CC BY
213
УДК 821(7/8).09
К ВОПРОСУ ОБ ОСНОВНЫХ МОТИВАХ В «ПИСЬМАХ АМЕРИКАНСКОГО ФЕРМЕРА» СЕНТ ДЖОНА ДЕ КРЕВЕКЕРА
© Ольга Васильевна АФАНАСЬЕВА
Московский городской педагогический университет, г. Москва, Российская Федерация, зав. кафедрой английской филологии, доктор филологических наук, профессор, e-mail: Ksenia1973-73@mail.ru
В статье впервые в отечественной науке рассматриваются мотивы свободы, трудолюбия, равенства, являющиеся важным компонентом литературного текста «Писем американского фермера» Кре-векера. Ее целью является проследить трансформацию философского и нравственного идеалов формирующейся американской нации в период, предшествующий буржуазной революции, и проанализировать лексические и стилистические средства, используемые автором. Результат статьи - вывод о гомогенной структуре формирующегося демократического государства в виде Земли Обетованной, что показано Кревекером.
Ключевые слова: фермер; свобода; трудолюбие; равенство; трансформация.
«Письма американского фермера» Мишеля-Гийома Жана де Кревекера (Michel-Guillaume Hector St. John de Crevecoeur, 1735-1813) представляют собой книгу о становлении американской самоидентификации. Создавалось это произведение в предреволюционные годы (Война за независимость 1775-1783 гг.) и было опубликовано в 1782 г. По словам А.И. Старцева, оно представляло «своеобразное сочетание подлинных наблюдений над жизнью американцев в годы, предшествовавшие борьбе за независимость США, и сильно идеализированных представлений об английских колониях в Америке, насаждавшихся некоторыми из писателей французского Просвещения в те же годы в Европе» [1, с. 17]. Известный английский писатель Д. Лоуренс (David Herbert Lawrence, 1885-1930) называл Кревекера эмоциональным прототипом американца (“the emotional prototype of the American”) [2, p. 29].
По сути, «Письма» представляют собой конкретные и далеко небеспристрастные наблюдения автора, касающиеся обычаев и нравов в американских колониях конца XVIII в. При этом описание образа жизни на североамериканском континенте предлагается в сопоставлении с европейским жизненным укладом. Весь ход повествования подчеркивает преимущества Нового Света, основное из которых - свобода. Ее воздух пронизывает все существование колонистов. Мотив свободы звучит в полный голос на страницах анализируемого сочинения. Так, во втором письме (а структурно все произве-
дение представляет собой подборку писем, в которых американец Джеймс обращается к своему корреспонденту-англичанину) автор замечает, что нет для него более важного звания, чем звание американского фермера, обладающего свободой действий и свободой мысли: “...where is that station which can confer a more substantial system of felicity than that of an American farmer, possessing freedom of action, freedom of thoughts.” [3, p. 25].
Кревекер характеризует своего героя как вольного землепашца, пользующегося исключительным правом независимости (exclusive right of independence). В своем роде гимном ей является и финал второго письма фермера: “I bless God for all the good has given me. I envy no man’s prosperity and wish no other portion of happiness than that I may live to teach the same philosophy to my children, and give each of them a farm, shew them how to cultivate it, and be, like their father, good substantial independent American farmers” (выделено нами. - О. А.) [3, p. 39]. Автор хочет как бы передать идею свободолюбия своим детям. Он желает им быть ни от кого независимыми, свободными фермерами и в определенном смысле повторить судьбу своего отца.
На протяжении всего повествования Кревекер постоянно делает акцент на том, что свобода - это основное завоевание нарождающейся нации: говоря о переселенцах, он указывает, что переехав на новые земли обитания, избавившись от угнетения и страха перед законом и властями, они приобрели
ничем нестесненную свободу: “Europeans, who have not that sufficient share of knowledge ought to have, in order to prosper: [They are the] people, who have suddenly passed from oppression, dread of government and fear of laws, into the unlimited freedom of the woods.” [3, p. 52].
Говоря о восприятии Америки путешественниками из Европы, Джеймс упоминает то чувство удивления, которое они испытывают при виде изящества городов, возникающих в результате труда и свободы. Упоминания о независимых и свободных землепользователях, хозяевах своей земли, без принуждения и боязни исповедующих свою веру, постоянными вкраплениями входят в канву повествования (the rank of independent freeholders, as freemen they will be litigious, the pride of freemen).
