CC BY
101
УДК 811.111
К ВОПРОСУ ОБ ОНТОЛОГИИ ТРАНСПАРЕНТНЫХ РЕЧЕВЫХ СТРАТЕГИЙ УЧАСТНИКОВ ИНТЕРНЕТ-ДИСКУРСА
© М. С. Рыжков
Елецкий государственный университет им. И. А. Бунина Россия, 399770 г. Елец, ул. Коммунаров, 28.
Тел.: +7 (47467) 6 07 87.
E-mail: miry2007@yandex.ru
В статье на примере коммуникативного поведения участников Интернет-дискурса рассматривается новое для лингвистической парадигмы понятие транспарентных речевых стратегий (прагматических примитивов), которые являются первичными и универсальными механизмами достижения коммуникативных целей. Предложена методика анализа дискурса посредством описания микро- и наноструктуры этого типа стратегий.
Ключевые слова: интернет-дискурс, транспарентная речевая стратегия, прагматические примитивы, виртуальная языковая личность.
Человека еще со времен античных риторик интересовали вопросы нахождения оптимальных способов осуществления эффективного речевого взаимодействия: чем руководствуются люди, выстраивая ту или иную линию поведения, как один образец интеракции сменяется другим, какая из коммуникативных траекторий является наиболее результативной и пр.
Стратегический (алгоритмический / прогнозируемый) характер функционирования семиотического кода является одним из важных условий осуществления влияния одной языковой личности на другую. Эта мысль еще в 1У-У вв. до н.э. встречается у греческого философа-софиста Горгия, который отмечает, что «слово есть великий властелин, который, обладая малым и совершенно незаменимым телом, совершает чудеснейшие дела... Сила убеждения, которая присуща слову, и душу формирует, как хочет» [1, с. 12].
Заметим, что и в век новейших компьютерных технологий проблемы типологизации механизмов стратегической коммуникативной деятельности не потеряли своей актуальности и ждут оригинальных исследовательских решений. Так, проблематизация стратегического подхода успешно ведется в русле социо- и прагмалингвистики, теории коммуникации и риторики, имиджмейкинга и РЯ-технологий.
Фокусом внимания в настоящей статье является стратегический потенциал компьютерно-опосредованной коммуникации, находящийся на сегодняшний день за пределами научного поиска лингвистов, несмотря на то, что уже увидело свет немало работ, посвященных исследованию лексикосемантических и грамматических особенностей Интернет-дискурса. В понимании последнего мы придерживаемся трактовки украинского языковеда Л. Ф. Компанцевой, которая определяет виртуальный дискурс как особый многожанровый коммуникативный континуум, представляющий виртуальные языковые личности в единстве психологических, социальных, национальных, этических и других характеристик [2, с. 53].
В подтверждение тезиса о том, что «порождение человеком дискурса является стратегическим, а
зачастую и технологическим процессом» [3, с. 485], отметим, что среди дискурсопорождающих консти-туентов [4] стратегический является ключевым.
М. Л. Макаров определяет стратегию общения как «цепочку решений говорящего, его выбор определенных коммуникативных действий и языковых средств», «реализацию набора целей в структуре общения» [5, с. 137]. Похожей дефиниции придерживается О. К. Ирисханова, понимая под стратегией комплекс конкретных мер, который включает в себя выбор языковых единиц и порядка их следования, отвечающий интенциям коммуникантов и служащий для осуществления определенных когнитивных процессов, обеспечивающих построение новых значений в дискурсе [6, с. 232].
Противоположная точка зрения принадлежит С. Н. Плотниковой, которая отмечает, что стратегия представляет собой некий смысл (в виде концепта или пропозиции), общий для всей последовательности высказываний (речевых актов) говорящего/пишущего [7]. Таким образом, под стратегией, по мнению исследователя, понимается не сама последовательность речевых действий, а тот смысл, который ею выражается. «Данная схема проясняет самостоятельный статус дискурсивной стратегии -она накладывается говорящим «сверху» на порождаемый им дискурс. Поэтому на одну и ту же речеактовую структуру могут быть наложены разные стратегии» [3, с. 488].
