CC BY
202
УДК 321
Вестник СПбГУ. Сер. 6. 2016. Вып. 1
О. Д. Сафонова
К ВОПРОСУ О ВОЗМОЖНОСТИ ИЗМЕНЕНИЯ
СОЦИАЛЬНОЙ ФУНКЦИИ ГОСУДАРСТВА В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ
Статья призвана еще раз обратить внимание на возможную трансформацию одной из важнейших внутренних функций суверенного государства — социальной функции. Вместе с отечественными и зарубежными исследователями автор поднимает актуальный вопрос: превращается ли социальная политика в приоритетное направление государственной деятельности в процессе глобализации или зависит от политической и экономической ситуации? Каким образом национальное государство может сохранить свою доминирующую роль в обеспечении социально-экономических прав личности и в то же время в эпоху глобализации отказаться от государственного патернализма в социальной сфере? Развитие экономики уходит из-под национально-государственного контроля, в то время как социальные последствия этого процесса — безработица, миграция — накапливаются в системе национального социального государства. И если принуждение и капитал были когда-то основой для формирования национальных государств, то сейчас можно отметить и обратную тенденцию: принуждение и капитал являются основой для формирования общего единого глобального пространства. Библиогр. 55 назв.
Ключевые слова: национальное государство, социальная политика, социальная функция государства, глобализация, капитал, принуждение.
O. D. Safonova
ON THE QUESTION OF POSSIBILITY OF CHANGES OF THE SOCIAL FUNCTIONS OF THE STATE IN THE PERIOD OF GLOBALIZATION
This paper aims to draw attention once again to the possible transformation of one of the most important internal functions of a sovereign state - the social function. Together with domestic and foreign researchers the author raises the pressing question - whether social policy is transformed into a priority activity of the state in the globalization process or depends on the political and economic situation. How can the national government ensure its dominant role in the socio-economic rights and at the same time in the age of globalization abandon state paternalism in the social sphere? Economic development goes from the national government control, while the social consequences of this process — unemployment, migration - are accumulated in the national welfare state. And if coercion and capital were once the basis for the formation of nation-states, it is now possible to note the opposite trend. Coercion and capital are the basis for the formation of a common single global space. Refs 55.
Keywords: national state, social policy, the social function of the state, globalization, capital, coercion
Понятие «функции государства» не только одно из фундаментальных в теории государства, но также и дискуссионное1. Теоретическая и практическая значимость данной проблематики предопределяется тем, что эффективность деятельности любой социальной организации зависит непосредственно от того, насколько точно
Сафонова Ольга Диомидовна — кандидат политических наук, доцент, Санкт-Петербургский государственный университет, Российская Федерация, 199034, Санкт-Петербург, Университетская наб., 7/9; odsafonova@rambler.ru
Safonova O. D. — PhD, Associate Professor , St. Petersburg State University, 7/9 Universitetskaya nab., St.Petersburg, 199034, Russian Federation; odsafonova@rambler.ru
1 Об эволюции функций, о развитии и изменении функции под воздействием как содержательных и формальных характеристик государства, так и развивающейся внешней среды см.: [1-7] и др.
© Санкт-Петербургский государственный университет, 2016
56
и четко выявлены ее функции. В общем виде можно разделить функции государства на внутренние и внешние. К внешним относятся: отстаивание национальных интересов на международном уровне, сотрудничество с другими государствами, организация обороны и охрана государственной безопасности. Внутренние функции государства — это основные направления его деятельности по управлению внутренней жизнью общества. К внутренним функциям в зависимости от сфер общественной жизни, которые являются объектами государственного воздействия, можно отнести: экономическую, политическую, социальную (социально-экономическую), фискальную, экологическую, правоохранительную и иные.
В каждом государстве перечень и содержание функций определяются совокупностью факторов внешнего и внутреннего характера, особенностями и актуальностью экономических, политических, национальных и иных проблем.
Если с экономической, политической и фискальной функцией все более-менее понятно, то с понятием «социальная функция государства» у исследователей возникают некоторые трудности [8, с. 6]. Несмотря на наличие большого числа работ, вопрос об определении и трактовке социальной функции остается дискуссионным.
Успешная деятельность государства в социальной сфере является одним из условий эффективной реализации экономической, политической и других государственных функций. Социальная функция государства в большей степени сопряжена с его экономической функцией, так как эффективность осуществления социальной функции во многом зависит от экономической политики государства, поэтому многие исследователи совмещают социальную и экономическую функции в социально-экономическую.
Проблема социальности государства напрямую связана с выполнением им социальной функции. Как правило, понятия «социальное государство», «государство всеобщего благосостояния» и «государство всеобщего благоденствия» рассматриваются как идентичные и соответственно статус социального приобретает исключительно то государство, в системе внутренних функций которого социальная функция играет ведущую роль. Анализ существующих экономических характеристик данной модели государства в промышленно развитых странах свидетельствует о том, что в число его базовых функций входит регулирование доходов и создание предпосылок для высокого качества жизни всего населения. В связи с этим к устоявшимся характеристикам социальной модели государства относятся: высокие расходы общества на заработную плату (40-60% ВВП); сбалансированные системы доходов населения, которые позволяют предупреждать высокую их дифференциацию (не более 1:10 по крайним децильным группам); развитая система социальной защиты, расходы на которую составляют не менее 20-25% ВВП; существенная доля социальных расходов в государственном бюджете на здравоохранение (7-9% ВВП) и образование (4-6% ВВП) [9, с. 105].
Теоретические представления о господствующих социальных отношениях всегда «носили либо критически исключающий смысл существующих форм связи в обществе, либо утверждающий смысл» [10, с. 3]. В рамках первых представлений получала развитие идея изменения существующих отношений, где государство изменяется и становится выразителем интересов основного производительного класса общества — пролетариата (К. Маркс, В. И. Ленин и др.). В рамках вторых развивалась идея сохранения сущностных основ господствующих отношений,
и государство здесь — основное действующее лицо в утверждении нового социального контракта, базирующегося на обязательном социальном страховании (Г. В. Лейбниц, Т. Гоббс, Ж. де Клавьер, П. де Шамюссе, Э. де Жирарден)2. Теоретическое обоснование социальная политика получает в рамках вторых представлений, где она определена как политическое воздействие, при котором рыночные отношения приобретают завершенный социальный характер. Практика ряда государств подтвердила значимость политического воздействия в форме социальной политики [10, с. 3].
Такое воздействие теоретики обосновывали по-разному, и в первую очередь это выражалось в определениях понятия «социальная политика». Ш. Фурье первым обосновал монополию государства на политическое воздействие [12]. П. Б. Струве определил объект социально-политического воздействия, релятивизм целей и идеалов субъекта политики, в соответствии с которыми осуществляется данное воздействие [13]. У В. Веддигена и А. Н. Аверина основным смыслом политического воздействия в рамках социальной политики является достижение не дифференцированного по социальным и экономическим основаниям общества [14; 15], у X. Ламперта государственное воздействие есть регулирующее средство положения индивида в пределах существующего социального порядка [16; 17], у В. А. Тор-лопова оно связано с деятельностью государства и общества по положительному преобразованию социальной сферы [18-23], у С. Н. Смирнова — с принятием политических решений, учитывающих региональные особенности социальной сферы [24], у А. И. Стребкова оно рассматривается как деятельность государства, направленная на достижение равенства в условиях сохраняющегося неравенства [25], у Дж. И. Андерсена — как целенаправленная деятельность в отношении проблем, требующих решения, у Б. Питерса — как сумма действий органов управления, оказывающая влияние на жизнь граждан, у Дж. Дьюи и Г. Лассвелла — как комплекс мер, направленных на решение возникающих проблем (см. подробнее: [26]).
