CC BY
81
19. Филевский, П. П. Преподавание истории (практические советы): учебник для пед. класса женских гимназий / П. П. Филевский. - Таганрог: Типо-литография Н. И. Холева, 1888. - С. 7.
20. Филевский, П. П. Преподавание истории (практические советы): учебник для пед. класса женских гимназий / П. П. Филевский. - Таганрог: Типо-литография Н. И. Холева, 1888. - С. 7, 15-16.
21. Филевский, П. П. Преподавание истории (практические советы): учебник для пед. класса женских гимназий / П. П. Филевский. - Таганрог: Типо-литография Н. И. Холева, 1888. - С. 8.
22. Филевский, П. П. Преподавание истории (практические советы): учебник для пед. класса женских гимназий / П. П. Филевский. - Таганрог: Типо-литография Н. И. Холева, 1888. - С. 20.
23. Филевский, П. П. Краткий очерк всеобщей и русской историографии / П. П. Филевский. - Таганрог: Типолитография Н. Я. Рази, 1910. - С. 9.
24. Филевский П. П. Краткий очерк всеобщей и русской историографии / П. П. Филевский. - Таганрог: Типолитография Н. Я. Рази, 1910. - С. 9-16.
25. Филевский, П. П. Краткий очерк всеобщей и русской историографии / П. П. Филевский. - Таганрог: Типолитография Н. Я. Рази, 1910. - С. 17-27.
26. Филевский, П. П. Краткий очерк всеобщей и русской историографии / П. П. Филевский. - Таганрог: Типолитография Н. Я. Рази, 1910. - С. 28.
27. Филевский, П. П. Конспект истории человечества, его деяний, мыслей и творчества: в 2 ч. / П. П. Филевский. - Таганрог: Типо-литография Н. Я. Рази, 1914. - Ч. 1. Всемирная хронология. - Ч. 2. Алфавит.
28. Руководство по русской истории. Курс систематический. - Таганрог: Типо-литография Н. Я. Рази, 1909.
29. ТФ ГАРО. Ф. Р-10. Оп.1. Д.64 Л.189.
ББК 930 УДК 63.3
Т. В. Зеленская, А. Г. Зеленский, М. И. Гуров
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ ТАГАНРОГСКОГО ПОДПОЛЬЯ: ЭТАП СОЗДАНИЯ
Аннотация. Представленная работа посвящена трагическим событиям истории Таганрога периода Великой Отечественной войны. Статья является первой в предполагающемся цикле публикаций, посвященных истории Таганрогского подполья. В данной публикации анализируются события начального этапа создания Таганрогского повстанческого движения. В частности отдельным вопросом рассматривается проблема формирования руководства подпольной организации Таганрога.
Ключевые слова: Великая Отечественная война, подполье, воспоминания, оккупация, тыл, военная действительность, патриотизм, власть, социум.
T. V. Zelenskaya, A. G. Zelensky, M. I. Gurov ON HISTORY OF TAGANROG UNDERGROUND: THE STAGE OF CREATION
Abstract. The work is dedicated to tragic events of the history of Taganrog during the Great Patriotic War. The article is the first in a series of publication devoted to history of Taganrog underground. In this article the events of the first stage of Taganrog underground creation of insurrectional movement are analyzed. In particular, the problem of leadership forming of an underground organization is examined as a separate point.
Key words: the Great Patriotic War, underground, memories, occupation, rear, war reality, patriotism, government, society.
Со времени победного для Таганрога августа 1943 года минуло немало десятков лет. За прошедшие годы опубликовано множество повествований о периоде оккупации, являвшейся одной из непростых и одновременно ярчайших страниц истории города. В нашей памяти немецко-фашистская оккупация ассоциируется с такими понятиями как унижение и возвышение, трусость и мужество, предательство и верность, а также беспримерный героизм. К сожалению, стереотипы, формировавшиеся долгие годы в рамках советских идеологических установок, а также отсутствие достаточного количества достоверных и доступных документальных источников, не позволяли многим исследователям приблизиться к созданию объективной картины минувших событий. Это специфика и актуализирует историю военных лет в научных поисках современных исследователей
[1-5].
