CC BY
221
УДК 341.1/8
К ВОПРОСУ О ВОЗДЕЙСТВИИ МЕЖДУНАРОДНЫХ ИНТЕГРАЦИОННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ
НА ВНУТРЕННЕЕ ПРАВО ГОСУДАРСТВ
© И. Р. Султанов
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450076 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел./факс: +7 (347) 229 96 29.
E-mail: ilshatsultan@eclipso. ch
Статья посвящена актуальным вопросам международного права. Международные интеграционные организации играют все более существенную роль на развитие международного права. Особенно интенсивно внедрение новых институтов международного права происходит с развитием интеграционных объединений. Исследование рассматривает вопрос перспектив международного сотрудничества в контексте влияния на него интеграционных объединений.
Ключевые слова: международные интеграционные организации, сближение международного и национального права, экономическое межгосударственное сотрудничество, международные интеграционные процессы, европейское право, международное право, типология международных организаций.
Международные организации оказывают немалое воздействие на процессы сближения, гармонизации и унификации национальных законодательств. Это заметный вклад в формирование сначала региональных, а затем и универсальных договорных норм. Последнее особенно ценно, и юристы-международники справедливо указывают в связи с этим на недостаточность универсального договорного регулирования. Цель такого унифицирующего воздействия - единообразное регулирование экономических отношений на всем юрисдикционном пространстве межгосударственного союза. Задача - привести национальное законодательство в соответствие с нормами учредительных договоров. Средства - «модельные акты, регулирующие хозяйственные взаимоотношения» [1, с. 7475], «модельные проекты», «согласование принятия новых национальных актов по экономическим вопросам», «проведение предварительных экспертиз» [1, с. 75], проектов этих нормативных актов и т. п. Конечная стадия - внесение изменений во внутренние законодательства государств-членов.
Интеграционные сообщества - это те же международные организации, с той лишь разницей, что они, как правило, ставят перед собой более широкие цели и более сплочены экономически. В силу их собственных задач и целей они наделены для этого большей свободой рук (полномочиями), соответственно более смелы в правовых экспериментах и, как следствие, более склонны к новаторству в использовании правовых форм и способов их имплементации. Благодаря этим своим «способностям» они вносят серьезный вклад в формирование региональных норм и принципов, а также их дальнейшего закрепления в широкой международноправовой практике.
В качестве недавнего и к тому же весьма актуального примера можно упомянуть Европейскую энергетическую хартию 1990 г. и Договор к Европейской энергетической хартии 1994 г., разрабо-
танные Европейским сообществом. На сегодня ее нормы и принципы восприняты 46 государствами Евразии, ратифицировавшими указанный договор. В рамках других интеграционных сообществ также накоплен большой опыт унификации норм и актов, нацеленных на гармонизацию национально-
правовых систем. Например, Совет Европы за 46 лет своей деятельности принял 160 европейских конвенций (по состоянию на 1996 год). Они заменили собой 75 тысяч двусторонних межгосударственных соглашений. К настоящему моменту та и другая цифры уже значительно возросли. Применительно к Евросоюзу представляется, что их число еще более внушительно, ибо количество принимаемых Евросообществом конвенций насчитывает не 160 и 200, а тысячи ежегодно. (О количестве актов ЕС дает представление тот факт, что, вступая в ряды Евросообщества, новым государствам восточной и центральной Европы было предписано Брюсселем к 1 мая 2004 г. принять в качестве вступительного условия 22 тысячи правовых актов, в общей сложности более 100 тысяч страниц текста.) Лидирующей сферой, где эффективнее других происходят процессы унификации, остается международное экономическое право [2, р. 232], право международной торговли и инвестиций.
