том, что главной чертой греческого военного дела является ведение ближнего боя, этим мужественные и смелые эллины отличаются от слабых и женоподобных персов, которые ведут бой на дистанции, используя лошадей и прибегая к разного рода уловкам [27, с. 485]. Превосходство эллинов в мужестве над персами
позволяло оценивать победы над варварами как предопределенные и естественные [20, с. 116]. Конечно, в качестве главного доказательства превосходства греков выступала победа в греко-персидских войнах, однако, греческие авторы видели много подтверждений этого постулата, в том числе и в институте наемничества. Так, согласно Ксенофонту, персы сами видят собственные недостатки и пытаются компенсировать свою трусость тем, что не вступают в войны, не заручившись помощью со стороны эллинов (Сугар, VIII, 8, 26). Убеждение в полном военном превосходстве мужественного грека над трусливым азиатским варваром стало краеугольным камнем в доктрине панэллинизма [6, с. 125; 9, с. 157]. Преимущество греческого военного искусства античные авторы видели как в области морали, так и в технике ведения боя. Как отмечал в своей «Географии» Страбон, против правильно построенной и хорошо вооруженной фаланги бессильны любые варварские племена и легковооруженные (VII, 306). Впрочем, следует отметить, что гоплитам из полисов континентальной Греции в архаическое и классическое время нечасто приходилось воевать с войсками другого типа [12, с. 125-126]. Это обстоятельство способствовало сохранению наиболее характерных черт полисного военного искусства, взгляда на фалангу гоплитов как на главную, если не единственную силу на поле боя.
Подводя итог, следует констатировать, что греческий военный менталитет являлся детищем уникальной полисной системы организации общества. Его характерными чертами являлись нацеленность на разгром противника в открытом полевом сражении, господствующая роль тяжеловооруженной пехоты, отрицательное отношение к обманным маневрам, проведение прямой связи между победой и моральными качествами воинов, убежденность в военном превосходстве эллинов над варварами. Греческий военный менталитет следует воспринимать как конкретно-историческим явление, порожденное полисом как особым типом государственности, а также уровнем развития оборонительного и наступательного вооружения. Древнегреческое представление о войне не может считаться отправной точкой в развитии «западного
подхода к ведению боевых действий». Дальнейший прогресс военного искусства будет связан с представителями других обществ, неизбежно иначе смотревших на такой специфический вид человеческой деятельности как война.
Литература
1. Видаль-Накэ П. Черный охотник. Формы мышления и формы общества в греческом мире / Пер. с франц.; под редакцией С. Карпюка. М.,
2001.
2. Маринович Л.П. Возникновение и эволюция доктрины превосходства греков над варварами // Античная цивилизация и варвары. М., 2006. C. 5
- 29.
3. Махлаюк А.В. Солдаты римской империи. Традиции военной службы и воинская ментальность. СПб., 2006.
4. Нефедкин А.К. Набор и организация конницы этолийского союза // Античная цивилизация: политические структуры и правовое регулирование: Доклады международной интернет-конференции / Отв. ред. В.В. Дементьева. Ярославль, 2012. C. 100 - 115.
5. Нефедкин А.К. Фессалийская кавалерия в середине IV-II вв. до н.э. // ANTIQVITAS AETERNA. Поволжский антиковедческий журнал: Вып. 2: Война, армия и военное дело в античном мире. Саратов, 2007. С. 40 - 57.
6. Рунг Э.В. Представление персов как варваров в греческой литературной традиции V в. до н.э. // Мнемон: Исследования и публикации по истории античного мира. Вып. 4. СПб., 2005. С. 125 - 166.
7. Сенявская Е.С. Теоретические проблемы военной антропологии: историко-психологический аспект // Homo belli - человек войны в микроистории и истории повседневности: Россия и Европа XVIII-XX веков. Н. Новгород, 2000. С. 10 - 27.
8. Суриков И.Е. Очерки об историописании в классической Греции. М., 2011.