Казалось бы, тема оккупации Таганрога и её неотъемлемой части, касающейся деятельности местного подполья ненова, и ворошить прошлое уже не к чему. Ведь уже известно, за какие подвиги некоторые городские улицы носят имена погибших героев, а кто вышел из лихих годин анти-
героем. Однако, несмотря на то, что имеется некоторое количество опубликованных документальных свидетельств, составленных как при участии уцелевших подпольщиков, так и местных служителей немецко-фашистскому правопорядку, непосредственно занимавшихся разгромом организации, ни одно из них не позволяет дать исчерпывающие и чёткие ответы на широкий круг вопросов, связанных с созданием, деятельностью и разгромом таганрогского подполья.
Ответить на некоторые из этих вопросов попытались местные краеведы В. Волошин и В. Ратник, которым удалось собрать и обобщить на страницах своей книги «Вчера была война» большое количество доступных документальных материалов [6]. Параллельно с ними эта тема привлекла внимания и местного исследователя А. И. Зуева, дополнившего документальную базу проблемы на страницах своей книги «Спасти и сохранить» [7].
Существует множество определений такому виду боевых действий как партизанская война. Большинство из них относят данное явление к малой войне, выступающей в качестве вспомогательной в составе большой. Она ведётся вооружёнными формированиями, скрывающимися среди местного населения на территориях, занятых врагом, с применением различных форм и методов. Одной из таких форм является подпольное движение, действующее, как правило, в оккупированных неприятелем населённых пунктах.
Наибольшие масштабы партизанское движение получило в годы Второймировой войны. Так, практически во всех странах, оккупированных государствами Оси, действовали повстанческие формирования, в том числе и на советских территориях, захваченных немецко-фашистскими войсками. Один из самых известных примеров - деятельность организации «Молодая гвардия» в г. Краснодоне [8].
Создание структур по организованному сопротивлению оккупантам имеет общую особенность, присущую для всего советского партизанского движения начала войны, которая указывает на её самоорганизационный характер. Основной причиной этому явилась военно-стратегическая доктрина Красной Армии, не предусматривавшая отступление советских войск в глубь своей территории. В этой связи заблаговременная работа в данном направлении велась вяло и бессистемно.
Однако практически с начала боевых действий с вермахтом, Совнарком СССР и ЦК ВКП(б) в совместной директиве «Об организации борьбы в тылу германских войск»от 18 июля 1941 года, потребовали от партийных и исполнительных органов, срочного формирования партизанских отрядов в районах, занятых противником [9, 121].
Указанным Постановлением перед партийными и советскими органами была поставлена задача по «развёртыванию сети наших большевистских подпольных организаций на захваченных территориях для руководства всеми действиями против фашистских оккупантов».
Вместе с тем, необходимо понимать, что о выходе указанного секретного Постановления население, а также военнослужащие, волею случая, уже оказавшиеся на захваченных врагом советских территориях, вряд ли знали. Несмотря на это, прежде всего, бойцы Красной Армии, попавшие в окружение, но не утратившие боеспособности, стали объединяться в формирования, впоследствии ставшие основой для всего советского партизанского движения.
Одна из частей Постановления была адресована тем, кто находился под угрозой оккупации: «Руководители партийных организаций должны немедля организовать подпольные ячейки, переведя уже сейчас часть коммунистов и комсомольцев на нелегальное положение». Но в условиях, когда стратегическая инициатива ведения боевых действий летом-осенью 1941 года принадлежала германскому военному командованию, с учётом чего было сложно чётко определить направления ударов немецких войск по советской обороне, а также из-за всеобщей неразберихи и хаоса, царивших на линиях коммуникации, к его исполнению приступили с опозданием.
Ярким примером этому явилось образование партизанского движения в Ростовской области. Так, непосредственно формированием групп сопротивления в донском регионе занялись только в сентябре 1941 года. Из этого можно предположить, что директива, с учётом установки по её незамедлительному выполнению, поступила на исполнение лишь к указанному сроку. Однако, из -за быстро приближающегося фронта, развернуть данную работу в некоторых, прежде всего западных районах области, в полной мере не представлялось возможным.
