CC BY
619
5.15. К ВОПРОСУ ОБ ОБЪЕКТЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТАТЬЕЙ 282 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
(«возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства»)
Антипов Д.Н., соискатель кафедры уголовного права, уголовного процесса и криминалистики МГИМО (У) МИД России
Перейти на Главное МЕНЮ
Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Непосредственный объект возбуждения ненависти либо вражды и унижения человеческого достоинства обладает чертами видового объекта как преступлений против конституционного строя и безопасности государства (глава 29 УК), так и преступлений против конституционных прав и свобод человека и гражданина (глава 19 УК). Указанное обстоятельство позволяет выделить в составе рассматриваемого преступления основной и дополнительный объекты. Некоторые признаки такого дополнительного объекта свойственны ещё целому ряду общественно опасных деяний, например, преступлениям экстремистской направленности и религиозным преступлениям.
Одним из пробелов российского законодательства можно считать отсутствие четкого соответствия между формами экстремизма, установленными в федеральном законе1, и общественно опасными формами экстремизма, предусмотренными Уголовным кодексом России (далее - УК)2. В такой ситуации повышается значимость правильной квалификации преступлений, т.е. точного установления всех объективных и субъективных признаков криминального экстремистского деяния, в том числе признаков его объекта. Об объекте одного из таких преступлений мы поговорим далее.
Статья 282 УК предусматривает ответственность за совершение (публично или с использованием средств массовой информации) действий, направленных на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе. Данная статья включена в главу 29 УК, т.е. отнесена к преступлениям против основ конституционного строя и безопасности государства. Особенная часть нашего УК построена по «объектному» принципу, следовательно возбуждение ненависти либо вражды и унижение человеческого достоинства (наряду с некоторыми другими преступлениями экстремисткой направленности -публичными призывами к осуществлению экстремист-
1 См. ст. 1 ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности» от 27.06.02 № 114-ФЗ // СЗ РФ. 2002. N 30. ст.3031.
2 Деяния, предусмотренные ст.ст. 280, 282, 2821 и 2822 УК, а также примечанием к ст. 2821 УК.
кой деятельности, организацией экстремистского сообщества, организацией деятельности экстремисткой организации) имеет точно такой же видовой объект3, что и государственная измена, шпионаж, посягательство на жизнь государственного и общественного деятеля, насильственный захват власти или насильственное удержание власти, вооруженный мятеж, диверсия, разглашение государственной тайны, утрата документов, содержащих государственную тайну.
Все точки зрения о том, что именно является видовым объектом преступлений против основ конституционного строя и безопасности государства, сводятся, по крайней мере, к следующим позициям: таковым признается либо государственная безопасность, либо конституционный строй и конституционные принципы, лежащие в его основе.
Так С.В. Дьяков замечает, что видовой (в его терминологии - «родовой») объект государственных преступлений в том виде, как он обозначен в названии главы 29 и в ст. 2 УК России, «определен глобально и не соответствует той системе составов преступлений, которые предусмотрены гл. 29»4. Основы конституционного строя, по его мнению, составляют столь широкий круг общественных отношений, что их правильнее было бы отождествить с общим объектом преступления. Поэтому видовым («родовым») объектом преступлений, объединенных в главе 29 УК России, следует считать государственную безопасность. Проф. Дьяков определяет её как «состояние стабильности, прочности и защищенности конституционного строя от тех источников опасности, которые реально имеются в современных условиях»5. Как можно заметить, в этой концепции основной акцент делается на уголовноправовой охране не самих жизненно важных интересов личности, общества и государства, а состояния их защищенности, являющегося, по сути, системой административных и правовых мер. Одним из элементов, формирующих основание уголовной ответственности, по этой логике становится посягательство на государственно-правовой механизм, обеспечивающий безопасность общественных отношений и социальных благ, а не на сами эти отношения и блага. Помимо С.В. Дьякова безопасность в качестве видового объекта преступлений, предусмотренных главой 29 УК, признаёт ещё целый ряд авторов6.