Идея подобного наложения стратегии дискурса на коммуникативный каркас трансакции (единицы социального взаимодействия, предполагающего за-данность позиций каждого из партнеров по общению [8, с. 640]) является одним из аспектов наших представлений о транспарентных (от англ. transparent - прозрачный) речевых стратегиях (далее - ТРС).
Аккумулировав известные нам трактовки, мы определяем речевую стратегию (далее - РС) как некоторую проспекцию того, как комплекс паттернов речевого поведения коммуниканта в процессе (от довербально-имплицитной стадии к вербальноэксплицитной) реализации речевого замысла (генеральной цели) посредством достижения промежу-
точных коммуникативных целей получает актуализацию в дискурсе [9, с. 83].
Очевидно, что широкий диапазон коммуникативных ситуаций, в которых сосуществует множество прагматических смыслов, нуждается в определенной классификации. Наиболее показательная попытка научной рефлексии по поводу выработки релевантной таксономии стратегических действий принадлежит омскому исследователю О. С. Иссерс, которая в монографии «Коммуникативные стратегии и тактики русской речи» с функциональной точки зрения подразделяет РС на основные (семантические, или когнитивные) и вспомогательные (прагматические, диалоговые и риторические).
«Основной можно назвать стратегию, которая на данном этапе коммуникативного взаимодействия является наиболее значимой с точки зрения иерархии мотивов и целей» [10, с. 106]. Данный тип стратегий, по классификации О. С. Иссерс, призван воздействовать на адресата, его картину мира, систему ценностей, поведение.
Что касается выделения вспомогательных РС, то такой подход нам представляется несколько искусственным и избыточным в силу того, что оптимальное воздействие на реципиента и эффективное диалоговое взаимодействие, положенные в основу рассматриваемой авторской концепции вспомогательных стратегических линий, достижимы и в рамках основных (базовых) РС.
Наиболее целесообразно и операционально в целях анализа конкретного типа дискурса было бы, с нашей точки зрения, следующим образом трансформировать представленную выше классификацию: упразднить (по указанным причинам) подтип вспомогательных РС, а основные (базовые) - подразделить на самостоятельные (частные) и транспарентные (интегральные / сквозные) речевые стратегии.
Транспарентные и частные речевые стратегии реализуются соответственно в транспарентных (интегральных) и частных (самостоятельных) речевых тактиках (далее - РТ). Идентификация первых, актуализируемых в дискурсе на стыке стратегических полей частных РС, обусловлена дискурсивным контекстом и интенциональностью конкретной трансакции. При описании вторых необходимо учитывать тот факт, что их стратегические поля не перекрываются стратегическими полями других РС [11]. Однако стратегическое поле ТРС включает не только сквозные РТ (общие с другими РС), но и специфические (частные) РТ, что наглядно отражено на рисунке.
Расширение терминосистемы коммуникативи-стики, лингвистической прагматики, риторики и смежных с ними дисциплин за счет понятия транспарентности продиктовано необходимостью учета факта невозможности однозначной трактовки некоторых коммуникативных ситуаций (в условиях отсутствия четких классифицирующих критериев выделения РС и их функций). В этом случае прагматические смыслы осваиваются сразу несколькими РС.
СРС
Рис. Возможные корреляции транспарентных и самостоятельных речевых стратегий.
Подобно теории семантических примитивов А. Вежбицкой, очерчивающей исходный круг лексем, посредством которых можно дать универсальную дефиницию всем остальным лексическим единицам языковой системы [12], ТРС как компонент базовых речевых стратегий с некоторыми оговорками можно терминировать прагматическими примитивами - «эксплицитными прагматическими формулами» коммуникативного поведения человека, структура которых первична и универсальна по отношению к частным РС. Представляется, что прагматические примитивы (читай - ТРС) имеют разветвленную микро- и наноструктуру.