Имеющиеся документальные свидетельства позволяют констатировать, что в силу определённых причин вклад каждого из органов, отвечавших за выполнение директивыот 18.07.1941 г. на территории Ростовской области, был не равнозначен. Так, в своих воспоминаниях секретарь Ростовского обкома партии Г. И. Ягупьев сообщал, что незадолго до вступления германских войск на территорию Ростовской области, 8 октября в Таганрог прибыла группа ответственных работников областного комитета партии для решения широкого спектра, имевшихся проблем [6, 256-257]. Задача по созданию таганрогского подполья была возложена на двух секретарей обкома: Н. В. Майорова и П. И. Александрюка. Однако достигнуть значимых результатов в данной работе им не удалось. Да и вряд ли за столь короткий срок они могли бы добиться чего-то весомого. В подтверждение этого всё тот же Г. И. Ягупьев отмечал, что работа указанными должностными лицами была проведена «неудачно и плохо». Об этом же свидетельствует и справка по письму
партийного архива Ростовской области от 29.06.1963 г., в которой сообщается: «В связи с внезапным вторжением фашистов в районы Матвеев Кургана, Неклиновского, Фёдоровского, Куйбышевского, Таганрогского, а затем в Ростов, из-за недостаточности времени, партийные и советские органы были лишены возможности обеспечить подготовку подполья» [6, 259].
В результате, такое сложное дело как создание организованных ячеек сопротивления было возложено на плечи рядовых членов партии, которые должны были самостоятельно приступить к формированию подполья. Однако, с учётом отсутствия должного опыта в данном деле, ожидать от их действий сколь-нибудь значимых результатов не приходилось.
В свою очередь органы безопасности активно включились в работу по формированию партизанских отрядов, которая была закреплена за 4 Отделом Управления НКВД. Так, уже в сентябре 1941 года было создано несколько повстанческих групп, две из которых действовали в пределах Таганрогского района [6, 247-248].Однако в отсутствие должной подготовки, а также из-за неуверенных, нерешительных действий командного состава, проявить себя в полной мере партизанские отряды не успели. В результате некоторые повстанческие соединения совместно с отступающими частями РККА вышли из районов своей дислокации и в последующем были разоружены заградительными частями.
Анализ деятельности партизанских отрядов, действовавших в непосредственной близости от Таганрога, позволяет сделать вывод о том, что, несмотря на своё предназначение, по конкретным характерным признакам они являлись формированиями не партизан, а ополченцев. Так, данные соединения в составе регулярных воинских частей Красной Армии приняли участие в боевых действиях по обороне города осень 1941 г.
Касаясь проблемы создания в крупных населённых пунктах, расположенных в западных районах Ростовской области подпольных ячеек, необходимо отметь, что и чекистам, с учётом быстро меняющейся ситуации на фронтах, в полной мере не удалось организовать данную работу. Тем не менее, на момент захвата Таганрога войсками вермахта, в примыкающих к городу районах действовало 4 диверсионных группы, общей численностью 13 человек и 15 диверсантов-одиночек. В самом же городе находились разведчики, имевшие цельювыявления групп рабочих, проявляющих активность против оккупантов, установления с ними связи для организованного их использования [6, 248].
Таким образом, несмотря на то, что на начало оккупации организованных подпольных ячеек в Таганроге не имелось, условия для их формирования были созданы. В результате, уже в скором времени в городе появились группы, проявившие активные действия по организованному сопротивлению захватчикам. Примером этому явилось создание партизанских отрядов под руководством Семёна (Николая) Григорьевича Морозова и Василия Ильича Афонова.
Как создавалась ячейка С.Г. Морозова, из-за неимения достоверных документальных свидетельств, точно установить не представляется возможным. По некоторым данным это произошло уже в октябре-ноябре 1941 года [6, 261]. При этом, косвенным подтверждением того, что именно С. Г. Морозов создал первую подпольную группу, является статья, опубликованнаяв середине января 1942 года в газете «Правда», в которой рассказывается об успешной деятельности партизан Таганрога [10].
Что же касается истории появления афоновского соединения, то тут исследователям повезло больше. Известно, что В. И. Афоновбыл членом анастасиевского партизанского отряда, действовавшего в Матвеево Курганском районе, а после прекращения деятельности отряда в декабре 1941 года он и появляется в Таганроге [6, 222, 328].
