CC BY
21
Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2010. № 4
И.В. Моклецова
К ВОПРОСУ О ВОЗРОЖДЕНИИ ДУХОВНОЙ ПЕДАГОГИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ: Н.В. ГОГОЛЬ И А.Н. МУРАВЬЕВ
В статье впервые проведена параллель между религиозной прозой Гоголя и Муравьева, представлена эволюция отношения Гоголя к творчеству знаменитого паломника и просветителя, сопоставлены дореволюционная, советская и постсоветская рецепции духовных сочинений обоих писателей и поставлен вопрос о недостаточном внимании современной гуманитарной педагогики к этому литературному наследию. Статья поднимает очень важную проблему соотношения религиозного и художественного в культуре, раскрывает новый ракурс творческих взаимосвязей в литературе XIX в. Она написана в русле современных дискуссий о духовных аспектах светского образования.
Ключевые слова: воспитание, образование, культура, литература.
The article gives a comparative analysis of Gogol's and A.N. Muraviev's Christian prose as essential contribution into the Russian tradition of religious education. The author compares religious prose by Gogol and A.N. Muraviev, shows how Gogol's perception of Muraviev changed in time, refers to pre-revolutionary, communist and post-communist reactions to their religious writings and emphasizes the importance of their heritage for modern education. The paper is written in the context of modern debates concerning religious education and Christian influence on Russian culture.
Key words: education, formation, culture, literature.
В настоящее время в культурологии, филологии, истории, философии наработан материал, который позволяет значительно расширить наши представления о развитии духовных и культурно-исторических процессов в русской культуре на всем ее временном протяжении. Достижения гуманитарных наук находят применение в практике вузовского и довузовского обучения, частично изменив содержание образовательных стандартов, учебных программ и материалов. Стремление российского общества к выявлению духовно-нравственных доминант, на базе которых можно формировать духовные ценности подрастающего поколения, продуцирует изучение накопленного в культуре багажа в этом плане, привлекая ранее замалчиваемые или сознательно искаженные пласты культуры.
Моклецова Ирина Васильевна - канд. культурологии, доц. кафедры сравнительного изучения национальных литератур и культур факультета иностранных языков и регионоведения МГУ имени М.В. Ломоносова; тел.: 8-905-709-36-67, e-mail: irvasmok@mail.ru
Традиция воспитания с помощью текста, книги восходит к временам принятия Русью христианства. Основополагающей книгой в русской культуре стало Евангелие, все остальные иерархически выстраивались по отношению к нему. Древнерусские книжники раскрывали перед своими читателями высоты Духа, сознательно умаляя свои заслуги в знак смирения перед Логосом - "Божественным Глаголом".
В просветительскую и сентиментально-романтическую эпохи тема воспитания в образованном русском обществе интересовала многих авторов, но ее трактовка у некоторых из них строилась на основаниях, порой прямо противопоставленных христианству (вольтерьянцы, энциклопедисты, мартинисты, руссоисты, мистики, утописты и проч.). Это явление на сегодняшний день в отечественной науке достаточно хорошо изучено, но преждевременно говорить о том, что евангельский родник в русской литературе к началу XIX в. обмелел. Несомненно, прав проф. В.Н. Захаров, который в начале 1990-х гг. стал активно пересматривать концепции творчества и взаимоотношения творческой личности с обществом. Он сделал важный вывод о том, что идея о полной секуляризации русской литературы XIX в. несостоятельна1. В живой связи с прошедшими веками русской книжности в литературе первой половины XIX в. формировалось особое направление, во главе которого исследователи ставят Николая Васильевича Гоголя, 200-летие рождения которого мы отметили в 2009 г.
Недавно ушедший от нас проф. М.М. Дунаев писал: "Важнейшее качество нашей отечественной словесности - ее православное миропонимание, религиозный характер отображения реальности. Религиозность литературы проявляется не только в связи с церковной жизнью, и не в исключительном внимании к сюжетам Священного Писания, а в особом способе воззрения на мир"2.
Художественный мир, созданный русскими писателями на православном основании, является способом подлинного воспитания личности. Психологическая особенность бессознательного восприятия художественного текста делает его очень важным инструментом в педагогике. Отсутствие прямой дидактики, доверительный, исповедальный тон литературных произведений, запоминающиеся образы оказывают неизгладимое воздействие на читателя, особенно на юношество.