Единые источники и принципы организации экономической деятельности, практикуемые в интеграционных сообществах и постепенно распространяемые на третьи государства, будут, очевидно, и далее вести к сближению национальных правовых систем. В их числе мы видим сегодня такие единые принципы хозяйствования, как: рыноч-ность, конкуренция, недискриминация, свобода инвестиций, открытость, принцип национального режима. Все они требуют отмены протекционистской политики национальных государств и создания как можно более привлекательных условий для внешних инвесторов. А, судя по проходившему в С.-Петербурге экономическому форуму (5-7 июня
2009 г.), гарантии внешних инвестиций становятся для российского правительства задачей номер один. Для многих государств Европы, Африки, Латинской и Северной Америки переход на эти общие рыночные правила внутри- и внешнеэкономической деятельности стали результатом вступления государств в зоны свободной торговли, таможенные союзы, а затем и в интеграционные союзы. Например, правительства Испании, Греции, Португалии, Ирландии, Словении, Польши, Румынии, Венгрии, Чехии, Словакии (...), вступившие в разное время в Европейское (экономическое) сообщество - эти ранее закрытые и исторически довольно протекционистские государства понимали выгоду от присоединения к единым интеграционным правилам международного торгового и инвестиционного сотрудничества. Открываясь для иностранных предприятий и конкуренции, устраняя тарифные и нетарифные ограничения в торговле, они переориентируют экономику с внутреннего на внешний рынок, прежде всего, на рынок стран-членов сообществ. Членство же в интеграционных объединениях, надо признать, значительно быстрее, чем в организациях с типичными формами сотрудничества, переориентировало национальные правительства на привлечение иностранных инвестиций, развитие промышленности, предпринимательской активности, увеличение экспорта своей продукции и т. п.
Международные межправительственные организации реализуют свою правоспособность в международном нормотворчестве и правотворчестве [3, с. 66]. Как правило, уже в соответствии с положениями учредительного договора они встроены в процесс регионального международного нормотворчества [4]. Государства, оставаясь доминирующими субъектами международного права, как правило, придают своим региональным структурам право на собственное место в нормотворческой цепочке. Например, высшим органам Евросообщества делегировано право на законодательную инициативу. Еврокомиссия является главным инициатором принимаемых в ЕС правовых актов (регламентов, директив и решений). Большинство правил поведения в ЕС формируется либо экспертизирует-ся именно этим руководящим органом. Все акты, издаваемые межгосударственными интеграционными сообществами базируются на международных учредительных договорах и Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г., а также Венской конвенции о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями 1986 г. Поэтому, как бы они не именовались, по своей нормативной природе они по-прежнему остаются международными договорами. Обозначаются акты международных межправительственных организаций собирательным термином «резолюция межправительственной организации». Этим назва-
нием охватываются все виды правовых актов, издаваемых международными учреждениями [5, с. 91].
Но есть и отличия. Так, интеграционные структуры (на примере ЕС) могут заниматься не только международным правотворчеством, что типично для всех межгосударственных структур, но нередко и правоприменительной деятельностью, т. е. деятельностью по выполнению норм учредительных договоров и протоколов к ним путем издания актов применения права. В ЕС этим, в частности, занимается еврокомиссия на стадии досудебного расследования и суд ЕС, заключая о применении к государству той или иной нормы договора. В отдельных случаях возможна и оперативно-исполнительная деятельность, подразумевающая деятельность, связанную с повседневным разрешением разносторонних вопросов управления. Примером опять-таки может служить ЕС, поскольку своими правовыми актами он вправе непосредственно и повседневно вмешиваться в административно-исполнительную сферу государств. Одной из показательных в этом отношении областей юрисдикции является сфера конкуренции, где XIV директорат по конкурентной политике ЕС вправе отдавать повседневные распоряжения предприятиям по соблюдению коммуни-тарных (т.е. общих) правил конкуренции. Особенно видно это на стадии наднациональных проверок и проведения коммунитарных инспекций в отношении внутригосударственных предприятий (т. е. нарушителей). Интеграционные структуры правомочны осуществлять и правоохранительную деятельность - по охране норм права от нарушений. Иными словами международным организациям интеграционного типа могут быть подвластны все четыре правовые формы деятельности [6, с. 210]. Конечно, не все интеграционные объединения столь же правоспособны, как ЕС. В рамках СНГ, например, исторически сильной своими экономическими связями, тем не менее, «нет специального механизма контроля за реализацией государствами-участниками Содружества принятых ими договоров и соглашений. Отсутствуют и меры принуждения к использованию таких актов. Государства сами решают рассматривать тот или иной договор в качестве основы для разработки национального закона или же подготавливать собственный нормативно-правовой акт. В первом случае государство само находит формы адаптации договора или соглашения к национальным условиям конкретной страны» [7, с. 91-92]. Правда, механизм использования модельных актов постепенно входит в практику. «Используется, в частности способ посылки препроводительного письма (к модельному закону СНГ) Председателя МПА или его заместителя в национальные парламенты с предложением использовать его в национальном законодательстве. Возможен был даже вариант возвращения закона в МПА для доработки и переработки» [7, с. 91].