Следует отметить, что участники партизанского движения, как правило, инструктировались по вопросам своего поведения в случае ликвидации формирования. В этой связи неисключено, что Таганрог,в качестве места для «оседания», был выбран В. И. Афоновым заранее и не случайно. Видимо он располагал необходимыми условиями, которые позволили ему за короткий срок без особых затруднений слиться с местным населением1.
В январе 1942 года, по месту жительства В.И. Афонова, происходит встреча с будущими активными членами подполья: Афоновым Андреем, Афоновым Константином, Афоновым Александром, приходившихся ему родственниками, а также их знакомым В. Шаролаповым, в ходе которой обсуждалась возможность создания в городе. партизанского отряда2. Заручившись их поддержкой, 22 февраля 1942 г., В. И. Афонов проводит очередной сбор, на котором помимо уже перечисленных лиц присутствовал и С. Г. Морозов.
Как встретились В. И. Афонов и С. Г. Морозов, был ли их контакт спонтанным или заранее организованным, доподлинно неизвестно. Однако не исключено, что они могли лично знать друг друга ещё с довоенных времён по совместной партийной работе. Также возможно, что направляясь в декабре 1941 года в Таганрог, после ликвидации партизанского отряда, В, И. Афонов, вы-
1 По некоторым данным в г. Таганроге на постоянной основе проживали члены его семьи - жена и дети.
2 В других источниках вместо Шаролапова В. значатся Каминский Ю. и Фокин А. См.: Вчера была война. С. 272, 328.
полняя имевшиеся установки и инструкции, уже знал к кому обратиться для возобновления своей повстанческой деятельности. Кроме этого имеет право на существование и версия о том, что это явилось результатом поисковой работы самого С. Г. Морозова.
На данном собрании принимается решение о создании партизанского отряда. В качестве приоритетов его деятельности определяются следующие задачи: выявление и вовлечение новых участников;подготовка и совершение диверсионных актов;информирование населения о положении на фронтах Отечественной войны и в СССР, а также противодействие пропагандистским акциям новых властей;учёт предателей Родины, активных пособников фашизму из числа местного населения [6, 329].
Перечисленные направления работы подпольщиков позволяют говорить о том, что на первоначальном этапе их деятельность носила явный подготовительный характер. Однако, по мере развития движения, в его функции были внесены соответствующие их возможностям дополнительные задачи.
Обращает на себя внимание тот факт, что повстанцы не ставили перед собой особой цели по непосредственному физическому устранению захватчиков. И этому есть своё объяснение. Так, оккупационные власти в рамках борьбы с повстанческим движением практиковали такую «профилактическую» меру как казни местного населения за каждого убитого немецкого военнослужащего. При этом, репрессиям, как правило, подвергались случайно попавшиеся граждане, не имевшие отношения к убийствам. В этой связи, в случае если действия подпольщиков были бы направлены на физическое уничтожение врага, то это способствовало бы возникновению недовольства среди населения, что лишалобы движение его поддержки. Кроме этого существовал риск того, что под репрессии могли попасть родные и близкие самих подпольщиков. Это также могло привести к трениям уже внутри самой организации.
На данном собрании был утвержден руководящий состав ячейки. Так, В. И. Афонов назначается командиром, а его заместителем становиться С. Г. Морозов, который, как указывалось выше, к тому времени уже возглавлял свою подпольную группу.
По поводу данных назначений некоторым диссонансом выступают сведения, представленные оставшимся в живых членом разгромленного подполья В. И. Гудой, который в составленной им в мае 1943 г. докладной записке сообщает, что заместителем В. И. Афонова являлся Максим ФёдоровичПлотников. При этом он вообще не упоминает С. Г. Морозова в качестве члена афо-новского отрядом [6, 277].
Анализируя указанное заявления В. И. Гуды, необходимо отметить, что он не являлся непосредственным участником первого собрания членов организации, а, следовательно, не обладал доподлинной информацией о том, как шло обсуждение вопроса по распределению полномочий. Кроме этого, В. И. Гуда являлся лишь рядовым членом организации и использовался в качестве связника между подпольщиками и частями РККА, дислоцировавшимися в непосредственной близости от города. С учётом занимаемого положения в организации, он мог и не располагать всей полнотой сведений о структуре, составе и деятельности таганрогского подполья.