Социальная модель, рамки которой определяют позицию государства по отношению к обществу (патерналистская, либеральная, социал-демократическая и т. д.) — результат, с одной стороны, эволюции комплекса факторов (экономических, правовых, религиозных и т. п.), а также традиций, специфичных для каждой страны, с другой — осознанного выбора [27, с. 27].
Период с середины XX в. до 1990-х годов можно определить как этап формирования активной государственной социальной политики. В это время государство взяло на себя ответственность за благосостояние граждан, обеспечило доступность социальной поддержки всем членам общества. Достаточно отметить, что государственные социальные трансферты в середине 1990-х годов охватывали подавляющее большинство — от 50 до 90% — населения развитых стран. В среднем по Европейскому Союзу этот показатель составлял 73%. Именно государство несет в промышленно развитых странах основную ответственность за финансирование социальной сферы. На долю государства в странах ОЭСР приходится свыше 87% всех социальных расходов [28, с. 57].
Затем постепенно в Европе начала просматриваться некоторая тенденция к свертыванию социальной деятельности государства, что связано как с проблемами роста государственной задолженности и расходов по ее обслуживанию, так
2 Подробнее см. [11].
и с конкретной конъюнктурной ситуацией в разных странах. В послевоенные годы, примерно до середины 1970-х годов, социальные расходы государства в большинстве развитых стран повышались, начиная с 1980-х годов складывается тенденция к их сокращению или стабилизации (в процентном отношении к ВВП).
Содержание, цели и задачи социальной политики государства во многом зависят от экономических возможностей страны, демографической ситуации, темпов и характера индустриализации общества, традиций и истории институтов благосостояния, расстановки политических сил и других факторов. С конца 1990-х годов в Европе нарастает критика социального государства и государства всеобщего благоденствия. Это связано с рядом причин: с экономическим грузом социальных обязательств государства, который составляет в большинстве западноевропейских стран около трети ВВП, в том числе с демографическими проблемами («старение общества»). В какой-то момент государство всеобщего благосостояния стало восприниматься как своего рода страхования компания.
В качестве мер корректировки социальной политики во многих странах развернулся поиск новых соотношений базовых принципов социальной политики, таких размеров и форм социальных гарантий, которые не подавляли бы стимулы к трудовой деятельности, не сдерживали бы рост экономики и эффективности. Примечательно, что социальные бюджеты в большинстве стран, несмотря на проведенную «ревизию», стали расти в абсолютных размерах, а во многих случаях и в относительных, поскольку прежние, даже пересмотренные, обязательства государства существенно дополняются целым рядом новых, связанных с такими явлениями, как старение населения, переход на непрерывное образование, рост безработицы, расширение миграционных потоков, неустойчивость семьи и т. д. [29, с. 128].
Отечественные исследователи социальной политики приводят ставшее уже хрестоматийным утверждение П. Розанваллона [11] о том, что во второй половине XX в. модель государства всеобщего благосостояния пережила три кризиса: экономический, идеологический и философский, которые привели к необходимости кардинального обновления и модернизации общих оснований самой концепции.
Ссылаясь на П. Розанваллона, исследователи пишут о том, что наступление утопии, при которой люди будут защищены от нужды и основных жизненных рисков, ожидавшееся уже в конце 1970-х годов, так и не случилось. Растущая с 1980-х годов безработица и появление новых форм бедности показали иллюзорность этих ожиданий. Государство всеобщего благосостояния переживало свой первый — экономический — кризис в 1970-е годы.
Второй кризис — идеологический — приходится на 1980-е годы, когда под вопрос была поставлена эффективность методов государственного вмешательства в экономику при решении социальных проблем. Особенно активной переоценке в этот период подвергались растущая бюрократизация государственного аппарата и закрытый характер принятия решений, результатом чего стала путаница приоритетов, вызвавшая кризис легитимности.
Проблемы усугубились в 1990-е годы, когда наступила новая, философская фаза кризиса. И теперь уже помимо острых проблем финансирования и управления под вопрос оказались поставлены принципы общественной солидарности и сама концепция социальных прав — концептуальные и ценностные основы модели государства всеобщего благосостояния [30; 31].
Учитывая весь предыдущий положительный и отрицательный опыт становления и развития, современное государство всеобщего благосостояния должно быть функциональным по отношению к современному рынку труда и найти возможности для регулирования негативных последствий неизбежных изменений в экономической системе. После мировых финансовых кризисов объединенная Европа подошла к осознанию необходимости глубоких изменений в своей социальной политике. Как уже отмечалось, Европе предстоит пересмотреть социальную политику и определить принципы, которые позволят по возможности безболезненно провести неизбежные реформы. Прокатившиеся в послекризисное время по ряду стран массовые выступления против неолиберальных программ «сокращения бюджетного дефицита» и урезания социальных расходов государства показывают, что реформы не будут безболезненными.
Для развитых стран главная задача в сложившейся ситуации — реконструировать систему социальной защиты таким образом, чтобы она содействовала решению проблемы занятости. В последнее двадцатилетие ХХ в. замедленный экономический рост в сочетании с открытой экономикой поставил на повестку дня вопрос стоимости труда. Социальные расходы стали рассматриваться скорее как издержки, взваленные на труд, чем как фактор экономического роста и достижения полной занятости, как это было ранее [33, с. 91].
В докладе исследователей социальной политики стран ЕС Института Европы РАН поднимается актуальный и сегодня вопрос, которым также задаются правительства европейских стран и руководящие институты Европейского Союза. Он состоит из трех частей: каким образом, уважая достижения прошлого, гарантировать социальные права в будущем и удовлетворять возникшие потребности населения в настоящем? Речь идет о пересмотре основных принципов социальной защиты, о том, как сделать сложный выбор направлений социальной деятельности. Будет ли в будущем социальная защита связана непосредственно с трудом и, таким образом, ее пользователями станут в основном наемные работники и члены их семей? При этом неизбежно возникает риск исключения из системы большой части населения, которое в этой защите нуждается. Или же, наоборот, стоит стремиться организовать всеобщую универсальную систему социальной защиты, доступную для каждого, независимо от его положения на рынке труда, и обеспечить минимальные стандарты жизни для всех? А может быть, все усилия направить на целевую помощь наиболее обездоленным членам общества [32, с. 92-93]?
«Волновая» теория исторического развития Э. Тоффлера [33], опубликованная в 1980 г., выделила в исторической феноменологии три комплексные исторических революции, прокатившиеся в виде волн глобализации технологических и социальных преобразований на земной поверхности. Последняя из этих волн, информационная, была вызвана сочетанием достижений в технологиях транспорта и коммуникации с действиями крупных развивающихся стран, которые пытались привлечь иностранные инвестиции путем открытия своих экономик для международной торговли. Таким образом, крупные экономически развитые страны будут играть большую роль в социальном, культурном и экономическом развитии других стран.
Каким образом обеспечить государствам известную долю независимости и суверенитет, установленный еще вестфальской системой международных отношений?
В работе «Принуждение, капитал и европейские государства. 990-1992 гг.» исторический социолог Ч. Тилли обращает внимание на двойственную природу результатов, достигнутых многовековыми завоеваниями и становлением государственной системы, которую создали европейцы. «С одной стороны, мы видим, что жизнь граждан в Европе умиротворяется, создаются более или менее представительные политические институты. И то и другое суть побочные продукты формирования государств, движимых задачей наращивать военную мощь. С другой стороны, мы видим, что растет разрушительная сила войны, государства все больше проникают в частную жизнь своих граждан, создаются инструменты невероятного классового контроля. ... Положительный результат не представляется возможным, если только на смену национальному государству не придут другие формы государственности. Единственное и реальное, что можно сделать, — это отвратить громадную власть национальных государств от занятий войной — к укреплению правосудия, личной безопасности и демократии» [34, с. 322]. По мнению Тилли, эра формально автономных государств прошла.
