CC BY
24
К ВОПРОСУ ОБ ЭТНО- И РАСОГЕНЕЗЕ БАШКИР-ГАЙНИНЦЕВ ПЕРМСКОГО КРАЯ
т
И
А 1
ЮСУПОВ Ринат Мухаметович,
кандидат исторических наук, заведующий отделом Института истории, языка и литературы УНЦ РАН
Для многих тюркоязычных народов, расселенных в срединной части Евразийского пространства в широтах от Алтая до Волго-Ураль-ского региона, в т. ч. и башкир, характерны сложность этнической истории и неоднородность антропологического состава, что объясняется спецификой контактных зон между лесом и степью, оседлым и кочевым образом жизни. Ведущую роль в их генезисе с древнейших времен сыграли миграционные процессы в степях Евразии и как их закономерное следствие - взаимодействие и метисация местного и пришлого населения, что очень четко отразилось как на материальной и духовной культуре, так и на антропологическом составе башкирского народа.
Среди башкир в настоящее время выделяются такие антропологические типы, как субуральский, светлый европеоидный, южносибирский и понтийский, или темный европеоидный тип южного происхождения с вариантами закаспийского и памиро-ферганского ти-
пов. Наиболее древними среди них являются субуральский и понтийский типы, расогенети-ческие корни которых уходят в пласты древнего финно-угорского и индоиранского населения Южного Урала рубежа н.э., оставившего памятники пьяноборской, савромато-сармат-ской, караабызской культур. Без преувеличения можно сказать, что они явились той мощной этнокультурной платформой, на основе которой происходили в дальнейшем сложные этнические процессы, завершившиеся формированием башкирского народа. В этой связи вызывает особый интерес этнография и антропология самой северной группы башкирского народа - башкир-гайнинцев, расселенных в центре Евразийского континента, на склонах Среднего Урала на территории современного Бардымского района Пермского края.
Башкиры-гайнинцы наиболее плотно освоили бассейн р. Тулвы и проживают в S3 населенных пунктах Бардымского района. В этнографическом отношении гайнинцы вместе с потомками племен балыксы, уран, ун, танып из соседних районов составляют основу северных башкир, входящих в северо-западную этнографическую группу [I. С. 316 - 37S] земледельческого историко-хозяйственного региона [2. С. 74 - 87]. Утвердившееся самоназвание по этнониму одного из древнейших башкирских племен «гайнинцы», реже - «тул-винские башкиры» по месту расселения в Тул-винском поречье. Язык башкир Пермского края ученые относят к гайнинскому говору северо-западного диалекта башкирского языка [3. С. 210 - 288]. По материалам переписи 2002 г., в Пермском крае зарегистрировано 40 740 башкир обоего пола, проживающих в 13 городах и 28 районах, они составили 1,4% населения края, в 1989 г., соответственно, S2 326, или 1,7%.
Антропологические исследования среди башкир-гайнинцев начали проводиться с кон.
XIX в. Одним из первых антропологией гайнин-цев занимался земский врач Д.П. Никольский, который в 90-е годы XIX в. провел исследование башкир Пермской, Уфимской и Оренбургской губерний. Он писал о неоднородности физического типа башкир и выделил среди них лесной и степной типы, подтвердив вывод Н.М. Малиева, сделанный им еще в S0-е годы XIX в. при изучении других групп башкир [4].
В 1901, 1904, 190S гг. среди башкир Осинского уезда Пермской губернии провел изыскания А.Н. Абрамов. Им было обследовано 36 гайнинцев мужского пола. Он подчеркнул смешанность и неоднородность антропологического типа башкир, с одной стороны, а с другой - заметную антропологическую обособленность и своеобразие гайнинцев на фоне остальных народов края
В 1907, 1912 - 1913 гг. среди всех этнографических групп башкир провел исследования выдающийся этнограф и антрополог С.И. Ру-денко. Среди северо-западных башкир он обследовал 800 человек, 20 из которых были гайнинцы. Он приводит 8 фотографий мужчин северо-западной области, среди которых четко проявляется европеоидный комплекс южного происхождения [6].
Сделанные нами фотографии башкир-гай-нинцев из дд. Танып, Елпачиха (Удик), Сара-ши, Султанаево Бардымского района Пермского края во время экспедиций 1999, 2001, 2006 гг. убедительно демонстрируют преобладание темного европеоидного, или понтийско-го, типа южного происхождения мужского населения района. Среди женщин, наоборот, преобладают лица с комплексом признаков, характеризующих местный субуральский антропологический тип, хотя встречаются лица и понтийского типа.
Таким образом, среди гайнинцев преобладают представители двух очень древних антропологических типов. Первый больше характерен для женской половины популяции гай-нинцев и связан с древнейшим комплексом признаков недифференцированной уральской расы, которая легла в основу антропологического состава многих финно-угорских, а также тюркских народов по всей лесной и лесостепной полосе от западной Сибири до Кольского полуострова. Другой - темно-пигментированный южного происхождения, или понтийский, тип, как уже отмечалось, больше характерен для мужской половины гайнинцев. Он также
четко прослеживается среди юго-западных, юго-восточных башкир и целого ряда народов Средней Азии: туркмен, таджиков, узбеков и др.