Кроме заявления В. И. Гуды, по данному вопросу, имеются показания и бывшего начальника Главного управления Вспомогательной русской полиции Таганрога Б. В. Стоянова, который в ходе следствия заявлял, что заместителем у В. И. Афонова являлся Степан Иванович Мостовенко.
В противовес заявлениям Б. В. Стоянова выступают и сведения, представленные самими подпольщиками, которые сообщают, что С. И. Мостовенко являлся лишь руководителей одной из группы повстанцев, действовавшей исключительно на заводе № 65, и заместителем В. И. Афонова он не был [6, 331]. Отметим, что позже Б. В. Стоянов и сам отказался от данных показаний.
Путаные показания Б. В. Стоянова позволяют утверждать, что следствию, проведённому сотрудниками полиции в отношении подпольщиков после разгрома организации, в полной мере не удалось определить ни структуру, ни масштаб, ни направления деятельности повстанческой организации, действовавшей в городе.
Возвращаясь к участию С. Г. Морозова в учредительном собрании отряда В. И. Афонова, следует задаться вопросом, а действительно ли он вошёл в состав указанной группы.
В отсутствие стенограммы данного собрания, что и не удивительно, о том как шло обсуждение вопроса по распределению функций между членами вновь созданного отряда, можно только догадываться. Однако имеющиеся документальные свидетельства позволяют высказать по этому вопросу более определённо.
Так, в «Бюллетене разведданных о положении в оккупированном Таганроге на 20 марта 1943 года», составленной начальником УНКВД по Ростовской области Покотило С.В. на имя начальника 4-го УНКВД СССР Судоплатова сообщается, что «в г. Таганроге существует подпольная организация Советских патриотов, которой руководит житель одного из районов Ростовской области Т.А. и бывший ответственный работник г. Таганрога М.» [11, 135-136]. Кто такие «Т.А.» и «М.» доподлинно установить не представляется возможным. Но, по обозначенным в документе признакам, можно с определённой долей уверенности утверждать, что «М.», это С. Г. Морозов,
так как известно, что до войны он являлся ответственным комсомольским и партийным работни-ком1.
При этом, согласно «Справке по делу подпольной организации, существовавшей в Таганроге», подготовленной заместителем начальника ТГО УКГБ по Ростовской области майора госбезопасности С. С. Резниковым, 7 сентября 1943 года, С. Г. Морозов значится как заместитель В. И. Афонова [6, 268-271].
Сравнивая указанные документы необходимо определиться, кто же из чекистов прав? При рассмотрении данного вопроса нужно вспомнить, как в советском партизанском движении осуществлялся процесс назначений на руководящие должности. К руководству крупными повстанческими формированиями, как правило, привлекали партийных и советских работников, имевших опыт управленческой работы. После выдвижения, их кандидатуры рассматривались и утверждались органами безопасности, которые непосредственно отвечали за организацию сопротивления в тылу противника. После назначения, координация деятельности руководителя партизанского отряда переходила под полный контроль органов НКВД.
Теперь обратимся к некоторым аспектам биографии С. Г. Морозова. О его предвоенной карьере известно, что восхождение по партийной лестнице началось у него в 1938 году, после окончания Ростовской Высшей коммунистической сельскохозяйственной школы [6, 262-263]. В 1939 г. он назначается заместителем директора таганрогского Дворца пионеров и школьников. В этом же году вступает в ряды ВКП(б). В 1940 г. утверждён заведующим отделом пропаганды и агитации горкома ВЛКСМ. В июне 1941 г. избран первым секретарём Таганрогского ГК ВЛКСМ2 Данное избрание автоматически вводило его в состав бюро горкома партии. При этом обращает на себя внимание то обстоятельство, что ввод С. Г. Морозова в состав городского партийного руководства состоялся не за долго доначала войны, с учётом чего он ещё не успел «засветиться» как деятельный номенклатурный работник, но уже имел определённый управленческий опыт. Перечисленные должности предполагали наличие у С. Г. Морозова большого количества контактов среди молодёжи, которая в период будущей оккупации города и составит основной костяк подпольного движения.