Показывая процесс превращения бедного выходца из Европы в настоящего американца, Кревекер замечает, что основное его приобретение - это свобода, ибо за свой труд на новом месте эти люди могут получить достаточно средств для приобретения земли, а обладание землей дает им звание свободного человека. Все же остальные блага присоединяются к столь значимому чувству свободы: “The laws. protect them as they arrive, stamping on them the symbol of adoption: they receive ample rewards for their labour: these accumulated rewards procure them lands: those lands confer on them the title of freemen” [3, p. 43].
Таким образом, можно заключить, что мотив свободы отчетливо проступает на страницах анализируемого произведения и является, пожалуй, той самой ценностью, ради приобретения которой и было совершено переселение многих европейцев на североамериканский континент. Это, в свою очередь, является дополнительным аргументом для выделения мотива свободы как одного из стержневых мотивов (наряду с иными ведущими мотивами) в донациональной литературе Америки - вывод, к которому приходит К.М. Баранова в своей докторской диссертации «Основные идейные и сюжетнообразные мотивы в литературе Новой Англии XVII-XVIII вв. Становление традиций в литературе США» [4].
Уже из приведенных выше отрывков следует, что «Письма» - это, с одной сторо-
ны, реальное прославление Америки конца XVIII в., а с другой - это искренний рассказ о ее трагедии, ибо, с точки зрения автора, то идиллическое существование, которое было ему присуще в предреволюционные годы, исчезает, и он ностальгирует по уходящему прошлому. Кревекер показывает зарождение новой нации, и некоторые зарубежные исследователи даже рассматривают его работу в качестве первого произведения американской литературы: “.his book is deservedly known as the first work of American literature” [5, p. 8]. Однако как отмечают российские литературоведы, «. хотя «Письма американского фермера» бесспорно принадлежат американской литературе, их автора трудно без оговорок признать подлинно американским писателем» [1, c. 16]. Скорее Кревекера можно назвать «американизировавшимся французом», который определенную часть жизни безбедно провел в колониях, но подобно своему герою, фермеру Джеймсу, воспринял «восстание американцев против британского гнета и начало Гражданской войны как трагический крах своего наполовину реального, наполовину дополненного воображением беспечального мира» [1, c. 17].
О жизни самого Кревекера известно не очень много. При этом, некоторые периоды его биографии освещаются в литературе достаточно полно, иные же вообще неизвестны или предстают перед читателем в виде взаимоисключающих и даже противоречащих друг другу фактов. Родился он в Нормандии в дворянской семье, принадлежащей древнему роду. Его родные были весьма уважаемыми, но далеко не состоятельными людьми. Первоначальное образование, полученное в иезуитском колледже, превратило юношу в хорошо образованного представителя культурной элиты страны, причем его взгляды отличались известной долей скептицизма. Начиная с 1754 г., он довольно близко знакомится с жизнью соседней Англии, неоднократно посещая своих родственников, проживающих там, и подолгу задерживаясь у них. Именно в этой стране у Кревекера начинает формироваться подлинное восхищение английскими политическими свободами, культурой островной страны. Впоследствии он поступает на службу во французскую армию. Его полк размещается в Канаде. Креве-кер в чине лейтенанта принимает участие в
сражениях во время франко-индейской войны в Северной Америке (1755-1763).
После поражения французов Кревекер уходит в отставку и переезжает в Нью-Йорк. Приспособившись к новым условиям жизни, в качестве картографа и топографа он инспектирует американские колонии, много путешествует по заокеанским владениям Англии. Во время этих странствий он знакомится с малонаселенными районами страны, часто общается с индейцами. В 1769 г. в возрасте 34 лет Кревекер обзаводится семьей. вступив в брак с дочерью состоятельного землевладельца, и начинает вести жизнь американского фермера, постоянно совершенствуя свое хозяйство и расширяя его. Тяжелая работа по расчистке почвы для земледелия, уход за посевами и т. д., тем не менее, дают ему возможность путешествовать и заниматься сочинительством. Эти годы воспринимаются Кревекером в ретроспекте как настоящая идиллия, однако ход мирной жизни прерывается в 1776 г., когда начинаются выступления колонистов против британских колонизаторов в местах, где проживает его семья.