И все-таки в качестве видового объекта рассматриваемой категории преступлений чаще называется не безопасность государства, а конституционный строй
3 Подробнее о понятии видовой и непосредственный объект см., напр., Российское уголовное право. Общая часть. Под ред. Кудрявцева В.Н., Наумова А.В. М., 1997. С. 95-96. Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М, 2001. С. 81. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны, М., 1980. С.74.
4 Дьяков С.В. Государственные преступления против основ конституционного строя и безопасности государства и государственная преступность. М, Норма, 1999. С. 12.
5 Там же, С. 13. Такое понимание отсылает нас к Закону Российской Федерации «О безопасности», рассматривающему безопасность, как «состояние защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз» (Закон Российской Федерации «О безопасности» № 2446-1 от 05.03.1992 г. // Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации № 15, 1992, ст. 769.).
6 Напр. см. Бородин С.В. Уголовное право России. Т. 2. Особен-
ная часть. М., 1998. С. 608-609.
Российской Федерации7. Считаем возможным в целом согласиться с этой позицией.
Для построения стабильных государственновластных отношений в любой демократической стране мира важны не только писаные нормы Основного закона, но и практика их применения, легитимированная согласием общества (прежде всего национальных элит) с существующим порядком функционирования государственного механизма, распределения власти, сохранения преемственности в высшем руководстве. Этот общественный консенсус по поводу практики применения Конституции и составляет на наш взгляд действительную (а не доктринальную) основу конституционного строя России. При таком понимании конституционного строя становится понятным соседство в 29-ой главе УК статей, предусматривающих ответственность за очень непохожие деяния (что собственно и вызывает иногда возражения отдельных авторов8). Действия, направленные на возбуждение религиозной, национальной, социальной и любой другой вражды, как правило совершают лица, являющиеся носителями «экстремистского мировоззрения», формируемого и распространяемого радикальными группами различного типа, т.е. группами, осознающими себя противниками существующей политической системы и государственных механизмов. Поэтому считаем возможным согласиться с мнением о том, что включение ст. 282 УК в главу о преступлениях против государственной власти вполне обосновано, т.к. во время совершения подобного рода деяний «помимо причинения вреда конкретной личности (индивиду или группе лиц), возникает угроза стабильности государства, целостности его существования»9.
Разнообразие взглядов на объект преступления в определенной мере происходит из-за того, что в уголовно-правовой науке до сегодняшнего дня ведется дискуссия о сущности и значении объекта преступления как элемента состава преступления10. Например, одни авторы признают в качестве объекта всякого преступления общественные отношения, которым причиняется вред11 (при этом содержание общественных отношений может ими пониматься по-разному), другие же готовы считать им субъективные права граждан, нормы права, социальные блага и интересы и т.д.12 Понятно, что такой плюрализм мнений, в свою очередь, отражается и на том, как понимается содержание непосредственного объекта возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства.
По мнению С.В.Дьякова, «соответственно источникам угроз», видовой («родовой») объект преступлений против основ конституционного строя и безопасности
7 Напр. см. Фридинский С.Н. Борьба с экстремизмом: уголовноправовой и криминологический аспекты. Ростов-на-Дону, 2004. С. 53-54.
8 «Уравнивать государственную измену с неосторожной утратой документов, содержащих государственную тайну, значит отступить от критериев структуризации Особенной части по родовым и видовым объектам». Кузнецова Н. Ф. Курс уголовного права. Особенная часть. Том 3. Учебник для вузов. М., 2002. С. 31. Также см. Бурковская В.А. Криминальный религиозный экстремизм в современной России. М., 2005. С. 72.
9 См. Бурковская В. А., указ. соч. С 72.
10 Подробнее см. Чигарин Т.Г. Объект преступления и его структура. // Allpravo.Ru, 2004.
11 Напр. см. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М.: Издательство БЕК, 1997. С. 147.
12 Напр. см. Гавриш С.Б. Теоретические предпосылки исследования объекта преступлений // Право и политика, №11, 2000.