На момент начала оккупации Таганрога шёл уже четвертый месяц войны. Это значит, что при объявленной в стране всеобщей мобилизации, часть мужского населения к моменту прихода оккупантов уже была призвана в ряды защитников Отечества, другая же, эвакуировалась с промышленными предприятиями. В результате большинство населения города составляли женщины и молодёжь. По своему возрасту мужская часть подполья состояла из учащихся старших классов школ, то есть мальчишек той возрастной категории, которой присущи романтизм, пассионарность, максимализм, а также иные качества, подходящие для подпольной работы. Для того чтобы их организовать на какую-то деятельность и необходим был человек, к которому они испытывали бы доверие.
Сравнивая кандидатуры С. Г. Морозова и В. И. Афонова на роль руководителя таганрогского повстанческого движения, приходим к выводу, что фигура первого более предпочтительна. Так, согласно своему партийно-номенклатурному статусу С. Г. Морозов, как первый секретарь таганрогского горкома ВЛКСМ, а также член бюро горкома партии, стоял выше В. И. Афонова, который, как известно, до войны являлся лишь одним из секретарей Матвеев Курганского райисполкома. При этом еще раз отметим, что на момент создания афоновского отряда, С. Г. Морозов уже руководил созданной им группой повстанцев, а следовательно уже имел опыт строительства подпольных ячеек.
В этой связи выбор кандидатуры С. Г. Морозова на роль организатора и руководителя всего таганрогского повстанческого движения, вполне оправдан и логичен.
За очередным подтверждением этого вновь обратимся к документам. Так, анализируя состав участников учредительного собрания афоновской группы - братья Афоновы, их близкие друзья и С. Г. Морозов, со всей очевидностью видно, что фамилия последнего стоит в нём несколько особняком. Так, он не приходился никому из участников данного собрания родственником, и, возможно, кроме В. И. Афонова, вообще не был знаком ни с одним из его участников.
В этой связи зададимся вопросом, зачем С. Г. Морозов принял в нём участие?
Для установления этого, обратимся к некоторым особенностям создания партизанских отрядов. Так, любая повстанческая деятельность требует своей легитимности. Без этого партизаны в глазах местного населения, а также властей, причём не только оккупационных, превращаются в обыкновенных бандитов. Ею можно заручиться, только в том случае, когда органам, непосредственно занимающимся вопросами организации сопротивления (Центр), становиться известно о су-
1 Обращает на себя внимание дата составления документа - 20 марта 1943 года, к этому времени Морозова С. Г. уже не было в живых. По-видимому, информация из оккупированного города поступала с запозданием.
2 Вызывает интерес дата назначения Морозова С. Г. первым секретарём горкома ВЛКСМ - июнь 1941 года, то есть тогда, когда населению города, с учётом начавшейся войны, было не до отслеживания происходивших кадровых изменений в составе городской номенклатуры.
ществовании повстанческого формирования, а одним из действенных способов достичь этого является личное присутствие полномочного представителя Центра на учредительном собрании членов организации.
В этой связи не исключено, что С. Г. Морозов, являлся эмиссаром Центра, наделённым правом без излишней волокиты санкционировать деятельность ячеек движения. С учётом этого вполне оправданно выглядит его участие в первом собрании афоновской группы. При этом, имеющиеся поведенческие признаки С. Г. Морозова при создании организации и в последствии в ходе её функционирования позволяют с определённой степенью уверенности утверждать, что он был напрямую связан и с органами безопасности, которые, по всей видимости, ставили перед ним, помимо создания в Таганроге повстанческого движения, и другие не менее важные задачи.
На существование данной связи указывают воспоминания некоторых очевидцев, по которым С. Г. Морозов в день захвата немцами Таганрога буквально «метался» в районе городского порта, откуда уходили последние суда с беженцами. Соответствует ли это действительности? Не исключено, как любой человек он мог поддаться всеобщей панике, охватившей большую часть городского населения. Но по какой-то же причине он принял мужественное решение остаться. Ведь он как человек здравомыслящий не мог ни понимать, что с учётом проводимой им ранее служебной деятельности, он, оставаясь в городе, рискует как своей жизнью, так и жизнями окружавших его людей. Данный риск может быть оправдан только в одном случае, когда у него имеется ясная цель, которую для него определили те, кто занимался организацией в городе подпольного движения.