Краниологические материалы по гайнин-цам кон. XIX в. были получены нами при раскопках древних погребений возле д. Султанаево. Данные по краниологии гайнинцев публикуются впервые. По основным параметрам черепной коробки, лицевого скелета, его про-филированности, выступанию носовых костей гайнинцы среди всех сравниваемых групп башкир оказались наиболее близкими к краниологическим сериям башкир-минцев из с. Ташлы Альшеевского района и башкир-юрматинцев из д. Аллагуватово Стерлибашевского района РБ [7], а также к материалам Мавлютовского могильника XVI - XIX вв. из Кушнаренковского района, полученным и обработанным в свое время М.С. Акимовой [8]. При сравнении с народами Средней Азии, Казахстана, Алтая краниологические материалы гайнинцев оказались наиболее близкими со среднеазиатскими материалами XIII - XIV вв. с побережья Аральского моря и по современным узбекам. Среди народов Поволжья наибольшее морфологическое сходство в строении черепов обнаружилось между гайнинцами и северными чувашами, затем по степени сходства идут татары и южные чуваши.
Для определения происхождения антропологического типа мужчин-гайнинцев сопоставим краниологические материалы их и древнего населения лесостепи Южного Урала, с низовьев р. Белой, Прикамья, а также палео-антропологические материалы с территории Средней Азии, Казахстана и Поволжья.
В эпоху раннего железа, во второй половине I тысячелетия до н. э. в бассейне р. Камы, среднего и нижнего течения р. Белой получают распространение памятники пьяноборской и караабызской культур [9, 10]. На их основе на рубеже II - III вв. н. э. в лесной полосе Кам-ско-Бельского междуречья происходит формирование мазунинской, или раннебахмутинской, культуры, памятники которой сохранились и на юге Пермского края. В Бардымском районе к настоящему времени открыто и исследовано 40 археологических памятников, датируемых в основном эпохой раннего железа. Основная их масса изучена пермскими и удмуртскими археологами [11]. Наиболее крупными являются археологические памятники, обнаруженные
около населенных пунктов Аклуши, Барда, Краснояр, Кудашево, Куземьярово, Сараши, Султанаево и представленные в основном городищами и селищами. На двух памятниках в 1986 - 1989 гг. отрядом Камско-Волжской археологической экспедиции под руководством О.А. Казанцевой открыты и исследованы могильники гунно-сарматского времени. Это -Красноярский (III - V вв. н.э.) и Кудашевский (IV - V вв. н.э.) могильники.
Антропологические материалы из трех курганных погребений Кудашевского могильника, несмотря на плохую сохранность, позволили Г.В. Рыкушиной - сотруднику отдела антропологии Института этнологии и антропологии имени Н.Н. Миклухо-Маклая - сделать заключение, что они принадлежат мужчинам в воз-
расте 20 - 2S лет [II. С. 24]. К сожалению, разрушенность черепов не позволила провести необходимые краниологические замеры.
По вещевому инвентарю Кудашевский могильник относится к мазунинской культуре и обнаруживает ближайшие аналогии в курган-но-грунтовых могильниках у с. Старая Мушта Краснокамского района Башкортостана и с. Тураево Менделеевского района Татарстана [12. С. 63 - 64; II, С. 22 - 2^. Из-за отсутствия палеоантропологических материалов с территории Бардымского и близлежащих к нему районов краниологическая серия из д. Султанаево будет рассмотрена на фоне черепов из родственного Кудашевскому Старо-Муштинского могильника эпохи Великого переселения народов. В анализ также включе-
Средние значения краниометрических признаков из д. Султанаево и других групп эпохи бронзы и раннего железа
Таблица I
Памятники
Мушта III—V ев Альмухаметово Старые Киишки Ново-Мурапталово ОхлеСинино
II Сибайские курганы Камышлы Тамак Биктимирово Уметбаево Шипово
Сарматы Оренбуржья Кушулево
Срубникй Южного Урала £ Срубники Зауралья Срубнигси Южной Башкирии £ Старые Ябалаклы Андроновцы Казахстана Срубники Нижнего Поволжья Андроновцы Минусинской котловины
Сарматы Саратовской области.
