CC BY
153
ББК 63.3(2) 43-68 УДК 94(47).043
Д.А. Бессуднов
о
3 ю О
к ВОПРОСУ ОБ ОБОРОНОСПОСОБНОСТИ ЛИВОНИИ НАКАНУНЕ ПЕРВОЙ ВОЕННОЙ КАМПАНИИ ЛИВОНСКОЙ ВОЙНЫ
Рассмотрен вопрос об обороноспособности Ливонских земель накануне и в начальный период Ливонской войны, ставшей переломным моментом в истории Российского государства. В работе использованы материалы Тайного государственного архива прусского наследия в Берлине. Рассматриваемые документы содержат в себе ценную информацию о ходе и характере войны, а также описание мероприятий по организации обороны. Важно отметить, что речь идет о деловой документации, не предназначенной для посторонних глаз, а потому гораздо более объективной, нежели нарративные источники. Кроме того, стоит отметить, что эти материалы не переводились на русский язык и поэтому малоизвестны российской науке. Полученная из архива информация дает основания полагать, что распространенная в отечественной историографии концепция о слабой обороноспособности орденских земель в начале войны и полном бездействии руководства Ордена не оправданна. В этих документах имеется информация о комплексе мер оборонительного характера, предпринятых Орденом в первый период войны, однако не приведших к должному результату во многом по причине скоротечности январской кампании, неверного представления ливонцев о характере случившегося конфликта, а также из-за сложной системы мобилизации ливонского войска, требовавшей на реализацию значительный объем времени.
Ключевые слова:
Иван IV Грозный, Ливония, Ливонская война, Ливонский орден, Московия, Россия.
В событиях первой кампания Ливонской войны 1558-1583 гг., которая была связана с нападением русских войск на дерптскую (тартускую) епархию в январе-феврале 1558 г., остается много неясного. В российской историографии сложилось мнение, подкрепленное в основном ссылками на свидетельства ливонских хронистов второй половины XVI - начала XVII в., что ливонские государи (ландсгерры), несмотря на ультиматум о «юрьевой дани», не верили в возможность военного столкновения с Россией, не предпринимали никаких мер по подготовке обороны, а потому не смогли отразить врага [7, с. 118-129; 10, с. 43-80]. В хронике Б. Рюссова говорится, например, что в ответ на нападение русского войска ливонские ландсгерры не предприняли никаких ответных действий, ограничившись лишь обороной отдельных замков [8, с. 359].
Между тем ливонские хроники обладают рядом свойств, которые снижают достоверность ее свидетельств. В первую очередь надо принять во внимание, что в большинстве случаев их авторами были протестанты (Т. Бракель, Б. Рюссов и др.), которые не питали симпатии к католическим епископам и Ливонскому ордену. В силу этого они стремились отразить их деятельность только в негативном ключе [1, с. 152]. Исключение составляет лишь «История Ливонии» Иоганна Реннера [16, с. 163-175] (1525-1583), который состоял на службе Ливонского ордена и поэтому не имел намерения прини-
зить его заслуги в деле обороны страны [5, с. 85-92]. Кроме того, Реннер, как служащий ордена, имел доступ к орденскому архиву и при написании своей хроники использовал имеющиеся там документы. Во всяком случае эта хроника не обнаруживает явных противоречий с ливонскими документальными источниками, например, представленными в публикациях К. Ширрена [18, с. 98-167] и Ф. Бинеманна [13, с. 29-104]. К сожалению, хроника Реннера не переведена на русский язык и ее содержание при реконструкции событий Ливонской войны российскими историками используется не в полном объеме.
Мы не ставим здесь задачи описать весь ход зимней кампании, которая началась 24 января 1558 г. вторжением в Ливонию русского войска под командованием татарского хана Шигалея [4, с. 89-93], однако хотим обратить внимание на некоторые моменты, касающиеся действий ливонских властей по организации обороны. При решении этой задачи мы использовали документальный материал из фондов Тайного государственного архива прусского культурного наследия в Берлине (GStA РК), который позволяет дополнить существующий дискурс, сделав его более многоплановым. Речь идет о корреспонденции прусского герцога Альбрехта Бранденбур-га-Ансбахского (1490-1568), приходившегося братом рижскому архиепископу Вильгельму Бранденбургскому (1498-1563) и состоявшего с ним в активной переписке.
По этой причине комплекс архива герцогских посланий (Herzog-Briefenarchiv, HBA) содержит богатый материал, касающийся внутриполитической обстановки в Ливонии накануне и в начальный период Ливонской войны. Важно также отметить, что речь идет о деловой документации, не предназначенной для посторонних глаз, а потому более объективной, нежели нарративные источники. Кроме того, стоит отметить, что до этого момента данные документы не переводились на русский язык и поэтому малоизвестны российской науке.
