CC BY
577
Хмелевская С. А.
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
1. РЕВОЛЮЦИИ В НАУКЕ
1.1. К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
Хмелевская Светлана Анатольевна, доктор философских наук, профессор, профессор философского факультета Место работы: ФГБОУ ВО «Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова»
Аннотация: в статье раскрываются основные проблемы, связанные с определением понятия «научная революция». Автор склоняется к идее, что выделение научных революций связано с идеальной реконструкцией реального исторического процесса. При этом в определении понятия «научная революция» акцент может быть сделан либо на самой форме перехода к новому знанию, либо на новизне знания. Кроме того, научная революция - многоаспектное понятие, и, по меньшей мере, следует выделять научную революцию в системе научных знаний, в науке, как виде деятельности, и в науке, как социальном институте.
Ключевые слова: революция, научная революция, новизна, скачок, соизмеримость научных теорий, кумулятивизм.
TO QUESTION ABOUT DEFINITION OF NOTION OF «SCIENTIFIC REVOLUTION»
Khmelevskaya Svetlana A., doctor of philosophical sciences, professor, professor of faculty of philosophy Place of employment: FSBEI of the «Moscow state university named after M. V. Lomonosov».
Abstract: in article reveals main problems, associated with definition of notion of «scientific revolution». Author tends to idea, that separation of scientific revolutions is associated with an ideal reconstruction of a real historical process. At the same time, in definition of notion «scientific revolution» emphasis can be made either on very form of transition to a new knowledge, or on novelty of knowledge. Besides, scientific revolution is a multifaceted notion, and, at least, it's necessary to allocate scientific revolution in system of scientific knowledge, in science, as a kind of activity, and in science, as a social institution.
Keywords: revolution, scientific revolution, novelty, jumping, commensurability of scientific theories, cumulativism.
Родовым к понятию «научная революция» является понятие «революция». В диалектической модели развития под революцией мыслится переход от одного качества (предмета, процесса) к другому качеству, совершаемый в форме скачка («развитие скачкообразное, катастрофическое, революционное»). Среди основных признаков такого перехода следующие: разрыв постепенности, скачкообразность. При этом тип скачка-перехода к новому качеству может быть разный: например, регрессивный или прогрессивный, быстрый или постепенный, сохраняющий старое качество или нет, если - да, то в каком объеме. Однако и в указанном определении понятия революция содержится двусмысленность: что здесь наиболее значимо: сама форма перехода или появление нового?
По меньшей мере, под термином «революция» понимаются:
во-первых, сам непосредственный переход в форме скачка к новой ступени развития (революция - часть механизма развития системы);
во-вторых, качественно новое состояние системы (здесь делается акцент на содержательный аспект в развитии системы - на новизну).
Отсюда, научная революция может трактоваться по-разному: как механизм перехода к новому (в форме скачка) или новое в содержании самой науки (новые парадигма, тип научной рациональности и пр.), интенсивный путь развития науки, разрушение старого (например, прежней парадигмы).
Наконец, при широком понимании термина «эволю-
ция» как процесса развития вообще вопрос о революциях не поднимается, а говорится лишь о плавных и скачкообразных переходах в развитии. «Перестройка оснований науки не является актом внезапной смены парадигмы, а представляет собой процесс, который начинается задолго до непосредственного преобразования норм исследования и научной картины мира» [9, с.325]. Поэтому во многом выделение тех или иных научных революций в истории науки упирается в то, что мы понимаем под научной революцией.
Стивен Шейпин в работе «Научная революция» [3] отметил, что понятие «научная революция» сделал общеупотребительным Александр Койре (в 1939 г.), хотя еще в 1930-х гг. французский философ Гастон Башляр говорил о «мутациях» в науке (т.е. высокой степени прерывностях). Широкое распространение термин «научная революция» получил в 1950-х годах, особенно после выпуска работ Альфреда Руперта Холла «Научная революция» и Джона Д. Бернала (один из томов его «Исторической науки» назывался «Научные и индустриальные революции»).
Вообще какое-то время (например, в античности и даже в трудах Н. Коперника) слово «революция» ассоциировалось с цикличностью (циклы, которые повторяются; отсюда, позднелат. «геуо!иИо» - поворот, переворот, превращение, обращение). Так, у Н. Коперника в новой астрономии планеты совершают обороты («геуоШйопеБ») вокруг Солнца. И лишь только с утверждением понимания времени как линейного по своей направленности процесса, революция стала тракто-
ваться как ломка старого и наступление нового. В трудах просветителей XVIII в. появляется представление о занятии наукой как радикальном опровержении прежней научной традиции и получении принципиально нового знания.