государства, - государственная безопасность, - «делится на три непосредственных объекта»: внешнюю безопасность, внутреннюю безопасность и экономическую безопасность13. На внешнюю безопасность посягают такие преступления, как государственная измена, шпионаж, разглашение государственной тайны, утрата документов, содержащих государственную тайну. Экономическая безопасность является непосредственным диверсии. Непосредственным объектом возбуждения ненависти либо вражды и унижения человеческого достоинства, по мысли Дьякова, является внутренняя безопасность14 Она же выступает в качестве непосредственного объекта ещё нескольких составов - посягательства на жизнь государственного или общественного деятеля, насильственного захвата власти или насильственного удержания власти, вооруженного мятежа, публичных призывов к осуществлению экстремисткой деятельности, организации экстремистского сообщества и организации деятельности экстремисткой организации.
Но ряд авторов в качестве непосредственного объекта возбуждения ненависти либо вражды и унижения человеческого достоинства называют:
- конституционный принцип недопущения пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть или вражду15 (А.И.Рарог16,);
- конституционный запрет разжигания расовой, на-
циональной и религиозной розни17, (как один из составляющих основ конституционного строя18)
(А.И.Наумов19 Н.И.Ветров20, В. А. Бурковская21,
В.М.Лебедев2 );
- конституционные основы национальных, правовых и религиозных отношений (А.С. Горелик23);
- конституционные права и свободы граждан в сфере национально-религиозных отношений (И.Я.Козаченко, Г.П.Новоселов24).
Но с какой бы из перечисленных выше точек зрения мы ни согласились, круг общественных отношений, которым причиняется вред в результате совершения преступления, предусмотренного ст. 282 УК, в действительности оказывается намного шире, нежели отмечают (каждый в отдельности) упомянутые нами авторы. Так, распространение в сМи сведений, способных породить в обществе ненависть или враждебное отношение к определенной религиозной группе (например, сведений о якобы присущей иудаизму традиции ритуальных убийств, - «кровавый навет»2 ), будет,
Дьяков С.В. Указ. соч. С. 14.
14 Там же, С. 16.
15 Ч. 2 ст. 29 Конституции Российской Федерации.
16 См. Уголовное право России. Особенная часть. Под ред. Ра-рога А.И. М., 1996. С. 329.
17 Ч. 5 ст. 13 Конституции Российской Федерации.
18 Ст. 13 включена в 1 главу Конституции, как раз посвященную основам конституционного строя России.
19 Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. В двух томах. Т. 2. Особенная часть. М., Юридическая литература, 2004. С. 594.
20 Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для
вузов. М., 2000. С. 373.
21
Бурковская В.А. Указ. соч. С. 86.
22 Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт, 2007. С. 695.
23 См. Горелик А.С. Уголовное право России. Часть Особенная. М., 1999. С. 613.
24 Козаченко И.Я., Новоселов Г.П. Уголовное право. Особенная часть. М., Норма, 2008. С. 770.
25
Подробнее см. Резник С. Кровавый навет в России. М. - Иерусалим, Даат / Знание, 2001.
безусловно, посягать на конституционный строй России, частью которого является свобода деятельности еврейских религиозных учреждений (как в данном случае). Но эти же действия нанесут, кроме того, оскорбление членам еврейской общины, нарушат их права, могут стать причиной дискриминации этих людей и даже создать угрозу их жизни и здоровью (так в истории дореволюционной России неоднократно имели место погромы, спровоцированные слухами, содержащими «кровавый навет»26, попытки реанимировать подобные обвинения предпринимаются и сейчас27).
