CC BY
75
В целом же, обе стратегии можно (и нужно) сочетать. Например, в первом приближении использовать альтметрический инструментарий, а затем уточнять и конкретизировать состав элит с помощью функционалистской техники экспертного опроса. Думается, что выбранный подход позволяет получить массу интересных данных не только о политической элите России, но и составе высшей политической элиты стран постсоветского пространства [2].
Литература
1. Абрамов A.B. Политическая элита как высшая политическая страта общества: подходы и исследовательские стратегии. // Вестник Московского государственного областного университета. - Серия «История и политические науки». 2009. № 4, с. 142-146.
2. Егоров В.Г. Постсоветское пространство как предмет научного осмысления // Обозрева-тель-Observer. 2011. № 9, с.48-59.
3. Итог: назад в будущее // Коммерсантъ Власть. 2012. № 4. URL: http://www.kommersant.ru/doc/1857130 (дата обращения: 1.10.2012).
4. Рейтинг влияния 100 ведущих политиков России в 2011 г. Агентства политических и экономических коммуникаций - URL : http ://blackseafleet-21. com/news/19-01-2012_rej ting-vliianiia-100-veduschih-politikov-rossii-v-2011-g (дата обращения: 1.10.2012).
5. Федорченко С.H. Развитие политического режима тандемократии в России. // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2010. Т. 3. № 1, с. 114-126.
6. VIP-Парад 2011 // ВЦИОМ: Всероссийский центр изучения общественного мнения. Пресс-выпуск № 1922. - URL: http : //wci от. ru/index. php? i d=45 9&uid= 112289 (дата обращения: 2.10.2012).
К вопросу о возможности сопоставительного анализа фрагментов языковых картин мира (на примере понятия «возраст» в русском, английском и французском языках)
к.ф.н. Щербо П. А. Университет машиностроения 8 (495) 674 23 70, [email protected]
Аннотация. Определяется методология изучения логической взаимосвязи мышления и языка. Указывается место и характер концепта «возраст» в языковых картинах мира носителей английского, французского и русского языков. Рассматриваются лексемы, обозначающие понятие «возраст» в английском, русском и французском языках. На базе лексикографических источников проводится анализ семантической структуры русской лексемы «возраст» и ее английского и русского эквивалентов.
Ключевые слова: мышление, язык, языковая картина мира, лексическое поле, антропоцентризм, концепт, вербализация. Проблема понимания и методологии изучения языковой картины мира связана с проблемой отношения категорий мышления к категориям языка. Мышление является высшей формой отражения действительности и орудием познания материального мира, но объективной материальной оболочкой, в форме которой существует мышление, является язык. Сознание существует реально, практически в форме языка, язык же представляет собой материальное обнаружение мысли. Однако ошибочно предполагать, что язык только регистрирует уже сформированные без помощи языка мысли и закрепляет их в звуках. Язык есть средство самого мыслительного процесса, реальность этого процесса. [Колшанский, 2012, с. 16-18]. Мышление в форме понятий, суждений и умозаключений представляет собой копию действительности, но язык, будучи сложной системой организованных по определенным законам фонетики, морфологии, синтаксиса и т.п. элементов, нельзя назвать отражением действительности. Таким образом, язык не соотносится непосредственно с физическим миром, а остается только формой проявления мышления.
Некоторые языковеды и логики (Ш. Балли, А. С. Ахманов) обращают внимание на то, что язык выражает не только мысли, но и эмоции, волю, чувства и что поэтому его можно считать непосредственным отражением этих психических процессов. Все же чувства и воля выражаются языком не непосредственно, а через мысли и понятия, так как не всякая неосознанная рефлекторная реакция человека превращается в языковой элемент. Для выражения в языке эмоций существуют различные по характеру, но в одинаковой мере осмысленные формы (лексические, интонационные, грамматические, синтаксические). И только некоторые звуки, не включаемые в качестве упорядоченных форм в систему языка, остаются непосредственным выразителем чувств человека помимо сознания - это, например, междометия.
Существует точка зрения, что мышление может непосредственно раскрывать свое содержание в других средствах, например в формулах, математических знаках, чертежах и рисунках. Однако эти символы имеют вторичное происхождение, существуя на базе языка и заключая в себе значение, которое может быть расшифровано языком. Связь символов, в том числе математических, с естественным языком есть связь второго порядка, не затрагивающая непосредственно проблему единства языка и мышления. К этому же разряду внешних, сопровождающих язык средств, относят и жесты, и ситуацию общения, и т. п.
