CC BY
41
К ВОПРОСУ О ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЕ ДВОЙНЫХ СКЛАДСКИХ СВИДЕТЕЛЬСТВ И ОБЕСПЕЧИВАЕМЫХ ИМИ ДЕНЕЖНЫХ
ОБЯЗАТЕЛЬСТВ
Р.А. ТОПСАХАЛОВ Ставропольский государственный университет
В пункте 3 ст. 18 Проекта Федерального закона «О двойных и простых складских свидетельствах» (далее - Проект) содержалась норма, согласно которой «при отделении залогового свидетельства от двойного складского свидетельства его владелец (первый надписатель) обязан совершить на залоговом свидетельстве надпись, удостоверяющую простое, ничем не обусловленное обещание над-писателя уплатить лицу, указанному в качестве первого держателя залогового свидетельства (индоссата), или его приказу определенную сумму денег.
В залоговом свидетельстве при его отделении, помимо реквизитов надписателя и первого держателя, предусмотренных п. 1 настоящей статьи, указываются условия платежа (срок платежа, проценты, место предъявления требования о платеже). В случае несоблюдения указанных в настоящем законе правил составления залогового свидетельства, она считается ничтожным, а его отделение неправомерным. Записи об условиях платежа и о сумме долга, сделанные на залоговом свидетельстве, должны быть повторены на складском свидетельстве».
Комитетом по кредитным организациям и финансовым рынкам Государственной Думы Федерального Собрания РФ в этой связи был поставлен вопрос: «Соответствует ли гражданскому законодательству определение денежного обязательства из залогового свидетельства как абстрактного денежного обязательства, возникающего в результате новации кредитных правоотношений залогодателя и залогодержателя?»
В пункте 2 ст. 20 Проекта содержались нормы, по правилам которых «в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обеспеченного залогом обязательства по требованию владельца залогового свидетельства на товар, помещенный на хранение, может быть обращено взыскание. Для обращения взыскания на товар, помещенный на хранение, факт неплатежа по залоговому свидетельству должен быть удостоверен публично посредством протеста.
По требованиям, основанным на протесте залоговых свидетельств в неплатеже, совершенном нотариусом, в отношении физического лица, юридического лица или индивидуального предприни-
мателя по правилам, предусмотренным гражданским процессуальным законодательством, выдается судебный приказ об обращении взыскания на товар, помещенный на хранение. На основании этого приказа по требованию держателя залогового свидетельства производится распродажа товара с публичного торга».
В связи с приведенными нормами Комитетом были поставлены два взаимосвязанных вопроса: 1) является ли необходимым с точки зрения ци-вилистической доктрины совершение протеста залогового свидетельства в неплатеже как условие обращения взыскания на товар, помещенный на хранение (п. 2 ст. 20 Проекта закона)?; 2) необходимо ли внесение изменения в законодательство о нотариате для реализации положений законопроекта о совершении нотариального протеста залогового свидетельства в неплатеже?
Ответы на поступившие от Комитета вопросы требуют обращения к действующим нормам Гражданского кодекса РФ и к устоявшимся теоретическим положениям российской доктрины ценных бумаг.
Предпринятая авторами законопроекта попытка сформулировать норму, трактующую денежное обязательство из залогового свидетельства в качестве абстрактного денежного обязательства, возникающего в результате новации кредитных правоотношений залогодателя и залогодержателя, затрагивает по меньшей мере две сложнейшие теоретические проблемы: во-первых, проблему взаимосвязи денежного обязательства, возникающего из предоставления кредита, и прав держателя залогового свидетельства, отделенного от складского свидетельства; во-вторых, проблему реализации прав залогодержателя на товар, помещенный на товарный склад и являющийся предметом залога.
В §2 гл. 47 ГК РФ указанные нами проблемы не нашли четкого формального разрешения. Поэтому предпринятая Государственной Думой РФ попытка создания специального законопроекта, посвященного детальной регламентации оборота двойных складских свидетельств, представляется оправданной, несмотря на то что в ГК РФ не предусмотрено издания такого специального законопроекта. Вместе с тем принцип системности зако-
нотворчества требует соответствия норм Проекта действующим нормам ГК РФ. Именно поэтому положения Проекта в дальнейшем будут рассматриваться в первую очередь с точки зрения их соответствия нормам ГК РФ.