Поэтому нельзя сказать, что СНГ и ЕВРАЗЭС дистанцировался от проблемы сближения национальных законодательств. Практически эта проблема требует многих лет «притирки». А некоторые правовые акты, целью которых является гармонизация национальных законодательств, есть и уже действуют. Например, Постановление Межпарламентского комитета пяти (т. е. будущего ЕВРАЗЭС) от 27 декабря 1998 г. о гармонизации национальных законов и иных правовых актов го-сударств-участников Договора «Об углублении интеграции в экономической и гуманитарной областях». А за год до этого, 7 июня 1997 г., одобрено Положение о модельном законодательстве и других актах указанного Межпарламентского комитета. Договор о Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве от 26 февраля 1999 г. также содержит специальную главу V «Сближение и унификация законодательства» [7, с. 92]. В качестве примера «основ законодательства (акта Межпарламентского Комитета) приведем, в частности, «Концепцию Основ законодательства об энергетике государств-членов ЕврАзЭС» [8].
Нормативная сила, закладываемая государствами в издаваемые ими международные акты, может быть также различной. Это компетенция самих государств определять ее. Так же, как и решать вопрос об их видах и степени участия межгосударственных структур в нормотворческом и правотворческом процессе. Поэтому сила воздействия межгосударственных штаб-квартир на внутригосударственные правовые системы зависит от решения главных субъектов международного права, т. е. го-сударств-учредителей, и может быть весьма разной.
Не будем забывать, что «независимость государства в международных отношениях проявляется, в частности, в том, что обязательной для данного государства международно-правовой нормой может стать лишь такое правило поведения, в отношении которого имеется на то прямое его согласие; никакое другое государство либо группа государств не могут предписывать в одностороннем порядке данному государству нормы его поведения в международных отношениях» [9, с. 11].
Тем не менее государства с вступлением в союз становятся юридически вынуждены подстраивать свой внутренний правопорядок под многочисленные акты альянса [10, р. 55]. И не только подстраиваться, но и отчитываться перед исполнительными структурами группировки. Членство в межправительственных союзах, как правило, не требует серьезной ломки и корректив национальных законов. Однако если эта организация встала на путь интеграции, т. е. более тесного сплочения и взаимозависимости своих членов, то ее унифицирующая деятельность, как показывает практика, становится существенно интенсивнее. Ее результатом может стать весьма чувствительное вторжение в сферу внутренних компетенций. Например, весьма чувст-
вительной оказалось воздействие евростолицы на Федеративное устройство Германии и распределение полномочий между землями и федерацией.
Действительно, объем правотворческой активности межгосударственных структур в интеграционных сообществах несравним с типичными межправительственными союзами. Например, только в ЕС с середины 1980-х гг. поток норм европейского права составил свыше 12 000 правовых актов ежегодно (из них 42 500 постановлений и директив только двух сообществ - ЕЭС и ЕОУС за период с 1958 по 1980 год) [11, с. 13]. Более интенсивно работают и международные суды таких сообществ, которые своими решениями оказывают на единообразие национальных правопорядков немалый унифицирующий эффект.