Сарматы Калмыкии
Скифы Причерноморья
Сарматы Западного Казахстана
Савроматы Западного
Казахстана
Саки Казахстана
Туэ-Гыр
Тагискен
Чирик-Рабат
Султанаево
Признаки
1 0 17 3 45 4S 3 52 77 zm 75(1)
ISO, .5 139. . 5 139. 5 94 . . 0 140. 0 71.5 35. 0 145. 8 127 . .5 30.5
186. .5 150. .5 139. 0 99. .7 139. 3 6В. .6 32. 6 141. 7 1.27. .0 35. 0
182. .1 150. .1 130. 9 97 , .4 137 . 9 6В. ,0 33. 0 141. 9 131. .7 30.4
182. .2 151. . 0 134 . 3 98 . . 4 13.9. 7 68, ,7 33. 2 141. 7 130. ,1 31. 7
184. .6 152. . 4 135. 5 101. .8 142. 7 72. .4 3.2. 5 136. 8 130. . 8 31.7
182. .7 154 . .7 133. 0 93. .7 140. 3 76. .0 36. 0 137. 0 ШТ» . 3 27. 7
189. 1 134. . 8 136. 9 98. .2 :34. 3 71. .6 32. 2 139. 0 126. .7 24 . 2
17 Э. .7 140. .2 133. 0 98, .0 134 . 3 70. ,3 32. 7 136. 2 128. . 8 24. 8
186. .0 141. . 0 129. 5 98. . 0 130. 5 70, .3 33. 0 140. 8 135. ,3 28. 3
179, .6 140. .4 137. 8 98. ,2 140. 8 71, .0 34. 6 140. 2 132. . 4 29. 4
182. .3 142. .1 135. 2 98. .1 134 . 4 69. .1 34 . 1 139. 5 129. ,:Й. 28. 2
185. .2 133. .3 134 . 7 95, .9 134. 3 70, .3 32. 7 136. 2 128. . 8 24. 8
188. , 3 139. .3 138. 4 98, Л 136. 6 70, ,3 32. 5 136. 7 126. , 0 35.1
187. .2 140, , 0 134. 3 100, .4 135. 0 67 . ,0 31. 4 137. 6 123, . 6 37. Ъ
194. .2 140, ,4 138. 7 96, .5 136. 0 71. ,2 33. 0 133. 2 125, , 8 34.5
187. 1 138. .1 136. 8 98, .2 137. 9 70, ,1 33. 4. 138. 2 126. , 4 35. 5
184. .5 141. . 6 138. 4 98, .6 137. 4 69, ,4 32. 2 138. 8 127. .1 30.. 9
18В. .6 138. . 4 136. 2 97, .8 136. 6 70. ,3 32. 0 137. 0 128, ,3 33. 9
187. .2 145, . 0 138. 7 100. ,9 141.5 68. 3 31, .7 139. 2 128. 1 31. 9
184. .7 148., .2 129. 7 100. ,3 137.4 70. 8 32. .5 138. 3 130. 4 30. 3
182. . 9 144, .5 133. 3 96 < ,0 134 .0 7 0v. 9 33. , 0 141. 4 129. 0 28.4
189. ,7 138, .3 136. 6 96, ,2 133.9 70. 0 31. . б 137. 6 128. 1 33.9
185, .6 145. . 9 132. 9 99. , 6 138.2 71. 5 33, ,2 140. 2 131. 4 31. 4
185, .7 143, . 6 134. 8 100. .6 137.9 70, , 8 34 . .3 140. 7 129, .3 30.5
184, .5 144. :8 131. 3 99. .2 138.6 71, ,7 33, ,2 141. 8 130. . 5 30.2
182, . 4 144. .0 137. 4 99. .3 135.8 71. .В 32. .2 140. 2. 127 , .5 30.1
183, .5 147 , . 4 139. 0 98, .2 141.8 75. ,6 34 , .1 142. 1 135, .3 26.7
180. .3 148, . 1 132. 5 100, ,7 136.7 71. ,6 33, ,7 141. 7 132', . 1 28.3
177 , , 7 141. .3 134. 7 93. .3 137.0 74 , ,0 33, . 0 140. 2 133. .3 29.3
1. Продольный диаметр; 8. Поперечный диаметр; 17. Высотный д. базион-брегма; 9. Наименьшая ширина лба; 4S. Скуловой диаметр; 48. Верхняя высота лица; S2. Высота орбиты; 77. Назомалярный угол; гт. Зигомаксиллярный угол; 7S (1). Угол носовых костей к линии профиля.
ны серии черепов населения пьяноборской культуры III в. до н.э. - II в. н.э. из Камышлы-Тамакского и Кушулевского могильников с севера Башкирии [8. С. 31; 13. С. 12), саврома-то-сарматской культуры Южного Приуралья из Старо-Киишкинского, Ново-Мурапталовского, Уметбаевского могильников [8. С. 36; 14. С. 30 -31; 1S. С. S1 - S9], а также караабызской культуры среднего течения р. Белой из Биктими-ровского могильника [8. С. 27] и новые материалы из д. Шипово и с. Охлебинино. Сравнительные материалы по эпохе раннего железа включают также данные по сарматам Саратовской области [16. С. 104], сакам, саврома-там и сарматам Казахстана [17. С. 117, 171 -172; 18. С. 60]. В общей сложности в анализ включены 29 серий черепов с Южного Урала и окружающих регионов России и Казахстана (табл. 1). В основу анализа положен метод главных компонент (ГК). Основные нагрузки определяются I и II главной компонентами, на которые приходятся 33,1% и 19,8 %, соответственно. I компонента выделяет такую закономерность в строении всех сравниваемых серий черепов, когда тенденция к брахикра-нии сопровождается увеличением высоты и ширины лица, высоты орбит, некоторым ослаблением профилированности лицевого скелета и уменьшением угла выступания носовых костей к линии профиля.
По II главной компоненте выделяется такой набор краниометрических признаков, когда увеличение ширины мозговой коробки сопровождается уменьшением его продольного диаметра и в то же время увеличением ширины лба, скулового диаметра и угла выступания носа на фоне резкопрофилированного лицевого скелета (табл. 2). Корреляция признаков по I и II главным компонентам выделяет в совокупности сравниваемых серий черепов 2 типа. Первый - гиперморфный с крупными размерами лицевого скелета, характерный для срубного и андроновского населения Южного Урала, Казахстана и Поволжья.
Второй тип корреляции признаков выделяет смешанный по своему происхождению комплекс признаков, характерный для саврома-то-сарматского и уралоидного по своему антропологическому типу населения пьянобор-ской культуры.
