CC BY
85
Section 5. Theory and history of culture
DOI: http://dx.doi.org/10.20534/EJA-17-1-60-64
Gertsman Ekaterina Evgenievna, Ph. D., Associate Professor, St. Petersburg State Polytechnic University, E-mail: kitriger2205@yandex.ru Karymova Svetlana Mikhailovna, PhD, Associate Professor, Highest School of Print and Media, E-mail: karymova.s@gmail.com
To a question about the etymology and differentiation of the concepts of «Fool» and «buffoon»
Abstract: This article is devoted to the phenomenon of "buffoonery" in European culture. In the current study is conducted etymological and semantic analysis of the concepts of "buffoon" and "buffoon" allowed to clarify their meaning and to identify patterns of use within the historical and cultural studies.
Keywords: Jester, buffoon, buffoonery, the culture of laughter.
Герцман Екатерина Евгеньевна, кандидат исторических наук, доцент, Санкт-Петербургского государственного политехнического университета, E-mail: kitriger2205@yandex.ru Карымова Светлана Михайловна, кандидат философских наук, доцент, Высшей школы печати и медиатехнологий,
E-mail: karymova.s@gmail.com
К вопросу об этимологии и дифференциации понятий "шут" и "скоморох"
Аннотация: Данная статья посвящена феномену «шутовства» в Европейской культуре. Проведенные этимологический и семантический анализы понятий «шут» и «скоморох» позволили уточнить их смысловую нагрузку и определить закономерности использования в рамках историко-культурологических исследований.
Ключевые слова: Шут, скоморох, шутовство, смеховая культура.
Тема шутовства и скоморошества остается пейской и отечественной культур средневеково-неизменно актуальной для исследователей евро- го периода. Практически во всех работах можно
встретить упоминание о шутах и скоморохах в связи с описанием различных праздников, гуляний и обрядов, что, несомненно, говорит о большой роли данной категории людей в жизни общества. Однако остается открытым вопрос о том, кого считать скоморохом, а кого шутом, поскольку они обладали разным статусом и различной ролью в обществе. Поэтому целью данной работы будет определение обозначенных выше понятий, выявление комплекса функций в культуре шутов и скоморохов, а также их классификация.
Первые упоминания о шутах появились в Европе еще в эпоху античности. Они пронизывали всю культуру Древней Греции — от мифологии до описания обыденной жизни древних греков. В источниках мы встречаем несколько терминов, применяемых для обозначение шутов. Это совершенно ясно показывает, что не существует единой точки зрения на то, как появились шуты. По одной версии первые шуты были жрецами, которые совершали шуточные обряды, о чем свидетельствует ряд терминов. Первый из них — аретаХоуод (греч.): арета — доблесть, слава, добродетель, соответственно дословным переводом этого термина является «разглагольствующий о добродетели» или «философствующий шут» [3, 231]. Следующее понятие — (греч.): оз-
начает «алтарь», следовательно, первоначальное значение данного термина — «стоящий у алтаря». Учитывая, что А. Х. Дворецкий уже переводит это слово как «скоморошество», «шутовство», «кривляние» [3, 311], вполне разумно предположить, что так именовали человека, имевшего юридическое или же моральное право находиться рядом с алтарем во время различных церемоний, но при этом вести себя совсем несерьезно. Наконец, существовал третий термин, а следовательно, и версия о возникновении шутов — угХштолоюд: в первоначальном значении — «возбуждающий смех», а в более позднее время — «шутник», «балагур» [3, 317]. Отсюда родилась гипотеза о появлении шутов из среды философов, которых приглашали специально на пиры для развлечения гостей и называли их именно угкштолоюд.