9. Фролов Э.Д. Панэллинизм в политике IV в. до н.э. // Античная Греция. Проблемы развития полиса. Т.2. М., 1983. C. 157 - 207.
10. Ханиотис А. Война в эллинистическом мире: Социальная и культурная история / Пер. с англ. А.В. Махлаюка. СПб., 2013.
11. Шаму Ф. Цивилизация Древней Греции / Пер. с франц. Т. Баженовой. Екатеринбург - Москва, 2008.
12. Эдкок Ф.Э. Военное искусство греков, римлян, македонцев. М.,
2012.
13. Bayliss A.J. Oaths and interstate relations // Sommerstein A.H., Bayliss A.J. Oath and State in Ancient Greece. Berlin - Boston, 2013. P. 147 - 307.
14. Best J.G.P. Thracian Peltasts and Their Influence on Greek Warfare. Groningen, 1969.
15. Connor W.R. Early Greek land warfare as symbolic expression // The Past and Present Society. № 119. 1988. P. 2 - 29.
16. Crowley J. The Psychology of the Athenian Hoplite: The Culture of Combat in Classical Athens. Cambridge, 2012.
17. Dawson D. The Origins of Western Warfare: Militarism and Morality in the Ancient World. Oxford, 1996.
18. Gaebel R. E. Cavalry Operations in the Ancient Greek World. Norman,
2002.
19. Groschel S. Waffenbesitz und Waffeneinsatz bei den Griechen. Frankfurt am Main, 1989.
20. Hall E. Asia unmanned: Images of victory in classical Athens // War and Society in the Greek World / Edited by J. Rich and G. Shipley. London - New York, 1995. P. 108 - 133.
21. Hanson V.D. Warfare and Agriculture in Classical Greece. Berkeley -Los Angeles - London, 1998.
22. Hanson V.D. The Wars of the Ancient Greeks and Their Inventions of Western Military Culture. London. 1999.
23. Hanson V.D. The Western Way of War: Infantry Battle in Classical Greece. New York, 1989.
24. Krentz P. Fighting by the rules: the invention of the hoplite agon // Hesperia. Vol. 71. 2002. P. 23 - 39.
25. Krentz P. The strategic culture of Periclean Athens // Polis and Polemos: Essays on Politics, War, and History in Ancient Greece in Honour of Donald Kagan. / Edited by C. Hamilton and P. Krentz. Claremont, 1997. P. 55 -72.
26. Lee J.W. A Greek Army on the March: Soldiers and Survival in Xenophon’s Anabasis. Cambridge, 2008.
27. Lee J.W. Warfare in the Classical Age // A Companion to the Classical Greek World / Edited by K. H. Kinzl. Oxford, 2006. P. 480 - 508.
28. Lendon J. E. Soldiers and ghosts: a history of battle in classical antiquity. New Haven - London, 2005.
29. Lonsdale D.J. Alexander the Great: Lessons in strategy. London - New York, 2007.
30. Lynn J.A. Battle: A History of Combat and Culture. Boulder, 2003.
31. Ober J. The Origin of Strategy // MHQ. Vol. 5. 1993. №3. P. 62 - 67.
32. Pritchard D. The Symbiosis between Democracy and War: The Case of Ancient Athens // War, Democracy and Culture in Classical Athens / Edited by D. Pritchard. Cambridge, 2010. P. 1 - 62.
33. Pritchett W.K. The Greek State at War. Part. V. Berkeley - Los Angeles, 1991.
34. Sears M.A. Athens, Thrace, and the Shaping of Athenian Leadership. Cambridge, 2013.
35. Sidnell P. Warhorse: Cavalry in Ancient Warfare. London - New York, 2006.
36. Wheeler E.L. Archaic and Classical Greece: Land battle // The Cambridge history of Greek and Roman Warfare. Vol. I / P. Sabin, H. Van Wees, M. Whitby. Cambridge, 2007. P. 186 - 223.