Оставаясь в Таганроге, С. Г. Морозов должен был решить довольно сложную задачу, связанную с обеспечением собственной безопасности. Так, легализация в захваченном врагом населённом пункте, которая предполагает целый комплекс мероприятий, не терпит дилетантства. В этой связи не исключена вероятность того, что без участия органов безопасности, которые являются признанными мастерами этого дела, не обошлось. С учётом этого, не случайно и вполне логично выглядит сменаМорозовым своего имени, превратившегося из Семёна в Николая, что произошло как раз в момент входа моторизированных частей немецкой дивизии «Адольф Гитлер» в город. Ведь, Морозов по имени Николай, никак не ассоциировался с одним из лидеров городской комсомольской организации. Не исключено, что смена имени явилось лишь частью тех действий, которые позволили ему в течение почти полутора лет, проведённых в условиях оккупированного города, где часть населения пошла на активное сотрудничество с захватчиками, скрываться от новых властей.
Какие же задачи ставились перед С. Г. Морозовым? Имеющиеся свидетельства позволяют выделить некоторые из них. Так помимо того, что С. Г. Морозов, как эмиссар Центра был обязан принимать непосредственное участие в создании ячеек, он должен был и координировать их деятельность. Ведь, к движению примыкали лица, не имевшие опыта конспиративной деятельности. С учётом этого они нуждались в скорейшем обучении элементарным вещам, необходимым для действенного участия в повстанческом движении. С этой целью, в движении был создан и действовал Комитет, о существовании которого прямо говорит выживший подпольщик Генрих Анохин [6, 343]. В состав Комитета, по-видимому, входили главы отдельных подразделений.
В целях плодотворного выполнения перечисленных задач, С. Г. Морозов на какой-то период мог занимать в создаваемых подпольных ячейках значимый для её рядовых членов пост. Для этого вполне подходила должность заместителя руководителя отряда. Однако по мере достижения определённых результатов С. Г. Морозов мог выйти из состава отряда В. И. Афонова, что и породило путаницу в определении заместителя последнего.
Определяя роль С. Г. Морозова в деятельности таганрогского подполья, можно с определённой долей уверенности утверждать, что он занимался и обеспечением связи между подпольщиками и Центром. Ведь, как известно в распоряжении таганрогских повстанцев не имелось радиопередатчика. Это предполагало, что для координации действий между партизанами и органами ими управлявшими информация передавалась через связников. Благо условия для этогобыли подходящие, линия фронта проходила в непосредственной близости от города, а рельеф и особенности местности позволяли делать это скрытно.
Сведения о том, что связь подпольщиков с «большой землёй» существовала с первых дней создания повстанческой организации, подтверждаются наличием публикаций в газетах «Правда» и «Молот», за подписью некоего «Н. Морозова», в которых повествовалось о действиях таганрогских партизан [12]. Ведь они должны были каким-то образом попасть в редакцию перечисленных печатных изданий. При этом не исключено, что подготовка самих статей осуществлялась при личном участии С. Г. Морозов, так как «Н. (Николай) Морозов» являлся его оперативным псевдонимом.
С. Г. Морозов мог лично передавать информацию из оккупированного города. Однако в условиях постоянно меняющейся обстановки, требующей с его стороны постоянного внимания, а также риск быть схваченным в момент перехода линии фронта, не способствовали тому, чтобы он покидал город. С учётом этого, предположение о том, что информация из оккупированного города
предавалась через специально выделенных для этой цели подпольщиков, более предпочтительна. При этом доподлинно известна фамилия связника морозовского отряда - Шаров Евгений Александрович, о котором именно в данном качестве сообщает в своих показаниях Б. В. Стоянов.
Также созданным при участии таганрогского подполья каналом перехода линии фронта могли пользоваться и действовавшие в городе одиночки-диверсанты (разведчики), оставленные НКВД в момент захвата города немцами. Кроме этого, С. Г. Морозов мог быть задействован в обеспечении безопасности существовавшего двустороннего канала переброски через линию фронта советских диверсантов и разведчиков.