Профессор Московской Духовной академии XIX в. П.С. Казанский считал, что художественно написанные книги при обучении
1 См.: Захаров В.Н. Русская литература и христианство // Евангельский текст в русской литературе 18-20 веков. Петрозаводск, 1994.
2 Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература в XVII-XX веках. М., 2003. С. 3.
более действенны. Он вспоминал, что вместе с товарищами по семинарии с восторгом читал те произведения, в которых сложные догматические, литургические вопросы толковались доходчиво, живым литературным языком3.
Принадлежность того или иного писателя к педагогическому племени не должна определяться формально, по наличию собственно педагогических теорий или учебников. Автор учебного пособия "История отечественной педагогики" Л.Н. Беленчук перечисляет лиц, активно участвующих в деятельности Министерства народного просвещения в XIX в. В большинстве это литераторы - И.П. Пнин, А.С. Шишков, А .С. Пушкин, С.П. Шевырев, В.Ф. Одоевский,
A.С. Хомяков, И.В. Киреевский, Н.Я. Данилевский, в том числе и
B.Г. Белинский. К сожалению, Гоголь с его духовно-публицистическими, учительскими произведениями в этот список не включен4.
Возникает вопрос: почему же Гоголю не нашлось места в истории отечественной православной педагогики? Гоголю, который не просто ощущал свое педагогическое призвание, а стал самым настоящим учителем для многих поколений русских людей. В жизни и творчестве Гоголь для себя на первый план всегда выдвигал задачи духовного воспитания и самосовершенствования, что предопределило, по словам Ю. Манна, его " .. исключительно сильное воздействие на все последующее развитие русской литературы"5. К счастью, писатели, филологи, учителя-словесники, деятели театра и кино до сих пор на примере гоголевских произведений воспитывают любовь к России, к ее народу, уважение к высокому духовному творческому горению, отвращение к порокам.
Вспомним гоголевскую концепцию жизни и творчества в интерпретации главного героя романа И.А. Гончарова "Обломов". Обломова посещает литератор Пенкин, который обсуждает с ним поэму на тему любви взяточника к падшей женщине. Однако желание Пенкина вскрыть общественные пружины порока средствами художественной литературы, а тем более осудить этих героев, вызывает у спокойного Обломова приступ благородного негодования. Илья Ильич оказывается верным последователем гоголевской концепции сатирического искусства как "смеха сквозь невидимые миру слезы".
Он противопоставляет атеистическому "гуманитету" Пенкина милосердие и подлинно христианское отношение к человеку: "Ис-
3 См.: Казанский П.С. Воспоминание об Андрее Николаевиче Муравьеве // Душеполезное чтение. 1877. Март. С. 3. Отд. оттиск.
4 См.: Беленчук Л.Н. История отечественной педагогики: Учеб. пособие. М., 2005. С. 75-99.
5 Манн Ю.В. Гоголь Николай Васильевич // Русские писатели: 1800-1917: Биографический словарь. Т. 1. М., 1989. С. 602.
торгнуть из гражданской среды! - вдруг заговорил вдохновенно Обломов, встав перед Пенкиным. - Это значит забыть, что в этом негодном сосуде присутствовало высшее начало; что он испорченный человек, но все человек же, то есть вы сами. Извергнуть! А как вы извергнете из круга человечества, из лона природы, из милосердия Божия? - почти крикнул он с пылающими глазами"6.
"Хрустальная душа" Ильи Обломова разбивается при столкновении с действительностью, что не умаляет устремлений героя, наоборот, подчеркивает несостоятельность узкого житейского прагматизма и рационализма, граничащих с бездушием. Гончаров с помощью гоголевской аллюзии прорабатывает глубину духовных ценностей не только своего героя, но и читателя, давая последнему сделать самостоятельный выбор.
Деление писателей на так называемых "светских" и " церковных" достаточно условно7. Однако в русской литературе есть и авторы, и отдельные произведения, к которым можно приложить определение "церковный". В статье в контексте представлений о воспитании сопоставляются имена Гоголя и Андрея Николаевича Муравьева (1806-1874). Сближение творчества этих авторов делается впервые на основе того, что "тема воспитания литературой" для них стала служением, своеобразным исповеданием веры. Это также дает возможность изучать сложные взаимоотношения творческой личности не только с окружающей действительностью, но и с культурой в целом, помогает соотнести их творческий опыт с вечностью.
