CC BY
8
Н. Б. Бадмацыренова
Бурятский государственный университет, Улан-Удэ
К ВОПРОСУ О ВЫДЕЛЕНИИ УСТУПИТЕЛЬНОГО НАКЛОНЕНИЯ В МОНГОЛЬСКИХ ЯЗЫКАХ
Функционирование в монгольских языках глагольных форм, составляющих парадигму уступительного наклонения, в частности, и вопрос выделения уступительного наклонения в целом, не получили удовлетворительного освещения в исследованиях по современным монгольским языкам. Вопрос об уступительном наклонении в данных языках требует тщательного анализа. Тем не менее мы считаем возможным говорить об уступительном наклонении в монгольских языках как о самостоятельной грамматической категории глагольной модальности, поскольку оно имеет свои оформившиеся морфологические показатели, которые служат для выражения определенных закрепившихся за ними модальных значений.
В монголоведном языкознании сложилась традиция выделения лишь двух разновидностей наклонения: изъявительного и повелительно-желательного. Однако, согласно последним исследованиям В. И. Рассадина, в современных монгольских языках
сложились следующие 4 наклонения со своими конкретными
формами, выражающими различные виды отношений действия
к действительности:
1. Темпоральное наклонение (изъявительное, индикатив, временное):
а) Формы прошедшего времени.
б) Формы настоящего времени.
в) Формы будущего времени.
2. Модальное наклонение:
а) Формы повеления (императив).
б) Формы увещевания.
в) Формы призыва.
г) Формы желания и воли.
д) Формы опасения и предостережения.
3. Адвербиальное наклонение (обстоятельственное):
а) Условная форма (форма условия действия).
б) Уступительная форма (форма уступки действия).
4. Ирреальное наклонение:
а) Сослагательная форма [Рассадин 2011: 103].
В настоящей работе изучение категории уступительности сфокусировано в рамках семантико-синтаксического подхода. Данный подход заключается в изучении формальных средств выражения уступительных отношений и, в частности, в синтаксической и семантической классификации уступительных союзов, описании способов их локализации в предложении и выявлении различий в их употреблении.
Рамки уступительности в монгольских языках принято было очерчивать придаточным уступительным предложением, уступительным деепричастием и уступительным союзом. В объективной действительности действия чаще всего происходят не в линейной последовательности, а при выполнении/невыполнении каких-либо дополнительных условий. В связи с этим в системе языка появились специальные формы глагола, отражающие данные условия. К таким условиям в монгольских языках относится и форма уступки действия (по В. И. Рассадину). Так, вопрос об уступительном наклонении он считает безусловно решенным:
В бурятском языке оно образуется на базе условной формы, которая включает уступительную частицу -шье: -аашье каам, -аашье кааш и т. д. Например: Мунввдэр хура бороо ороошье каа, бидэ дача руу ошохомнай «Хотя сегодня и пойдет дождь, мы поедем на дачу». В халха-монгольском языке эти отношения выражены уступительным деепричастием -вч, в калмыцком — формой болв чигн, например, монг. Чи внввдвр орой харьж ирэвч, би чамайг XYлээж байх юм «Хотя ты сегодня поздно вернешься домой, я тебя буду ждать», калм. Тер залху болв чигн, суркулян сээнэр сурдг билэ «Учился он хорошо, хотя и был ленив» [Там же: 102].
Одним из показателей сформированности наклонения принято считать спрягаемость аффиксов, что мы и наблюдаем на материале бурятского языка:
1 л. ед. ч. -шье каам
1 л. мн. ч. -шье каамнай
2 л. ед. ч. -шье кааш
2 л. мн. ч. -шье каатнай
3 л. ед. ч. -шье каань 3 л. мн. ч. -шье каань
В разговорной речи произошло стяжение представленной аналитической формы, состоящей из (незаконченного) причастия настоящего времени на -аа (-оо, -ээ), уступительной частицы -шье и условной частицы каа, до -шкаам в 1 л. ед. ч.
В современном бурятском языке значение уступительности выражается не только при помощи указанной выше аналитической формы, но и посредством изъявительной формы прошедшего времени на -ба (-бо, -бэ), уступительной частицы шье и условной частицы каа. Специфика этой формы заключается в том, что она, в отличие от разговорного варианта, не принимает лично-предикативных частиц:
(1) Хуса Yбгэн накатай болобошье каа, шадалтай, дорюун зандаа байгаа.
'Хоть старику Хуса и было немало лет, он был силен и крепок'.