Мы полагаем, что непосредственный объект возбуждения ненависти либо вражды и унижения человеческого достоинства распадается на два - основной и дополнительный28. Дополнительным непосредственным объектом данного преступления можно считать общественные отношения, возникающие по поводу использования гражданами субъективного права не подвергаться оскорблениям, притеснениям, насилию и дискриминации по какому-либо социально обусловленному признаку, т.е. права свободно, не опасаясь преследований, демонстрировать свою индивидуальность или социально-групповую идентичность. Такую специфику непосредственного объекта отмечает, например, В. М.Лебедев29. В.А.Бурковская, руководствуясь сходными соображениями, предлагает считать объект данного преступления составным30, т.е. сочетающим в себе признаки нескольких родовых объектов. Составной характер непосредственного объекта возбуждения ненависти либо вражды и унижения человеческого достоинства объясняет, почему в уголовном законодательстве зарубежных стран подобного рода деяния бывают отнесены не к государственным преступлениям (как в России или, например, в Эстонии31), а преступлениям иной категории (например, к категории преступлений против прав и свобод граждан на Украине32, преступлений ненависти в США33, или даже преступлений против мира и безопасности человечества в Казахстане34).
Помимо черт, сближающих непосредственный объект возбуждения ненависти с преступлениями против конституционных прав и свобод (глава 19 УК), у него есть черты, характерные для других групп общественно опасных противоправных деяний.
26 См. Солженицын А.И. Двести лет вместе. Часть 1. М., Русский путь. С. 322.
27 В убийстве красноярских детей обвинили евреев и вспомнили дело Бейлиса // ИА КЕОЫиМ, 16.05.2005. ИИр://геапит.ги/пе\«8/454284.И1т!.
О понятии основного и дополнительного объектов см. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М.: Издательство БЕК, 1997. С. 152.
29 «Объектом преступления является нарушение конституционного принципа недопустимости экстремизма как деяния, направленного на возбуждение ненависти или вражды по признакам, указанным в части 1. комментируемой статьи. Преступление, предусмотренное этой статьей, посягает на равноправие граждан...» Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт, 2007. С. 695.
30 Бурковская В.А. Указ. соч. С. 69-70.
31 См. ст. 72 Пенитенциарного кодекса Эстонской Республики от 06.06.2001.
32 См. ст. 161 Уголовного кодекса Украины от 05.04.2001.
33 О понятии «преступление ненависти» см. Капинус О.С. Ответственность за разжигание расовой, национальной и религиозной вражды, а также за другие «преступления ненависти» по уголовному праву зарубежных стран // Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности. М., Издательский дом «Буквовед», 2008. С. 118-135.
34
См. ст. 164 Уголовного кодекса Республики Казахстан от
16.07.1997.
Очевидно, наш объект обуславливается, самой природой экстремистской деятельности. А значит, он может быть свойственен и другим преступлениям экстремистской направленности (во всяком случае, специфические мотивы и цели, согласно УК присущие
V V 35
данной категории преступлений , косвенно свидетельствуют о возможном наличии у них ещё и такого объекта).
Кроме того, общественные отношения, возникающие по поводу реализации гражданами субъективного права не подвергаться преследованиям (в любой форме) из-за своей принадлежности к какой-либо религиозной группе или вероучению являются одним из возможных наполнений содержания дополнительного непосредственного объекта рассматриваемого преступления. Как считают О.В.Старков и Л.Д.Башкатов, эти отношения подпадают под признаки видового объекта иной специфической группы общественно опасных деяний -т.н. религиозных преступлений36, к числу которых данные авторы относят и возбуждение ненависти. 7 Отсутствие ясности в понимании основного и дополнительного в содержании объекта рассматриваемого нами преступления создает мнимое ощущение эклектичности особенной части нашего УК, приводит, порой, к появлению предложений о различных изменениях законодательства . Надеемся, что данный очерк поможет внести в этот вопрос некоторую ясность.
Источники и литература:
1. Конституция Российской Федерации 1993 г..
2. ФЗ «О противодействии экстремисткой деятельности» от 27.06.02 № 114-ФЗ (СЗ РФ. 2002. N 30. ст.3031).
3. Закон Российской Федерации «О безопасности» № 2446-1 от 05.03.1992 г. (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации № 15, 1992, ст. 769.).
4. Уголовный кодекс Российской Федерации от
24.05.1996.
5. Уголовный кодекс Республики Казахстан от
16.07.1997.
6. Уголовный кодекс Украины от 05.04.2001.
7. Пенитенциарный кодекс Эстонской Республики от 06.06.2001.