Микроструктура прагматических примитивов представлена набором РТ, которые находятся с РС в инвариантно-вариантных отношениях. Под речевой тактикой понимают «совокупность практических ходов в реальном процессе речевого взаимодействия» [13, с. 98], противопоставляя практическую компоненту РТ теоретическому замыслу (планированию коммуникативных действий) РС. Несмотря на возражения некоторых лингвистов по поводу разведения этих понятий [14, с. 101], мы придерживаемся мнения, что подобное разграничение тактических и стратегических действий необходимо в целях более полного понимания природы РС как комплексных образцов коммуникативного поведения.
Наноструктура прагматических примитивов включает минимальные единицы речевой деятельности - речевые акты, список которых был разработан американскими лингвофилософами Дж. Л. Остином [15] и Дж. Р. Серлем [16] в середине прошлого столетия. Действительно, в состав трансакции, где обнаруживает себя ТРС посредством реализации фазовых РТ, может входить сразу несколько речевых актов, образуя наноструктуру этого прагматического примитива.
Проиллюстрируем представленные положения фрагментами коммуникативного поведения участников Интернет-дискурса. Исследование проводилось методом сплошной выборки эмпирического материала, которым послужили трансакции англо-и русскоязычных пользователей синхронных жанров сети Интернет. В результате анализа прагмати-
ческого потенциала виртуального общения нами были выделены следующие доминантные РС:
1) аксиологическая (конечная цель - осуществление оценочной категоризации окружающей коммуникативной действительности посредством мелиоративной и пейоративной РТ);
2) девиантная (конечная цель - склонение собеседника к конфронтации при нарушении максим кооперативного общения П. Грайса с помощью специфических РТ спамминга, флейминга, троллинга и пр.);
3) контаминативная (конечная цель - апелляция к успешному текстовому опыту посредством контаминации смыслов, реализуемая с помощью делинквентной и фатической фазовых вариаций, каждая их которых обладает собственным тактическим репертуаром);
4) эндемическая (конечная цель - дифференциация национальных Интернет-сегментов посредством коррекционной и экспертной РТ);
5) людическая (конечная цель - создание ситуации языковой игры с помощью РТ сокращения коммуникативной дистанции, создания юмористического эффекта, а также рекреационной, иносказательной, эпатажной, компетитивной и др. РТ);
6) РС фасцинации (конечная цель - воздействие на сферу эмоционального восприятия и обработки поступающей информации на стороне адресата с помощью силенциальной, эмфазной, силлеп-сической и др. РТ).
Почти все доминантные РС участников виртуального общения из разработанной номенклатуры (исключение составляет специфическая девиантная РС) мы относим к разряду прагматических примитивов Интернет-дискурса.
В следующей трансакции пользователи Интернет-чата (www.moschat.ru) под псевдонимами <эРЖиДэ> и <РоМ> обсуждают возможность последнего посетить США. Очевидно, что коммуникант <эРЖиДэ> прибегает к нетипичной для Интернет-дискурса аргументативной РС, чтобы методично объяснить своему собеседнику, почему это путешествие нежелательно. Однако языковых средств только лишь аргументативной РС (например, вводные конструкции во-первых, во-вторых, в-третьих) оказывается недостаточно для достижения искомого перлокутивного эффекта, поэтому первый собеседник прибегает к помощи нескольких ТРС: пейоративной (ходок) и мелиоративной РТ (батенька) аксиологической РС, силенциальной РТ (...) РС фасцинации, плагиаритарной РТ (русское мо-чилово в многополярном мире) делинквентной конта-минативной РС, а также РТ создания юмористического эффекта (пентагон) и иносказательной РТ (ОлО-бама) людической РС. Ниже в квадратных скобках приводятся некоторые комментарии, поясняющие представленную нюансировку РТ и РС:
<эРЖиДэ> ишь куда собрался, ходок [пренебрежительный пейоратив, через который опосредованно выражается отрицательное отношение собеседника к предмету виртуального диалога]!!!