Государственный суверенитет — это политико-правовое свойство государства самостоятельно и независимо от власти других государств осуществлять свои функции на собственной территории и за ее пределами. Суверенитет государства проявляется в верховенстве государственной власти, в ее единстве и независимости в отношениях с другими государствами. Невмешательство во внутренние дела государств на протяжении XIX-XX вв. было основополагающим принципом отношений между странами. Принцип невмешательства определен в п. 7 ст. 2 Устава ООН и в таких авторитетных международных документах, как Декларация о принципах международного права 1970 г., Заключительный акт СБСЕ, Декларация ООН о недопустимости вмешательства во внутренние дела государств, об ограждении их независимости и суверенитета от 21 декабря 1965 г. и др. Сейчас же дискуссии по поводу дальнейшей судьбы национального государства становятся все более острыми. Несмотря на то что экономическая, социальная, финансовая и национальная политика государства стали объективно более уязвимы перед лицом многочисленных акторов мировой политики, государство должно продолжать решать проблемы своей безопасности, развития и качества жизни своих граждан.
Как эти действия государств сочетаются и будут сочетаться с процессом глобализации?
Глобализация как новая система мирового экономического хозяйствования без сомнения предполагает существенную трансформацию всех функций национальных государств, в первую очередь социальной функции. Ни одно направление политики не реагирует так чутко на изменения в обществе, как социальное.
Американский экономист Т. Фридман определяет глобализацию как неукротимую интеграцию рынков, государств-наций и технологий, позволяющую индивидуумам, корпорациям и нациям-государствам достигать любой точки мира «быстрее, дальше, глубже и дешевле, чем когда бы то ни было прежде» [35].
В начале 1980-х годов руководители министерства финансов США (в том числе известный разработкой «плана Брейди» Николас Брейди)3, Международного
з Николас Брейди хорошо известен как автор реструктуризации масштабных долгов развивающихся, прежде всего латиноамериканских, стран в конце 1980-х гг., долги были конверитрованы в долларовые бумаги, получившие название «облигации Брейди» (Brady bonds)
валютного фонда и Всемирного банка достигли согласия в том, что впоследствии было сформулировано как «Вашингтонский консенсус» и стало основой для мировой глобализации4. Таможенные и прочие барьеры на пути мировой торговли были названы главным препятствием для экономического роста, и глобальной целью стало устранение этих барьеров. Действующие правила таможенных процедур ВТО были приняты в 1947 г. под эгидой Генерального соглашения о тарифах и торговле (ГАТТ) — предшественника ВТО. На тот момент во многих странах действовали таможенные правила, принятые еще 100 лет назад5.
Исследователь А. И. Уткин, ссылаясь на работы П. Кеннеди, С. Хантингтона и Ф. Фукуямы, приводит четыре интерпретации мира, наступившего после окончания холодной войны. Смысл первой (по П. Кеннеди; см.: [37]) сводится к тому, что все главенствующие державы мира проходили фазу подъема, движения по плато могущества, испытывали неизбежное имперское перенапряжение и устремлялись к фатальному закату. Согласно логике истории, лидеры нашего времени, триумфаторы холодной войны не избегут подобной участи. И чем жестче — и шире — зона имперского контроля, тем быстрее наступает перенапряжение и отказ от имперской жертвенности.
Вторая интерпретация происходящего в мире после окончания глобального противостояния основана на тезисе, что цивилизация заменяет государство-нацию в качестве основного исторического фактора (по С. Хантингтону [38; 39]). Мировая космополитическая элита едина в своей вере в индивидуализм, рыночную экономику, политическую демократию — общие для Западной цивилизации понятия. Но эта историческая сила не может встать у руля главенствующего процесса — сближения стран, объединенных языком, религией, традициями, историей, — в качестве самозащиты перед лицом поглощения. Для С. Хантингтона создание единой глобальной экономико-политической системы принципиально невозможно.
Третий способ объяснения нового мира (по Ф. Фукуяме [40]) заключается в том, что глобальные экономические силы создают новый, более цельный мир, где практически нет места государствам и государственным границам.
В своей работе «Глобализация: процесс и осмысление» А. И. Уткин описывает четвертый способ объяснения мира. В этой парадигме главную роль играет скорость восприятия технологического обновления. Речь идет о мировой глобализации — цепи политических, экономических и технологических перемен, понижающих барьеры между государствами ради взаимообмена, — о порожденных ею новых законах, особенностях и феноменальных чертах [41, с. 4-6].
В. И. Пантин отмечает, что «глобальная история позволяет избежать опасной узости европоцентризма, характерного для значительной части западной и отечественной историографии, а также для многих исследований в области современных
4 «Вашингтонским консенсусом» принято называть 10 рекомендаций по реформированию мировой торговли, сформулированные в 1989 г. экономистом Дж. Вильямсоном, собравшим группу ученых-экономистов, сторонников Чикагской школы Т. Фридмана. Эти положения заняли ведущее место в глобальной политике Запада по либерализации всей мировой экономики и мировых финансов. Затем «Вашингтонский консенсус» как эталонная программа был навязан и развитым странам мира. Интересна особая направленность общественных расходов: субсидии предприятиям должны быть сведены до минимума, государственные расходы (в первую очередь) на образование и здравоохранение должны быть сокращены.
5 Подробнее см.: [36].
социальных наук; она дает возможность, в частности, выявить периодически происходящие перемещения центра мирового развития с Востока на Запад и с Запада на Восток; при этом оказывается, что Запад и Восток постоянно нуждаются друг в друге и интенсивно взаимодействуют друг с другом. Такие перемещения играют важную роль в глобальном развитии, способствуя преодолению инерции развития тех или иных мировых империй и универсальных государств, не давая окончательно утвердиться омертвляющей односторонности и исключительности, свойственной только Востоку или только Западу» [42, с. 5, 265].
Немецкий социолог и политический философ У Бек говорит о «шоке глобализации» в Германии. Одна из причин этого шока состоит в том, что, по преобладающему в Германии мнению, глобализация односторонне связывается в первую очередь с уменьшением рабочих мест для местного населения и их перемещением в страны с низкой оплатой труда — и это в то время, когда общество, несмотря на непрекращающийся экономический рост и стремительно повышающиеся прибыли транснациональных концернов, терзает массовая безработица, напоминающая безработицу в Веймарской республике. Многие страны попадают в затруднительное положение из-за социальной политики в эпоху экономического глобализма: развитие экономики уходит из-под национально-государственного контроля, в то время как социальные последствия этого процесса — безработица, миграция, нищета — накапливаются в системе национального социального государства [43, с. 31-32].
Глобализация расширяет возможности одних, создавая беспрецедентные условия для прогресса практически во всех областях деятельности человека, однако при этом зачастую ограничиваются возможности других, возникают угрозы человеческой безопасности. Глобализация интегрирует экономику, культуру, управление, но разрушает единство общества, наносит ущерб развитию некоторых государств, способствуя быстрому развитию других [32, с. 27].