Рассмотрим расположение серии черепов из Султанаево на графике в пространстве I и II главных компонент. По I компоненте наиболее близкими к султанаевским оказались серии черепов караабызской культуры из Биктими-рово (север Башкортостана), сарматов Южного Урала из Уметбаево и Старых Киишков Кар-маскалинского района, населения пьяноборской культуры из Кушулево и Камышлы-Тамак (рис. I). Далее по степени близости распола-
признаки ГК I ГК II ГК III ГК IV
1 -0,778 0.168 0,024 0,287
8 0,539 0,681 -0,302 0,042
17 -0,338 0,242 0,821 -0,115
9 -0,029 0,702 -0,507 0,204
45 0,386 0,770 0,359 -0,029
48 0,614 -0,035 0,356 0,600
52 0,714 0,063 0,357 0,140
77 0,591 0,031 0,068 -0.706
zm 0,742 -0,193 -0,247 -0,042
75(1) -0,603 0,548 0,043 -0,262
собственное число 3,309 1,980 1,473 1,088
Общая дисперсия % 33,093 19,798 14,727 10,877
Таблица 2
Результаты компонентного анализа в 29 краниологических сериях из д. Султанаево и других групп эпохи бронзы и раннего железа
Рис. 1. Расположение краниологической серии из д. Султанаево с другими группами эпохи бронзы и раннего железа в пространстве ГК I и ГК II
1. Мушта; 2. Альмухаметово; 3. Старые Киишки; 4. Ново-Мурапталово; S. Охлебинино; 6. II Сибайские курганы; 7. Камышлы-Тамак; 8. Биктимирово; 9. Уметбаево; 10. Шипово; 11. Сарматы Оренбуржья; 12. Кушулево; 13. Срубники Южного Урала; 14. Срубники Зауралья; Срубники Южной Башкирии; 16. Старые Ябалаклы; 17. Андроновцы Казахстана; 18. Срубники Нижнего Поволжья; 19. Андроновцы Минусинской котловины; 20. Сарматы Саратовской области; 21. Сарматы Калмыкии; 22. Скифы Причерноморья; 23. Сарматы Западного Казахстана; 24. Савроматы Западного Казахстана; 2S. Саки Казахстана; 26. Туз-Гыр; 27. Тагискен; 28. Чирик-Рабат; 29. Султанаево
гаются серии черепов из Старой Мушты, носителей мазунинской (раннебахмутниской) культуры III - IV вв. н.э. с севера Башкирии, сарматов Калмыкии и Оренбуржья, саков При-аралья (Чирик-Рабат), савроматов и сарматов Казахстана, а караабызцы из Шипово значительно удалены от серии черепов из Султанаево. Серии черепов эпохи бронзы с Южного Урала, Казахстана, Минусинский котловины, а также скифов Причерноморья и савро-матов Зауралья из Альмухаметово образовали отдельное скопление на графике (рис. I). В пространстве II главной компоненты серии черепов из Султанаево, поздних саков При-аралья из Чирик-Рабата, караабызцев из Ши-пово, мазунинцев (ранних бахмутинцев) III - IV вв. из Мушты, зауральских сарматов из Сибая,
ранних саков Приаралья из Тагискена образовали отдельное скопление. Материалы по сакам, савроматам, сарматам Казахстана, Южного Урала, Калмыкии, Саратовской области, караабызцам из Биктимирово, Охлебинино занимают центральное поле графика. Материалы эпохи бронзы, как и в первом случае, занимают отдельное пространство (рис. I).
Таким образом, проведенный анализ методом главных компонент показал, что серия черепов из Султанаево в пространстве обеих компонент хорошо вписывается в круг южноуральских караабызских материалов первых веков нашей эры из Шипово, Биктимирово, серии черепов III - V вв. н.э. из Мушты, ранних и средних сарматов из Старых Киишков, Уметбаево, саков и сарматов Казахстана и Орен-
Рис. 2. Результаты кластеризации 29 краниологических серий по расстояниям Махаланобиса (О2) 1. Мушта; 2. Альмухаметово; 3. Старые Киишки; 4. Ново-Мурапталово; S. Охлебинино; 6. II Сибайские курганы; 7. Камышлы-Тамак; 8. Биктимирово; 9. Уметбаево; 10. Шипово; 11. Сарматы Оренбуржья; 12. Кушулево; 13. Срубники Южного Урала; 14. Срубники Зауралья; Срубники Южной Башкирии; 16. Старые Ябалаклы; 17. Андроновцы Казахстана; 18. Срубники Нижнего Поволжья; 19. Андроновцы Минусинской котловины; 20. Сарматы Саратовской области; 21. Сарматы Калмыкии; 22. Скифы Причерноморья; 23. Сарматы Западного Казахстана; 24. Савроматы Западного Казахстана; 2S. Саки Казахстана; 26. Туз-Гыр; 27. Тагискен; 28. Чирик-Рабат; 29. Султанаево
буржья. В завершение статистического анализа серии гайнинских башкир из Султанаево на фоне всего палеоантропологического материала рассмотрим пространственное расположение исследуемых серий черепов на денд-рограмме, построенной путем кластеризации суммарных расстояний Махаланобиса (D2).