Сопоставление Гоголя и Муравьева строится нами на идее о том, что в некоторых творческих вопросах Муравьев был предшественником Гоголя. В жанровом отношении некоторые произведения Муравьева также предшествуют духовной публицистике Гоголя. В их жизни многое было схожим. Они почти ровесники, правда, Муравьев на 22 года переживет своего собрата по перу. Как личности они формировались в одну историко-культурную и социально-политическую эпоху. Они вращались в одном кругу литераторов, у них было много общих знакомых, например В. А. Жуковский, дружески к ним расположенный и оказавший на обоих сильное влияние.
При этом они лично никогда не встречались. Каждый из них шел своим путем: церковно-богословское содержание своего призвания они осознали в разное время жизни. Муравьев - в начале ее - в 1830 г., - ознаменовав свой выбор книгой "Путешествие ко святым местам в 1830 г." (1832). С этого времени он вступил на поприще служения Церкви, народу, государству, ни разу не изменив выбран-
6 ГончаровИ.А. Обломов. М., 1958. С. 22.
7 См., например: ГладковаЕ.В. Духовная проза 1830-1870-х годов // Христианство и русская культура. Вып. 5. СПб., 2006. С. 129-202.
ному направлению. Через 10 лет он не только церковный беллетрист, но дважды академик (Академии художеств и Российской академии по Отделению русского языка), маститый "духовный" писатель-паломник, богослов, историк Православной Церкви, агиограф, проповедник, миссионер в среде русских аристократов. Его произведения изучаются в гимназиях и училищах, он прижизненный классик. Со временем его без иронии будут называть "защитником Православия".
Гоголь на собственно церковно-богословские темы заговорил открыто в 1847 г., за 5 лет до своей кончины. Духовный перелом, пережитый автором "Вечеров на хуторе близь Диканьки" (1832), "Ревизора" (1835-1836), современники и исследователи относят к 1841 г. Часто приводится свидетельство П.В. Анненкова: "Летом 1841 года, когда я встретил Гоголя (в Риме. - И.М.), он стоял на рубеже нового направления, принадлежа двум различным мирам". При этом С.Т. Аксаков настаивал на неизменной целостности писательского мировоззрения: "Да не подумают, что Гоголь менялся в своих убеждениях; напротив, с юношеских лет он оставался им верен. Но Гоголь шел постоянно вперед: его христианство становилось чище, строже; высокое значение цели писателя яснее и суд над самим собой суровее"8.
Для прояснения отношения Гоголя к Муравьеву приведем два мемуарных отрывка. Один принадлежит славянофилу Ф.В. Чижову, бывшему вместе с Языковым в 1843 г. в Риме: «Как-то мы заговорили о М<уравьеве> <...> Гоголь отзывался о нем резко, не признавал в нем решительно никаких достоинств и находил в нем отсутствие языка. С большей частью этого я внутренне соглашался, но странно резкий тон заставил меня с ним спорить. Оставшись потом наедине с Языковым, я начал говорить, что нельзя не отдать справедливости М<уравье>ву за то, что он познакомил наш читающий люд со многим в нашем богослужении и вообще в нашей церкви. Языков отвечал: "М<уравье>ва терпеть не мог Пушкин. Ну, а чего не любил Пушкин, то у Гоголя делается уже заповедьею и едва только не ненавистью"»9. Гоголь действительно высоко ценил и по-человечески любил Пушкина. В начале своего литературного поприща он с восторгом рассказывал о влиянии и помощи со стороны русского гения, но впоследствии тему эту не развивал. Второй отрывок взят
8 Цит. по: Воропаев В.А. Монастырь Ваш - Россия! // Гоголь Н.В. Духовная проза. М., 1992.
9 Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя / Подг. изд. П. А. Кулиша: В 2 т. Т. 1. СПб., 1856. С. 326-327. Отношение А.С. Пушкина к Муравьеву охарактеризовано Языковым недостоверно (см.: Моклецова И.В. Паломническая традиция в русской культуре (А.С. Пушкин и А.Н. Муравьев) // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 19. Лингвистика и межкультурная коммуникация. 1999. № 2. С. 145-154).
из "Записок" А.О. Смирновой-Россет, которая передает возвышенные слова Гоголя о Муравьеве: "Вот человек, который исполнил долг перед Богом, Церковью и своим народом"10. Несомненно, это высказывание принадлежит "позднему" Гоголю.