К сожалению, в комплексе HBA мало свидетельств развития русско-ливонских отношений в 1557 г. - в период, когда истекал срок ультиматума, объявленного Иваном IV Дерптскому епископству в связи с выплатой задолженности по «юрьевой дани» [12, с. 376-399]. Этот факт может быть свидетельством отсутствия в Ливонии особой обеспокоенности по данному поводу. К такому же выводу подводит роспуск ли-вонцами войсковых подразделений, навербованных в связи с «войной коадьюторов» [14, № 2110]. Справедливо будет отметить, что заключенный в 1557 г. Позвольский договор, кроме прочего, предусматривал создание оборонительного союза между Польско-Литовским государством и Ливонией на случай нападения России. Однако он вступал в силу только по истечении сроков соглашений с русской стороной - соответственно через пять лет для Польско-Литовского государства и через двенадцать лет для Ливонии, поскольку, как сказано в договоре, «в настоящее время существующие договоренности с Московским государством не допускают против них никаких враждебных действий» [14, № 2070-2084]. Если бы нападение русских ожидалось в ближайшее время, оговорка насчет вступления в силу соглашения о военном союзе была бы включена. Вместе с тем из других документальных собраний известно, что ливонский магистр Вильгельм фон Фюрстенберг (1500-1568) вербовал солдат в Германии и сам находился близ русско-ливонской границы [17], что может быть связано с укреплением обороны ливонских земель от возможного нападения извне. Однако в то же время он надеялся на мирное урегулирование вопроса о «юрьевой дани», поскольку практически в то же самое время (25 октября 1557 г.) в Москву было отправлено посольство с целью уладить возникшие противоречия [2, с. 540-543]. События, связанные с этим посольством, лучше всего освещает дневник его секретаря Томаса Хёрнера [3, с. 153-171; 11, с. 6-19], сведения которого, в том числе
и о грубом обращении с ливонскими послами в Москве, полностью подтверждаются рядом документов НВА [14, № 2185]. Это посольство не справилось со своей миссией и потерпело фиаско. Видимо, именно этим следует объяснять тот факт, что в документах НВА конца 1557 - начала 1558 гг. тема «русской угрозы», нависшей над Ливонией, стала занимать одно из главных мест.
Во всяком случае активность ливонских государей в этот период резко возросла. Среди материалов архива находится письмо Иоганна фон Хёте, посланника ландмарша-ла Ливонского ордена Яспера фон Мюнсте-ра, в Пруссию, датируемое январем 1558 г., в котором говорится о том, что архиепископ Вильгельм Бранденбургский покинул свою резиденцию в Кокенгаузене (Кокнесе), чтобы лично провести смотр ополчения своих вассалов, после чего расположился в Ма-риенгаузене (Алуксне), находящемся неподалеку от русской границы [14, № 2146]. В другом документе, от 25 января 1558 г., речь идет о действиях жителей города Риги, которые самостоятельно вербовали кнехтов, вероятнее всего, для защиты города [14, № 2147]. При этом в документе говорится, что делали они это уже не в первый раз, из чего следует, что ливонцев все же беспокоила перспектива войны и они активно готовились к военным действиям. Следует также обратить внимание на письмо от 25 января 1558 г., в котором рижский архиепископ, ссылаясь на собственную слабость, просит своего политического противника, магистра Фюрстенберга, организовать оборону орденских замков Дюнабург (Даугавпилс), Зельбург (Селипель) и Розитен (Резекне), которые прикрывали подступы к его собственным владениям [14, № 2148]. Действия самого магистра, направленные на ускоренную подготовку Ливонии к войне, описаны также в письме архиепископа Вильгельма к капитану замка Тапиау Агасферу фон Бран-дту [14, № 2167].
Кроме того, в материалах НВА находится письмо магистра Ливонского ордена, в котором говорится о необходимости осуществления в Ливонии срочной мобилизации в связи с угрозой нападения «московитов» [14, № 2191]. Опасность войны с русскими и необходимость сбора сил и средств для обороны страны отчетливо понимали в Риге, Ревеле и Дерпте [14, № 2192]. Протоколы ландтага, который был созван после окончания военных действий, также содержат информацию о распоряжениях ливонского магистра по организации обороны [14, № 2181]. Между тем приказы об общей мобилизации исполнялись. Очень интересными представ-
ляются сообщения об отрядах самообороны, созданных ливонским дворянством - чисто дворянских или с привлечением крестьян, и даже крестьянами [16, с. 165167]. Это была ответная реакция на разорение местности, которую осуществляли русские войска [8, с. 360]. Отряды применяли партизанскую тактику: нападали на небольшие группы противника, увлекшегося грабежом, и уничтожали их.