На дендрограмме можно выделить несколько самостоятельных кластеров. Материалы из Султанаево вошли в звено, образованное сериями черепов эпохи Великого переселения народов из Старой Мушты III - IV вв. н.э. с низовьев р. Белой, караабызской культуры из Шипово (ср. течение р. Белой) и саков из Тагискена (Казахстан, Приаралье). К этой ветви примкнули сарматы Оренбуржья, Калмыкии, Зауралья (Уметбаево) и материалы кара-
абызской культуры первых веков нашей эры из Биктимирово с севера Башкирии (рис. 2). Отдельный крупный кластер образовали ранние сарматы Южного Урала из Старых Кииш-ков, Ново-Мурапталово, приаральские саки Казахстана из Туз-Гыра и Чирик-Рабата, сав-роматы и сарматы Западного Казахстана, сарматы Саратовской области и Зауралья (Си-байские курганы), а также серия караабызцев из Охлебинино. В самостоятельный кластер выделились материалы по населению эпохи бронзы Южного Урала, Нижнего Поволжья, Казахстана и Минусинской котловины. В этот же кластер вошли скифы Причерноморья.
Таковы основные результаты межгруппового статистического анализа краниологической серии гайнинских башкир из Султанаево, про-
веденного на фоне современных народов, а затем древнего населения Волго-Уральского региона, Оренбуржья и Казахстана. Резюмируя вышеизложенное, можно сформулировать некоторые результаты исследования и рассмотреть их в свете проблем происхождения антропологического типа гайнинских башкир Пермского края.
В целом, проведенное нами исследование показало, что антропологический тип мужской субпопуляции современных башкир-гайнин-цев смешанного происхождения с преобладанием темного европеоидного компонента южного происхождения, который, как уже отмечалось, больше представлен среди мужской части населения. В антропологическом типе женской половины башкир-гайнинцев преобладают признаки различных вариантов местного субуральского антропологического типа. Сравнительный краниологический анализ с другими группами башкир и окружающими народами Поволжья, Казахстана и Средней Азии показал близость гайнинцев, прежде всего, с юго-западными башкирами юрматинских и минских родоплеменных объединений бассейнов рр. Дема, Ашкадар и северо-западными башкирами из д. Мавлютово Кушнаренковско-го района рода дуваней. Среди соседних народов морфологически близкими по краниологическому комплексу признаков к гайнинцам оказались среднеазиатские материалы XIII -XIV вв. с побережья Южного Арала и по современным узбекам, а затем по чувашам. В свою очередь, юго-восточные и юго-западные башкиры по комплексу краниологических признаков оказались гораздо ближе между собой и обнаружили вектор морфологического сходства с материалами XIII - XIV вв. из степной зоны Южного Урала, Южного Казахстана и Поволжья.
Выявленные различия в краниологическом типе и в межэтнических связях различных этнографических групп башкир по материалам краниологии и наибольшее морфологическое сходство башкир-гайнинцев с юго-западными и северо-западными башкирами подтверждаются и соматологическими исследованиями [19. С. 77 - 96]. По данным М.С. Акимовой, наибольшие различия в цвете кожи, волос, глаз, формах и размерах лица, головы и т.д. также обнаруживаются между северо-восточными и северо-западными группами башкир, которые являются ярко выраженными носителями
южно-сибирского и субуральского антропологических типов. Заметно отличаются от остальных групп и юго-западные башкиры, для которых характерен комплекс признаков темного европеоидного типа южного происхождения. Современные башкиры Пермского края не были еще в то время изучены. М.С. Акимова провела свои исследования башкир в 1963 -1967 гг. только на территории Башкирии и Челябинской области. Поэтому вполне закономерно, что новая краниологическая серия из Султанаево оказалась наиболее близкой к материалам по северо-западным (Мавлюто-во), юго-восточным и юго-западным башкирам (Аллагуватово, Ташлы), т.к. в антропологическом типе гайнинцев четко фиксируются два компонента: темный европеоидный южного происхождения (понтийский) и местный субуральский.
Полученная картина взаимосвязей подтверждается и этнографическими материалами, в частности, родоплеменной атрибутикой этих групп башкир. Так, по материалам академика АН РБ Р. Г. Кузеева, вытянутая в форме ворот «П»-образная тамга гайнинцев распространена также среди нижнебельских башкир (Мавлютово Кушнаренковского района). Эта же тамга является одной из старинных тамг юго-западных башкир племени мин с бассейна р. Демы [1. С.334]. Немаловажным в плане этногенетических связей гайнинцев является и тот факт, что в быту и хозяйстве гайнинских башкир в прошлом были широко распространены тамги юрматинских родоплеменных подразделений юго-западных башкир. Из 38 гайнинских тамг, по данным Р. Г. Кузеева, 20 являются юрматинскими [1. С. 34S].
О древних связях и, возможно, родстве северо-западных башкир-гайнинцев с юго-восточными башкирами говорит существовавший у них в недавнем прошлом культ журавлей. Журавль был родовой священной птицей древних усерганских родов. Таким образом, наличие общих тамг, культа птиц, этнонимов муйтен, тау, истяк, сураш (голубь) в составе гайнинцев и других северо-западных групп башкир свидетельствует о древнейших связях предков гайнинцев с древними башкирскими племенами усерган, бурзян, тангаур, мин и др.