Непосредственность связи языка и мышления обнаруживается в том, что между ними нет ничего среднего, промежуточного. И необходимо учитывать, что, говоря о языке как непосредственной действительности мысли, имеется в виду не тот или иной конкретный язык, а язык вообще, как таковой. Всеобщие закономерности, управляющие развитием мышления и языка, свойственны не какому-либо одному языку конкретного общества, а едины для человеческого языка вообще.
Мышление народов, говорящих на различных языках, едино по своей сущности, следовательно, различные языки должны содержать некоторые всеобщие признаки. Особенности развития каждого конкретного языка самобытны, но все же они не выходят за пределы универсальных категорий языка вообще. Этот факт общности делает возможным сравнительное изучение как самих языков, так и языковых картин мира.
При обсуждении проблемы отношения логических категорий мышления и структуры языка в истории языкознания и философии не было ни одной школы, которая не высказалась бы со своих позиций. От В. Гумбольдта и до современных этнолингвистов ученые пытались и продолжают пытаться выдвигать гипотезы, объясняющие факты различия языков в их взаимоотношении с духовным миром человека и общества.
Одной из теоретических предпосылок сопоставления фрагментов трех языковых картин мира в рамках настоящей статьи является гипотеза лингвистической относительности — предположение, выдвинутое в работах Э. Сепира и Б. Уорфа, согласно которому процессы восприятия и мышления обусловлены этноспецифическими особенностями языка. Те или иные языковые конструкции и словарные связки, действуя на бессознательном уровне, приводят к созданию типичной языковой картины мира, которая присуща носителям данного языка и выступает в качестве схемы для каталогизации индивидуального опыта [Радченко, 2005, с. 99-101]. Язык обусловливает способ мышления говорящего, а способ познания реального мира зависит, таким образом, от того, на каких языках мыслят соответствующие субъекты познания.
Однако, применяя такой подход, в данной работе исключается подмена лингвистического анализа языковой системы анализом соотношения языковых средств с восприятием мира носителями языков. Вместо того чтобы обнаруживать и объяснять в языках разнообразие средств выражения, можно увлечься и отождествить эти языковые средства с формой существования мира, в результате ложно представив само отношение языка и действительности. При изучении семантики лексических единиц, им не присваивается абсолютный статус и не утверждается, что они характеризуют явления объективного мира.
Другая предпосылка настоящего исследования заключается в том, что существует возможность представления модели мира через комплекс семантических полей. Именно словарь языка, то есть набор лексем, организованных полевым способом, оказывается наиболее ре-
презентативным. По Т.В. Цивьян, полевый принцип семантической организации лексики обусловливает характер языка как универсального кода модели мира [Цивьян, 2005, с. 53]. Действительно, реконструкция той или иной языковой картины мира осуществляется на синхронической основе и предполагает в идеале охват всей содержательной стороны и всех подсистем описываемого языка. Но наибольшими «мировоззренческими» возможностями обладает лексическая система языка. В статье принимается точка зрения о том, что концепция языковой картины мира является подчеркнуто словоцентрической и центральное место в ней занимает категория «вербализация мира», и, соответственно, образ языковой картины мира выглядит по преимуществу как система лексических полей.
Важно, что языковой картиной мира называют не только отраженные в категориях языка и осуществляемые средствами языковой номинации представления данного языкового коллектива о строении, элементах и процессах действительности, а еще и целостное изображение самого человека и его внутреннего мира. Антропоцентричность картины мира, таким образом, выражается в ее ориентации на человека. Осваивая и классифицируя мир, человек исходит из себя как точки отсчета. В частности, обозначения времени и связанных с ними категорий относительны: зависят от того, куда помещает себя человек в определенной ситуации [Маслова, 2004, с. 64].