Наконец, нельзя сбрасывать со счетов и роль «мягкого права» в унификации национальных норм и законов. Имея лишь рекомендательный характер, резолюции-рекомендации не нацелены на немедленную реализацию. Они лишь формируют общественное мнение в нужном направлении и создают предпосылки для формирования на их основе норм международного права в будущем. Но в силу большого политического значения такие «программы», декларации, кодексы, типовые правила, стратегии, хартии, белые или зеленые книги, всевозможные модельные проекты, основы законодательства и т. п. часто становятся весьма действенным регулятором межгосударственных отношений. С точки зрения юридико-технического и лингвистического оформления, всем трем типам этих нормативных актов, по мнению профессора Т. Н. Нешатаевой, присущ ряд общих черт [5, с. 101]. Международные обычаи и неправовые нормы (мягкое право) [12, с. 260] являются, по-видимому, недостающими средствами международно-правового регулирования. Особое место в их числе занимают хартии. (Например, Хартия экономических прав и обязанностей государств, принятая резолюцией ГА ООН 3281 (XXIX) 12 декабря 1974 г.) Их с каждым годом становится все больше. И они порой (как, например, Европейская социальная хартия 1996 г.) требуют полноценной ратификации.
На какие же национальные законы оказывает воздействие интеграционное право и каким конкретно образом. Конституции государств, как правило, предоставляют приоритет международным договорам и общепризнанным нормам международного права перед своими внутренними законами. Конституции Германии, Франции, России, Испании, Ирландии, Италии прямо указывают на это. Речь идет о простых государственных законах. Однако приоритет международных договоров перед национальными конституциями в лучшем случае сомнителен, а если говорить точнее, то просто отсутствует. Например, конституции Ирландии, Дании, Андорры, Швейцарии, Австрии, Испании тре-
буют обязательного референдума как обязательной стадии в процессе частичного или полного изменения конституции. Факультативный референдум по конституционным поправкам распространен еще более широко и предусмотрен конституциями: Беларуси, Албании, Лихтенштейна, Польши, Словении, Хорватии, Эстонии, Италии, Испании, Франции [13, с. 125-127].
Ряд конституций запрещает ставить на общенародное голосование, либо подвергать изменениям базовые нормы конституции, в которых закрепляются основы общественного и государственного устройства (Армения, Италия, Литва, Франция, ФРГ). Например, Основной закон Федеративной Республики Германии жестко и однозначно не допускает изменений Основного закона страны, если оно затрагивает разделение Федерации на земли, т. е. федеративное устройство Германии (ст. 79), принципы сотрудничества земель, а также принципы прав и свобод человека (ст. 1) и основы конституционного строя (ст. 20) [14]. Тем не менее попытки поставить конституционные нормы в положение подчиненное по отношению к нормам регионального союза продолжаются и сегодня. Непревзойденным показательным примером таких попыток является интеграционное право Евросоюза.
Действительно, с момента своего образования Евросообщество, требуя правового приоритета и не считаясь с указанными выше конституционными нормами государств-членов заявило о своей претензии на верховенство в отношении не только простых законов, но и конституций. Сравнение показывает, что если в обычных международных организациях конституции остаются незатронутыми участием в них государств, то интеграционные группировки наделяют свои акты заметно большей нормативной силой, способной конкурировать с конституционными нормами и вступать с ними в коллизии. Именно такое явление обнаружилось с созданием трех европейских сообществ (ЕОУС 1951 г.; ЕВРАТОМ 1957 г. и ЕЭС 1957 г.). В типичных межправительственных организациях имплементацией международных региональных конвенций затрагивается лишь обычное (неконституционное) законодательство. Конституции всегда считались основным законом и выводились из-под регулятивного действия норм внешнеполитических образований. Членство же в едином Евросоюзе потребовало изменить и дополнить некоторые нормы именно конституций, в особенности те, которыми регулируются вопросы членства в межгосударственных объединениях и имплементации их актов. Брюссель подействовал своими предписаниями не только на обычное законодательство, но и на конституционное право государств, чего обычные межгосударственные объединения не требуют. Глубина их регулирования носит лишь фрагмен-
тарный характер и не вторгается в сферы внутренней юрисдикции настолько глубоко как это делает право интеграционное.
