CC BY
12
УДК 351.745.7 : 343.352 ББК 67.629
© 2021 г. Давыдова Снежана Анатольевна,
адъюнкт Ростовского юридического института МВД России.
E-mail: snezhana221@yandex.ru
К ВОПРОСУ О ВЫЯВЛЕНИИ ПРИЗНАКОВ ПРОВОКАЦИИ ПРИ ПРЕСЕЧЕНИИ ФАКТОВ ВЗЯТОЧНИЧЕСТВА
Статья посвящена проблеме выявления признаков провокации при пресечении фактов взяточничества посредством оперативно-розыскных мероприятий. Несовершенство действующего законодательства рассматривается как условие, способствующее злоупотреблению полномочий должностных лиц оперативных подразделений при выполнении возложенных на них задач. Автор на примере решений российских судов и Европейского суда по правам человека обосновывает необходимость дальнейшего совершенствования правового регулирования оперативно-розыскной деятельности.
Ключевые слова: оперативно-розыскная деятельность, оперативно-розыскные мероприятия, оперативный эксперимент, провокация, преступление, Европейский Суд по правам человека.
Davydova Snezhana Anatolievna - Adjunct, the Rostov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia.
ON THE ISSUE OF IDENTIFYING INDICIA OF PROVOCATION WHEN SUPPRESSING THE FACTS
OF BRIBERY
The article is devoted to the problem of identifying indicia of provocation when suppressing the facts of bribery through the operational and investigative measures. The imperfection of the current legislation is considered as a condition that contributes to the abuse of the powers of officials of operational units in the performance of their assigned tasks. The author justifies the need for further improvement of the legal regulation of operational-investigative activities using the example of the decisions of the Russian courts and the European Court of Human Right.
Keywords: operational and investigative activities, operational and investigative measures, operational experiment, provocation, crime, European Court of Human Rights.
Борьба с преступлениями коррупционной направленности является приоритетной задачей российского законодательства. Успех выполнения антикоррупционных задач во многом зависит от активного использования возможностей оперативно-розыскной деятельности. При этом стремление любой ценой добиться положительных показателей в данной работе, отсутствие опыта оперативной работы, недостаточный контроль со стороны надзирающего органа не исключают нарушение законности, а в отдельных случаях сопровождаются откровенными провокационными действиями со стороны последних.
В этом аспекте законодательство об оперативно-розыскной деятельности содержит прямой запрет провокации преступления, под которым понимается подстрекательство, склонение, побуждение в прямой и косвенной форме к совершению противоправных деяний, а также запрет фальсификации результатов оперативно-розыскной деятельности (ч. 8 ст. 5 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности») [1].
Вместе с тем имеющиеся пробелы в законодательстве, регулирующем оперативно-розыскную деятельность, его несовершенство, не только способствуют злоупотреблению полномочиями оперативными сотрудниками при выполнении возложенных на них задач, но и затрудняют выявление признаков провокации как на стадии досудебного производства, так и в ходе судебного разбирательства.
С учетом изложенного считаем необходимым посвятить исследование проблеме выявления признаков провокации при пресечении фактов взятничества посредством оперативно-розыскных мероприятий. Как показывает анализ научных публикаций, посвященных указанной проблеме, для правоприменителей указанный вопрос, а также вопросы дальнейшего совершенствования законодательства, регулирующего оперативно-розыскную деятельность, не теряют своей актуальности.
Обращаясь к обзору судебной практики прошлых лет, можно констатировать, что еще 10 лет назад российскими судами вопрос о наличии или отсутствии в действиях правоохранительных органов факта провокации
при осуществлении оперативно-розыскных мерoприятий практически не исследовался, а если и исследовался, то формально. Суды по умолчанию оправдывали методы оперативных подразделений при выявлении, пресечении и раскрытии преступлений, поскольку они продиктованы задачами оперативно-розыскной деятельности. Примером подобного отношения может служить определение Верховного суда от 09.04.2008 № 52-Д07-12, смысловое содержание которого сводится к тому, что действия сотрудников правоохранительных органов, направленные на изобличение лиц, совершающих тяжкие преступления, не могут рассматриваться как провокационные [2]. При этом какое-либо обоснование своего вывода коллегией судей не было приведено. Иными словами, суд надзорной инстанции отверг даже гипотетическую возможность наличия в действиях оперативных работников при осуществлении возложенных на них задач признаков провокации.
В настоящее время позиция суда меняется. В случае заявления стороной защиты о наличии в действиях оперативных работников при выявлении и раскрытии преступления признаков провокации суд старается обосновать свои выводы, указывая при этом критерии, по которым он оценивал доказательства. Несмотря на это, количество попыток обжалования приговора в связи с его несправедливостью свидетельствует об устоявшемся мнении стороны защиты о формальном подходе суда при установлении фактов провокации со стороны оперативных подразделений при выявлении и раскрытии преступлений, поскольку показания оперативных сотрудников воспринимаются судом, как истинные, при этом обстоятельства, имеющие существенное значение для правильного разрешения уголовного дела, остаются конфиденциальными.