<Pont> а кто запретит ?
<эРЖиДэ> пентагона [людема, означающая самогон пятикратной очистки, которая, вероятно, апеллирует к патриотическим чувствам собеседника, попутно создавая юмористический эффект] своего мало?:)... во-первых... финансовый кризис, батенька [шутливый мелиоратив, выражающий благоприятное отношение коммуниканта к собеседнику и тем самым служащий для снятия отрицательной коннотации первого репликового шага трансакции]
<эРЖиДэ
> . [медитативное молчание, где паузация необходима коммуниканту для совершения действий рефлексивного характера в целях продолжения общения]
<Pont> а во-вторых???
<эРЖиДэ> во-вторых, места осталось в ОлОбаме [от англ. all Obama - людема, основанная на созвучии названия небольшого американского штата с фамилией избранного президента США Б. Обамы, вероятно, олицетворяющего целое государство] уже как в Алабаме ;) ну а в-третьих — русское мочилово в многополярном мире [придавая валидность контексту репликового шага, данная интертекстема, очевидно, проецирует образы двух президентов РФ через фрагменты принадлежащих им прецедентных текстов, которые отражают агрессивную антисепаратистскую и сдержанную антиамериканскую риторику] там не катит... Мало?!
Таким образом, в проанализированном фрагменте главная цель достигается посредством инкорпорирования в стратегическое поле аргумента-тивной РС нескольких транспарентных речевых тактик (микроструктура ТРС), которые, в свою очередь, реализуются с помощью наноструктуры ТРС - (прямых и косвенных) речевых актов ассер-тива (утверждение известных первому коммуниканту фактов о нежелательности совершения поездки в США), квеситива (взывающий к патриотическим чувствам вопрос), экспрессива (регулирование взаимоотношений между коммуникантами достигается за счет использования эмоционально окрашенной лексики) и директива (скрытое предостережение от путешествия).
Важным дополнением к представленным обобщениям (и их иллюстрациям) относительно теории транспарентных речевых стратегий, на наш взгляд, является постулируемая презумпция их:
1) векторной коммуникативности (ТРС представляют собой своего рода потенциальные траектории общения, а не готовые формы коммуникативного взаимодействия);
2) выраженной онтологичности (ТРС несут в себе комплексные бытийные смыслы телеоло-гичности коммуникативного праксиса человека);
3) высокой степени научной абстракции (ТРС представляют собой предмет металингвистического анализа, призванного расширить представления языковедов о прагматическом компоненте персонально-институционального дискурса, кото-
рый сам является абстракцией высокого порядка и не имеет однозначной трактовки);
4) значительной представленности в реальном общении (однако мы не исключаем того, что в стратегическое поле ТРС могут входить и малорепрезентативные РТ, например, силлепсическая тактика РС фасцинации пользователей Интернет-чатов);
5) потенциальной интердискурсивности (как правило, сфера распространения транспарентных смыслов не ограничивается пределами одного типа дискурса, поэтому дискурсоидентифицирующая способность ТРС не высока);
6) «элитарности» сферы применения (включение в свой коммуникативный опыт ТРС означает введение в общение дополнительных оттенков смысла и механизмов их актуализации в дискурсе, что способствует повышению уровня «элитарности» коммуникативной культуры виртуальной языковой личности, формированию особого идиостиля).
Как видно из проведенного исследования, существующие классификации стратегических действий не вполне соответствуют целям актуального прагмалингвистического анализа дискурса, в связи с чем на примере прагматики Интернет-дискурса в статье была предложена новая концепция таксономии РС: частных и транспарентных. Последние, интегрируя в языке универсальные поведенческие смыслы - квинтэссенцию стратегического компонента дискурса, представляют собой прагматические примитивы, микроструктура которых состоит из набора речевых тактик, а наноструктура включает цепочку речевых актов (в традиционном их понимании).