Согласно п. 2 ст. 912 ГК РФ, двойное складское свидетельство состоит из двух частей: складского свидетельства и залогового свидетельства (варранта), которые могут быть отделены одно от другого. Оба эти свидетельства по отдельности являются самостоятельными ценными бумагами. На основании п. 3 ст. 914 ГК РФ держатель залогового свидетельства, иной, чем держатель складского свидетельства, имеет право залога на товар в размере выданного по залоговому свидетельству кредита и процентов по нему. При залоге товара об этом делается отметка на складском свидетельстве.
Следовательно, залоговые свидетельства должны соответствовать требованиям общих норм гражданского права о ценных бумагах. Определение ценной бумаги дано в п. 1 ст. 142 ГК РФ: «Ценной бумагой является документ, удостоверяющий с соблюдением установленной формы и обязательных реквизитов имущественные права, осуществление или передача которых возможны только при его предъявлении.
С передачей ценной бумаги переходят все удостоверяемые ею права в совокупности».
Приведенное легальное определение закрепляет так называемый принцип презентации, заключающийся втом, что беспрепятственная реализация выраженного в документе права возможна только при условии предъявления подлинника ценной бумаги.
По устоявшимся в юридической литературе теоретическим взглядам ценная , бумага должна обладать также свойствами литеральности1, автономности2 и публичной достоверности3.
Характер прав, удостоверяемых различными видами ценных бумаг, неодинаков и зависит от их вида. В теории гражданского права существуют различные классификации ценных бумаг. Основания этих классификаций весьма различны. Известные российскому законодательству ценные бумаги можно разделить на конститутивные и декларативные; предъявительские, именные и ордерные; эмиссионные и неэмиссионные и т.д. В контексте рассматриваемой проблемы нас интересуют критерии разграничения ценных бумаг на конститутивные и декларативные.
1 Литеральность - возможность требовать исполнения только того, что прямо обозначено в ценной бумаге.
2 Свойство автономности предполагает независимость прав добросовестного приобретателя бумаги от прав ее предшествующих держателей.
> Участники правоотношения по ценной бумаге могут довериться ее формальным реквизитам, не принимая во внимание иных обстоятельств.
Конститутивными ценными бумагами принято называть ценные бумаги, удостоверяющие те права, которые возникают непосредственно в момент и из факта составления и вьщачи этих бумаг. В качестве яркого примера подобных бумаг можно назвать векселя и чеки. Так, изготовление и выдача векселя удостоверяют возникновение ничем не обусловленного обязательства векселедателя либо иного указанного в векселе плательщика выплатить по наступлении предусмотренного векселем срока определенную денежную сумму векселедержателю. Посредством изготовления и вьщачи чека осуществляется ничем не обусловленное письменное распоряжение чекодателя банку уплатить держателю чека указанную в нем денежную сумму.
В отличие от прав, удостоверенных конститутивными ценными бумагами, в основе прав по декларативным ценным бумагам лежат юридические факты, имевшие место до составления и выдачи таких бумаг. Например, сберегательная книжка на предъявителя закрепляет право требования, которое возникает в момент внесения денег в кассу и после заключения договора банковского вклада (ст. 834 ГК РФ). Сберегательная книжка удостоверяет заключение договора банковского вклада с гражданином и внесение денежных средств на его счет по вкладу, если соглашением сторон не предусмотрено иное (п. 1 ст. 843 ГК РФ).