Усиление внимания к социальному вопросу в конце ХХ в. можно рассматривать как реакцию общества на глобализацию. Вследствие «прозрачности» границ между государствами, оказались «перевернутыми» прежние представления о безопасности, о конфликтах и их урегулировании, о соотношении внешней и внутренней политики, о дипломатии и о других базовых проблемах политического развития стран, регионов и мира в целом. Более того, «проницаемость» межгосударственных границ сделала современный мир взаимозависимым [44]. И если принуждение и капитал стали некогда основой для формирования национальных государств, то сейчас можно отметить и обратную тенденцию: принуждение и капитал являются основой для формирования общего единого глобального пространства.
Не случайно возник такой феномен, как «евроскептицизм» — выступление против любой формы наднациональных европейских институтов, которые угрожают национальному или могут угрожать суверенитету и традиционной европейской государственной системе; против отдельных проектов Союза, в частности против введения единой валюты, европейской конституции. Весьма громко «евро-скептицизм» заявил о себе именно в ходе обсуждения проекта общеевропейской конституции в 2004-2005 гг., когда «против» высказалась значительная часть населения ряда стран ЕС (Франции, Нидерландов, Великобритании, Дании, Поль-
ши). Планировалось создание конституционного документа принципиально нового качества — первой в истории планеты наднациональной Конституции. Разразившийся тогда кризис закончился подписанием Лиссабонского договора в 2009 г. Успех «евроскептиков» на выборах в Европейский парламент в мае 2014 г. показал, что данное явление требует от политических элит Евросоюза самого серьезного внимания, поскольку налицо расхождения не только в позициях государств-членов, которые призваны работать сообща в рамках ЕС, но также в отношении к внутренней политике в правящих кругах отдельных странах. Сторонники ослабления Евросоюза и усиления полномочий национальных властей, как ожидается, получат значительное число голосов во всех 28 странах — членах ЕС: выборы стали крупнейшим многонациональным голосованием в мире, их результат повлияет на жизни 500 млн человек.
13 мая 2013 г. социологи из Pew Research Center опубликовали результаты важного соцопроса под названием «Новый больной Европы — Европейский союз». «Уровень поддержки европейской интеграции сегодня близок к историческому минимуму в большинстве стран ЕС. В 2012 г. 60% респондентов позитивно оценивали ЕС, а в 2013 г. — только 45%. Только в Германии больше половины населения поддерживает идеи наделения Брюсселя большими полномочиями для преодоления кризиса. В Британии к ЕС благоприятное отношение у 43% населения, во Франции — 41%, Италии — 58%, Испании — 46%, Греции — 33%, Чехии — 38%. С утверждением "экономическая интеграция усиливает экономику" согласны 54% немцев, только 26% британцев, 22% французов, 11% итальянцев, 37% испанцев, 41% поляков и 29% чехов. Медианное значение по Евросоюзу составляет всего 28%» [45].
Отечественные исследователи констатируют, что задача построения единого социального пространства на территории Европейского Союза еще не решена, хотя шаги к формированию «Европы граждан» осуществляются. Европейская идентичность опирается на так называемый социальный стрежень. Благодаря ему Европа стала совершенно особым цивилизационным центром, носителем качеств, которые присущи именно этому континенту. На повестку дня встал вопрос: способна ли европейская социальная модель обеспечивать социальный прогресс и способствовать сохранению европейской идентичности в XXI в. без ущерба для экономического роста и при сохранении конкурентоспособности в модернизирующемся мире [46]?
8 сентября 2015 г. Палата общин парламента Великобритании поддержала план премьер-министра Д. Кэмерона, согласно которому до конца 2017 г. будет проведен референдум о дальнейшем членстве страны в Евросоюзе. Во время выступления в парламенте в мае 2015 г. королева Великобритании Елизавета II выразила сомнения в том, что ЕС служит интересам всех членов Союза.
Исследователи отмечают, что самый проблемный момент в социальной политике современных европейских государств — то, что основной целью снижения уровня государственного регулирования (в частности, в области распределения доходов) является минимизация государственных социальных расходов и сближение моделей социальной политики, преодоление существующих различий между странами. Речь идет о том, что выравнивание должно происходить по либеральной (т. е. американской) модели. Реализация такого сценария могла бы означать серьезный разрыв с принципами социальной политики в странах Западной Европы,
снижение устойчивости экономического положения значительной части населения, а в результате стимулировать политические требования, связанные с расширением государственных социальных программ. Ответ на вопрос о том, насколько такой подход реализуется в реальной стратегии и политике стран Запада, имеет важное теоретическое и практическое значение. В целом же риск развития социальной политики по американскому типу в странах Западной Европы ограничен, учитывая социальные достижения, значительную приверженность населения ценностям справедливости и солидарности [47, с. 130, 136].
В сильной взаимосвязи с европейскими проблемами экономического и социального характера находятся глобальные проблемы: несоответствие между наиболее значимыми планетарными потребностями и возможностью их удовлетворения совместными усилиями человечества в определенный период времени. Например, большая доля современного прироста населения (в отличие от прошлых периодов) приходится на так называемые развивающиеся страны и намного превосходит их возможности в решении задач социально-экономического развития, усугубляя тем самым их отсталость. В настоящее время можно наблюдать усиление миграционного процесса, что является темой для отдельного исследования, поскольку Европейским странам предстоит найти способы разрешить целый ряд проблем, ставших особенно острыми на фоне кризиса, вызванного потоком из сотен тысяч беженцев из Азии и Африки в 2015 г. Миграционная политика, основанная на Дублинском соглашении (последняя его редакция вступила в силу в июле 2013 г.), несомненно, подлежит пересмотру.
В числе важнейших, практически глобальных проблем, относящихся к исследуемой социально-экономической тематике, можно выделить следующие:
1) сохранение мира и прекращение гонки вооружения ради экономического развития и построения, проблема обеспечения человеческой безопасности;
2) вынужденная миграция больших масс людей, обусловленная локальными военными конфликтами, появление особой категории населения — беженцев;
3) усиление неравномерности в размещении населения мира (9/10 населения Земли проживает в развивающихся странах);
4) дальнейшее развитие прав человека путем усиления личной и экономической свободы;
5) продовольственная проблема и меры по ее эффективному решению;
6) проблема экологии и устойчивого развития;
7) предотвращение отсталости развивающихся стран и проблема бедности;
8) энергетическая и сырьевая проблемы;
9) проблема развития человеческого потенциала;
10) демографическая проблема (рост населения, старение населения и безработица) [48].
В 2000 г. на Генеральной ассамблее ООН мировые лидеры провозгласили, что на заре нового тысячелетия перед ними стоят несколько амбициозных задач:
— мир, безопасность, разоружение;
— охрана окружающей среды;
— права человека, демократия, благое управление;
— защита уязвимых;
— удовлетворение особых потребностей Африки;
— укрепление ООН
— искоренение нищеты, развитие [49].
При этом существенно важное значение для международных отношений в XXI в. будет иметь ряд фундаментальных ценностей. К ним относятся:
Свобода. Лучшей гарантией прав является демократическая форма правления, основанная на широком участии и воле народа.
Равенство. Должно быть гарантировано равенство прав и возможностей мужчин и женщин в разных странах.
Солидарность. Глобальные проблемы должны решаться при справедливом распределении издержек и бремени в соответствии с фундаментальными принципами равенства и социальной справедливости.
Терпимость. При всем многообразии вероисповеданий, культур и языков люди должны уважать друг друга.
Уважение к природе. В основу охраны и рационального использования всех живых организмов и природных ресурсов должна быть положена осмотрительность в соответствии с постулатами устойчивого развития.
Общая обязанность. Обязанность по управлению глобальным экономическим и социальным развитием, а также устранению угроз международному миру и безопасности должна разделяться между народами мира и осуществляться на многосторонней основе [49].