Объективно в картине мира концепт «возраст» оказывается неотделимым от концепта «время». Феномен времени неизменно присутствует в картине мира человека: время оказывается осязаемым, физически присутствует в виде преобразований различных свойств или состояний. Именно отрезками физического времени фиксируется «возраст», то есть фазы существенных изменений, и определяется место человека во времени. Поэтому слово «возраст» во всей совокупности своих современных значений аккумулирует опыт и знания, которые были получены на протяжении развития человечества и связаны с пониманием носителями языка феномена «время». Соответственно, концепт «возраст» входит в рамки более общего концепта «время» и отражает определенный фрагмент картины мира, в то время как слово «возраст» является вербализацией этого фрагмента, то есть концептом вербализован-
По А.Я. Гуревичу, все составляющие картину мира концепты можно разделить на две группы. В первую входят «космические», философские категории, которые он называет «универсальными категориями культуры» и к которым относятся концепты «время», «пространство», и др. Вторую группу он называет «социальные категории», например «свобода», «право», «богатство» и т.д. [Цит. по: Маслова, 2004, с. 51]. В рамках этой классификации понятие «возраст» можно считать социальной категорией. Ведь его значение различается в зависимости от эпохи и типа культуры.
В работах таких авторов, как Ю.Д. Апресян, Н.Д. Арутюнова, А. Вежбицкая, A.A. Зализняк, И.Б. Левонтина, Е.В. Рахилина, Е.В. Урысон, А.Д Шмелев, Е.С. Яковлева выделяются особые «лингвоспецифичные» концепты, которые характерны для данного языка и обладают двумя свойствами: они выражают наиболее важные для данного языка и культуры идеи и таким образом становятся «ключевыми» для понимания данной картины мира. Такие слова плохо переводятся на другие языки: переводной эквивалент либо вообще отсутствует, либо имеется, но не содержит именно тех компонентов значения, которые являются специфичными для данного слова в языке-оригинале. В данном исследовании делается предположение, что концепт «возраст» не может быть признан лигвоспецифичным.
Концепты «время», а значит, и «возраст» выделяются как основополагающие в любой языковой картине мира. «Время» и «возраст» фигурируют в системе бинарных оппозиций, из которых, по утверждению Т.В. Цивьян, в содержательном плане состоит модель или картина мира. Набор этих оппозиций включает пары противопоставленных друг другу признаков, имеющих соответственно положительные и отрицательные значения. Эти оппозиции связаны со структурой времени (день/ночь, свет/мрак, лето/зима и т.п.) и с социальными категориями в разных значениях - возрастных, генеалогических, общественных - (мужской/женский, старший/младший, и т.п.) [Цивьян, 2005, с. 18, с. 6].
Параллельный анализ структуры модели мира и структуры языка обнаруживает соответствие набора универсальных семиотических оппозиций модели мира набору языковых (лексико-семантических, грамматических) категорий, что предполагает взаимодействие в обоих направлениях: от языка к модели мира и от модели мира к языку [Цивьян, 2005, с. 9]. Показательной является, например, такая оппозиция, как прошедшее/настоящее/будущее в картине мира и система времен в языке. Исходя из этого, в статье отождествляются понятия «картина мира» и «языковая картина мира».
Изучая метафору и ее антропоцентрический характер, Дж. Лакофф и М. Джонсон выдвигают тезис о том, что феномен времени получает осмысление относительно человека. Путем анализа согласованной системы метафор, отражающих концептуализацию времени, Дж. Лакофф и М. Джонсон делают вывод, что «существует два способа понимания времени: в одном случае мы движемся, а время стоит неподвижно; в другом - время движется, а мы неподвижны» [Лакофф, Джонсон, с. 70-71]. Такая структура концептуализации представляет собой часть нашего обыденного языка, а способ антропоцентрического описания времени настолько привычен, что мы его не замечаем.
Т.В. Цивьян тоже вписывает временные категории в антропоцентрическую картину мира. За точку отсчета берется не имманентное время, а положение человека во времени. Временные оппозиции свет/тьма, день/ночь, а также концептуализация понятий «год», «век» и «эпоха» основываются на понимании срока, отпущенного человеку. На то есть основание: для адекватной ориентировки в мире человеку необходимо осознавать себя в данный момент, в данном месте. А так как основной единицей времени для человека является его собственный век (течение его жизни от рождения через брак до смерти), то временной оттенок проступает в таких лексемах, как «младенец», «юноша/девушка», «мужчина/женщина», «старик/старуха», «жених/невеста», «муж/жена», «вдовец/вдова» [Цивьян, 2005, с. 122].
Антропоцентрический характер представления картины мира в любом языке дает возможность и основание для сравнения и выделения особенностей вербализации входящих в ее состав концептов в системе английского, русского и французского языков.