С учетом приведенных критериев классификации ценных бумаг и реального содержания норм ст. 912-917 ГК РФ как неразделенное двойное складское свидетельство, так и обе его части должны быть отнесены к декларативным ценным бумагам. Данное обстоятельство не учтено авторами Проекта. Согласно логике Проекта, в момент разделения двух частей двойного складского свидетельства возникают две ценные бумаги: складское свидетельство и залоговое свидетельство; первое из них будет относиться к категории декларативных ценных бумаг, а второе — к категории конститутивных. Поэтому в Проекте совершенно правильно закреплено, что право на истребование и распоряжение товаром, удостоверенное складским свидетельством, обусловлено сдачей товара на склад. Вместе с тем, в п. 3 ст. 18 Проекта ошибочно указано, что права по залоговому свидетельству возникают непосредственно в момент совершения на этом свидетельстве надписи, «удостоверяющей простое, ничем не обусловленное требование надписа-теля уплатить указанному в качестве первого держателя залогового свидетельства (индоссата), или по его приказу определенную сумму денег», и отделения залогового свидетельства. В Гражданском кодексе РФ в силу декларативности залогового свидетельства возникновение права залога у лица, иного, чем держатель складского свидетельства, связано с фактами передачи товара на склад (п. 1 ст. 912 ГК РФ) и выдачи кредита (п. 3 ст. 914 ГК РФ).
Возможной причиной признания авторами Проекта залогового свидетельства в качестве конститутивной ценной бумаги служит то, что в действующем Гражданском кодексе никак не урегулирован вопрос о порядке и способах отражения на залоговом свидетельстве размера, срока долгового обязательства (кредита), которое призвано обеспечивать залоговое свидетельство. Вследствие этого создается иллюзия того, что возникновение прав залогодержателя у владельца залогового свидетельства, иного, чем держатель складского свидетельства, происходит в момент отделения залогового свидетельства и связанного с этим учине-ния долговой отметки на свидетельстве4. В действительности же указанные действия являются стадиями возникновения и оформления залогового правоотношения и сами по себе не определяют юридической природы залогового свидетельства как ценной бумаги.
Однако следует констатировать, что в силу отсутствия в действующем ГК РФ специальных норм о порядке учинения на залоговом и складском свидетельствах долговой отметки объем прав залогодержателя и размер долга неочевидны для третьих лиц. Поэтому стремление авторов законопроекта сделать очевидным для участников имущественного оборота условие о долге (его размере, сроке и месте погашения, должнике и кредиторе), обеспеченном залогом находящихся на складе товаров, не может не вызвать одобрения. Вместе с тем способы и формы решения этой задачи авторами Проекта выбраны неправильно.
Согласно п. 3 ст. 914 ГК РФ, держатель залогового свидетельства, иной, чем держатель складского свидетельства, имеет право залога на товар в размере выданного по залоговому свидетельству кредита и процентов по нему. Таким образом, Гражданский кодекс определяет, что залоговое свидетельство удостоверяет право залога, но одновременно подразумевает то, что сумма долга, обеспеченного залогом, должна быть очевидна для участников правоотношений, связанных с осуществлением прав по залоговому свидетельству. Тем не менее из положений ГК РФ не вытекает, что сумма долга является обязательным реквизитом и залогового, и складского свидетельств как самостоятельных ценных бумаг. Статья 913 ГК РФ в императивном порядке устанавливает исчерпывающий перечень реквизитов залогового свидетельства, в который не входит сумма, срок исполнения и иные данные об обязательстве, обеспеченном залоговым свидетельством. Это вполне объяснимо, поскольку в момент выдачи двойного складского свидетельства еще неизвестно даже то, будет ли его владе-
4 О юридическом значении действий по изготовлению и выдаче ценной бумаги см.: Агарков М.М. Основы банковского права. Учение о ценных бумагах. - М., 1994. - С. 212-233.
лец получать кредит и обеспечивать его залогом товара на складе. Отсутствие долговой отметки с указанием размера долга и сроков его погашения в качестве обязательного реквизита двойного складского свидетельства объяснимо и с другой точки зрения. Сущность залогового свидетельства как ценной бумаги заключается в установлении права залога на товар у лица — держателя залогового свидетельства, иного, чем держатель складского свидетельства, а не в установлении денежного требования.