Заметим, что ЕС оказал модельное влияние не только на свои государства. Некоторые другие внесли в свои конституции нормы, аналогичные ЕС. Например, большинство конституций западноевропейских стран внесли положение о примате международного права перед национальным. Сошлемся, например, на конституцию Федеративной Республики Германии или Российской Федерации. В первой была специально введена статья о межгосударственных объединениях (ст. 23). В РФ - норма ст. 15, ч. 4 о приоритете международных договоров и общепризнанных норм международного права перед российскими законами. При активном влиянии стран Евросоюза примат международного права стал общепризнанным правилом не только стран ЕС, но и Российской Федерации.
Например, до вступления в ЕС Конституция Ирландии твердо исходила из дуалистической концепции соотношения международного и внутригосударственного права. «Никакое международное соглашение не должно быть частью внутреннего закона государства, если иное не определено парламентом» [15]. Это правило означает, что международные договоры не имеют правовой силы во внутреннем праве Ирландии до тех пор, пока они не будут инкорпорированы в него посредством актов парламента. (Например, the Diplomatic Relations and Immunities Act 1967 имплементировал в правовой системе Ирландии Венскую конвенцию о дипломатических сношениях 1961 г., Венскую конвенцию о консульских сношениях 1963 г., а также Конвенцию о привилегиях и иммунитетах Объединённых Наций 1946 г.) Даже ирландские суды не могут ссылаться на положения международных договоров до тех пор, пока их положения не станут частью внутреннего права страны в соответствии с актом парламента. Эта норма конституции была подтверждена множеством судебных решений в Ирландии.
Тем не менее членство в ЕС и практика интеграции потребовала открытости национального правопорядка и ослабления этого жесткого конституционного правила. В результате Конституция была подкорректирована с тем, чтобы ее положения не препятствовали применению на территории страны права Сообществ и для адаптации внутреннего права к требованиям внешнего, т. е. интеграционного. С этой целью было внесено сразу несколько «европейских» норм в основной закон страны. Ими чувствительно подкорректировано вышеописанное правило (о приоритете национального права над интеграционным (международным)). Ее ст. 29 была дополнена рядом «европейских» положений, согласно которым исключительность и верховенство парламента отменяется. Конституция стала допускать исключения. Например,
ст. 29.5°, совершенно очевидно, поставила положения собственной Конституции ниже законов и актов государства, если этого требует Евросоюз. Вот ее текст: «Никакие положения Конституции не лишают силы изданные законы, принятые акты или меры, одобренные государством, которые необходимы в связи с обязательствами, вытекающими из членства в Европейском Союзе или в сообществах, и не препятствуют изданию законов, принятию актов или мер, одобренных Европейским Союзом или сообществами, или их институтами, или компетентными органами в соответствии с договорами, создавшими Сообщество, иметь силу закона государства».
Еще одна «интеграционная» норма (ст. 29.2°) вносит новое конституционное новшество, которым правительству разрешается использовать любые необходимые «органы», «инструменты» и «процедуры», если они необходимы («и одобряются») международным союзом, с которым Ирландия объединяется («или будет объединяться»). Другими словами, если только речь идет о членстве в международном союзе с другими народами «с целью международного сотрудничества по вопросам, представляющим взаимный интерес», конституционно узаконено право правительства действовать самостоятельно, не считаясь с мнением парламента. То есть на данном примере видно, что даже в конституцию внесена норма, которой допускается нетипичная имплементация норм ЕС - не только парламентом страны, но и силами правительственных внешнеполитических органов, а порой и судебных. Правда, и это новшество не избежало, возможно справедливой, критики. В частности, указывается, что, «хотя и существует определенная целесообразность в имплементации актов органов Европейского Союза постановлениями министров, однако такой процесс менее прозрачен, чем тот, который включает в себя принятие законодательных актов палатами парламента Ирландии [16, р. 228]. Такая «двойственность» приводит к тому, что в такой важной отрасли права отношения регулируются двумя мерами, которые частично совпадают и потенциально могут противоречить друг другу [27].
Тем не менее с тех пор как Ирландия стала членом Европейских Сообществ, европейское право, как подчеркивают сами ирландские ученые, стало «внешней конституцией» для правовой системы страны [18, р. 439], став еще одним источником для правовой системы Ирландии. Как известно, правовая система ЕС функционирует на основе принципа прямого действия права ЕС в государствах-членах. Она обладает верховенством перед национальным правом, включая положения конституции страны [19, с. 77].