Концепт «возраст» вербализуется в английском языке лексемой "age". Данный звуковой комплекс в его современном виде и значении был впервые письменно зафиксирован в среднеанглийском периоде. По данным этимологических словарей, первые письменные упоминания относятся приблизительно к XIII веку [ODEE; OED], Оксфордский словарь английского языка [OED], помимо самой ранней фиксации в XIII веке, в 1297 году, в текстах Р. Глоука (R. Glouc), указывает еще на несколько источников, относящихся к XIV веку: около 1325 года в стихах Е.Е. Аллита (Е.Е. Allit) и ок. 1384 - Чосера (Chauser), а также в 1330 году в летописи Р. Брюнна (R. Brunne). Следует обратить внимание, что в своем наиболее раннем употреблении (1297 г.) слово "age" (возраст) имело значение «период или отрезок истории человечества большой протяженности, связанный с жизнью и деятельностью выдающихся людей или с характерными чертами развития общества и культуры» [OED], Из чего можно сделать вывод, что первоначально концепт "age" (возраст) понимался исторически. Кроме этого общего значения, выделялось еще значение «период времени, современный жизни ко-го-либо или чего-либо; поколение, к которому кто-либо принадлежит», а также значение «преклонный возраст, поздняя часть жизни, когда физические признаки увядания становятся явными» (как в летописи Р. Брюнна - R. Brunne). Появившееся в XIV веке значение «время, прожитое животным, растением, срок или продолжительность существования чего-либо в его настоящей форме или состоянии» (как в стихах Е.Е. Аллита - Е.Е. Allit, и Чосера -Chauser), в настоящее время выделяется как первоначальное и наиболее общее.
Своим происхождением современное английское слово "age" (возраст) обязано, по-видимому, старофранцузскому языку, в котором существовало еще в XI веке и имело форму aäge, eäge или более раннюю - edage, в провансальском языке - atge. Состоявшее из трех слогов старофранцузское слово уже в самых ранних фиксациях в среднеанглийском языке было двусложным, хотя в XV веке в произведениях Какстона (Caxton) и была сделана попытка восстановить французское написание - eage, aage [OED], В свою очередь, в староф-
ранцузский слово пришло предположительно из народной латыни [CED; Р; ODEE; OED; WTNID], Галло-романское слово setâticum, пришедшее из народной латыни, обозначало «возраст» и образовалось от латинской основы aetât-, setas-, происходившей от более древней sevurn - «возраст», «время» [ODEE], «продолжительность жизни, существования» [Р]. Однако происхождение английского "age" (возраст) не трактуется однозначно. Универсальный словарь английского языка Н. Бэйли (Bailey N.) указывает на вариант происхождения от саксонского языка, где существовала форма al>a, обозначавшая «всегда» [В].
Французское "âge" (возраст), как уже было упомянуто, происходит от существительного классической латыни setas, означающего «длительность жизни», с более ранней формой в народной латыни setâticum, восстановленной по фонетическим законам. Классическое же setas, в еще более ранней предположительной форме sevitas, восходит к слову sevus, означающему «бесконечность, вечность, продолжительность», которое на самой ранней стадии было противоположно по смыслу слову tempus (время) с точечным, моментальным значением [Pic],
Первая фиксация слова в форме eage относится к 1080 году в «Песне о Роланде» (Chanson de Roland). В XII в. фиксируется форма aage, которая существует вплоть до XVI века. Затем в результате фонетических изменений к XVII в. слово приобретает форму âge, в которой и существует до настоящего времени [GrL].
По письменным источникам известна также и историческая эволюция значения слова, т.е. наполнение его смыслами. В 1100 году зафиксировано значение «человеческая жизнь, взятая во всей своей длительности» (Chanson de Roland). В 1160 г. - «время, истекшее с момента рождения человека» (в произведениях Wace, Roman de Rou; Chrét. de Troyes, Chevalier au Lion). В 1188 г. - «определенный период жизни человека»; сначала только âge adulte, majorité - взрослый возраст, совершеннолетие (Partonopeus de Blois), а затем (1260 г.) и âge mûr - зрелый возраст, зрелость (Ph. de Novare, Quatre Ages de l'Homme). В 1267 г. по аналогии с периодом жизни человека появляется значение «исторический период» (Brunetto Latini, Li Livres dou trésor) [Tr],
Очевидным является факт, что концепт «возраст» на ранних этапах его осмысления в рамках английской и французской языковых картин мира представлялся как описание жизни во всей ее продолжительности, длительности и даже вечности, отождествляясь с понятием «время» как таковым.