В силу декларативности залогового свидетельства размер кредита и процентов по нему должен определяться в процессе реализации права залога. Вследствие этого долговая отметка на складском свидетельстве есть лишь указание на объем денежного обязательства, обеспечиваемого залогом товара на складе. Но коль скоро залоговое свидетельство, как и складское свидетельство, и двойное складское свидетельство, являются ценными бумагами, в законодательстве должен быть определен порядок учинения долговой метки.
В Проекте закона можно предусмотреть обязательную форму для отметки, которая делается на обеих частях двойного складского свидетельства при их разделении. При этом для того, чтобы удостоверить факт возникновения долга, избежать подделок и споров, необходимо установить публичный порядок совершения такой отметки. В данном смысле представляется оправданным возврат к ранее существовавшей в России практике. По русскому дореволюционному законодательству (ст. 790 Торгового уложения Российской империи) и советскому законодательству времен нэпа (п. 7 постановления СНК и ЦИК СССР от 4 сентября 1925 г. «О документах, выдаваемых товарными складами в приеме товаров на хранение») (далее — Постановление 1925 г.), в залоговом свидетельстве в обязательном порядке указывался размер долга, размер процентной ставки, срок погашения кредита (займа), наименование кредитора и т.д. Все данные о денежном долге дословно повторялись в складском свидетельстве и в обоих свидетельствах должны были свидетельствоваться в нотариальном порядке или быть внесены в реестр товарного склада и удостоверены заведующим складом. Поэтому вполне естественно, что и неисполнение залогодателем обязательств по погашению долга проте-стовалось в нотариальном порядке. В то же время несовершение нотариального протеста не лишало держателя залогового свидетельства права обращения к складу с требованием о продаже товара и личного требования к заемщику в сумме, не покрытой стоимостью реализованного товара. Несовершение протеста лишало держателя залогового свидетельства права оборота к предшествующим надписателям залогового свидетельства. Правооб-разующее значение имел установленный законо-
дательно срок, течение которого начиналось в день, следующий за днем наступления срока платежа. По истечении этого срока (8 дней по Торговому уложению и 7 дней по Постановлению 1925 г.) кредитор по ценной бумаге имел право обратиться к товарному складу с требованием о реализации заложенного имущества.
С точки зрения действующего гражданского законодательства воспроизведение таких норм в специальном законе о простых и двойных складских свидетельствах представляется вполне допустимым.
Учинение долговой отметки на залоговом и складском свидетельствах является актом оформления долга. Данное действие никоим образом нельзя рассматривать в качестве новации заемного (кредитного) обязательства абстрактным денежным обязательством. Новация в соответствии со смыслом ст. 414 ГК РФ является основанием прекращения одного обязательства и возникновения иного обязательства. При оформлении долговой отметки мы сталкиваемся с фактом удостоверения размера денежного обязательства, возникшего вследствие предоставления кредита субъекту, который передает своему кредитору в обеспечение залоговое свидетельство. Иначе говоря, учинение долговой отметки есть лишь факт оформления денежного обязательства, но не факт его новации иным обязательством.
Денежное обязательство, обеспечиваемое залогом товара на складе, должно быть действительным, т.е. основанным на каузе предоставления денег. Именно так надо понимать положения ГК РФ, прямо говорящие о том, что держатель залогового свидетельства, иной, чем держатель складского свидетельства, имеет право залогу на товар в размере выданного по залоговому свидетельству кредита и процентов по нему (п. 3 ст. 914 ГК РФ). Поэтому обязательство залогодателя товара, отделившего залоговое свидетельство, не может быть абстрактным, простым и ничем не обусловленным.
Из каузальности денежного обязательства, обеспеченного залогом товара, исходит существенное последствие. Судьба права залога, вытекающего из залогового свидетельства, неразрывно связана с судьбой обеспечиваемого денежного обязательства. При недействительности последнего право залога невозможно реализовать.