Похожая ситуация сложилась и в Древнем Риме. Собрания знати были крайне скучны, и для того что бы улучшить обстановку приглашали паразита (parasitus — дословно «гость», «сотрапезник»), который своими речами и шутками развлекал собравшихся. Кроме того, в Древнем Риме, существовало еще несколько наименования для «шутовской профессии». Во-первых, acrôama (лат.), дословно переводится как «легкая беседа», но имеет и другие значения — «виртуоз», «чтец», «рассказчик», «музыкант», которые поясняют нам, что должен был уметь представитель этой сложной профессии. Во-вторых, термин nügae (лат.), который означает «пустяк», «вздор», «шутка», «болтун», «балагур», и раскрывает перед нами уже совсем другую функцию шута, а именно — умение развлекать бездумной болтовней и пустяковыми шутками. В-третьих, слово scurra (лат.) — «паяц», «весельчак», «щеголь», «льстец», «праздношатающийся» [4, 909].
Такова греко-латинская этимология терминов «шут», разнообразие которых подтверждается и источниками. Например, по словам Све-тония (около 70 года н. э. — после 122 года н. э.), император Август любил находиться в обществе аретологов, которых мы упоминали выше: «et aut acroamata et histriones aut etiam triviales ex circo ludios interponebat ac frequentius aretalogos» («для развлечения приглашал музыкантов, актеров и даже бродячих плясунов из цирка, чаще же всего — аретологов») (См. Светоний Г. Т. Божественный Август. II, 74. Латинская цитата приводится по: C. Suetoni Tranquilli opera ex rec. M. Ihm. V.I: de vita Caesarum Libri VIII. Lps., 1907). Другой автор, Плутарх (ок.50 г. н.э — после 122 г. н. э.), в своих Сравнительных жизнеописаниях» рассказывает о Сулле, который «молодым и еще безвестным проводил целые дни с мимами и шутами» («véov ¡xev ovra ка\ âSoÇov ¿ti pera y,íy,wv ка\ jíXwronoiwv Siairaadai ка\ avvaKolaaraíveiv») (Греческий текст приводится по изданию: Plutarch. Plutarch's Lives. with an English Translation by. Bernadotte Perrin. Cambridge, MA. Harvard University Press. London. William Heinemann Ltd. 1916).
В Византии шуты именовались скоммархи (от греческого слова окш^а — шутка, острота). О широком распространении этого явления в Восточной Римской Империи говорят не только сведения историков и летописцев, но и многочисленная критика шутовства со стороны официальных церковных властей, и особенно, отцов церкви. «Если ничто так не согласно со смиренномудрием, как плач, то без сомнения ничто столько не противится ему, как смех» той '1шагтаи
той Хгуштои арх^. '1Уштюи. Оршпод, 1978, 1997. Русский перевод по изд.: Преподобного Отца нашего Иоанна, игумена Синайской горы, Лестви-ца. Серг. П., 1908. Сл.7. О радостотворном плаче) — считал преподобный Иоанн Лествичник (525-595 гг. н. э.). Критические высказывания отцов церкви относительно шутов (См. например: Климент Александрийский. Педагог. Ярославль, 1890. Кн.2, гл.5). говорят о большом увлечении ими со стороны современников. Таким образом, Византия, несмотря на все ее попытки отгородиться от культурного наследия Великой Римской Империи, всё-таки переняла огромное количество черт своей предшественницы. Более того, учитывая привязанность граждан (причем, независимо от сословий) к категории людей-«смехотворцев», власти не торопились законодательно ограничить существование шутовства. Все гонения, происходившие в жизни византийских шутов, так или иначе, были связаны с борьбой христианства за полное и непоколебимое главенство в умах граждан. Ведь именно в смехо-вой культуре, способной и увлечь человека, и расслабить, официальная идеология видела своего заклятого врага — язычество, при котором шутовство существовало повсеместно и всячески поощрялось сильными мира сего.
Однако нельзя не отметить, что на формирования европейской традиции скоморошества повлияли и представление об этой категории театральных развлечений у так называемых некоренных народов, населявших Европу. И здесь нужно упомянуть иудейские общины, в большом количестве расположенные по европейским городам. Несмотря на свою религиозную и идеологическую обособленность, иудеи с большим интере-
сом относились к «народной» культуре христиан. Тем более, что им было что привнести в этот аспект театрализованных действий.