Анализ данных этимологических словарей о происхождении русского слова «возраст» выявляет, что оно было заимствовано из старославянского языка и впервые появилось в Остромировом евангелии 1056 года в форме «въздрастъ» (безаффиксальное образование от древнеславянского глагола «въздрастити») [Ср]. Более позднее среднерусское «взроет» от глагола «взростити» зафиксировано в известном словаре В.И. Даля.
Полагают, что слово «возраст» образовано с помощью суффикса - «тъ» от глагола «възрасти» (вырасти), префиксального производного от «расти». Общеславянское слово «расти» в свою очередь восходит к древнерусскому «рости», изменившемуся в произношении и написании под влиянием «аканья». Древнерусское «рости» развилось из общеславянского orsti, восходящего далее к ordti, имеющему тот же корень, что и слова «род» (людской) и «рост». Преобразование dt>tt>st в результате диссимиляции дало ordt-ti>orst-ti>orsti; а сочетание «or» изменилось у восточных славян в «ро». Корень ord- соответствует латинскому arduus (высокий), древнеирландскому ard (высокий, большой) и албанскому rit (расту) [ЭСРЯ; Ш,И,Ш; Ф].
Следует заметить, что в отличие от Н.М. Шанского, который полагает, что корень ord-соответствует латинскому arduus и древнеирландскому ard, M. Фасмер считает эти корни родственными. Установить правоту ученых в рамках настоящей работы не представляется возможным.
Важно, что всеми исследователями признается отглагольное происхождение русского слова «возраст» при помощи приставки «въз-» (възрасти). В современном языке этой приставке могут соответствовать префиксы «воз-» и «вз-». Приставка «вз-» в глаголах обознача-
Раздел 4. Гуманитарные h социально-экономические науки, ет направление действия вверх; доведение действия до какого-либо состояния, предела; быстрое возникновение, наступление действия, состояния и др. Ее значения совпадают со значениями приставки «воз-», которая образует глаголы направленности действия вверх, на поверхность; собственно совершения, предела действия; начала действия и др. [0,Ш]. Глаголу же «вьзрасти» приставка могла придавать оттенки как начала действия (начать расти), так и достижения предела его (дорасти, вырасти). На этом основании трудно сказать какой именно из современных приставок соответствовала «въз-», очевидно лишь то, что она развилась в «воз-».
Таким образом, процессуальное, глагольное понимание концепта «возраст» в языковой картине русского языка отличается принципиально от статичного, отождествляемого с вечностью характера английского "age" и французского "âge". По времени первой письменной фиксации наиболее поздним является английское "age" (XIII в.) по сравнению с русским «возраст» (XI в.) и французским "âge" (XII в.). Объяснить это можно тем, что в английский слово пришло из французского, а вот в славянских языках развивалось независимо и, по-видимому, занимало в обиходе людей и в осмыслении ими действительности более важное место.
При рассмотрении наиболее общих, прямых значений этих слов без учета метафорического переосмысления значений, а также специальных, терминологических значений, установленных в геологии, биологии и других отраслях знания, в исследуемых языках можно выделить несколько значений лексем "age", «возраст» и "âge". Анализ толкований современных значений слов "age", «возраст» и "âge" приводит к заключению, что в трех соответствующих современных языковых картинах мира они почти полностью совпадают по значению и наполняются двумя общими смыслами: 1) время существования, которое понимается как количество прожитых лет с момента рождения кого-либо или с момента появления, возникновения, зарождения чего-либо; и 2) определенная ступень развития, определенный период существования кого-нибудь или чего-либо в рамках между предыдущим и последующим периодами.
Будучи многозначными, английское, русское и французское слова, обозначающие «возраст», входят в соответствующих языках сразу в несколько синонимических рядов, или парадигм. В данных рядах есть и семантические синонимы, которые оттеняют разные стороны обозначаемого явления, и стилистические, которые дают различную оценочную характеристику этого явления. Сопоставив данные анализа словарных дефиниций и количество синонимов в каждом из значений, получаем, что во всех трех языках синонимичные слова и словосочетания в общих значениях слов "age", «возраст» и "âge" почти идентичны. Кроме одного случая: в отличие от французского английский и русский языки выделяют такое значение, как «поздний этап жизни, преклонные года», причем в английском в этом значении имеется наибольшее число синонимов. То есть этот фрагмент языковой картины мира представлен наиболее дискретно именно в английском языке. Второй отличительной чертой концептуализации понятия «возраст» в английском языке является то, что в объеме значения данного вербализованного концепта выделяется оттенок «неопределенно долгий отрезок, период времени». Ни французский, ни русский языки такого значения слов "âge" и «возраст» не выделяют.