Ст. Шейпин в упомянутой ранее работе делает вывод, что понятие «научная революция» как эпохальные и необратимые перемены в начале утвердилось именно в науке, а затем было отнесено к политическим событиям. «Поэтому мы смеем сказать, что первыми революциями были научные, а Американская, Французская и Русская революции продолжили их пафос в социальном мире» [3, с.318].
Однако можно ли утверждать о революциях в науке как о реальных событиях (по аналогии с политическими революциями) или это интеллектуальная реконструкция, примененная к анализу истории науки? И, в частности, была ли в действительности так называемая «первая научная революция», отнесенная многими историками и философами науки к позднему Возрождению? Ответы на эти вопросы не столь очевидны, о чем свидетельствует разброс мнений современных историков и философов науки: от отрицания понятия научная революция (всякое новое в науке - лишь продолжение научных и культурных традиций прошлого) до признания ее таковой только в случае глубокого воздействия на социальную и культурную жизнь общества («новейшие версии научной революции требуют от нас помещать любую высказанную... идею в широкий культурный и социальный контекст» [3, с.319]. В научной литературе встречаются и утверждения, что в истории науки была всего одна революция, отнесенная авторами к периоду конца ХУ!-ХУ!! вв., которая заложила саму интенцию научного поиска на получение нового знания («чувство радикальных перемен», по мнению Ст. Шейпина).
В связи со сказанным актуализируется вопрос об определении понятия «научная революция». Однако неоднозначность в общефилософском понимании термина «революция» приводит и к неоднозначности в трактовке понятия «научная революция» в философии науки. Приведем лишь некоторые из трактовок термина «научная революция»:
Т. Кун: «Научные революции - некумулятивные эпизоды развития науки, во время которых старая парадигма замещается целиком или частично новой парадигмой, не совместимой со старой» [5, с.129]. Среди иных характеристик научной революции, по мнению Куна: изменение взгляда на мир в ходе перехода от одной парадигмы к другой, несоизмеримость парадигм, радикальная смена понятийной сетки; только в период нормальной науки прогресс - очевидная и гарантированная тенденция; новая научная теория представляется лучшей, чем предшествующая ей, но «в их последовательной смене я не вижу связного и направленного процесса».
И. Лакатос: научная революция - «факт смены научных (прежде всего, фундаментальных) теорий, рассматриваемый сквозь призму его логико-методологической (рациональной) реконструкции, но не событие реальной истории и культуры» [6].
Э. Агацци: «революция - появление новой формы знаний» [1, с.549].
Ст. Шейпин: «Такого явления как научная революция не существовало». «Книга посвящена событию, которого не было, - научной революции» [3, с.318].
П. Дюэм: «самостоятельность научных революций не
очевидна, это - продолжение прогрессивных тенденций в развитии общества» [11].
В приведенных определениях, по сути, сформулированы базисные проблемы в понимании того, что есть «научная революция»:
- существуют ли революции в науке как феномены ее реальной истории или в ней постфактум в процессе рациональной реконструкции выделяются периоды, которые можно назвать научными революциями?
Другими словами, является ли такие революции феноменами бытия науки или заданы как инструментальные конструкции нашего сознания?
Если исходить из культурологического подхода к анализу научных революций, то он больше соответствует пониманию науки как рациональной реконструкции ее истории. Как отмечает В. В. Ильин: «Ассимиляцию парадигматической теории целесообразно связывать с моментом ее окончательного согласования с комплексом представлений (научных, мировоззренческих, методологических и т. п.) культурного фона. После этого осуществляется реинтерпретация прошлой истории науки на содержательной основе новации; последняя оказывается вписанной в контекст убеждений научного общества» [4, с.403]. Об этом пишет и В. С. Степин: «Представления о жестко детерминированном развитии науки возникают только при ретроспективном рассмотрении, когда мы анализируем историю, уже зная конечный результат, и восстанавливаем логику движения идей, приводящих к этому результату. Культура как бы отбирает из нескольких потенциально возможных линий будущей истории науки те, которые наилучшим образом соответствуют фундаментальным ценностям и мировоззренческим структурам, доминирующим в данной культуре» [9, с.35б-357].
Но в любом случае важно выделить те признаки, которые свидетельствуют о наступлении научной революции (например, «научная революция как качественное изменение в системе знания и мышления, требующее изменение стратегии научного поиска; коренная перестройка системы познавательной деятельности, качественный скачок в способах производства знания» [8, с.212], «перестройка исследовательских стратегий, задаваемых основаниями науки» [9, с.307]).