В свою очередь назначение В. И. Афонова руководителем отдельной ячейки выглядит достаточно логично. Так он, как один из районных партийных работников, располагал опытом управленческой деятельности. В роли руководителя отдельно взятого отряда повстанцев В. И. Афонов находился вплоть до трагической гибели С. Г. Морозова, то есть до февраля 1943 г. При этом, именно после гибели Морозова руководство подпольным Комитетом перешло к Афонову, о чём свидетельствовала продолжавшаяся деятельность движения в период с февраля по май 1943 года.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Агеева, В. А. Повседневная жизнь населения северного Приазовья в период немецко-фашистской оккупации // Культурная память: актуальные проблемы и связь времен: мат-лы Международ. науч.-практ. конф. -Воронеж, 2010. - С. 79-84.
2. Гуров, М. И. Великая Отечественная война глазами детей (на примере Таганрога и окрестностей) // Война в истории и судьбах народов Юга России (к 70-летию начала Великой Отечественной войны): мат-лы Международ. науч. конф. 1-2 июня 2011 г. Ростов-на-Дону / отв. ред. акад. Г. Г. Матишов. - Ростов н/Д.: Изд-во ЮНЦ РАН, 2011. - С. 356-359.
3. Зеленская, Т. В. Учреждения культуры Таганрога в период немецкой оккупации (осень 1941 - лето 1943 гг. // Вестник Таганрогского государственного педагогического института. Гуманитарные науки. -2006. - № 2. - С. 162-165.
4. Зеленская, Т. В. Человек культуры в оккупации: размышления на тему (историко-психологический аспект осмысления истории Великой Отечественной войны) // Актуальные проблемы социальной истории: сб. науч. ст. / под ред. П. Я. Циткилова. - Новочеркаск; Ростов н/Д.: Логос, 2011. - Вып. 12. - С. 114-112.
5. Курбат, Т. Г. Оккупация Таганрога (1941-1943 гг.): основные направления социальной политики // Народы Юга России в отечественных войнах: мат-лы Международ. науч. конф. 6-7 сент. 2012 г. Ростов-на-Дону / отв. ред. акад. Г. Г. Матишов. - Ростов н/Д.: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. - С. 204-210.
6. Волошин, В. Вчера была война / В. Волошин, В. Ратник. - Таганрог: Лукоморье, 2008.
7. Зуев, А. И. Спасти и сохранить / А. И. Зуев. - Таганрог: Лукоморье, 2011.
8. Семистяга, В. Ф. Молодежное антинацистское подполье «Молодая гвардия» (г. Краснодон): причины провала и гибели // Народы Юга России в отечественных войнах: мат-лы Международ. науч. конф. 6-7 сент. 2012 г. Ростов-на-Дону / отв. ред. акад. Г. Г. Матишов. - Ростов н/Д.: Изд-во ЮНЦ РАН, 2012. - С. 210-217.
9. История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг.: в 6 т. / ред. ком.: П. Н. Поспелов и др. - М., 1960-1965. - Т. 2. - М., 1961.
10. Правда. - 1942. - 15 янв.
11. На страже Отечества. Очерки, статьи, интервью, документы / сост. И Дериглазова и др. - Ростов н/Д., 2008.
12. Правда. - 1942. - 15 янв.; Молот. - 1942. - 4 март.
ББК 63.4(2) УДК 902.2
П. С. Качевский, Е. В. Ромащенко, М. И. Гуров
ИТОГИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ КУРГАННЫХ НЕКРОПОЛЕЙ «ЗАПАДНЫЙ-П» И «ЗАПАДНЫЙ-Ш» В ТАГАНРОГЕ
Аннотация. Археологические исследования курганных некрополей периода бронзового века и эпохи античности на территории Таганрога ранее не проводились. В то же время в административной черте города Таганрога известно около десятка древних поселений, некоторые из них раскапывались («Троицкая крепость», «Каменная Лестница»). Актуальным представляется разведка и раскопки древних могильников, которые должны быть связаны с местами данных поселений племен бронзового и раннего железного века. В этой связи в 2010-2013 гг. проводилась археологическая разведка некрополя «Западный-П», а также раскопки двух курганов могильника «Западный-Ш». Разведка в целом подтвердила хронологическую атрибуцию первого могильника как памятника эпохи Средневековья с вероятностью обнаружения погребений людей более раннего времени. Раскопки некрополя «Западный-Ш» установили, что древнее кладбище возникло на северо-западной окраине Таганрога около 5000-4500 лет назад. После значительного перерыва,