Это серьезнейшее, можно сказать, беспрецедентное влияние, которое оказала данная интеграционная группировка своим правовым воздействием на основной закон страны. Этим интеграцион-
ное сообщество оказало существенное воздействие на сближение сфер регулирования международного и внутреннего права государств-членов.
Некоторые государства пошли не так далеко в своем стремлении к полноценному участию в сообществе. Например, в Испании ст. 93 Конституции дозволяет «обеспечивать исполнение договоров или резолюций, исходящих от международных или наднациональных организаций, на парламент (Генеральные кортесы) или Правительство» [20]. То есть имплементация актов и директив ЕС становится делом правительства, а не только парламента, как это принято в классических ситуациях и типичных международных соглашениях.
Другой пример - Германия - она ввела в свой основной закон специальную существенную «интеграционную» статью (ст. 23) [21]. Ею впервые разрешается государству передавать свои суверенные права межгосударственным учреждениям, однако она ограничилась лишь процедурно - техническими новшествами, вовлекая в дела европейской интеграции больше вторую палату парламента (Бундесрат). Также этим институтом гарантированы права субъектов федерации от возможного вторжения в них действиями детерминированными евроинтеграцией. (Внесена также оговорка о публичном порядке, запрещающая затрагивать федеративное устройство страны, если такое потребуется для учреждения Евросоюза, либо изменения его договорных основ, влекущих изменения германской конституции (Ст. 79 Основного закона Федеративной Республики Германии.))
Очевидно, что интеграционная практика межгосударственных объединений оказала свое модельное влияние и на российского законодателя. В едином русле с теорией и практикой стран ЕС находится, например, ст. 79 Конституции РФ, разрешающая передачу российских полномочий на межгосударственный уровень: «Российская Федерация может участвовать в межгосударственных объединениях и передавать им часть своих полномочий». Заметим, что также сделана и типичная для западных государств оговорка о публичном порядке -если это не противоречит основам конституционного строя России и не влечет ограничения прав и свобод человека и гражданина» [22]. И второе -чего раньше в конституциях СССР не было - ст. 15 ч. 4, которой введена норма, определяющая соотношение российского и международного права в пользу международного: «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила междуна -родного договора» [23].
Все эти нововведения, введенные в национальные конституции, как правило, лишь в последние десятилетия, стали следствием интеграционных процессов в мире. Подчеркнем, что столь характерные нововведения особенно чувствительны в кон-
ституционном праве, ведь именно оно, как известно, служит своего рода мостом (пропускными воротами) между внутригосударственным и международным правом. Именно конституции сближают и открывают дорогу интеграционным нормам и принципам во внутреннее законодательство государств. Поэтому такие изменения конституционного права, на которых мы остановились выше, являются революционными и весьма существенными как для сближения международного и внутригосударственного правопорядков, так и для сближения, гармонизации и унификации национальных законодательств.
Естественно, не только конституционные нормы подвергаются давлению интеграционных актов. Многократно большее воздействие актами интеграционных союзов оказывается на обычное (неконституционное) отраслевое законодательство государств. Например, административное, гражданское, таможенное, семейное, корпоративное, налоговое и т. п. Помимо конституционного права, интеграционные группировки унифицирующе воздействуют своими правовыми актами, нормами и принципами на самые разные отрасли национального законодательства. Имея в виду расширительную правотворческую практику того же ЕС, они распространяется на отрасли, которые не так уж редко не подпадают под юрисдикцию ее высших органов.