Прежде всего, нужно сказать о понятии «лец» (идиш), имеющего значение «зубоскал», «нахал», «<насмешник», и гармонично влившегося в европейскую шутовскую традицию. Кроме того, к периоду средних веков приобрел популярность термин бадхан (/Я7.3). Именно так иудеи называли человека, развлекавшего гостей на свадьбах. Интересно, что со временем, бад-ханы появились не только в свадебных обрядах, но и в других праздничных церемониях, а европейские христиане с удовольствием приглашали их на свои праздники. Таким образом, искусство шутов оказывалось востребованным в любом обществе, и не столь важно было, совпадают ли религиозное воспитание и культурные традиции общества и шута или нет. Не только зрители-христиане активно пользовались услугами еврейских шутов, но и в еврейских местечках с большим удовольствием наслаждались искусством христианских скоморохов. Оказывалось, что именно этот, «неблагородный», рассчитанный на самые малообразованные слои общества, вид театрального зрелища, становился объединяющим для разных народов и религий.
Своего апогея развитие шутовства достигло в эпоху раннего и классического средневековья. Бродившие по дорогам Европы шуты назывались по-разному: в Германии это были «шпильманы» (от немецкого слова «Spielmann» — «играющий человек»), во Франции — «гистрионы» (французское слово «histrion» ведет свои корни из латинского «histrio, histrionis» — актер), в Англии — «менестрели» (английское «minstrel» происходит от латинского «ministerialis» — «слуга»), в Италии — «мимы» (от древнегреческого «p^oç» — «подражание») и т. д. Позднее шутов в Европе стали именовать либо fool, либо buffo. Последний термин происходит от французского bouffer и обозначает человека напыщенного, гордого. Точно также стали именовать и шутов, которые выходили на сцену с надутыми щеками, изображая дурное расположение духа. Причем, различались все эти артисты не толь-
ко названиями и этнической принадлежностью, но и жанрами, в которых они работали: спортивно-цирковое направление, музыкально-поэтическое, а также, говоря современным языком, «мастера разговорного жанра».
Таким образом, все перечисленные виды актерского ремесла сильно отличались друг от друга, но при этом выполняли единую функцию в культуре, которую допустимо назвать «релаксационной»: возможность выйти за рамки принятого в данном обществе поведения и разрешение услышать и увидеть то, что запрещено религиозно-нравственной системой. Именно в этой связи необходимо сказать о «расслоении» феномена шутовства в культуре: для крестьян шутами были странствующие актеры, певцы, памфлетисты, а для горожан — арлекины, акробаты и скоморохи, для представителей церкви — юродивые, а для высшего сословия — образованный человек, живущий при дворе и своим маргинальным поведением ставящий окружающих людей в неудобное положение. Таким образом, представляется некорректным употребление данных терминов в качестве синонимов, поскольку понятие «шутовство» именует явление в целом, а «скоморошество» — лишь элемент народной культуры. Не стоит забывать, что существовали и совсем иные, далекие от народа «шуты», занимавшие привилегированное положение при дворе и относившиеся к высшему сословию. В знатных домах и при царствующих особах всегда был человек, сопровождавший мероприятия и выступавший советником и выразителем мнения своего господина.
В России сложилась несколько иная ситуация. Здесь скоморошество было частью народной сме-ховой культуры, а появление шутовства, скорее всего, связано с европейским влиянием на обиход высших представителей власти [1; 2; 5; 6]. Начиная с XVII века появляется практика назначать на роль придворных шутов выходцев из боярского сословия.