Разумеется, социальные преобразования в глобальном масштабе возможны только при координирования усилий множества стран. Глобализация и либерализация ставят новые задачи в области социального развития. Возникают сомнения в том, что блага распределяются справедливо.
К сожалению, к сегодняшнему дню в области социального развития всеобщими мировыми усилиями удалось добиться не так много6.
По данным Центра новостей ООН, к 2019 г. количество безработных может увеличиться на 10 млн человек. Согласно докладу МОТ «Перспективы в сфере глобальной занятости и социальной сфере на 2015 год» [52; см. также 53], в ближайшие четыре года число лиц, которые потеряют работу и/или не смогут трудоустроиться, будет расти.
На сегодняшний день в мире насчитывается 201 млн безработных. К 2019 г. это число может вырасти до 212 млн. В наибольшей степени кризис занятости коснулся молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет. Глобальный уровень безработицы среди молодежи достиг в 2014 г. почти 13%.
По мнению авторов доклада, хорошая новость заключается в том, что число работающих бедняков в мире сократилось. Однако почти половина трудящихся
6 Например, в мире около половины населения подвергается угрозе заболевания малярией. В 2013 г. 198 млн человек были инфицированы, из них 584 тыс. человек скончались. В 2014 г. малярией переболели граждане 97 стран мира. Тем не менее усилия мирового сообщества позволили снизить число заболеваний на 25% в течение 2000-2013 гг., а в африканском регионе — на 31%. Партнерство Глобального фонда ежегодно мобилизует и инвестирует 4 млрд долл. США для поддержки программ, осуществляемых местными специалистами в наиболее нуждающихся странах и сообществах, направленных на ускорение победы над эпидемиями СПИДа, туберкулеза и малярии [50]. Не менее существенным остается также вклад частных лиц в борьбу с инфекционными заболеваниями (Фонд Билла и Мелинды Гейтс выделил в 2014 г. более $ 500 млн [51]).
все еще лишены возможности удовлетворить базовые потребности и работать в достойных условиях.
К тому же, согласно докладу, на 10% самых богатых приходится от 30 до 40% всех доходов в мире, а на 10% беднейших трудящихся — от 2% до 7%. В МОТ считают, что такой разрыв в доходах негативно сказывается на экономическом развитии, поскольку низкие доходы населения снижают уровень внутреннего спроса [54].
Сегодня много говорится о свободном обмене товарами, услугами и капиталом и значительно меньше — о свободе перемещения рабочей силы. В связи с этим поднимается вопрос о влиянии глобализации на занятость. В отсутствие адекватных мер проблема безработицы может стать потенциальным источником глобальной нестабильности.
На проблему безработицы может наложиться миграционный кризис 2015 г.: приток беженцев стал критическим для стран ЕС. Проблемы Евросоюза обостряются из-за нарастающих противоречий между самими европейцами: одни желают принять как можно больше беженцев и помочь всем добравшимся до региона переселенцам, другие опасаются экономических проблем, роста преступности и культурных столкновений из-за тысяч мигрантов и требуют от правительства жестких мер.
Обобщая данные аналитического исследования «Безработица в России и зарубежных странах в условиях кризиса», авторы приходят к следующим выводам:
1. Мировой финансовый кризис 2008 г. сопровождался как в России, так и в зарубежных странах ростом уровня безработицы, рассчитанной по методологии МОТ, в среднем на 2-3 процентных пункта по сравнению с предкризисным периодом.
2. Согласно результатам расчетов, при различных вариантах прогнозируемого сокращения ВВП (от 3 до 5%) уровень безработицы в России в 2015 г. не превысит уровня 2009 г. (8,3%). При этом число безработных, с учетом прогнозируемой Минэкономразвития России на 2015 г. численности экономически активного населения страны (71,7 млн человек), составит в текущем году порядка 5,5-6,0 млн человек.
3. Анализ отечественного и зарубежного опыта показал, что определенное, хотя и не определяющее влияние на состояние безработицы, в том числе в условиях кризиса, и в России, и в зарубежных странах оказывают меры, реализуемые правительствами и бизнесом в рамках программ обеспечения/содействия занятости — как на национальном, так и на региональном уровнях.
4. Основным направлением деятельности государственной службы занятости в 2005-2012 гг., в том числе в период международного финансового кризиса, было осуществление мер, относимых к пассивной политике занятости, включая трудоустройство безработных, предоставление гражданам государственных услуг по проф ориентации, а также привлечение населения к временным и общественным работам. В качестве временной антикризисной меры пассивная политика на рынке труда оправданна. Но ее долгосрочная реализация, наблюдаемая в Российской Федерации, чревата серьезными рисками: в отношении населения — с позиций мотивации к труду, к повышению профессионально-квалификационного уровня, в отношении бизнеса — с позиций стимулирования роста производительности труда [55, с. 21].
Россия — социальное государство, политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека.
Социальная политика в России является частью общей политики государства, в первую очередь внутренней политики, осуществляемой в его социальных программах и практике и регулирующей отношения в обществе в интересах социальных групп и категорий населения. Сущность социальной политики складывается из таких составляющих, как социальная гарантия, социальная защита, социальное обеспечение, социальное обслуживание, социальное партнерство, социальная поддержка, социальная помощь, социальное страхование. Все эти составляющие зависят от внутренней политики государства. Но несмотря на это, экономика России — неотъемлемая часть мировой экономики, а ее внешнеэкономические связи составляют звено международных экономических отношений. Внешняя функция российского государства не изменилась: она по-прежнему согласовывает национальные интересы на международном уровне и охраняет государственную безопасность при сотрудничестве с другими государствами.
Но для сегодняшней России крайне важен анализ проблем, связанных с интерпретацией исторического опыта европейских социальных государств, рассмотрение вопроса о перспективах социальной функции нашего государства во взаимосвязи с проблемой оценки взаимодействия факторов изменчивости и устойчивости, внешних факторов и процесса глобализации.
Литература
1. Венгеров А. Б. Теория государства и права. 3-е изд. М.: Юриспруденция, 2000. 528 с. .
2. Бабаев С. В. Теория функций современного российского государства: дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2001. 201 с.
3. Поляков А. В., Тимошина Е. В. Общая теория права. СПб.: Издательский Дом С.-Петерб. гос. ун-та, 2005 г. 472 с.
4. Туманов Н. С. К вопросу о понятии и структуре функции государства // Вестн. Пермск. ун-та. Сер. Юридические науки. Вып. 4 (18). 2012. С. 33-42.
5. Олейникова С. С. Теоретические и организационно-правовые основы становления социальной функции российского государства в XVII — начале XX в.: историко-правовой аспект: автореф. дис. ...канд. юрид. наук. Волгоград, 2012. 30 с.
6. Александрова А. П. К вопросу о понятии «социальное государство» // Актуальные проблемы правоведения. Научно-теоретический журнал. № 2 (17). 2007. № 2 (17). С. 55-60.
7. Клочко А. А. Эволюция социальных функций государства: дис. ... канд. экон. наук. М., 2001. 205 с.
8. Тарасова И. А. Социальная функция государства // История государства и права: федеральный научно-правовой журнал. 2012. № 9. С. 6-9.
9. Россия: путь к социальному государству. Материалы всероссийской научной конференции (Москва, 6 июня 2008 г.). М.: Научный эксперт, 2008. 1008 с.
10. Стребков А. И. Индивидуальная легитимация социальной политики современного государства. дис. ... д-ра полит. наук. СПб., 2000. 340 с.
11. Розанваллон П. Новый социальный вопрос: Переосмысливая государство всеобщего благосостояния. М.: Московская школа политических исследований, 1997. 188 с.