Трудно перечислить все те отрасли внутреннего права, на которые оказали большее или меньшее влияние акты ЕС - сельское хозяйство, рыболовство, химическая безопасность, угольная промышленность, металлургия, корпоративное право, банкротство, антимонопольное право, контрактное право, законодательство о защите прав потребителей, таможенные пошлины и акцизы, высшее образование, трудовое право, вопросы занятости (равенство доступа к работе, равенство з/платы, отпуска по беременности и родам, перемещения и трудоустройства рабочей силы, социальных пособий членам их семей, защиты окружающей среды, движение капиталов, финансовые услуги (банковские, кредитные, страхование и пр.), интеллектуальная собственность (защита авторских прав, патенты и торговые марки), международное обеспечение решений гражданских судов, производственные стандарты, ядерная и радиологическая безопасность, пенсионные выплаты, социальная защита, налогообложение, телекоммуникации, транспорт и т. п. В ФРГ даже затронуто распределение полномочий между федеральным и земельными правительствами. Добавим, что еще чуть более десяти лет назад немецкие исследователи подсчитали, что экономическое, торговое, финансовое, налоговое и социальное законодательства стандартизировано почти на 80% [24, с. 189]. При этом наибольшее влияние европейского права на
национальное, по свидетельству зарубежных авторов, ощущается в области экономики и торговли. Для этого процесса используется даже новый, пока неюридический термин - униформизация [24, с. 189-190].
Как видим, воздействие права ЕС сказалось на очень многих отраслях национального права стран-членов. Заметим, что обеспечивать единообразное применение интеграционных норм уполномочена Еврокомиссия и Суд Евросообществ.
Для сравнения с высокоразвитым интеграционным альянсом было бы продуктивно, на наш взгляд, остановиться на практике традиционного межгосударственного сотрудничества с тем же вопросом - как способствуют сближению национальных законодательств традиционные межправительственные организации. Обратимся к опыту, например, Международной морской организации (ИМО). Она тоже устанавливает (единые) международные правила: по предупреждению столкновений судов на море, правила перевозки опасных и радиоактивных грузов, процедуры контроля за предотвращением загрязнения моря с судов и других плавучих средств [25, с. 330]. Кроме этого, ИМО разрабатывает стандарты, обязательные для исполнения не только участниками организации, но и для всех государств, осуществляющих деятельность в мировом океане.
Однако унифицирующий эффект от таких актов сравнительно невелик [26, р. 311]. Все, что правомочна делать ИМО, - это «проводить консультации» по вопросам применения стандартов, «проводить конференции» для разрешения спорных вопросов, «оказывать помощь» в имплементации отдельных норм в национальное законодательство [27, с. 185]. Как видим, меры довольно факультативные и слабодейственные в случае реального возникновения международного деликта. Заметим, что консультации и конференции остаются средствами лишь рекомендательно-увещевательными.
Интеграционные акты наподобие тех, что издаются Евросообществом, несомненно, более эффективны. Об этом говорит их огромное количество. Высшие органы сообщества действительно издают не единицы, а тысячи правовых актов ежегодно. Все они действуют на национальные социальные сектора весьма интенсивно, приводя нормы внутренних законов к единому «знаменателю» в довольно короткие сроки (в отличие от типичных международных конвенций). А «регламенты» и «решения» ЕС, как известно, совсем не нуждаются в трансформации во внутреннее право государств. Самим договором 1957 г. они наделены прямым действием и регулируют внутренние сферы напрямую, то есть не требуя опосредующего участия национальных правительств и процедур. Ими весь-
ма активно заменяются национальные нормы. Метод, позволяющий избежать коллизий с аналогичным национальным законом, также отличается эффективностью и новизной. В ЕС он получил наименование приоритета в применении. Он означает автоматическое неприменение противоречащего национального закона с момента ввода в действие регламента либо «решения». Заметим - не отмену национальной нормы, требующую длительной законотворческой процедуры, а ее временное неприменение на период действия нормы комму-нитарной.
Все сказанное убеждает в мощном потенциале интеграционного права и высокой эффективности интеграционных методов воздействия на национальные законодательства. Благодаря повышенной нормативной силе, детализированности, качеству и массовости оно более успешно пробивает дорогу своим нормам и принципам, чем традиционные межгосударственные конвенции. Конечно, не последнюю роль в такой успешности процессов сближения, гармонизации и унификации, какую развил Евросоюз, играет политическая воля самих государств-членов. Положительным итогом ее унифицирующей деятельности стало то, что у государств уже почти не осталось сфер, которые не были бы затронуты интеграционным правом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Статья 26 Договора от 24 сентября 1993 г. о создании Экономического Союза// Бюллетень международных договоров. 1995. №3. Октябрь.