Сопоставляя Европу и Америку на страницах своих зарисовок, Кревекер не открывает дискуссию, не вскрывает идейную подоплеку имеющихся расхождений, а показывает итоги собственных наблюдений на уровне повседневного фермерского быта. В своем произведении автор довольно искусно использует метод контрапозиции, под которым обычно понимается общее название ряда логических законов, позволяющих с помощью отрицания менять местами основание и следствие условного высказывания, причем если первое влечет второе, то отрицание второго влечет отрицание первого.
Так, в письме первом, озаглавленном автором «Введение» (Introduction), фермер Джеймс обращается к англичанину, пожелавшему получать от него письма, и сообщает о своих сомнениях по поводу того, что задуманное предприятие может оказаться ему под силу. Данный посыл подается Кре-векером с большой долей иронии через сопоставление статусности рассказчика (Джеймса) и его корреспондента. Этому положению дел способствует гипертрофированное восхваление англичанина. Интересно, что иронию, переходящую в сарказм, автор
вкладывает в уста жены Джеймса. Отметим, что подобный прием также использовал в своих работах Б. Франклин, в частности, в «Альманахе Бедного Ричарда» (“Poor
Richard’s Almanack”). Например, великий просветитель вкладывает в уста жены простака Ричарда ироничные замечания по поводу писательского труда и самих писателей, которые ничего путного не делают, а только смотрят на звезды (“.do nothing but gaze at the stars.”) [6, p. 445].
Кревекер сопровождает свои утверждения иронией, которую вкладывает в уста супруги главного персонажа «Писем». Фермерша, подвергая сомнению целесообразность согласия, данного ее мужем, вести переписку со столь важной персоной, как почтенный англичанин, чрезмерно подчеркивает достоинства последнего, отмечая как его ученость, так и принадлежность к высшим слоям общества. Она величает будущего корреспондента своего супруга “a great European man” и дает ему следующую характеристику: “. he hath lived abundance of time in that big house called Cambridge, where, they say, that worldly learning is so abundant, that people get it only by breathing the air of the place” [3, p. 12].
Анализируя это высказывание, можно заметить, что женщина явно иронизирует по поводу знаменитого центра европейской учености. Одновременное использование в вышеприведенном предложении однокорневых имени существительного abundance и прилагательного abundant лишь усиливают насмешку, с которой жена Джеймса отзывается об этом храме английской науки. Для нее изучение геометрии, астрономии, равно как и чтение фолиантов - лишь голая абстракция, за которой не стоят конкретные реальные дела. На это, с ее точки зрения, незачем тратить годы жизни. Ей непонятны те, кто посвящает подобным занятиям все свое время.
Госпожа фермерша, перечисляя заслуги англичанина, не преминула также подчеркнуть, что он потратил многие годы на изучение различных премудростей, а также посетил невероятное количество мест, путешествуя по Европе и Америке, свел знакомства со знаменитыми юристами и другими «умниками»: “He has been to Paris, to the Alps, to Petersburg, and has seen so many fine things up
and down the old countries... has visited all our great cities, knows most of our famous lawyers and cunning folk, who hath conversed with very many king’s men, governors and counsellors” [3, p. 12].
Последующие рассуждения жены Джеймса позволяют читателю проникнуть в скрытый смысл этих высказываний и между строк уловить столкновение двух менталите-тов. С одной стороны, это - американский менталитет, несколько приземленный, ориентированный на работу, направленный на обеспечение собственного материального благополучия, иными словами, на созидание. С другой стороны, это - менталитет аристократизма. Ироничные восхваления, направленные на персону корреспондента Джеймса, перерастают в сарказм, когда супруга фермера, перечисляя его достоинства, замечает: “A man who has never in his life done a single day’s work, no, not even felled a tree.” [3, p. 12]. Ей непонятно, как человек, не занимаясь физическим трудом, может пытаться реализовать себя в абстрактной науке. Пафос высказывания ироничен и адресован тем, кто ни единого дня не работал и, безусловно, выражает неприятие данного положения дел.
Таким образом, через замечания жены Джеймса Кревекер показывает столкновение ценностей старого и нового в формирующемся обществе, что в определенной степени можно рассматривать как противостояние зарождающегося строя возникающей демократической республики и монархического строя старых европейских государств, имеющих иные жизненные ориентиры. Отметим также, что описываемый в «Письмах» временной пласт для автора далеко не нейтрален. При чтении произведения ощущается его идеологическая заданность. Весь ход повествования призван показать преимущества американского образа жизни. Период создания анализируемого сочинения - это время решения задач, продиктованных самим ходом истории. И первая из них - собственное созидание. Автор ратует за то, чтобы творить жизнь своими руками, он выступает за творчество, которое создает сам человек.