Говоря о научных революциях в истории науки, историки и философы науки, так или иначе, модернизируют само понятие «наука», подводя под него современное толкование науки. Так, «в XVII в. слово «наука» (лат. эа'епиа, означающее знание или мудрость) обыкновенно означало любую совокупность упорядоченного по какому-то серьезному правилу знания (напр., необходимых универсальных истин), тогда как исследование существующих в природе родов вещей и каузальных связей в естественном мире отводилось «естественной истории», или «естественной филосо-фии»« [3, с.321]. Выделяя революции в науке, современные исследователи, так или иначе, модернизируют ее историю, внося сегодняшние критерии научных революций в историю науки, хотя сами ученые, жившие в то или иное прошлое время, могли об этом и не подозревать. Вряд ли Галилей и его современники понимали, что живут в эпоху научной революции.
В целях различения понятия «эволюция» и «революция» эволюционная модель развития знания может быть описана механизмом гомогенной и гетерогенной редукций [4, с.404]. При гомогенной редукции происходит расширение фонда знаний, где новая теория является производной от старой (наличие дедуктивной связи между базисной и новой теориями). Гетероген-
Хмелевская С. А.
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «НАУЧНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
ная редукция не предполагает такого логического следования («отношения между новой и старой теориями описываются в терминах принципа соответствия»; «дистанцированность теорий не абсолютна» [4, с.406]). В известной степени такой подход ставит под сомнение утверждение, что некумулятивизм в развитии науки воспринимается как научная революция (если трактовать революцию как скачок); хотя верно обратное, авторы, отрицающие некумулятивные модели, отрицали и революции в науке;
- следует ли из полисемантичности понятия «наука» полисемантич-ность и в понимании научной революции?
Действительно, полисемантичность понятия «наука» как системы знаний, вида деятельности и социального института обусловливает выделение разных аспектов понятия «научная революция». В связи с этим имеет смысл выделять:
- научные революции применительно к науке как системе знаний;
- социальному институту, когда речь идет о революционном воздействии науки на общество (хотя и не совсем корректно, но таким видом следует признать научно-техническую революцию) и виде деятельности.
Возможно ли сочетание в одном понятии «научная революция» одновременно трех аспектов? Полагаем, что возможно, если речь идет о глобальных революциях. В этом случае научная революция охватывает радикальные качественные изменения всех параметров науки (это касается и содержания научного знания, социальной организации научной деятельности, идеалов и норм научного познания и пр.). Такие революции характеризуют общую историческую динамику науки, переход от одного культурно-исторического типа науки к другому [7, с.253];
- является ли понятие «научная революция» универсальным, применимым по отношению ко всей науке как системе знаний, или используемым только в рамках той, либо иной дисциплинарной матрицы, или, по меньшей мере, в рамках определенной группы наук? Есть ли специфика протекания научных революций в естественных и социально-гуманитарных науках?
Так, например, в том же XVII веке радикально изменилась только часть научной практики, в частности, фундаментальные изменения произошли в математической физике, но «не следует считать, что наука раннего Нового времени состояла только из физики и математики» [3, с.521]. Одновременно следует выделять глобальные научные революции, имеющие универсальный характер и охватывающие всю систему научных знаний.
Введение понятия «глобальная научная революция» представляется весьма значимым, так как, например, в истории науки можно выделить периоды, когда ее развитие ускорялось или, наоборот, замедлялось; определить вехи кардинальных изменений в типах научной рациональности. Так, в концепции В. С. Сте-пина выделены четыре глобальные революции: две -на этапе формирования и господства классического типа научной рациональности:
- выработка идеалов научности;
- приобретение естествознанием дисциплинарной организованности;
- третья революция связана с переходом к неоклассическому типу научной рациональности и четвертая - с формированием постнеклассического типа научной рациональности [9].
Однако наличие таких универсальных научных революций не исключает специфику протекания научных революций, например, в естественных и социально-гуманитарных науках. Так, некумулятивизм в социально-гуманитарных науках предполагает, что в процессе революционных изменений одна парадигма не сменяет другую, а сосуществует с предшествующей (пример, в современной теории права сосуществуют несколько типов правопонимания, каждый из которых может быть рассмотрен в рамках отдельной парадигмы);
- как связаны научная революция и процесс накопления знаний? С этих позиций, могла ли теория Эйнштейна появиться раньше классической механики?
Вопрос о соотношении теорий - весьма дискуссионный даже в рамках отдельных теорий (пример: соотношение классической механики и теории относительности А. Эйнштейна Т. Кун рассматривает как пример несоизмеримости. Однако Ст. Вайнберг трактует это соотношение по-другому: «Теорию Ньютона можно рассматривать как упрощенный вариант теории Эйнштейна; она сохраняет точность, когда речь идет об объектах, двигающихся со скоростью намного ниже скорости света... Разница между теориями Эйнштейна и Ньютона намного меньше, чем разница между теорией Ньютона и тем, что было сделано до него» [2, с.290]).