По мнению Р. Г. Кузеева, это могло происходить в XII - XIII вв. н.э. в степной полосе, лесостепной зоне Приуралья, на обширной территории Бугульминско-Белебеевской возвы-
шенности, куда перекочевали предки гайнин-цев «с Мензелинских сторон», «из древнего Булгара» [I, С. 341]. Дальнейшее переселение гайнинцев на север в Прикамье произошло позже, в XIII - XIV вв., одной из причин чего явилась массовая перекочевка на юго-восток и юго-запад Башкирии кыпчакских родопле-менных объединений. Это, в свою очередь, привело, по мнению Р. Г. Кузеева, к слиянию отдельных кочевых групп с гайнинцами и кипча-кизации в целом пермских башкир [1. С. 346 -347]. Это подтверждается и материалами Д.М. Исхакова, согласно которым гайнинцы в бассейне р. Муллянка, по преданиям XVIII в., проживали уже более S00 лет [20. С. 138].
Не вдаваясь в конкретные причины и датировку времени переселения гайнинцев на северо-запад, обсудим результаты анализа краниологических материалов гайнинцев из Султанаево на фоне палеоантропологических материалов I тысячелетия н.э. и более раннего савромато-сарматского времени с целью выяснения исторического возраста краниологического типа гайнинцев в Пермском крае.
Выше было показано, что Султанаевская серия по своим признакам хорошо вписывается в круг местных приуральских памятников пьяноборской (Кушулево) и караабызской культур (Шипово, Биктимирово), а также ранних и средних сарматов из Старых Киишков и Уметбаево. Особенно необходимо отметить близость султанаевцев с материалами эпохи Великого переселения народов III - IV вв. н.э. из Старой Мушты (Краснокамский район РБ). Материалы этого курганно-грунтового могильника отражают период формирования ранне-бахмутинской (мазунинской) археологической культуры в результате миграции поздне-сар-матского населения Южного Приуралья на север в лесное Прикамье и низовья Белой под давлением кочевников гунно-сарматского времени [12. С. 74 - 84].
Такие передвижки степного сарматского населения на север, в лесную зону с последующими мирными контактами с местным финно-угорским населением происходили, видимо, и в более раннее время, о чем свидетельствуют памятники рубежа нашей эры караабызской и пьяноборской культур. О мирном характере этих контактов и последующей метисации кочевников-скотоводов степей Приуралья и оседлого финно-угорского населения лесной зоны говорит наличие синхрон-
ных подкурганных и грунтовых захоронений на одних и тех же могильниках, в также состав погребального инвентаря.
Ярким тому свидетельством является могильник Старая Мушта, где четко фиксируется далеко зашедший процесс взаимодействия, скорее всего, на уровне брачных связей местного финно-пермского населения, погребенного в грунтовых могилах, и пришлого сарматоидного - в подкурганных захоронениях [12. С. 46 - S6]. Это подтверждается тем, что мужчины из подкурганных захоронений характеризуются европеоидным комплексом признаков, близким таковому из сарматских погребений Приуралья, Казахстана и других регионов. Женские черепа из грунтовой части могильника сходны по расовому типу и относятся к одному слабодифференцированному уральскому расовому типу, аналогии которому обнаруживаются в более ранних погребениях местной пьяноборской и караабызской культур [12 С. 74 - 82].
Исследуемые нами материалы по гайнин-цам хорошо вписываются в круг наиболее европеоидных юго-западных башкир-минцев, у которых, по данным изучения описательных признаков (цвет кожи, волос, глаз, форма лица, глаз и т.д.), наиболее четко фиксируется пон-тийский, или темный европеоидный, тип южного происхождения [19. С. 88 - 90].
С другой стороны, краниологическая серия из Султанаево показала, как уже отмечалось выше, морфологическую близость с европеоидным сарматоидным (сако-массагетским) населением Южного Приуралья и их потомками, перекочевавшими в III - IV вв. н.э. под натиском гуннов и других степных кочевников эпохи Великого переселения народов на север, в лесное Прикамье и низовья Белой (Старая Мушта). Это значительно удревняет исторический возраст предков гайнинских башкир и других древнебашкирских племен усерган, бурзян, тамьян, мин и позволяет возводить генезис их предков к древнейшему европеоидному населению Южного Урала сармато-аланского времени, отдельные племена которых постоянно контактировали как со своими финно-угорскими соседями, так и с первой волной тюркоязычных кочевников в гунно-сар-матское время. Надо полагать, что на этой мощной индоиранской платформе происходила постепенная тюркизация населения древнего сако-массагетского (савромато-сармат-
ского, сармато-аланского) мира на всем пространстве их расселения от Алтая до Урало-Поволжья.
Однако этот процесс, надо полагать, не сопровождался полной сменой населения, культур и традиций, что хорошо видно на примере большинства тюркоязычных народов на просторах Евразии, каждый из которых сохранил характерные только ему антропологический состав, архаические элементы в языке и традициях, уходящие корнями в глубокую древность дотюркского времени.
Сказанное подтверждается как на примере юго-восточных, юго-западных, так и самой северной группы башкир-гайнинцев, этническую основу которых, по нашему мнению, в древности составляли сармато-аланские и финно-угорские племена.
Коснемся этнонима этой группы башкир. По материалам фольклора гайнинцев, они связывают свое происхождение с племенами легендарных братьев Гэйне и Эйне, которые прибывают верхом на олене на берега р. Тул-вы. В битве с хозяйкой огня Тулавой один из них гибнет, а Гэйне, освободив огонь (солнце) из подземелья, приносит его на южный берег р. Тол и становится основателем рода Гэйне [21]. Здесь налицо миграционный фактор в этнической истории гайнинцев и борьба за новые места расселения. Кем же был этот легендарный основатель рода гайна? Для выяснения этого вопроса вернемся опять к юго-западным башкирам, которые были объединены под этнонимом «мин» и с которыми у гайнинцев обнаруживается наибольшее антропологическое сходство как по комплексу признаков темного европеоидного типа южного происхождения современного населения, так и по краниологическому типу населения XIX -XX вв.