Обсуждая со священником вопрос о начале работы над письмами для своего английского корреспондента, Джеймс затрагивает вопрос о значении природы в жизни общества. Священник одобряет желание
Джеймса вести переписку и подчеркивает, что от его писем будет исходить аромат лесов и дикой природы: “they will smell of the woods and be a little wild” [3, p. 13]. Оба они сходятся во мнении, что изучение и описание жизни новых поселений, зарождающихся в Америке, весьма значимы. Быстрый рост городов в большой степени созвучен развитию природных явлений. А потому, полагает автор писем, учитывая важность данного феномена и его практическую ценность, европейские ученые могли бы извлечь много пользы от посещения развивающихся поселений Нового Света.
Фактически, вводя в свое произведение подобные размышления, Кревекер подвергает сомнению те методы, которыми пользуется европейская наука. По его мнению, взирать на древние башни Италии и акведуки, на грозящие обвалом крепости достаточно бесполезное занятие. Подтверждением этого могут служить следующие слова священника: “I have often wondered that no skilful botanists or learned men should come over here. the rapidity of the growth [of our towns and settlements] would be more pleasing to behold than the ruins of old towers, useless aqueducts, or impending battlements” [3, p. 14]. Автор, по сути, противопоставляет зарождающуюся науку Америки старой европейской науке. Он ставит вопрос о предназначении ученых, подчеркивая необходимость обращаться к законам природы, изучать их. Данная позиция сближает Кревекера с просветителями XVIII в., к которым, фактически, принадлежал и он сам. Польза и практицизм, характерные для природных явлений, должны, с его точки зрения, ставиться во главу угла в развитии науки того времени.
Также как и Бенджамин Франклин, Кревекер в «Письмах» формулирует судьбоносный для той эпохи вопрос: Что значит быть американцем? Какие ценности для представителя нового общества максимально значимы? Он отводит обсуждению этой проблемы целую главу своего сочинения (письмо III), озаглавливая ее «Что такое американец?» (What is an American?). Однако, если Франклин создавал своими работами контуры будущего свободной Америки и во главу угла ставил возможность и необходимость полагаться на себя и свои силы (self-reliance), то для Кревекера, имеющего европейское
воспитание, вопрос его личного самосозида-ния не являлся главенствующим. К моменту начала работы над «Письмами», имея весьма хорошее образование, он был уже сложившимся представителем европейской культуры. Тем не менее, как и Франклин, он ставит вопрос о том, что важно для формирования менталитета американца той эпохи.
Проводя сопоставление человека нового американского общества, для которого чужды феодальные учреждения, поработившие столь многих, и представителей древних фамилий, на которых ориентирована Европа, Кревекер мыслит категориями европейца. Сравнивая ценности повседневной жизни Европы и Америки, и высказываясь в пользу прагматизма, автор не призывает возвратиться к прошлому. Для него нарождающаяся нация - это не скопище дровосеков, примитивно воспринимающих законы развития общества. Напротив, в его понимании, американцы - это люди, обращающие свой взор вперед. Они нацелены на свершение грядущих улучшений и усовершенствований.
Так, приглашая европейцев посетить и изучить повседневную жизнь своей родины, священник восклицает: “Here he might
contemplate the very beginnings and outlines of human society, which can be traced nowhere now but in this part of the world. Here we have, in some measure, regained the ancient dignity of our species; our laws are simple and just; we are a race of cultivators; our cultivation is unrestrained, and therefore everything is prosperous and flourishing” [3, p. 15].
Главным мерилом всех вещей, с его точки зрения, во вновь создаваемом обществе является трудолюбие. Это второй мотив, который прослеживается по ходу всего повествования. Убеждая фермера вести переписку с «почтенным англичанином», священник
подчеркивает значимость труда и полагает, что выполняя физическую работу, удобно предаваться размышлениям, использовать свои мыслительные способности ради пользы дела. Эта же идея прославления трудолюбия высказана более прямолинейно в монологе жены фермера, которая в конце первого письма, пытаясь сохранить в тайне новое занятие своего мужа, указывает, что американцы работают с большим рвением, чем англичане: “.the Americans worked a great deal harder than the home Englishmen for there.
they have no trees to cut down, no fences to make.” [3, p. 21]. Супруга Джеймса критикует европейских жителей, которые не работают, а живут на доходы от своих сбережений: “These Englishmen are strange people; because they can live upon what they call bank notes, without working, they think that all the world can do the same” [3, р. 21]. Для нее образцом поведения является отец Джеймса, порядочный и честный человек, прямой и пунктуальный, для которого труд был первостепенной ценностью: “Thy father, before thee, was a plain-dealing honest man, punctual in all things .all he minded was his farm and his work” [3, p. 21]. Подчеркнем, что используемые оценочные прилагательные выбраны автором далеко не случайно. Их употребление в одном синтаксическом ряду усиливает положительный эффект, который возникает при восприятии данного образа.