Таким образом, говорить о бездействии должностных лиц ордена и ливонского дворянства не представляется возможным. Скорее всего, имело место отсутствие возможности объединить разрозненные силы и предпринять серьезные действия, в силу чего их усилия и оказались малоэффективными. Последнее можно объяснить в первую очередь отсутствием резерва времени (кампания длилась меньше месяца), широким фронтом наступления противника, его мобильностью и погодными условиями. Разобщенность действий ливонцев была также обусловлена сложной системой мобилизации, которая в обязательном порядке требовала созыва ландтага и принятия общего решения [19, с. 40-44].
Однако даже если бы Ливония могла успешно подготовиться к боевым действиям, то смогла бы эта маленькая страна дать отпор левиафану? Как известно, после проведения военной реформы вооружен-
Список литературы:
ные силы России значительно окрепли, что дало о себе знать завоевание Иваном IV Казани и Астрахани. Численность войска, направленного в Ливонию во время январского похода 1558 г., насчитывала, по разным оценкам, от 40 до 200 тысяч человек [6, с. 288-289; 9, с. 486-487; 15, с. 97-98], что даже при минимальных оценках представляло собой огромный человеческий ресурс, противостоять которому орден едва смог бы и в лучшие времена. Руководство Ливонского ордена хорошо представляло себе возможные последствия вторжения русского войска, что заставляло его постоянно стремиться к мирному разрешению всех сложившихся русско-ливонских противоречий [2, с. 540-543]. Таким образом, из всего вышесказанного можно сделать вполне определенный вывод: Ливония в январе 1558 г. встретила царское войско разобщенной, но не беззащитной. В течение зимнего похода армия Ивана Грозного разрушительным смерчем прошлась по ее восточным землям, однако в этой ситуации нельзя упрекнуть ливонские власти в полном бездействии и равнодушии, как это хотели бы изобразить протестантские хронисты.
Благодарности. Большая благодарность научному руководителю М.Б. Бес-судновой, а также работникам ЛГПУ, оказавшим поддержку в публикации данной работы.
о
3 ю О
[1] Арбузов Л.А. Очерк истории Лифляндии, Эстляндии и Курляндии. - СПб., 1912. - 302 с.
[2] Бессуднов Д.А. Начало Ливонской войны в свете ливонских посольских дневников 1557 г. // Одиссос. Актуальные проблемы истории, археологии и этнологии. - Одесса: ТОВ Удача, 2012. - С. 540-542. Бессуднова М.Б. К предыстории Ливонской войны: продолжение дневника ливонского посольства 1557 г. в Москву в Шведском государственном архиве // Studia Slavica Et Balcanica Petropolitana. -СПб.: Издательство СПбГУ, 2012. - С. 153-171.
Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. Россия времени Ивана Грозного. - М.: Наука, 1982. - 184 с. Зутис Я. Очерки по историографии Латвии: прибалтийско-немецкая историография. - Рига: Латго-сиздат, 1949. Ч. 1. - 259 с.
Полное собрание русских летописей. Т 13. - М.: ЯРК, 2000. - 544 с.
Попов В.Е., Филюшкин А.И. Русско-ливонские договоры 1554 г. // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. - СПб.: ИАЦ СПбГУ, 2010. № 1. - С. 109-130.
Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Т. 2. - Рига, 1879. - 618 с. Соловьев С.М. История России с древнейших времен. - М.: Соцэкгиз, 1960. Т. 3. - 814 с. Филюшкин А.И. Дискурсы Ливонской войны // Ab imperio: Теория и история национальностей и национализма в постсоветском пространстве. - СПб.: Издательство СПбГУ, 2001, № 4. - C. 43-80.
[11] Чтения в императорском обществе истории и древностей российских. Кн. 4. - М., 1846. - 304 с.
[12] Шаскольский И.П. Русско-ливонские переговоры 1554 г. и вопрос о ливонской дани // Международные связи России до XVII в. - М.: Издательство Академии наук СССР, 1961. - С. 376-399.
[13] Bienemann F. Geschichte Livlands in den Jahren 1558-1562. Bd. 2.- Riga, 1865-1868. - S. 29-104.
[14] Geheimes Staatsarchiv preußischer Kulturbesitz, XX, HA HBA.
[15] Rasmussen K. Die Livländische Krise. 1554-1561. - Kobenhavn: Universitetsforlaget, 1973. - 241 s.
[16] Renner J. Livländische Historien 1556-1561. Zum ersten Mal nach der Urschrift hrsg. von Peter Karstedt. -Lübeck: Schmidt-Römhild, 1953.- 150 s.
[17] Riksarkivet, Livonica I, vol. 24, Livo-Moscovitica.
[18] Schirren C. Quellen zur Geschichte des Untergangs livändischer Selbständigkeit. - Bd. 2. Reval, 18611862. - S. 98-167.
[19] Sennig A. Beiträge zur Heeresverfassung und Kriegsführung Altlivlands zur Zeit seines Untergangs. - Jena, 1932. - 170 s.
[3]
[4]
[5]
[6]
[7]
[8]
[9]
[10]