Можно констатировать, что судебная практика рассмотрения уголовных дел коррупционной направленности отличается от европейских стандартов, в частности Европейский Суд по правам человека усматривает наличие провокации там, где российские суды ее не видят.
Европейский Суд по правам человека под провокацией понимает действия должностных лиц, являющихся сотрудниками органов безопасности, или лиц, действующих по их указанию, которые направлены не на рассле-
дование уголовного дела по существу, а ставят своей целью спровоцировать субъект к осуществлению действия преступного характера [3].
Ярким примером, когда ЕСПЧ усмотрел в действиях оперативных работников при выявлении коррупционного преступления признаки провокации, будет постановление по делу «Носко и Нефедов против России» от 30.10.2014 (жалобы № 5753/09 и 11789/10). Согласно установленным в ходе судебного разбирательства обстоятельствам уголовного дела гражданка А, участвующая в оперативном эксперименте, по поручению оперативных работников обратилась к своему знакомому Х с просьбой о получении больничного листа под благовидным предлогом проведения ремонта в ее квартире. Получив согласие последнего в решении ее проблемы, уже на следующий день она вместе с Х пришли в поликлинику, где А передала последнему для Носко за предоставленный ей фиктивный больничный лист 500 рублей и 500 рублей она же заплатила Х за посреднические услуги. Носко взяла деньги от Х, при этом медицинский осмотр А ею проведен не был. Спустя 3 дня А, по прежнему действуя по поручению сотрудников полиции, пришла в поликлинику, где уже лично обратилась к Носко о продлении ранее выданного ей больничного листа. Носко, как и прежде, без проведения медицинского осмотра А продлила больничный лист последней, за что получила от А 500 рублей. После передачи денежных средств Носко была задержана с поличным на месте преступления.
Сотрудник полиции, ответственный за организацию в отношении Носко оперативно-розыскных мероприятий, в ходе судебного заседания пояснил, что оперативный эксперимент был начат в связи с получением информации о коррупционном поведении Носко. Указанное оперативно-розыскное мероприятие проводилось с целью проверки и документирования преступной деятельности Носко. Источник своей осведомленности сотрудник полиции не раскрывал.
Х в свою очередь показал, что он согласился оказать помощь А в получении фиктивного больничного листа после неоднократных уговоров последней. Также Х сообщил, что он обращался с указанной просьбой к нескольким врачам, но согласилась только Носко. За предоставленный больничный лист
он передал Носко 500 рублей, которые ранее для указанной цели ему передала А. Медицинский осмотр А Носко не проводила.
По результатам вышеуказанного уголовного дела, ЕСПЧ в действиях оперативных работников при проведении оперативно-розыскных мероприятий усмотрел существование риска провокации в отношении заявительницы Носко, поскольку оперативный эксперимент был санкционирован и проведен безосновательно (произвольно). ЕСПЧ констатировал отсутствие в российском законодательстве, регулирующем оперативно-розыскную деятельность соответствующих процессуальных гарантий, позволяющих достоверно оценить правомерность оперативно-розыскных мероприятий. В своем постановлении ЕСПЧ резюмировал ущемление прав Носко на справедливое судебное разбирательство и наличие в отношении последней провокации к даче взятки [4].
Иными словами, имеющиеся пробелы в российском законодательстве, регламентирующем оперативно-розыскную деятельность, рассматриваются ЕСПЧ как возможность нарушения самого порядка проведения оперативно-розыскного мероприятия «Оперативный эксперимент» и как возможность злоупотребления полномочиями со стороны оперативных работников при пресечении преступлений.
Соглашаясь с позицией ЕСПЧ, можно констатировать, что осуществить проверку порядка проведения оперативно-розыскных мероприятий на соответствие закону не всегда возможно, т. к. понятие и содержание оперативно-розыскных мероприятий ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» не регламентированы, а положение о государственной тайне позволяет оперативным подразделениям не раскрывать источники своей осведомленности. Указанное положение не только противоречит требованиям УПК РФ, закрепляющим процедуру проверки доказательств на предмет достоверности содержащихся в них сведений путем установления источника их получения и на предмет допустимости, т. е. их проверку на соответствие требованиям закона самого порядка проведения оперативно-розыскных мероприятий, но и способствует злоупотреблению полномочиями [5].
Кроме того, отсутствие санкции прокурора на проведение ОРМ «Оперативный
эксперимент» также не гарантирует законность его проведения, поскольку проверка обоснованности его проведения осуществляется органом прокуратуры, как правило, уже по факту его проведения. С учетом положений Инструкции, разрешающей предоставление в орган расследования и в суд материалов и документов, полученных при проведении ОРМ, не в полном объеме (оригинале), а в копиях (выписках), с переносом наиболее важных частей (разговоров, сюжетов) на единый носитель [6], можно констатировать, что указанное обстоятельство также не исключает возможное превышение или злоупотребление полномочиями сотрудниками оперативных подразделений.