12. Фурье Ш. Избранные сочинения: в 3 т. Т. 2: Новый промышленный и общественный мир / под общ. ред. А. Дворцова. М.: Соцэкгиз, 1939. 468 с.
13. Струве П. Б. Понятие и проблема социальной политики // Известия С.-Петерб. политех. инта. 1910. Т. XIV. Отдел наук экономических и юридических. С. 147-173.
14. Weddigen W. Sozialpolitik. Eine Einführung in ihre Theorie und Praxis. Jena: Verlag von Gustav Fischer, 1933.
15. Аверин A. H. Социальная политика государства и социальная структура общества. М.: Дело, 1995.
16. Lampert Н. Lehrbuch der Sozialpolitik. 4. Auflage. Berlin: Springer, 1996.
17. Lampert H. Lehrbuch der Sozialpolitik. 5. Auflage. Berlin: Springer, 1999.
18. Торлопов В. А. К вопросу о российской концепции социального государства // Человек и труд. 1998. № 9. С. 14-18.
19. Торлопов В. А. Основные модели социального государства // Человек и труд. 1998. № б. С. 4-8.
20. Торлопов В. А. Предложения к концепции социальной политики России // Человек и труд. 1998. № 7. С. 10-12.
21. Торлопов В. А. Социальное государство: сущность и генезис // Человек и труд. 1998. № 5. С. 10-13.
22. Торлопов В. А. Социальная политика в России: история и современность. СПб.: Ин-т специальной педагогики и психологии, 1999. 127 с.
23. Торлопов В. А. Социальное государство в России: идеалы, реалии, перспективы. СПб.: Изд-во Рос. гос. пед. ун-та им. А.И. Герцена, 1999. 32б с.
24. Смирнов С. Н. Региональные аспекты социальной политики. М.: Гелиос АРВ, 1999. 317 с.
25. Стребков А. И. Социальная политика: теория и практика. СПб.: Изд-во С.-Петерб. философского общества, 2000. 204 с.
26. Политическая наука: новые направления / под ред. Р. Гудина и Х.-Д. Клингемана; науч. ред. русского издания проф. Е. Б. Шестопал. М.: Вече, 1999. 81б с.
27. Роик В. Д. Социальная модель государства: опыт стран Европы и выбор современной России // Государственная власть и местное самоуправление. 200б. № 10. С. 27-38.
28. Рогов С. М. Функции современного государства: вызовы для России. Статья первая // Свободная мысль — XXI. 2005. № 7. С. 50-б3.
29. Социальная политика / под ред. проф. Е. И. Холостовой, проф. Г. И. Климантовой. М.: Юрайт, 2011. Зб7 с.
30. Казаринова Н. В., Филатова О. Г., Хренов А. Е. Социология / под общ. ред. Г. С. Батыгина. М.: NOTA BENE, 2000. 2б5 с.
31. Роик В. Д. Социальное государство: от декларации к реальному построению // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. Вып. 1, т. 2. 2009. С. 12-13.
32. Социальная Европа в XXI веке / под ред. М. В. Каргаловой. М.: Весь Мир, 2011. 528 с. (Серия: Старый Свет — новые времена).
33. Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 2004. 781 с.
34. Тилли Ч. Принуждение, капитал и европейские государства. 1990-1992 гг. М.: Территория будущего, 2009. 3б0 с.
35. Friedman T. L. Understanding Globallization. The Lexus and the Olive Tree. New York, 2000. 491 p.
36. Преимущества торговой системы ВТО. Десять плюсов, или какие преимущества предоставляет система ВТО. URL: http://www.un.org/ru/wto/about.shtml (дата обращения: 20.10.2015).
37. Kennedy P. The Rise and the Fall of the Great Powers: Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. . New York: Vintage books, a Division of Random House, 1988. б77 p.
38. Huntington S. The Clash of Civilization? // Foreign Affairs. 1993. N 3, vol. 72. URL: https://www. foreignaffairs.com/articles/united-states/1993-06-01/clash-civilizations (accessed: 20.10.2015)
39. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М.: АСТ, 2007. 571 с.
40. Фукуяма Ф. Конец истории и последний человек / пер. с англ. M. Б. Левина. M.: ACT; ЗАО НПП «Ермак», 2004. 588 с.
41. Уткин А. И. Глобализация: процесс и осмысление. М.: Логос, 2001. 271 с.
42. Пантин В. И. Циклы и волны глобальной истории. Глобализация в историческом измерении. М.: Логос, 2003. 27б с.
43. Бек У. Что такое глобализация? Ошибки глобализма — ответы на глобализацию / пер. с нем. А. Григорьева, В. Седельника; общ. ред. и послесл. А. Филиппова. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 304 с.
44. Шумилов М. М. Концептуальные основы глобализации // Credo new: теоретический журнал. 2005. № 1. URL: http://credonew.ru/content/view/459/30/ (дата обращения: 20.10.2015)
45. Новый больной Европы — Евросоюз // ИНОСМИ.РУ 2013. URL: http://inosmi.ru/ world/20130517/209079499.html#ixzz3oInpkGIR (дата обращения: 20.10.2015)
46. Каргалова М. В. Европейская социальная модель: содержание и перспективы / Центр социальных исследований Института Европы РАН. 2009. URL: http://www.lawinrussia.ru/evropeiskaya-sotsialnaya-model-soderzhanie-i-perspektivy (дата обращения: 20.10.2015).
47. Люблинский В. В. Социальная политика в условиях глобализации: опыт развитых стран // Полис. Политические исследования. 2008. № 6. С. 130-146.
48. Международные экономические отношения / под ред. проф. Е. Ф. Жукова, М.: ЮНИТИ-ДАНА, 1999. 485 с.
49. Декларация тысячелетия Организации Объединенных Наций. Принята резолюцией 55/2 Генеральной Ассамблеи от 8 сентября 2000 г. URL: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/ declarations/summitdecl.shtml (дата обращения: 20.10.2015).
50. Глобальный фонд. URL: http://www.theglobalfund.org/ru/ (дата обращения: 20.10.2015)
51. Bill & Melinda Gates Foundation. URL: http://www.gatesfoundation.org/Jaccessed: 20.10.2015)
52. Доклад международной организации труда (МОТ) «Перспективы в сфере глобальной занятости и социальной сфере на 2015 год» URL: http://www.ilo.org/global/about-the-ilo/newsroom/news/ WCMS_336884/lang--en/index.htm (дата обращения: 20.10.2015).
53. Доклад международной организации труда (МОТ) «Перспективы занятости и социальной защиты в мире 2015». URL: http://www.ilo.org/global/research/global-reports/weso/2015/WCMS_337069/ lang--en/index.htm (дата обращения: 20.10.2015).
54. Центр новостей ООН. В 2015 году число безработных в мире увеличится на три миллиона. URL: http://www.un.org/russian/news/story.asp?NewsID=23026#.VgvKjPntmko (дата обращения: 20.10.2015).
55. Аналитический центр при правительстве Российской федерации. Безработица в России и зарубежных странах в условиях кризиса. Социальный бюллетень. Вып. 1, март 2015 г. URL: http:// ac.gov.ru/files/publication/a/4987.pdf (дата обращения: 20.10.2015)
56. Каргалова М. В., Канунников А. А, Федоров С. М., Чалова И. Д. Опыт становления Европейской социальной модели в контексте повышения эффективности социальной политики в России. М.: Ин-т Европы РАН, 2007. 82 с.