Анализ этнонимов «мин» и «гайна» приводит к выводу, что они по своей семантике однозначны. Этноним «мец» в переводе с тюркского означает «тысяча» и относится к родоначальнику минцев - Урдас-бию с тысячью стрелами, он же Санаклы-Син, Санаклы [1. С. 307]. Этноним «гайна» также переводится и означает числовое значение «тысяча», но уже не с тюркского, а с иранского. Отсюда можно заключить, что гайнинцы сохранили не только свой древний сарматоидный антропологический тип, но и дотюркское название своего племени «гайн» в числовом его выраже-
нии. «Гайн», как и «мец», в прошлом могло означать войсковую единицу в тысячу человек. Это понятие войсковой единицы сохранилось и в монгольском войске, в период Золотой Орды, во главе которого стоял темник.
При анализе археологического материала эпохи раннего железа обращают на себя внимание элементы сходства в обустройстве погребальной камеры и надмогильных сооружений у древнего дотюркского населения и современных башкир, в частности, гайнинцев, нехарактерные для ислама. К ним можно отнести такие особенности, как размещение покойника не на дне могилы, а в подбое, специально вырубленной нише на уровне дна в южной стороне могилы. Так же, как и древнее население, башкиры дно подбоя устилают камышом, сухой травой, корой липы, мелом и лишь потом кладут на него покойника, тем самым изолируя его от сакрально чистой земли. Подбой обычно закрывается досками, саманом, укладывается сверху можжевельником для отпугивания злых сил и духов. Можжевельник особо почитался в древнем сако-масса-гетском мире. Над могилами ставили деревянные срубы, которые могут свидетельствовать о бытовании в глубокой древности у башкир наземных форм выставления покойников внутри срубов с целью отделения их мягких тканей грызунами и птицами и дальнейшего погребения очищенных от плоти костей в землю.
В этом плане особый интерес вызывает сценарий весенне-летнего праздника «Харга-туй» («Грачиная свадьба») или «Харга бутха-Иы» («Грачиная каша»), смысл которого заключается в кормлении птиц семейства вороновых на склонах гор сразу после таяния снега. Обычно по завершении праздника остатки ритуальной каши раскладывают на камнях, ветвях деревьев, как бы принося милостыню матушке-природе в честь будущего урожая. Также развешивают на ветвях разноцветные платки, красные и другие яркие лоскутки тканей. По нашему мнению, праздник «грачиная каша» у башкир - это отголосок более древнего, доисламского обряда выставления покойников на дахмах, в нашем случае - срубах, который был характерен для зороастрийцев. Скорее всего, это событие, проводившееся на Южном Урале в древней сако-массагетской среде, называлось как «Харгас той» (праздник грифов) и проводился он с началом таяния снега на склонах и вершинах гор.
Южный Урал в эпоху раннего железа, населенный древними савромато-сарматскими племенами, скорее всего, входил в зону распространения древнейшей религии зороастризма, одним из канонов которого было захоронение только очищенных от плоти костей скелета покойника, чтобы не осквернять трупной скверной священную землю.
В эпоху раннего железа с целью привлечения хищных птиц раскладывали вокруг трупа внутри сруба и на самом срубе пищу-приманку: зерновые, куски хлеба, а в доисламское время, возможно, и кости животных с мясом. Слетавшиеся грифы, вороны, стервятники и другие хищные птицы склевывали приманку и затем принимались за труп, от которого через несколько дней оставался голый скелет, который затем и хоронили в различного рода ассуариях. С принятием ислама пережитки этой традиции сохранились, но стали хоронить покойников в изолированных нишах (лэхет) внутри могильной ямы. После похорон деревянный сруб возводили над могильным холмом. В настоящее время от этой зороастрий-ской традиции погребения скелетированных трупов остались праздник «грачиная свадьба», погребение в изолированных от земли нишах (лэхет) внутри могильной земли и возведение над могилами усопших деревянных срубов. Отголоски этой древней зороастрий-ской традиции хорошо прослеживаются у горно-лесных башкир на территории РБ, но наиболее четко зафиксированы среди башкир-гайнинцев Пермского края.
В фонетике башкирского языка имеются специфические фонемы Ь, д, к и другие, которые являются очень древними и обнаруживаются в языке не только алтайских тюрков, но и современных туркмен, таджиков, иранцев. Такие гидронимы, как Тулва, Тол, Барда, Каз-макты в Пермском крае, а также Сок, Сакмар, Сурень, Уршак и др. на Южном Урале содержат древнюю индоиранскую основу. Немало топонимов на Южном Урале также возникли в пратюркское время.
Сам этноним «башкорт», интерпретируемый в большинстве случаев как «главный волк» на тюркской основе, в более раннее, дотюркское время, видимо, имел ираноязычную основу в форме «бачагург», где «бача» -потомок, ребенок, дитя, а «гург» - волк (иран.) [18. С. 9S - 101]. В этом случае «башкорт» будет означать «потомок», или «дитя волка». Второй вариант этимологии этнонима «баш-
корт» мы предлагаем в переводе с иранского «бачагурд» как потомок богатырей, витязей, где «бача» - потомок и «гурд» - богатырь, витязь и т.д. Трансформация с иранского на тюркский шла следующим образом: бачагурд ^ бачгурд ^ башкорт.