В результате анализа особенностей концептуализации понятия «возраст» в системах английского, русского и французского языков было получено подтверждение тезиса о том, что существующие в сознании человека системы понятий, а следовательно, и особенности его мышления до известного предела зависят от того конкретного языка, носителем которого этот человек является.
Благодаря анализу происхождения слов "age", «возраст» и "âge" появилась возможность предположить, что в сознании русскоговорящего человека данный концепт представлен несколько иначе, то есть процессуально, по сравнению со статическим, протяженным образом данного понятия в языковой картине мира носителей английского и французского языков.
В ходе сопоставления толкований слов "age", «возраст» и "âge" был выявлен антропоцентрический характер концептуализации феноменов «время», то есть через «возраст» человека. Во всех трех языках длительные отрезки, периоды времени понимаются через продолжительность жизни человека: в значении «период времени, современный жизни кого-либо или чего-либо; поколение, к которому кто-либо принадлежит» с соответствующим синонимом, обозначающим «поколение». А также показательным является во всех трех языках перенос значения «период, этап жизни человека» на течение исторического времени, выражающееся в отдельном значении «эпохи, периоды в истории человечества, а также в истории Земли». То есть свойства и отношения действительности идентифицируются не в терминах ее внешних смысловых форм, а в особенностях антропо- и социоморфных значений.
Литература
1. A concise Etymological Dictionary of modern English. (CED) - by Ernest Weekley, M.A. -New York: E.P. Dutton and Company, 1924. - 983 p.
2. Bailey N. An Universal English Dictionary. (B) - Georg Olms Verlag Hildesheim. New York, 1969.-655 p.
3. Cassell's English Dictionary. (Cs) - revised & enlarged by Arthur L. Hayward and John J. Sparkes, - Cassell, London, 1969. - 1347 p.
4. Crabb G. Crabb's English Synonyms. (Cr) - London and Henley. Routledge & Kegan Paul. Redwood Burn Limited Trowbridge & Esher, 1979. - 716 p.
5. Du Chazaud H.-B. Dictionnaire des synonymes. (DCh) - Paris: Les usuels du Robert, 1988. -516 p.
6. Genouvrier E., Désirât C., T. Hordé. Nouveau dictionnaire des synonymes. (G,D,H) - Paris: Larousse, 1994. - 741 p.
7. Grand Larousse de la langue française. (GrL) - en 7 volumes, sous la direction de L.Guilbert, R.Lagane, G.Noibey. - Paris: Larousse, Tome premier. - 736 p.
8. Partridge E. Origins. An Etymological Dictionary of modem English. (P) - London, 1990. -1745 p.
9. Picoche G. Dictionnaire étymologique du français. (Pic) - Paris: Les usuels du Robert, 1979. -827 p.
10. Robert P. Le grand Robert de langue française. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. - deuxième édition revue par A.Rey. (R) - Paris: Le Robert, 1989, Tome I -1001 p.
11. The Oxford Dictionary of English Etymology. (ODEE) - Oxford University Press, Elly House. London, Glasgo, Tokio, 1969. - 1024 p.
12. The Oxford English Dictionary. - being a corrected re-issue with an Introduction, Supplement and Bibliography of A New English Dictionary on Historical principles; edited by James A.H. Murray, Henry Bradley, W.A. Craigie, C.T. Onions. Vol. 1: A-B. (OED) - Oxford: At the Clarendon Press, 1933. - 1240 p.
13. The Random House Dictionary of the English language. - 2nd edition, unabridged; Ed. in Chief Stuart Berg Flexner, Man. Ed. Leonore C. Hauck. (RHD) - New York: Random House, 1983. -2214 p.
14. The Synonym Finder. - revised by Laurence Urdang, Ed. in Chief and Nancy Laroche, Man. Ed. (SF) - Rodale Press, 1979. - 1355 p.
15. Trésor de la langue française. Dictionnaire de la langue du XIXe et du XXe siècle. (Tr) - sous la direction de P. Imbs. - Paris: Edition du Centre National de la recherché scientifique, 1973, Tome II. - 987 p.