References
1. Vengerov A. B. Teoriia gosudarstva i prava. 3-e izd [Theory of State and Law. 3rd ed.]. Moscow, Iuris-prudentsiia Publ., 2000. 528 p. (In Russian)
2. Babaev S. V. Teoriia funktsii sovremennogo rossiiskogo gosudarstva. Dis. kand. iurid. nauk [The theory of functions of the modern Russian state. Dis. PhD]. N. Novgorod, 2001. 201 p. (In Russian)
3. Poliakov A. V., Timoshina E. V. Obshchaia teoriia prava [General Theory of Law]. St. Petersburg, St.-Petersburg Univ. Press, 2005 g. 472 p. (In Russian)
4. Tumanov N. S. K voprosu o poniatii i strukture funktsii gosudarstva [On the question of the concept and structure of the state function]. Vestn. Permsk. un-ta. Ser. Iuridicheskie nauki [Bulletin of Perm University. Series Jurisprudence]. Vyp. 4 (18), 2012, pp. 33-42. (In Russian)
5. Oleinikova S. S. Teoreticheskie i organizatsionno-pravovye osnovy stanovleniia sotsial'noi funktsii rossiiskogo gosudarstva vXVII — nachaleXX v.: istoriko-pravovoi aspekt. Authoref. dis. kand. iurid. nauk [Theoretical and organization-legal bases of formation of the social function of the Russian state in the XVII — beginning of XX centuries.: historico-legal aspect. Thesis of diss. Phd]. Volgograd, 2012. 30 p. (In Russian)
6. Aleksandrova A, pp. K voprosu o poniatii «sotsial'noe gosudarstvo» [On the question of the concept of «social state»]. Aktualnye problemy pravovedeniia. Nauchno-teoreticheskii zhurnal [Actual problems of jurisprudence. Scientific theory journal], no. 2 (17). 2007, no. 2 (17), pp. 55-60. (In Russian)
7. Klochko A. A. Evoliutsiia sotsial'nykh funktsii gosudarstva. Dis. kand. ekon. nauk [Evolution of the social functions of the state. PhD diss.]. Moscow, 2001. 205 p. (In Russian)
8. Tarasova I. A. Sotsial'naia funktsiia gosudarstva [The social function of the state]. Istoriia gosudarstva i prava: federal'nyi nauchno-pravovoi zhurnal [History of State and Law: Federal scientific and legal journal], 2012, no. 9, pp. 6-9. (In Russian)
9. Rossiia: put' k sotsialnomu gosudarstvu. Materialy vserossiiskoi nauchnoi konferentsii (Moskva, 6 iiunia 2008 g.) [Russia: the path to the welfare state. Materials of the scientific conference (Moscow, June 6, 2008)]. Moscow, Nauchnyi ekspert Publ., 2008. 1008 p. (In Russian)
10. Strebkov A. I. Individualnaia legitimatsiia sotsial'noi politiki sovremennogo gosudarstva. Dis. d-ra polit. nauk [Individual legitimation of the social policy of a modern state. Diss. Doc. Polit. Sciences]. St. Petersburg, 2000. 340 p. (In Russian)
11. Rozanvallon P. Novyi sotsialnyi vopros: Pereosmyslivaia gosudarstvo vseobshchego blagosostoianiia [New social issue: Rethinking the Welfare State]. Moscow, Moskovskaia shkola politicheskikh issledovanii, 1997. 188 p. (In Russian)
12. Fur'e Sh. Izbrannye sochineniia v 3 tomakh. T. 2. Novyi promyshlennyi i obshchestvennyi mir [Selected Works in 3 vols. Vol. 2: The new industrial and social peace]. Ed. by A. Dvortsov. Moscow, Sotsekgiz Publ., 1939. 468 p. (In Russian)
13. Struve P. B. Poniatie i problema sotsial'noi politiki [The concept and the problem of social policy]. Iz-vestiia S.-Peterb. politekh. in-ta. 1910. T. XIV. Otdel nauk ekonomicheskikh i iuridicheskikh [Proceedings of the
St. Petersburg Polytechnic Institute. 1910. T. XIV. Department of Economics and Law Science], pp. 147-173. (In Russian)
14. Weddigen W. Sozialpolitik. Eine Einführung in ihre Theorie und Praxis. Jena, Verlag von Gustav Fischer, 1933.
15. Averin A. H. Sotsial'naia politika gosudarstva i sotsial'naia struktura obshchestva [State social policy and social structure]. Moscow, Delo Publ., 1995. (In Russian)
16. Lampert N. Lehrbuch der Sozialpolitik. 4. Auflage. Berlin, Springer, 1996.
17. Lampert H. Lehrbuch der Sozialpolitik. 5. Auflage. Berlin, Springer, 1999.
18. Torlopov V. A. K voprosu o rossiiskoi kontseptsii sotsial'nogo gosudarstva [On the question of the Russian concept of the social state]. Chelovek i trud [Man and labor], 1998, no. 9, pp. 14-18. (In Russian)
19. Torlopov V. A. Osnovnye modeli sotsial'nogo gosudarstva [Basic model of the welfare state]. Chelovek i trud [Man and labor], 1998, no. 6, pp. 4-8. (In Russian)
20. Torlopov V. A. Predlozheniia k kontseptsii sotsial'noi politiki Rossii [Offers to the concept of social policy in Russia]. Chelovek i trud [Man and labor], 1998, no. 7, pp. 10-12. (In Russian)
21. Torlopov V. A. Sotsial'noe gosudarstvo: sushchnost' i genezis [Welfare state: the nature and genesis]. Chelovek i trud [Man and labor], 1998, no. 5, pp. 10-13. (In Russian)
22. Torlopov V. A. Sotsial'naia politika v Rossii: istoriia i sovremennost' [Social Policy in Russia: history and modernity]. St. Petersburg, In-t spetsial'noi pedagogiki i psikhologii, 1999. 127 p. (In Russian)
23. Torlopov V. A. Sotsial'noe gosudarstvo v Rossii: idealy, realii, perspektivy [Social state in Russia: ideals, realities and prospects]. St. Petersburg, Izd-vo Ros. gos. ped. un-ta im. A. I. Gertsena, 1999. 326 p. (In Russian)
24. Smirnov S. N. Regionalnye aspekty sotsial'noi politiki [Regional aspects of social policy]. Moscow, Gelios ARV Publ., 1999. 317 p. (In Russian)
25. Strebkov A. I. Sotsial'naia politika: teoriia i praktika [ Social Policy: Theory and Practice]. St. Petersburg, Izd-vo SPb. filosofskogo obshchestva, 2000. 204 p. (In Russian)
26. Politicheskaia nauka: novye napravleniia [Political science: new directions]. Eds R. Gudin and H.-D. Klingeman, Sci. ed. Russian edition of prof. E. B. Shestopal]. Moscow, Veche-Moskva Publ., 1999. 816 p. (In Russian)
27. Roik V. D. Sotsial'naia model' gosudarstva: opyt stran Evropy i vybor sovremennoi Rossii [Social Model of the State: the experience of Europian countries and a choice of modern Russia]. Gosudarstven-naia vlast' i mestnoe samoupravlenie [State Government and local government], 2006, no. 10, pp. 27-38. (In Russian)
28. Rogov S. M. Funktsii sovremennogo gosudarstva: vyzovy dlia Rossii. Stat'ia pervaia [Functions of a modern state: challenges for Russia. Article One]. Svobodnaia mysl' — XXI Publ., 2005, no. 7, pp. 50-63. (In Russian)
29. Sotsial'naia politika [Social policy]. Eds. E. I. Holostova, G. I. Klimantova. Moscow, Iurait Publ., 2011. 367 p. (In Russian)
30. Kazarinova N. V., Filatova O. G., Khrenov A. E. Sotsiologiia [Sociology]. Ed. by G. S. Batygin. Moscow, NOTA BENE Publ., 2000. 265 p. (In Russian)
31. Roik V. D. Sotsial'noe gosudarstvo: ot deklaratsii k real'nomu postroeniiu [Welfare state: from declarations to real construction]. Problemnyi analiz i gosudarstvenno-upravlencheskoe proektirovanie [Problem analysis and public management design]. Issue 1, vol. 2. 2009, pp. 12-13. (In Russian)
32. Sotsial'naia Evropa v KhKhl veke [Social Europe in the twenty-first century]. Ed. by M. V. Kargalova. Moscow, Ves' Mir, 2011. 528 p. (Series: Old World — New Times) (In Russian)
33. Toffler E. Tret'ia volna [Third Wave]. Moscow, AST Publ., 2004. 781 p. (In Russian)
34. Tilli Ch. Prinuzhdenie, kapital i evropeiskie gosudarstva. 990-1992 gg. [Coercion, Capital and European States. 990-1992]. Moscow, Territoriia budushchego Publ., 2009. 360 p. (In Russian)