Принято считать, что в литературном бурятском языке, согласно «Грамматике бурятского языка»,
союз шье каа образован посредством сочетания частицы -шье с каа и, употребляясь для связи причастных оборотов и придаточных предложений с главным, имеет уступительное значение [Санжеев (ред.) 1962: 325].
Грамматические формы уступительного наклонения не употребляются в независимой позиции. Они функционируют только в составе сложного предложения, главным образом в составе уступительного периода, вступая в различные закономерные связи и отношения с глагольными формами индикатива и императива. В таком своем сопряженном употреблении формы уступительного наклонения выражают отношения обратной стимулирующей обусловленности: глагольная форма в данном наклонении сообщает факт, вопреки которому совершается действие, обозначенное в аподозисе:
(2) Алдар ахатан ядажа тулижа ябадаг тYрэл садандаа хододоо тукадагшье каань тэдэнь тукыень ту каш гэжэ ойлгодоггYй байгаа.
'Несмотря на то, что семья старшего брата Алдара всегда помогала его вечно страждущим родственникам, но они и за помощь-то это не считали'.
В современном бурятском языке отношение обратной стимулирующей обусловленности, обозначенное в уступительном периоде, может быть точечным (однократным, разовым) или конти-нуативно-итеративным (многократным, длительным). Грамматические формы уступительного наклонения имеют обычно фиксированное место в предложении: они употребляются в протазисе сложноподчиненных предложений, занимая препозитивное положение по отношению к глагольным формам аподозиса:
(3) Машина зэмсэгYYдэй хэды элбэгжээшье каань, адуунай хэрэг болихогYй юм.
'Несмотря на широкое распространение (обилие) машин и оборудования, потребность в конях все же есть'.
В современном монгольском языке вопрос об уступительном наклонении тесно связан с вопросом о статусе деепричастных оборотов и придаточных предложений. Однако не возникает никаких сомнений, что непосредственно аффикс уступительного деепричастия в монгольском языке имеет отглагольное происхождение. Более того, данный показатель представляет собой аффикс прошедшего времени изъявительного наклонения на -в в сочетании с уступительной частицей ч. Несмотря на то, что аффикс уступительного деепричастия на -вч давно приобрел свой современный статус, при восприятии все же ощущается оттенок прошедшего времени:
(4) Цас оровч, гадаа XYйтэн биш.
'Несмотря на то, что выпал снег, на улице не холодно'.
В калмыцком языке значение уступительности выражается аффиксом -вчн (-вч), образованным
от формы недавнопрошедшего времени изъявительного наклонения на -в с уступительной частицей чигн, которая сократилась в виде -чн, -ч: суравчн (хоть и учился) от сур- (учиться), орвчн (хотя и вошел) от ор- (входить), нуувчн (хотя и скрывает) от нуу-(скрывать) (...) [Санжеев (ред.) 1983: 252].
(5) Ьаза бээсн малын то хасгдвчн, герт бYШMYдин хавтх зузарх. Мвцгтэ ^н кезэчн байн.
'Хотя во дворе сократится количество скота, зато в доме карман бешмета наполнится. Человек с деньгами всегда богат.'
Однако, в отличие от бурятского языка, данный показатель не получает оформления лично-предикативными частицами, а в качестве отрицания употребляется препозитивная частица эс 'не'.
Таким образом, опираясь на понимание сути наклонения как грамматической категории, выражающей отношение действия к действительности, причем принимая широкий спектр этих отношений, включая туда не только модальность, т. е. отношение говорящего к предмету высказывания, в данном случае к действию, но и отношение ко времени действия, к реальности действия, а также маркированность этой формы и ее спрягаемость, можно прийти к выводу, что в современном бурятском и монгольском языках наряду с реальными наклонениями функционирует и система обстоятельственных наклонений, одной из форм которой является форма уступки действия. Несомненно, вопрос о данном наклонении все еще открыт и требует более детального анализа.
Список условных сокращений
ед. ч. — единственное число; л. — лицо; мн. ч. — множественное число; монг. — монгольский язык; калм. — калмыцкий язык.
Литература
Рассадин 2011 — В. И. Рассадин. Очерки по морфологии и словообразованию
монгольских языков. Элиста: Изд-во Калм. гос. ун-та, 2011. Санжеев (ред.) 1962 — Г. Д. Санжеев (ред.). Грамматика бурятского языка:
Фонетика и морфология. М.: Изд-во вост. лит-ры, 1962. Санжеев (ред.) 1983 — Г. Д. Санжеев (ред.). Грамматика калмыцкого языка. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1983.