Отметим, что заканчивается первое письмо обращением Джеймса к своему корреспонденту, в котором он утверждает, что он лишь простой фермер, а не философ и не политик: “I am neither a philosopher, politician, divine, or naturalist, but a simple farmer” [3, p. 23]. Тем не менее, данное утверждение весьма далеко от правды. Ведь повествователь лишь «одевает костюм» фермера. В его одеждах он декларирует то, что свойственно идеям Просвещения. По сути, в уста фермера Джеймса Кревекер вкладывает мысли, свойственные образованному европейцу конца XVIII в.
Возвращаясь к последней цитате, подчеркнем, что Джеймс специально оговаривает то факт, что он не является богословом (“I’m not divine”). Автор считает необходимым упомянуть значимость религии для той страны, которую он восхваляет. Однако здесь это скорее намек, чем раскрытие тезиса. В начале же второго письма О положении, чувствах и радостях американского фермера (On the situation, feelings and pleasures, of an American farmer) Кревекер устами Джеймса высказывается более определенно по вопросу вероисповедания. Он провозглашает не только значимость свободы (“I felt myself happy in my new situation, and where is that station which can confer a more substantial system of felicity than that of an American farmer, possessing freedom of action, freedom of thoughts, ruled by a mode gov-
ernment which requires but little from us?” [3, p. 25]), но и значимость пуританской веры для него. Он заявляет, что не знает иного господина, кроме Господа и питает к Нему искреннюю благодарность: “I know no other landlord than the Lord of all land, to whom I owe the most sincere gratitude” [3, р. 40].
Анализируя в третьем письме черты, свойственные американцу, Кревекер пытается показать, что индейские племена, проживающие на обширных североамериканских территориях, и выходцы из Европы, населяющие плодородные земли своей новой родины, весьма различны между собой. Касательно последних он замечает, что жители Канады, Массачусетса, средних и южных провинций настолько же отличны друг от друга, насколько несходен климат на их землях, но они, тем не менее, обладают общим языком и религией: “The inhabitants of
Canada, Massachusetts, the middle provinces, the southern ones, will be as different as their climates. Their only points of unity will be those of religion and language” [3, p. 48]. При этом автор подчеркивает, что, несмотря на наличие различных верований и направлений христианской религии, в стране начинает преобладать веротерпимость: “When any considerable number of a particular sect happen to dwell contiguous to each other, they immediately erect a temple, and there worship Divinity agreeably to their own peculiar ideas. Nobody disturbs them” [3, р. 48].
Оговаривая важность здравомыслия, Кревекер слагает гимн разуму на страницах своих писем: “Nature has given you a tolerable share of sense, and that is one of her best gifts, let me tell you” [3, р. 48], замечает священник, обращаясь к Джеймсу. Для него, равно как и для Кревекера, здравомыслие является одним из лучших даров природы. Автор писем здесь, фактически, склонен принять колониальные ценности и воспеть их.
Помимо уже упомянутых мотивов свободы и трудолюбия в «Письмах» также явственно прослеживается мотив равенства. В рассматриваемом произведении, восхваляя Америку конца XVIII столетия, Кревекер не устает повторять, что новое общество в отличие от европейского не состоит из господ, которые владеют всем, и неимущих: “It is not composed, as in Europe, of great lords who posses everything, and of a herd of people who
have nothing” [3, p. 40]. Устами повествователя он с гордостью заявляет, что в Америке нет аристократических фамилий, королей, придворных, епископов, нет господства церкви. Результатом же этого отсутствия является тот факт, что бедные и богатые не столь удалены друг от друга: “The rich and the poor are not so far removed from each other as they are in Europe” [3, р. 41].