16. Watson E. Synonyms and Antonyms. (W) - Delhi: Hind Pocket Books, 1983. - 149 p.
17. Webster's New Dictionary of Synonyms. (WNDS) - Springfield, Mass., U.S.A.: G&G. Mer-riam Company Publishers, 1978. - 909 p.
18. Webster's New Universal Unabridged Dictionary. Deluxe 2nd edition. (WNUUD) - New York: New World Dictionaries/Simon and Schuster, 1972. - 2129 p.
19. Webster's Third New International Dictionary of the English language. - unabridged; Ed. in
Chief Philip Babcock Gove, Ph. D. and the Merriam-Webster editorial staff. (WTNID) -Springfield, Mass., USA.: Kónemann, 1993. - 2662 p.
20. Ахманов А. С. Логические формы и их выражение в языке // Мышление и язык - М.: 1957.
21. Балли Ш. Общая лингвистика и вопросы французского языка - М.: УРСС, 2001.
22. Большой толковый словарь русского языка. Под. ред. С. А. Кузнецова. (БТСРЯ) - СПб: Норпринт, 2006. - 1535 с.
23. Закирова Е.С. Профессиональная языковая картина мира с позиции антрополигвистики. -Alma mater, Вестник высшей школы №6 июнь 2012, - М., 2012, с. 93-96.
24. Колшанский Г. В. Логика и структура языка. Изд. 3-е. - М.:Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2012.
25.Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем: Пер. с англ. / Под ред. и с предисл. А Н. Баранова. (Л,Дж) - М.: Едиториал УРСС, 2004. - 256 с.
26.Маслова В.А. Лингвокультурология. Учебное пособие для студентов высших учебных заведений. (М) - М.: Издательский центр «Академия», 2004. - 208 с.
27. Ожегов С.И. Словарь русского языка. Изд. 6-е. (О) - М.: Советская энциклопедия, 1964. -900 с.
28. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка / Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. - 4-е изд., дополненное. (0,Ш) - М.: ООО «ИТИ Технологии», 2003. - 944 с.
29. Радченко О.А. Язык как миросозидание. Лингвофилософская концепция неогумбольдти-анства. (Р) - М.: Едиториал УРСС, 2005. - 312 с.
30. Русский семантический словарь. Под ред. Н.Ю.Шведовой. Т.III. (РСС) - М.: Азбуковник, 2003.-630 с.
31. Словарь русского языка. Под ред. А.П.Евгеньевой. Т. I. (СРЯ) - М.: Русский язык, 1981. -696 с.
32. Словарь современного русского литературного языка. Под ред. В.И. Чернышова. Т.П. (ССРЛЯ)-М.-Л., Академия Наук СССР, 1951.- 1393 с.
33. Словарь современного русского языка. Под ред. К.С.Горбачева. Т. II. (ССРЯ) - М.: Русский язык, 1991. - 958 с.
34. Словарь сочетаемости слов русского языка. Под ред. П.Н.Денисова, В.В.Морковкина. Изд. 2-е (С С СРЯ) - М.: Русский язык, 1983. - 685 с.
35. Срезневский И.И. Словарь древнерусского языка. Репринтное издание Т. I. (Ср) - М.: Книга, 1989.-680 с.
36. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. T.I. (Ф) -М.: Прогресс, 1986. -573 с.
37. Цивьян Т.В. Модель мира и ее лингвистические основы. Изд. 2-е, доп. (Ц) - М.: КомКни-га, 2005.-280 с.
38. Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. (Ш,И,Ш) - М.: Просвещение, 1975. - 542 с.
39. Этимологический словарь русского языка. Под ред. Шанского H.M.T.I, вып.З. (ЭСРЯ) -М.: Издательство Московского университета, 1968. - 283 с.
40. Яковлева Е.С. К описанию русской языковой картины мира // Русский язык за рубежом. (Як) - 1996. № 1-2-3. - С. 47-56.
Проблемы правового регулирования инновационной деятельности
в современной России
к.ю.н. доц. Медянкова Е.В., к.э.н. доц. АленинаЕ.Э.
Университет машиностроения Medyankoval 1 Kcijyandex. ru, 89035845 732
Аннотация. Правовое регулирование общественных отношений является одной из основных функций государства. Однако сложность отношений в области инно-