35. Friedman T. L. Understanding Globallization. The Lexus and the Olive Tree. New York, 2000. 491 p.
36. Preimushchestva torgovoi sistemy VTO. Desiat' pliusov, ili kakie preimushchestva predostavliaet sistema VTO [Benefits of the WTO trading system. Ten advantages, or what are the benefits of the WTO system]. Available at: http://www.un.org/ru/wto/about.shtml (accessed 20.10.2015). (In Russian)
37. Kennedy P. The Rise and the Fall of the Great Powers: Economic Change and Military Conflict from 1500 to 2000. New York, Vintage books, a Division of Random House, 1988. 677 p.
38. Huntington S. The Clash of Civilization? Foreign Affairs. 1993. N 3, vol. 72. Available at: https://www. foreignaffairs.com/articles/united-states/1993-06-01/clash-civilizations (accessed 20.10.2015).
39. Khantington S. Stolknovenie tsivilizatsii [The Clash of Civilizations]. Moscow, AST Publ., 2007. 571 p. (In Russian)
40. Fukuiama F. Konets istorii i poslednii chelovek [The End of History and the Last Man]. Transl. from English by M. B. Levin. Moscow, ACT, ZAO NPP «Ermak», 2004. 588 p. (In Russian)
41. Utkin A. I. Globalizatsiia: protsess i osmyslenie [Globalization: the process and understanding]. Moscow, Logos, 2001. 271 p. (In Russian)
42. Pantin V I. Tsikly i volnyglobalnoi istorii. Globalizatsiia v istoricheskom izmerenii [Cycles and waves of the global history. Globalization in the historical dimension]. Moscow, Logos Publ., 2003. 276 p. (In Russian)
43. Bek U. Chto takoe globalizatsiia? Oshibki globalizma — otvety na globalizatsiiu [What is globalization? Errors of Globalism — the answers to the globalization]. Transl. from Germ. A. Grigoriev, V. Sedelnik; Ed. and afterword A. Filippov. Moscow, Progress-Traditsiia Publ., 2001. 304 p. (In Russian)
44. Shumilov M. M. Kontseptual'nye osnovy globalizatsii [Conceptual bases of globalization]. Credo new: teoreticheskii zhurnal [Credo new: theoretical journal], 2005, no. 1. Available at: http://credonew.ru/ content/view/459/30/ (accessed 20.10.2015). (In Russian)
45. Novyi bolnoi Evropy — Evrosoiuz [New patient in Europe — EU]. INOSMI.ru, 2013. Available at: http://inosmi.ru/world/20130517/209079499.html#ixzz3oInpkGIR (accessed 20.10.2015). (In Russian)
46. Kargalova M. V. Evropeiskaia sotsialnaia model': soderzhanie i perspektivy [The European social model: the content and prospects]. Social Research Center, Institute of Europe. 2009. Available at: http:// www.lawinrussia.ru/evropeiskaya-sotsialnaya-model-soderzhanie-i-perspektivy (accessed 20.10.2015). (In Russian)
47. Liublinskii V V. Sotsial'naia politika v usloviiakh globalizatsii: opyt razvitykh stran [Social Policy in the context of globalization: the experience of developed countries]. Polis. Politicheskie issledovaniia [Polis. Political Studies: scientific, cultural and educational magazine], 2008, no. 6, pp. 130-146. (In Russian)
48. Mezhdunarodnye ekonomicheskie otnosheniia [International Economic Relation]. Ed. by prof. E. F. Zhukov. Moscow, IuNITI-DANA Publ., 1999. 485 p. (In Russian)
49. Deklaratsiia tysiacheletiia Organizatsii Ob"edinennykh Natsii. Priniata rezoliutsiei 55/2 Generalnoi Assamblei ot 8 sentiabria 2000 g. [The Millennium Declaration of the United Nations. Adopted by General Assembly resolution 55/2 of 8 September 2000]. Available at: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/ declarations/summitdecl.shtml (accessed 20.10.2015). (In Russian)
50. Global'nyi fond [The Global Fund]. Available at: http://www.theglobalfund.org/ru/ (accessed 20.10.2015) (In Russian)
51. Bill & Melinda Gates Foundation. Available at: http://www.gatesfoundation.org/ (accessed 20.10.2015)
52. Doklad mezhdunarodnoi organizatsii truda (MOT) «Perspektivy v sfere globalnoi zaniatosti i sotsial'noi sfere na 2015 god» [Report of the International Labour Organization (ILO). "Unemployment on the rise over next five years as inequality persists"]. Available at: http://www.ilo.org/global/about-the-ilo/ newsroom/news/WCMS_336884/lang--en/index.htm (accessed 20.10.2015). (In Russian)
53. Doklad mezhdunarodnoi organizatsii truda (MOT) «Perspektivy zaniatosti i sotsial'noi zashchity v mire 2015». [Report of the International Labour Organization (ILO) "World Employment and Social Outlook: Trends 2015"]. Available at: http://www.ilo.org/global/research/global-reports/weso/2015/WCMS_337069/ lang--en/index.htm (accessed 20.10.2015). (In Russian)
54. Tsentr novostei OON. V 2015 godu chislo bezrabotnykh v mire uvelichitsia na tri milliona [UN News Centre. In 2015 the number of unemployed people in the world will increase by three million]. Available at: http:// www.un.org/russian/news/story.asp?NewsID=23026#.VgvKjPntmko (accessed 20.10.2015). (In Russian)
55. Analiticheskii tsentrpripravitel'stve Rossiiskoi federatsii. Bezrabotitsa v Rossii i zarubezhnykh stranakh v usloviiakh krizisa. Sotsial'nyi biulleten'. Vyp. 1, mart2015g. [Analytical Centre under the Government of the Russian Federation. Unemployment in Russia and foreign countries in times of crisis. Social newsletter. Vol. 1, March. 2015]. Available at: http://ac.gov.ru/files/publication/a/4987.pdf (accessed 20.10.2015) (In Russian)
56. Kargalova M. V., Kanunnikov A. A, Fedorov S. M., Chalova I. D. Opyt stanovleniia Evropeiskoi sotsial'noi modeli v kontekste povysheniia effektivnosti sotsial'noi politiki v Rossii [The experience of making the European social model in the context of improving the effectiveness of social policy in Russia ]. Moscow, In-t Evropy RAN, 2007. 82 p. (In Russian)
Статья поступила в редакцию 20 сентября 2015 г.