На наш взгляд, прояснить эти отношения может сам Муравьев: "Помню, что в последнее мое свидание с Жуковским письма Гоголя были у него в руках, и он мне советовал непременно познакомиться с автором "Мертвых душ", который уже совершенно обратился к благочестию и был проникнут высоким христианским чувством... Мне и самому чрезвычайно хотелось ближе с ним сойтись по моему уважению к его необычайному таланту, и Гоголь со своей стороны, предупрежденный в мою пользу, искал со мною знакомства, но нам не суждено было видеться"11.
Муравьев воспринимал творчество Гоголя сквозь призму церковного благочестия, и, вероятно, ранние произведения писателя - юмориста и сатирика - не были ему близки. Однако к середине 1840-х гг. наблюдается эволюция религиозно-философских взглядов Гоголя. Это косвенно подтверждает и разговор Муравьева с Жуковским, который состоялся в 1845 г. Оценка Муравьева, данная Гоголю, определена переменой в духовном мире последнего: ". совершенно обратился к благочестию и был проникнут высоким христианским чувством". Строгость Муравьева в вопросах веры и церковной жизни была известна, и в определенных кругах высшего света он слыл как ханжа, лицемер, искатель.
Со временем участь быть осмеянным постигнет и самого Гоголя, и многих других воцерковленных образованных людей, которые не скрывали своих православных убеждений, например А.С. Хомякова12. Н.А. Мотовилову (1809-1879) за его православную веру, подвижническую службу Божией Матери и преп. Серафиму Са-
10 Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. С. 193. (Лит. памятники). Высказывание Гоголя не датировано. По словам Смирновой (1809-1882)., она стала писать "Записки" в 1849 г., но начало их относится к ее детским годам, в самом тексте события располагаются не в хронологическом порядке, а в соответствии с замыслом автора.
11 Муравьев А.Н. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871. С. 32. Муравьев посетил Жуковского на обратном пути из Англии во Франкфурте-на-Майне в 1845 г.
12 Муравьев и Хомяков принимали участие в турецком походе 1828-1829 гг. (см.: Муравьев А.Н. Указ. соч. С. 15-16). Муравьев писал, что впоследствии "...славянофильское его направление несколько нас разделило, так как я не сочувствовал слишком резкому его направлению и не всегда соглашался с его богословскими взглядами, в которых мне тогда казалось, что не было достаточно церковных оснований, хотя все было совершенно православно" (Там же. С. 16). В начале 1870-х гг., в момент написания Муравьевым "Знакомства.", по сравнению с переменами, постигнувшими Россию, взгляды Хомякова были оценены им положительно.
ровскому в деле созидания Дивеевской обители приклеят ярлык сумасшедшего13.
Современники неоднозначно оценивали творчество Гоголя, и многие считали, что во всей своей полноте оно мучительно доходило до читателя. Это привело к тому, что подлинного Гоголя - великого русского писателя - на рубеже Х1Х-ХХ вв. некоторые исследователи, например Д. Мережковский, представляли душевнобольным мистиком, тяготевшим к изображению инфернального мира.
В советское время писателя воспринимали как порождение страшной николаевской реакции и одновременно как ее главного обличителя. Благодаря этому произведения Гоголя печатают, но советская трактовка его творчества полностью исключает обращение к его духовно-церковной публицистике14. Из поля зрения читателей и исследователей исключены предисловие ко 2-му изд. "Мертвых душ" "К читателю от сочинителя" (1846), "Выбранные места из переписки с друзьями" (1847), "Авторская исповедь" (1847, опубл. посмертно в 1855 г.), "Размышления о Божественной Литургии" (не завершено, замысел относится к 1843-1845 гг., впервые опубл. в 1857 г.). Вслед за В.Г. Белинским их содержание трактуют как смесь лицемерия, искательства и помешательства великого художника.
Ученые -эмигранты - К.В. Мочульский, прот. Г. Флоровский, прот. В. Зеньковский15 - "возвращают" Гоголю православное церковное воззрение. Сложным было восприятие центрального произведения "позднего" Гоголя - "Выбранных мест из переписки с друзьями", вызвавшего резко противоположные отклики, причем отрицательных было большинство, даже близкие автору люди его детище не приняли.
13 Записки Николая Александровича Мотовилова, служки Божией Матери и преподобного Серафима. М., 2005.