Подобные рассуждения завершаются признанием, что американское общество является самым совершенным на свете, равенство, лишь декларируемое во многих других странах, пустило здесь прочные корни: “We have no princes, for whom we toil, starve, and bleed. We are the most perfect society now existing in the world. Here man is free as he ought to be; nor is this pleasing equality so transitory as many others are” [3, p. 41].
Таким образом, вывод, вытекающий из всего произведения, однозначен. Америка конца XVIII в. - это итог развития западной цивилизации, приближающейся к совершенству. Необходимо отметить, что все повествование нацелено на достижение единой цели - показать преимущество данного витка цивилизации. Автор весьма умело развивает эту мысль, используя самые различные стилистические приемы. Раскрывая суть американской нации, Кревекер использует целый блок сравнений. При этом он постоянно апеллирует к природе. Так, например, мороз сравнивается у него с иглами, чьи острия впиваются нам в поры: “.what sort of an agent is that which we call frost? Our minister compares it to needles, the points of which enter our pores” [3, p. 31].
Сравнения с природой весьма характерны для автора, Так, в третьем письме устами Джеймса он проводит сопоставление людей и растений: “Men are like plants. The goodness and flavor of the fruit proceeds from the peculiar soil and exposition in which they grow” [3, p. 45]. Философствуя, Джеймс приходит к вполне современному выводу о том, что человек есть то, что он потребляет, причем, это, в первую очередь, опять связано с природными явлениями: “We are nothing but what we derive from the air we breathe, the climate we inhabit.” [3, p. 45]. В другом месте своего сочинения он проводит сравнение между миролюбивой ласточкой и незлобливым ква-
кером: “The peaceable swallow like the passive Quaker, meekly sat at a small distance” [3, p. 37].
В своем повествовании Джеймс прибегает также и к помощи гипербол. Сообщая своему корреспонденту о том, как он ловит голубей, фермер говорит: “. we have twice a year the pleasure of catching pigeons, whose numbers are sometimes so astonishing as to obscure the sun in their flight” [3, p. 34]. Или, рассказывая о смене времен года, он упоминает о миллионах насекомых, которые исчезают осенью и зимой: “What is become of those millions of insects which played in our summer fields?” [3, p. 31]. Безусловно, использование подобных тропов расцвечивает повествование, а рассказ фермера звучит более красочно и живо.
Довольно часто использует Кревекер и прием антитезы. Сравнивая, например, гнезда птиц и жилища людей, воздавая должное чистоте и удобству первых и порицая неряшливость вторых, автор устами фермера восклицает: “The astonishing art which all birds display in the constriction of their nests. their neatness, their convenience, always make me ashamed of the slovenliness of our houses” [3, p. 35]. К высказанной мысли автор обращается неоднократно. Так, он упоминает, что часто удивляется и краснеет, сравнивая поведение животных и людей: “I have often blushed within myself and been greatly astonished, when I have compared the unerring path they all follow, all just, all proper, all wise, up to the necessary degree of perfection, with the coarse, the imperfect systems of men” [3, p. 35]. Столкновение противостоящих друг другу словосочетаний the necessary degree of perfection и the coarse, the imperfect systems of men усиливает негативное восприятие того, как ведут себя люди.
Такое резкое противопоставление мира природы и мира цивилизации, венцом которого является человек, позволяет сделать вывод о том, что Кревекер рекомендует не только любоваться флорой и фауной, но и повсеместно учиться у них. В подобных пассажах принадлежность Кревекера к просветительству проступает наиболее ясно. Но автор «Писем» идет еще дальше. В создаваемых им описаниях ощущается преклонение перед природой. Как истинный просветитель, он в ее проявлениях видит осуществление Божественного замысла. Такое отношение к
природе проступает не только в вышерассмотренных фрагментах сочинения, построенных на противопоставлении мира животных и мира людей (иными словами, мира природы и мира цивилизации), но также и в иных описаниях на протяжении всего произведения. Так, например, проводя сравнение между американскими колонистами и жителями Англии, Кревекер использует тот же прием: “Those who inhabit the middle
settlements, by far the most numerous, must be very different. The simple cultivation of the earth purifies them; but the indulgencies of the government, the soft remonstrances of religion, the rank of independent freeholders, must necessarily inspire them with sentiments very little known in Europe among a people of the same class. What do I say? Europe has no such class of men” [3, р. 45-46].