Не менее древнюю и, скорее всего, индоиранскую основу имеет другой этноним, распространенный в прошлом среди башкир, а также гайнинцев, - «иштяк», который не имеет никакого отношения к западносибирским уграм-остякам.
Этимология этнонима «иштяк» подробно изложена в работе венгерского ученого Рона Таша [22. С. 4S - S8]. Предполагается его финно-угорское или тюркское происхождение, являвшееся самоназванием части башкирских племен, либо так называли их казахи и другие народы. По нашему мнению, этноним «иштяк», также как и этноним «башкорт», имеет очень древнее происхождение и уходит своими корнями в древний сако-массагетский мир эпохи раннего железа. Скорее всего, этноним «иштяк» (по-казахски - «истяк») и сами башкирские «иштяки» своим происхождением восходят к одному из древнейших индоиранских племен Южного Урала того времени - «дахам» или «дакам» [23. С. 9S - 101). Следовательно, можно утверждать, что «иштяк» является в своей основе тюркизированной формой названия потомков древних дахских племен Южного Урала - «хешдеков» или «хешдаков». В этом случае «хешдак», или «хешдах», будет переводиться с иранского как родственник, потомок, родня великих, могучих дахов, даков, где «хеш» - родня, потомок, а «дах», «дак», «дау» -этноним в значении «великий» (иран.).
В эпоху раннего железа территория расселения дахов (даков) распространялась от восточного Прикаспия до бассейна р. Урал, которая до восстания Емельяна Пугачева (1773 -177S) носила название Яик, Джаик, Даик, что могло означать, по нашему мнению, река «дахов», «даков», «даев».
Таким образом, изложенные выше наши материалы по антропологии, погребальному обряду, этнонимии современных башкир, в т. ч. гайнинцев Пермского края, позволяют говорить о древности расогенетических и исторических корней предков современных тюрко-язычных башкир на Южном Урале, в т.ч. гайнинцев Пермского края. Можно предполагать, что они берут свое начало из глубин обширного мира скифо-сарматских и гунно-сармат-
ских кочевников. Это дает возможность рассматривать их в качестве одного из мощных компонентов на ранних этапах этно- и расогенеза башкирского народа, который является наследником и носителем богатейшего генофонда своих далеких предков, лица которых история сохранила в антропологических типах современных башкир. Ярким тому подтверждением является понтийский тип с его вариантами, хорошо представленными среди башкир Пермского края.
Литература
1. Кузеев Р.Г. Происхождение башкирского народа. Этнический состав, история расселения. - М., 1974.
2. Янгузин Р.З. Хозяйство башкир дореволюционной России. - Уфа, 1989.
3. Миржанова С.Ф. Северо-западный диалект башкирского языка (Формирование и современное состояние). - Уфа, 2006.
4. Малиев Н.М. Антропологический очерк башкир // Труды общества естествоиспытателей при Казанском ун-те. - Казань, 1876. Т. S, вып. S.
5. Абрамов А.Н. Башкиры // Русский антропологический журнал. - 1907. № 3 - 4.
6. Руденко С.И. Башкиры: Историко-этнографи-ческие очерки. - М.; Л., 19SS.
7. Юсупов Р.М. Краниология башкир. - Л., 1989.
8. Акимова М.С. Антропология древнего населения Приуралья. - М., 1968.
9. ПшеничнюкА.Х. Культура ранних кочевников Южного Урала. - М., 1983.
10. Мажитов Н.А., Султанова А.Н. История Башкортостана с древнейших времен до XVI века. - Уфа, 1994.
11. Казанцева О.А. Каталог археологических памятников Бардымского района Пермской области. -Ижевск, 2007.
12. Сунгатов Ф.А., Гарустович Г.Н., Юсупов P.M. Предуралье в эпоху Великого переселения народов. -Уфа, 2004.
13. Ефимова С.П. Палеоантропология Поволжья и Приуралья. - М., 1991.
14. Юсупов P.M. Историческая антропология Южного Урала и формирование расового типа башкир. - Уфа, 1991.
15. Юсупов P.M. Об уралоидном компоненте в антропологическом типе башкир // Материалы к антропологии уральской расы. - Уфа, 1992. -С. S1 - 70.
16. Тот Т.А., Фирштейн Б.В. Антропологические данные к вопросу о Великом переселении народов. Авары и Сарматы. - М., 1970.
17. Гинзбург В.В., Трофимова Т.А. Палеоантропология Средней Азии. - М., 1972.
18. Алексеев В.П., Гохман И.И. Антропология азиатской части СССР. - М., 1984.
19. Акимова М.С. Антропологические исследования в Башкирии // Антропология и геногеография. -М., 1974. - С. 77 - 96.
20. Исхаков Д.М. Из этнической истории татар восточных районов Татарстана до начала XX в. // Татарская нация: история и современность. - М., 2002. - С. 12S - 146.
21. Башкирское народное творчество. Предания и легенды. - Уфа, 1987.
22. Рона-Таш А. Иштек // Башкирская этнонимия. - Уфа, 1987.
23. Юсупов P.M. Этнология башкир на рубеже тысячелетий // Проблемы этногенеза и этнической истории башкирского народа. - Уфа, 2006. -С.9S - 101.