14 Образцом такого толкования может служить вступительная статья к трехтомному изданию гоголевских сочинений в 1931 г. (авторы - Л.Б. Каменев, В.И. Соловьев): "Великий художник Гоголь был слабым мыслителем. Он порывался вырваться, но так и не вырвался из-под гнета самой реакционной идеологии, казенного православия. спрятался за рясу попа-лицемера и мракобеса. Он пытался прославить этот путь в ряде публицистических статей, слабых и скучных по форме, отвратительных по содержанию, ибо отвратительна, ложна и лицемерна была положенная в их основу старая, тысячу раз пережеванная и выплюнутая наконец передовыми элементами человечества мысль" (Гоголь Н.В. Собр. соч.: В 3 т. / Отв. ред. Л.Б. Каменев, В.И. Соловьев. Т. 1. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород. М.; Л., 1931. С. 7. Л.Б. Розенфельд (Каменев) возглавлял издательство "Ака<1ет1а" (1933), Институт мировой литературы и искусства, Пушкинский Дом (1934-1936), был расстрелян в 1936 г. в результате борьбы за власть Сталина-Троцкого-Зиновьева.
15 См.: Мочульский К.В. Духовный путь Гоголя. Париж, 1934; Флоровский Г., прот. Пути русского Богословия. Париж, 1937; Зеньковский В.В., прот. История русской философии. Париж, 1948-1950.
Следует отметить, что в церковной ограде тоже не было единодушия. Например, оптинские старцы нашли сочинение "запечатленным цельностию духа и особенным лирическим взглядом на предмет"16. Святитель Игнатий (Брянчанинов) увидел в нем соблазн, "и свет, и тьму"17.
Еще более тяжелая судьба ожидала " Размышления о Божественной Литургии". Гоголь не закончил свое произведение, оно было исправлено духовной цензурой и в редакторской правке напечатано в 1857 г., а по подлинным рукописям - впервые лишь в 1889 г. "Размышление." получило неоднозначную оценку современников. После 100-летнего перерыва "Размышления." появятся в журнале "Наше наследие" (1990. № V (17)) и в сборнике "Н.В. Гоголь. Духовная проза" (1992). До сих пор этот текст практически не используется в преподавании русской культуры и литературы.
Допускаю, что сложный путь к читателю гоголевской церков-но-богословской публицистики, незавершенность некоторых этих произведений, публикация их с редакторской правкой, неоднозначность оценок духовно зрелых людей требуют более взвешенного отношения современных педагогов к этому пласту гоголевского духовного наследия. Основанная на литургическом осмыслении русской культуры гоголевская публицистика требует разработки новых методологических и методических подходов в педагогике, немалого педагогического мастерства.
Гоголь пережил трагедию выбора между духовным аскетико-церковным идеалом и художественным талантом сатирика. Те идеи, которые вдохновляли его в творчестве еще в период написания первого тома "Мертвых душ", - "кто как не писатель должен сказать святую правду", " заездили идеального героя. не пора ли припрячь подлеца?" - оказались несостоятельными при встрече с подлинной духовной реальностью. Разрабатываемые им умозрительные философские концепции о природе художественного творчества, даже приведшие к временному примирению с самим собой, - идея "смеха сквозь невидимые миру слезы" - не принесли ожидаемого успокоения душе писателя, который духом изнемогал перед отверзаемой вечностью и встречей с Тем, кто эту вечность определяет.
Судьба Муравьева и его творчества складывалась иначе. Он не испытывал раздвоения, метаний между искусством и верой, трудом писателя и службой Церкви и государству. Современники дружно отмечали целостность его натуры, мужественность перед трудностями и упорство в достижении цели. И творчество его было востребовано. В советские годы его безжалостно вычеркнули из русской
16 Гоголь Н.В. Духовная проза. С. 513-514.
17 Там же. С. 21.
культуры именно за православное содержание его произведений. Сейчас, кажется, другие времена, но отношение в школьном и вузовском преподавании к творчеству Муравьева мало отличается от советского. Писательскую особенность Муравьева верно подметил проф. П.С. Казанский: "Главное достоинство и заслуга А.Н. (Муравьева. - И.М.) как духовного писателя заключается не столько в достоинстве самих сочинений, сколько в том влиянии, какое имели эти сочинения на русское общество"18.