В разнообразную гамму стилистических и лексических приемов, которые можно отметить в «Письмах», Кревекер также активно включает повторы, параллельные конструкции (all just, all proper, all wise; how to regulate the follies and how to temper the errors; not merely as governors and kings, but as masters, as husband, as fathers, as citizens etc.), широко использует эпитеты. Джеймс не скупится на их использование, раскрывая перед своим корреспондентом то восхищение, которое фермер испытывает по отношению к птицам, особенно весной: ravishing scenes, continual succession, tuneful notes, indistinct interval, sweet love tales of robins, sublime accents of the thrush, delicious music, variegated appearances, clownish imagination. При этом, в описаниях постоянно встречаются двучленные атрибутивные цепочки: universal vocal cords, incessant careful attention, simple and inoffensive happiness. Во многих случаях автор использует превосходную степень прилагательных: the most voluptuous ideas, the most lofty trees.
Рассказывая о поведении шершней, фермер вводит в повествование замечания об их привычках, дает им как бы взаимоисключающие отрицательные и положительные характеристики (именно в данном порядке следования), что позволяет читателю оценить эти качества и принять вывод автора об их полезности и гостеприимстве: “All my family are so accustomed to their strong buzzing, that no one takes any notice of them, and, though they are fierce and vindictive, yet
kindness and hospitality have made them useful and harmless” [3, p. 37]. Неоднократно автор вплетает в свое повествование выводы -обобщения, которыми он привлекает внимание читателя к высказываемым умозаключениям: “Impudence often gets the better of modesty” [3, p. 36].
Во всех этих случаях проступает возвеличивание природы как божественного творения. При этом писатель начинает формировать новый идеал, отличный от идеала, который был сформирован в произведениях донациональной (pre-national) американской литературы более раннего периода. Ценность «Писем» можно усмотреть в том, что автор в своем сочинении начинает проводить трансформацию философского и нравственного идеалов новой формирующейся нации, отдаляясь во многом от идей праотцев. Для него в центре вселенной располагаются не догмы протестантизма, а то, что непосредственно окружает человека. Именно поэтому для Кревекера характерны многочисленные поэтические описания природы. Он не только показывает как дикие заросли (wilderness) изменяются, но как бы и сам участвует в этом преображении их в Землю Обетованную.
Все вышерассмотренные образные средства помогают автору создать на страницах своего произведения привлекательную картину зарождающегося нового общества на североамериканском континенте. Иными словами, так же, как и проанализированные в
статье мотивы свободы, трудолюбия, равенства, они способствуют достижению поставленной автором цели - показать гомогенную структуру формирующейся демократической Америки и представить ее читателю в виде Земли Обетованной. Таким образом, можно говорить о значительной роли Кревекера в становлении американских идеалов формирующейся нации и даже рассматривать его в качестве своеобразной предтечи трасценденталистов.
1. Старцев А.И. Начало американской литературы. Вступительная статья // Бэдфорд У. История поселения в Плимуте и другие произведения. М., 1987.
2. Lawrence D. H. Studies in Classic American Literature. Harmondsworth, 1971.
3. Crevecoeur J. Hector St. John De. Letters from an American Farmer. N. Y., 1998.
4. Баранова К.М. Основные идейные и сюжетно-образные мотивы в литературе Новой Англии XVII-XVIII веков. Становление традиций в литературе США: автореф. дис. . д-ра филол. наук. М., 2011.
5. Manning S. Introduction and Notes in J. Hector St. John De Crevecoeur. Letters from an American Farmer. N. Y., 1998.
6. Franklin. B. Autobiography, Poor Richard, and Later Writings. N. Y., 1997.
Поступила в редакцию 16.04.2012 г.
UDC 821(7/8).09
TO THE PROBLEM OF THE MAIN MOTIFS IN “LETTERS FROM AN AMERICAN FARMER” BY ST.J.DE CREVECEOUR
Olga Vasiliyevna AFANASYEVA, Moscow State Pedagogical University, Moscow, Russian Federation, Head of English Philology Department, Doctor of Philology, Professor, e-mail: Ksenia1973-73@mail.ru
The article represents motifs freedom, industry, and equality as the main ones in the literary text of “Letters from an American Farmer” by St. J. Crevecoeur, which is being done for the first time in modern science. Its aim is to analyze the transformation of the philosophy and moral ideals of the newly born American nation during the pre-revolutionary period and give an analysis of the lexical and stylistic means used by the author. The result of the article is the conclusion of the homogeneous structure of the democratic state to be in the form of the Promised Land as presented by Crevecoeur.
Key words: farmer; freedom; industry; equality; transformation.