2. John H. Jackson. The World Trade Organization: Constitution and Jurisprudence. London, Royal Institute of International Affairs, 1998. Harold James, The End of Globalization: Lessons of the Great Depressions. Cambridge Mass. Harvard University Press, 2001.
3. Усенко Е. Т. Теоретические проблемы соотношения международного и внутригосударственного права // Советский ежегодник международного права. 1977. М.: Наука, 1979.
4. Ст. ст. 249, 250, 251 Договора, учреждающего Европейское сообщество // Консолидированная версия Договора о Европейском союзе и Договора, учреждающего Европейское сообщество // Малая библиотека Европейского союза на русском яз. Документы Европейского союза, Т.У1. / Отв. ред. Ю. А. Борко. М.: Интердиалект+, 2001.
5. Нешатаева Т. Н. Международные организации и право. Новые тенденции в международно-правовом регулировании. М.: Дело, 1998.
6. Общая теория государства и права: академический курс в 2-х томах. Т.1. Теория государства / Отв. ред. проф. М. Н. Марченко. М.: Зерцало. 2000.
7. Право и межгосударственные объединения / Под общ. ред.
B. Г. Вишнякова. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.
C.91-92.
8. Одобрена постановлением Межпарламентской Ассамблеи Евразийского экономического сообщества от 16.06.03. № 4-12.
9. Ушаков Н. А. Суверенитет и его воплощение во внутригосударственном и международном праве // Московский журнал международного права. 1994. №2.
10. Jeremy A. Rabkin. The Case for Sovereignty. Why the World Should Welcome American Independence // The AEI Press, Washington DC. 2007.
11. Клемин А. В. Европейский Союз и государства-участники: взаимодействие правовых порядков (практика ФРГ). Книга III. Казань, 1996.
12. Шумилов В. М. Международное право: Учеб. М.: ТК Вел-би, 2007. С. 260.
13. Конституционное право государств Европы: Учебное пособие / Отв. ред. Д. А. Ковачев. М.: Волтерс Клувер, 2005.
14. Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л. А. Окунькова. М.: Издательская группа ИНФРА; М-Норма, 1997.
15. Статья 29. 6. Конституция Ирландии // Конституционное право государств Европы: Учебное пособие / Отв. ред. Д. А. Ковачев. М.: Волтерс Клувер, 2005.
16. Hogan. The Implementation of European Union Law in Ireland: the Meagher case and the Democratic Deficit. 1994. 3 IJEL. 190.
17. Murphy F. The Unfair Contract Terms Regulations 1995: A red card for the State. 1995. 13 ILT (ns) 156.
18. Oakley J., Gallagher M. Politics in the Republic of Ireland. Dublin: Routledge, 2005. P. 439.
19. Введение в право Европейского Союза: учебное пособие под ред. С. Ю. Кашкина. М., 2005.
20. Статья 93 Конституции Испании 1978г. // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л. А. Окунько-ва. М.: Издательская группа ИНФРА-М-НОРМА, 1997.
21. Статья 233 Основного закона Федеративной Республики
Германии // Конституции государств Европейского Союза / Под ред. Л. А. Окунькова. М.: Издательская группа
ИНФРА-М-НОРМА, 1997.
22. Ст. 79 Конституции Российской Федерации. М.: Юрид. лит., 1993.
23. Ст. 15.ч. 4 Конституции Российской Федерации. М.: Юрид. лит., 1993.
24. Стирн Б. Соотношение национального, европейского, международного права. Stirn B. Droit national, droit europeen, droit international //Реферативный журнал. 1999. №3.
25. Ковалев А. А. Современное международное морское право и практика его применения. М.: Научная книга, 2003. С. 330.
26. Cherchill R. and Lowe A. V. The Law of the Sea. 3rd edn. Manchester, 1999.
27. Бекяшев К. А., Серебряков В. В. Международные морские организации. Л., 1979.
Поступила в редакцию 28.08.2011 г.