8. Бородин С.В. Уголовное право России. В 2-х томах. Т. 2. Особенная часть. М., 1998.
9. Бурковская В.А. Криминальный религиозный экстремизм в современной России. М., 2005.
10. Ветров Н.И. Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. М., 2000. С. 373.
11. Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практика. М, 2001.
35 Так в соответствии с примечанием к ст. 282-прим УК преступлениями экстремистской направленности считаются «преступления, совершенные по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, предусмотренные соответствующими статьями Особенной части настоящего Кодекса и пунктом «е» части первой статьи 63 настоящего Кодекса».
6 Старков О.В. Башкатов Л.Д. Криминотеология. М., Юридический центр, 2004. С. 74.
37 Там же. С. 88.
38 Например, ст. 239, устанавливающую ответственность за организацию объединения, посягающего на личность и права граждан, предлагается расположить перед ст. 282-прими (см. Бурковская В.А. Указ. соч. С. 76.).
12. Горелик А.С. Уголовное право России. Часть Особенная. М., 1999. С. 613.
13. Дьяков С.В. Государственные преступления против основ конституционного строя и безопасности государства и государственная преступность. М, Норма, 1999.
14. Капинус О.С. Ответственность за разжигание расовой, национальной и религиозной вражды, а также за другие «преступления ненависти» по уголовному праву зарубежных стран // Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности. М., Издательский дом «Букво-вед», 2008. С. 118-135.
15. Козаченко И.Я., Новоселов Г.П. Уголовное право. Особенная часть. М., Норма, 2008.1 Резник С. Кровавый навет в России. М. - Иерусалим, Даат / Знание, 2001.
16. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Отв. ред. Лебедев В.М. М., Юрайт, 2007. С. 695.
17. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовноправовой охраны, М., 1980.
18. Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 2. Особенная часть. М., Юридическая литература, 2004.
19. Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. М.: Издательство БЕК, 1997.1 Гавриш С.Б. Теоретические предпосылки исследования объекта преступлений // Право и политика, №11, 2000.
20. Российское уголовное право. Общая часть. Под ред. Кудрявцева В.Н., Наумова А.В. М., 1997.
21. Солженицын А.И. Двести лет вместе. Часть 1. М., Русский путь.
22. Старков О.В. Башкатов Л.Д. Криминотеология. М., Юридический центр, 2004. С. 74.
23. Уголовное право России. Особенная часть. Под ред. Рарога А.И. М., 1996.
24. Фридинский С.Н. Борьба с экстремизмом: уголовно-правовой и криминологический аспекты. Ростов-на-Дону, 2004.
25. Чигарин Т.Г. Объект преступления и его структура. // Allpravo.Ru, 2004.
Рецензия
В рецензируемой статье Д. Н. Антиповым представлен краткий обзор существующих в науке уголовного права взглядов на проблему объекта преступления в целом и объекта такого общественноопасного деяния, как возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства, в частности.
Автор указывает на недостаточность большинства предложенных определений содержания непосредственного объекта данного деяния и предлагает выделить в составе этого преступления основной объект, обладающий признаками видового объекта государственных преступлений, и дополнительный объект, обладающий признаками видового и родового объектов иных групп преступлений. С учетом современного состояния уголовно-правовых воззрений на означенную проблему, работа Д. Н.Антипова представляет безусловный интерес.
Неверное представление об объекте преступления, предусмотренного ст. 282 УК, может создать иллюзию пробелов в российском уголовном законе, спровоцировать внесение в структуру особенной части УК неоправданных изменений, приводящих к конкуренции правовых норм. Очевидно, что для теории уголовного права и правоприменительной практики большое значение имеет правильное уяснение действительного содержания объекта возбуждения ненависти либо вражды, а равно унижения человеческого достоинства.
Сделанные Д. Н. Антиповым выводы содержат определенную новизну и обладают научной и практической значимостью. Полагаю, что работа является актуальной и может быть опубликована в журнале «Пробелы в российском законодательстве» в рамках материалов одноименной конференции.
Научный руководитель
Д.ю.н., профессор
С. В. Расторопов