Акт учинения долговой отметки, как и сам акт предоставления кредита, следует отличать от оснований вьщачи двойного складского свидетельства. Основанием выдачи указанного свидетельства служит передача товара на хранение профессиональному хранителю (на товарный склад). Данное обстоятельство необходимо учитывать при толковании нормы ч. 1 п. 2 ст. 147 ГК РФ: «Отказ от исполнения обязательства, удостоверенного ценной бумагой, со ссылкой на отсутствие основания
обязательства либо на его недействительность не допускается». Приведенное предписание касается именно основания вьщачи ценной бумаги, каковым является факт передачи товара. С этой точки зрения абстрактность двойного складского свидетельства и залогового свидетельства означает, что товарный склад, выпустивший в обращение двойное складское свидетельство, не может опорочить вытекающее из залогового свидетельства право залога ссылкой на отсутствие факта передачи ему товара.
Из этого видно, что абстрактность залогового свидетельства как ценной бумаги никоим образом не означает абстрактности денежного обязательства как ничем не обусловленной обязанности заплатить.
Декларативный характер двойного складского свидетельства и залогового свидетельства также предопределяет решение вопросов о возможности совершения протеста залогового свидетельства в неплатеже.
Как уже говорилось, институт протеста залогового свидетельства в неплатеже был известен российскому праву и раньше. Он являлся логическим продолжением принципа публичного удостоверения отметки о денежном обязательстве на складском и залоговом свидетельствах. Вместе с тем в российской правовой традиции протест неплатежа залогового свидетельства не имел значения исполнительной надписи, необходимой для обращения взыскания на хранящийся на складе товар.
В соответствии с положением Торгового уложения Российской империи и Постановления 1925 г. совершение протеста последним обладателем залогового свидетельства обеспечивало ему право обратного требования к надписателям (ст. 799 Торгового уложения, п. 14 Постановления 1925 г.).
Различно регулировался вопрос об ответственности предыдущих надписателей залогового свидетельства. Согласно Торговому уложению, держатель залогового свидетельства имел право обратиться к индоссатам только в случае нехватки средств от продажи заложенного имущества, т.е. предыдущие надписатели солидарно несли субсидиарную ответственность. В соответствии со ст. 804 Торгового уложения Российской империи, если через продажу права, при условии, что она была потребована в течение 30 дней от просрочки, держатель закладного свидетельства не получал удовлетворения в полной сумме, он имел право регресса в недовырученной сумме к любому из надписателей, несших солидарную ответственность. Нормами Постановления 1925 г. допускалась возможность удовлетворения требований залогодержателя надписателями залогового свидетельства и до обращения к товарному складу (п. 15); эти лица, в свою очередь, на таких же правах, как и после-
дний держатель залогового свидетельства, в порядке обратного требования могли требовать продажи товара для погашения долга.
Установление внесудебного порядка обращения взыскания на хранящееся на складе имущество допускают и нормы действующего российского законодательства (п. 2 ст. 349 ГК РФ). Однако с точки зрения устоявшихся теоретических воззрений и традиций законодательного регулирования протест как публичное удостоверение неоплаты долга неприменим к отношениям по обращению взыскания на конкретный товар, заложенный в обеспечение казуального обязательства и помещенный на хранение под двойное складское свидетельство. Подобные действия могут быть учинены в отношении абстрактного долга, не подлежащего оспариванию, например, вексельного долга. Так, в соответствии со ст. 5 Федерального закона «О переводном и простом векселе» по требованиям, основанным на протесте векселей в неплатеже,
неакцепте и совершенном нотариусом недатировании акцепта, в отношении физического лица, юридического лица или индивидуального предпринимателя выдается судебный приказ и производится исполнение по правилам, предусмотренным гл. 11 (1) и разд. V Гражданского процессуального кодекса РСФСР. Это решение справедливо по отношению к вексельному долгу, поскольку само денежное обязательство, заключенное в нем, носит абстрактный, бесспорный характер. Но как было показано нами, денежное обязательство, обеспеченное правом залога, вытекающим из залогового свидетельства, является каузальным и может быть оспорено в общем порядке. Поэтому представляется, что осуществление прав залогодержателя, удостоверенных варрантом, в части обращения взыскания на предмет залога должно осуществляться в судебном или в специально установленном законом внесудебном порядке, а не в результате совершения протеста.