К наиболее перспективным направлениям исследования ТРС Интернет-дискурса можно отнести (1) подробное описание языковых маркеров каждой из представленных речевых тактик ТРС, (2) выделение ТРС в других типах институциональных / персональных дискурсов и сопоставление их с ТРС Интернет-дискурса, (3) рассмотрение национальной языковой специфики ТРС, (4) более детальная разработка микро- и наноструктуры прагматических примитивов Интернет-дискурса.
ЛИТЕРАТУРА
1. Риторика, или Ораторское искусство: учеб. пособие для студентов вузов / Автор-составитель И. Н. Кузнецов. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2004. -431 с.
2. Компанцева Л. Ф. Виртуальный дискурс: к истории понятия // Наукові записки Луганського національного університету. Вип. 7. Т. 3. Серія «Філологічні науки»: Зб. наук. працъ. Луганськ: Альма-матер, 2008. С. 42-65.
3. Плотникова С. Н. Дискурсивные стратегии и технологии // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб. ст. участников IV межд. науч. конф., Т. 1. Челябинск: РЕКПОЛ, 2008. С. 485-491.
4. Карасик В. И. О типах дискурса // Языковая личность: институциональный и персональный дискурс. Волгоград: Перемена, 2000. С. 5-20.
5. Макаров М. Л. Интерпретативный анализ дискурса в малой группе. Тверь: изд-во Твер. ун-та, 1998. -200 с.
6. Ирисханова О. К. О лингвокреативной деятельности человека: отглагольные имена. М.: ВТИИ, 2004. -352 с.
7. Плотникова С. Н. Стратегичность и технологичность дискурса // Лингвистика дискурса-2: Вестник ИГЛУ. Сер. Лингвистика и межкультурная коммуникация. Иркутск: ИГЛУ, 2006. С. 87-98.
8. Рыжков М. С. Трансакция как единица когнитивнопрагматического моделирования Интернет-дискурса // Международный конгресс по когнитивной лингвистике: сб. мат-лов. Тамбов: издательский дом ТГУ им. Г. Р. Державина, 2008. С. 640-642.
9. Рыжков М. С. Выражение оценки в Интернет-дискурсе: уровень речевых стратегий // Наукові записки Луганського національного університету. Вип. 7. Т. 3. Серія «Філологічні науки»: Зб. наук. працъ. Луганськ: Альма-матер, 2008. С. 80-91.
10. Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики русской речи. М.: КомКнига, 2006. -288 с.
11. Ryzhkov M. S. Neologisms as prevaümg language md^tora of the endemk speech strategy of participants іп the EngHsh Мегпе^^сош^е // Lagos Papers іп EngHsh Stud!es. Vol. 3. Lagos: Lagos State Umversfty, 2008. P. 124-135.
12. Вежбицка А. Семиотика: антология // Семантические примитивы. М.: Академический проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2001. -702 с.
13. Дубских А. И. О некоторых аспектах коммуникативной стратегии самопрезентации // Слово, высказывание, текст в когнитивном, прагматическом и культурологическом аспектах: сб. ст. участников IV межд. науч. конф., Т. 1. Челябинск: РЕКПОЛ, 2008. С. 96-100.
14. Цурикова Л. В. Дискурсивные стратегии как объект когнитивно-прагматического анализа коммуникативной деятельности // Вопросы когнитивной лингвистики. №4 (013). Тамбов, 2007. С. 98-108.
15. Остин Дж. Л. Слово как действие // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М.: Прогресс, 1986. С. 22-31.
16. Серль Дж. Р. Косвенные речевые акты // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М.: Прогресс, 1986. С. 195-283.
Поступила в редакцию 17.03.2009 г.