Наглядным примером злоупотребления полномочиями и провокации при выявлении коррупционных преступлений будет уголовное дело, возбужденное 14.02.2014 в отношении руководителя ГУЭБиПК МВД России Д.А. Сугробова. В апреле 2017 г. Московским городским судом Д.А. Сугробов был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества), ст. 286 УК РФ (превышение должностных полномочий), ст. 303 УК РФ (фальсификация доказательств и результатов оперативно-розыскной деятельности), ст. 304 УК РФ (провокация взятки). Схема преступлений была следующая: под руководством Д.А. Сугробова оперативные работники сами создавали оперативную информацию, а после, с целью ее проверки, документировали якобы преступную деятельность лица. Расшифровка аудиозаписи, предоставляемая в орган расследования сотрудниками оперативных подразделений ГУЭБиПК, содержала купированную версию произошедшего события, т. е. на бумаге отражалось только то, что выгодно для обвинения [7].
Таким образом, можно констатировать, что отсутствие регламентированной процедуры проведения оперативно-розыскного мероприятия, отсутствие возможности проверки его обоснованности, отсутствие санкции прокурора на его проведение не могут способствовать справедливому разрешению уголовного дела.
С целью повышения эффективности оперативно-розыскной деятельности при выявлении, пресечении и раскрытии преступлений, а также соблюдения порядка проведения
оперативно-розыскных мероприятий в Федеральном законодательстве «Об оперативно-розыскной деятельности» необходимо продекларировать понятие каждого оперативно-розыскного мероприятия, порядок его проведения, обязательных его участников, их права, обязанности и ответственность [5].
Усиление прокурорского надзора за законностью проводимых оперативными подраз-
Литература
1. Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» от 12.08.1995 № 144-ФЗ // СПС «КонсультантПлюс».
2. URL: https://dogovor-uristru/судебная_ практика/дело/52-д07-12.
3. Постановление ЕСПЧ от 05.02.2008 по делу «Раманаускас против Литвы» (жалоба № 74420/01) // СПС «КонсультантПлюс».
4. Постановление ЕСПЧ от 30.10.2014 по делу «Носко и Нефедов против России» (жалобы № 5753/09 и 11789/10) // СПС «Консуль-тантПлюс».
5. Давыдова С.А. Актуальные проблемы использования результатов оперативно-розыскной деятельности в доказывании по уголовным делам коррупционной направленности // Право и государство: теория и практика. 2020. № 6 (186).
6. Приказ МВД России № 776, Минобороны России № 703, ФСБ России № 509, ФСО России № 507, ФТС России № 1820, СВР России № 42, ФСИН России № 535, ФСКН России № 398, СК России № 68 от 27.09.2013 «Об утверждении Инструкции о порядке представления результатов оперативно-розыскной деятельности органу дознания, следователю или в суд» // СПС «КонсультантПлюс».
7. URL: https://www.vedomosti.ru/poHtics/arti-cles/2017/04/28/687868-prigovor-sugrobo-vupokazatelnim/.
делениями действий путем обязательного санкционирования «Оперативного эксперимента» будет способствовать исключению фактов провокации, превышения, а также злоупотребления полномочий со стороны оперативных подразделений, а также правильному документированию преступной деятельности лица.
Bibliography
1. Federal Law «On operational and investigative activities» of 12.08.1995 № 144-FL // LRS «ConsultantPlus».
2. URL: https://dogovor-urist.ru/cyge6Haa_ npaKTHKa/fle.o/52-g07-12.
3. Judgment of the ECHR of 05.02.2008 in the case (complaint № 74420/01) // LRS «Consultant-Plus».
4. The decision of the ECHR of30.10.2014 in the case «Nosko and Nefedov v. Russia» (complaints № 5753/09 and 11789/10) // LRS «Con-sultantPlus».
5. Davydova S.A. Actual problems of using the results of operational and investigative activities in proving corruption-related criminal cases // Law and State: Theory and Practice. 2020. № 6 (186).
6. Order of the Ministry of Internal Affairs of Russia № 776, Ministry of Defense of Russia № 703, FSB of Russia № 509, FSO of Russia № 507, FCS of Russia № 1820, SVR of Russia № 42, FSIN of Russia № 535, FSKN of Russia № 398, IC of Russia № 68 of 27.09.2013 «On approval of Instructions on the procedure for submitting the results of operational search activities to the body of inquiry, investigator or court» // LRS «ConsultantPlus».
7. URL: https://www.vedomosti.ru/politics/arti-cles/2017/04/28/687868-prigovor-sugrobo-vupokazatelnim/.