Благочестивые читатели любили его паломнические описания, жития русских, иверских и славянских святых, его патриотические произведения, в которых сквозила подлинная любовь к Богу и своему народу. Как бы критически ни высказывался Н.С. Лесков в адрес синодальных персон, даже он не мог не отметить дух высокого благочестия Муравьева и его произведений. Несколько поколений учащихся Российской империи учились у Муравьева отличать в отечественной культуре подлинно православное начало от прочих наслоений. Только за это произведения Муравьева должны быть использованы современными деятелями на ниве отечественного просвещения в их стремлении к духовному обновлению российского общества.
Творчество Муравьева было просветительским и миссионерским, обращенным к представителям всех слоев русского общества, в первую очередь к образованному. Были люди, которые не имели представления о полноте православной веры, церковной жизни, не понимали православного богослужения. Первым и наиболее известным произведением Муравьева стали "Письма о богослужении Восточной кафолической церкви" (1836), выдержавшие в общей сложности 14 переизданий и переведенные почти на все европейские языки. В.А. Воропаев установил, что именно это произведение Муравьева послужило для Гоголя важнейшим источником в работе над "Размышлениями о Божественной Литургии"19. Гоголь предполагал издать свою книгу и раздавать ее всем интересующимся, т.е. ставил перед собой просветительские и миссионерские задачи.
За 1836-1842 гг. Муравьев издает еще семь книг. Это "История Российской Церкви" (1838), "Изложение Символа веры Восточной Кафолической Церкви" (1838), "Первые годы христианской Церкви" (1839), "Письма о спасении мира Сыном Божиим" (1839), "Первые четыре века христианства" (1840), "Правда Вселенской Церкви о римской и прочих патриарших кафедрах" (1841), "Священная история" (1842). Эти произведения Муравьева направлены на более глубокое изучение духовных основ русской культуры в современном ему
18 Казанский П.С. Указ. соч. С. 8.
19 См.: ГогольН.В. Собр. соч.: В 9 т. Т. 6. Духовная проза, критика, публицистика. М., 1994. С. 530-531.
обществе. "История Российской Церкви" и "Изложение Символа веры." были написаны Муравьевым по заданию Духовно-учебного управления при Св. Синоде и были признаны в качестве учебников Министерством народного просвещения.
С 1990 г. началось переиздание произведений Муравьева, некоторые из которых не имеют указателей, комментариев, биографических справок об авторе, пестрят грубыми ошибками. Давно назрела потребность начать планомерное изучение и публикацию архивных материалов, связанных с жизнью и трудами писателя. И конечно, необходимо включать произведения Муравьева в преподавание курсов русской культуры и истории, катехизации, истории церквей, апологетики, сравнительного богословия и многих других.
В Праге наши соотечественники, создавшие перед Второй мировой войной для своих детей и учеников уникальную Славянскую библиотеку, старательно собрали практически все произведения Муравьева. Их потомки, чудом выжившие, берегут книги Муравьева как свое национальное достояние. А к нам могут быть обращены слова Андрея Николаевича Муравьева, взятые из его раннего стихотворения: "Неблагодарные потомки, / Вы позабыли об отцах!"
Церковная беллетристика Гоголя и Муравьева - этот золотой запас нашей словесности - органично сочетает богословское и художественное начала. Современная педагогика должна использовать благотворное воздействие, оказываемое миром образов этих произведений.
Список литературы
Воропаев В.А. Монастырь Ваш - Россия! // Гоголь Н.В. Духовная проза. М., 1992.
Гоголь Н.В. Духовная проза. М., 1992. Гончаров И.А. Обломов. М., 1958.
Дунаев М.М. Вера в горниле сомнений. Православие и русская литература в
XVП-XX веках. М., 2003. Записки о жизни Николая Васильевича Гоголя / Подг. изд. П. А. Кулиша: В 2 т. Т. 1. СПб., 1856.
Казанский П.С. Воспоминание об Андрее Николаевиче Муравьеве // Душеполезное чтение. 1877. Март. С. 8. Отд. оттиск. Манн Ю.В. Гоголь Николай Васильевич // Русские писатели: 1800-1917: Биографический словарь. Т. 1. М., 1989. Муравьев А.Н. Знакомство с русскими поэтами. Киев, 1871. Смирнова-Россет А.О. Дневник. Воспоминания. М., 1989. (Лит. памятники).