Шутовство как социокультурный феномен явление многоплановое и неоднозначное. Данная
категория людей своим поведением, речью, одеждой сильно отличалась от остальных представителей сословий. С одной стороны, шуты жили при дворе, находились на официальной службе, получали оклад, т. е. присутствовали в жизни общества вполне реально. С другой стороны, их существование мыслилось на границе мирского и сакрального, и привносило в стройный и организованный мир социума некую хаотическую составляющую. Они являлись «посредниками» между противоположными состояниями бытия, с чем, возможно, и была связана традиция брать в шуты людей с физическими отклонениями (карликов, крайне непропорциональных людей, лысых, с гипертрофированными чертами лица и тому подобными дефектами). Символизм, пропитывавший их жизнь, проявлялся и в костюме: одежда шутов не зависела от модных тенденций, а противопоставлялась им. Здесь уместно вспомнить о символике цвета, распространенной в средневековую эпоху, когда каждому сословию было позволено носить одежду лишь определенной цветовой палитры. Шуты имели некоторое преимущество: они могли совмещать в костюме желтый (считавшийся «крестьянским») с пурпурным или синим оттенками (цветами «правящих особ»), что, несомненно, подчеркивало своеобразность их статуса.
Таким образом, шутовство, как культурный феномен, зародилось в античности и просуществовало вплоть до XIX века. Шуты радикально отличались своим положением в обществе от остальных представителей смеховой культуры. Это были люди харизматичные, образованные, зачастую представители высших сословий, находящиеся на официальной службе, обеспеченные, нередко имеющие физические недостатки. Однако в отличие от скоморохов и арлекинов шуты демонстрировали мнение определенного человека (своего господина) в отношении конкретных людей или же ситуаций, а не высмеивали пороки общества в целом.
Список литературы:
1. Белкин А. А. Русские скоморохи. - М.: Наука, - 1975. - 196 с.
2. Власова З. И. Скоморохи и фольклор. - С.Пб.: Алетейя, - 2001. - 524 с.
3. Дворецкий И. Х. Древнегреческо-русский словарь. - М., - 1958.
4. Дворецкий И. Х. Латинско-русский словарь. - М., - 1976.
5. Скоморохи в памятниках письменности. - СПб.: «Нестор-История», - 2007. - 680 с.
6. Фамицына А. С. Скоморохи на Руси. - СПб, - 1889. - 194 с.
DOI: http://dx.doi.org/10.20534/EJA-17-1-64-70
Kondratenko Irina Anatolievna, Ukrainian National Tchaikovsky Academy of Music, PhD-student, of theory and history of culture chair E-mail: ira02111989@yandex.ru
Regent Mikhail Litvinenko in Russia: regarding the Orthodox-choir culture revival
Abstract: The article introduces in the scientific revolution а little-known biographical facts of the head of the Kiev Metropolitan choir Mikhail Semenovych Litvinenko, in particular, with the period of his stay in the Russian Federation. Based on published sources, reviews of the higher clergy and information gleaned from the memoirs of the Regent, given is the characteristic of his artistic activity, with the emphasis on its importance in the revival of Orthodox singing.
Keywords: Litvinenko M. S., regent, choir culture, church service, Orthodox singing, Metropolitan choir.
Кондратенко Ирина Анатолиевна, Национальная музыкальная академия Украины, аспирант, кафедра теории и истории культуры E-mail: ira02111989@yandex.ru
Регент Михаил Литвиненко в России: к вопросу о возрождении православной хоровой культуры
Аннотация: В статье введены в научный оборот малоизвестные факты биографии руководителя Киевского митрополичьего хора Михаила Семёновича Литвиненко, связанные с периодом его пребывания в Российской Федерации. На основе опубликованных источников, отзывов высшего духовенства, а также сведений, почерпнутых из воспоминаний регента, дана характеристика творческой деятельности мастера и подчеркнута её важность в возрождении православного пения.
Ключевые слова: Литвиненко М. С., регент, хоровая культура, богослужение, православное пение, митрополичий хор.
Современное состояние православной хо- о Михаиле Семёновиче Литвиненко (1927) —
ровой культуры является плодом труда многих заслуженном деятеле искусств Украины, на про-
мастеров. Имя одного из них более известно тяжении тридцати трёх лет состоявшего главным
старшему поколению, которое застало эпоху руководителем Киевского митрополичьего хора.
перестройки, и, соответственно, такое явление, Творчество М. Литвиненко примечательно
как деление церквей. В данной статье речь пойдёт тем, что в советский и постсоветский периоды