Следует различать кумулятивизм как течение, по сути, отрицавшее существование революций в истории науки, и кумулятивность как процесс накопления знаний, в котором есть место и для плавных эволюционных, и для революционных изменений в развитии науки.
И здесь следует остановиться на вопросе о соизмеримости научных теорий (парадигм). При кумулятивном подходе к накоплению научных знаний каждая новая теория является обобщением предыдущей, а старая теория выступает как частный случай. Такой подход, как отмечалось, не подразумевает научных революций. «Прогресс в науке состоит в добавлении новых неизменных истин к массиву приобретенного ранее знания» [10, с.413]. К нему примыкает и концепция реформ (сторонники контитуализма): теории всегда можно модифицировать, избегая научных революций.
Кумулятивной модели развития науки адекватен принцип соответствия, введенный Н. Бором, а именно: «поведение квантово-механической системы стремится в классической физике в пределе больших квантовых чисел», что указывает на соизмеримость научных теорий. Однако его нельзя экстраполировать и рассматривать в качестве универсального метода реконструкции истории науки.
Некумулятивная модель развития науки предполагает несоизмеримость научных теорий в рамках разных парадигм.
Однако, по сути, наличие некумулятивных моделей не исключает рассмотрения развития науки как процесса приращения знаний, когда современное состояние науки рассматривается как «историческое завершение ее предшествующих состояний» [10, с.414]. Более того, общий процесс развития науки строится как процесс приращения знаний, который соединяет как кумулятивную, так и некумулятивную модели. Вообще отношение между теориями могут быть сведены к следующим (таблица 1)1:
Таблица 1
Соотношение научных теорий
Теории Т) и Тг сравнимы и совместимы Тг является расширением Т1 Т1 и Тг взаимно дополнительны T^ и Тг частично совместимы
Теории Т1 и Тг сравнимы и несовмстимы Т2 фальсифицирует Т1 и вводит ее объекты в более широкую, но не радикально отличающуюся область объектов Тг фальсифицирует Т1 и сохраняет ту же самую область объектов
Теории Т1 и Тг несравнимы Т1 и Тгне совместимы и не несовместимы Тг не фальсифицирует Т1 Т1 и Тг одновременно «истинны» в отношении своих объектов
Несоизмеримость как несравнимость - лишь один из случаев соотношения старой и новой теорий.
1 Составлено автором на основе таблицы Э. Агацци [1].
Статья проверена программой «Антиплагиат». Оригинальность 85%.
Список литературы:
1. Агацци Э. Научная объективность и ее контексты /Пер. с англ. Лахути Д.Г. Под ред. и с предисл. Лекторского В.А. - М.: Прогресс-Традиция, 2017. - 688 с.
2. Вайнберг Ст. Объясняя мир. Истоки современной науки /Пер. с англ. - М.: Альпина нон-фикшн, 2016. - 474 с.
3. Деар П., Шейпин С. Научная революция как событие /Питер Деар, Стивен Шейпин; пер. с англ. А. Маркова. -М.: Новое литературное обозрение, 2015. - 576 с.
4. Ильин В. В. Философия и история науки. - М.: Изд-во Моск. ун-та, 2005. - 380 с.
5. Кун Т. Структура научных революций /Пер. с англ.; сост. В. Ю. Кузнецов. - М.: ООО «Издательство АСТ», 2002. - 608 с.
6. Лакатос И. История науки и ее рациональные реконструкции //Лакатос И. Избранные произведения по философии и методологии науки /Пер. с англ. И. Н. Веселов-ского, А. Л.Никифорова, В. Н. Поруса. - М.: Академический проект, Трикста, 2008. - С.201 -280.
7. Лебедев С. А. Философия научного познания: основные концепции: монография. - М.: Издательство Московского психолого-социального университета, 2014. - 272 с.
8. Микешина Л. А. Философия науки: Эпистемология. Методология. Культура. - М.: Издательский дом Международного университета в Москве, 2006. - 445 с.
9. Степин В. С. История и философия науки. - М.: Академический проект, Трикста, 2011. - 423 с.
10. Черняк В. С. Кумулятивизм /Энциклопедия эпистемологии и философии науки. - М.: Канон+, 2009. - С.413-414.
11. Duhem Р. The Aim and Structure of Physical Theory /trans. Philip P. Wiener. - Princeton: Princeton University Press, 1991; First published in 1954. - 344 p.
