CC BY
79
История
Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского,2015, № 4, с. 55-62
УДК 433.94
К ВОПРОСУ О ВОДНЫХ ГРАНИЦАХ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА В ЛИВОНИИ (1584-1605 гг.)
© 2015 г. К.В. Кукушкин
Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики», Санкт-Петербург
kkukushkin@hse.ru
Поступила в редакцию 14.08.2015
Рассматриваются проблемы изучения морской границы Русского государства в Балтийском регионе в период царствования Федора Иоанновича и Бориса Годунова (1584-1605 гг.). Первоначально анализу подвергаются проблемы юрисдикции Русского государства на реках и озерах прибалтийского региона, а также на Балтийском море на основе изучения международных соглашений России, Ливонского ордена и Шведского королевства в XVI веке. Затем анализируется политическая и военная практика русских властей на территории прибалтийских уездов Русского государства по пропуску через границы иностранных подданных. На основе анализа формулируются выводы об отсутствии морских границ и зон юрисдикции как понятия в юридических документах и в качестве объекта управления в повседневной практике региональных властей.
Ключевые слова: история границ, морские границы, история России, история Ливонии, Новое время, ранние национальные государства, вопросы юрисдикции, международные отношения.
Актуальность изучаемой тематики
Статейный список русско-шведских переговоров полномочных послов окольничего Ивана Туренина и дворянина Астафия Пушкина, посланных на реку Нарову с целью заключения вечного мира между Русью и Швецией со шведским представителем послом Стеном Банером в ноябре 1594 - мае 1595 г., зафиксировал следующие споры послов, относящиеся к январю 1595 года. Русские послы просили разрешения «всяким людем дати поволность куды которой похочет туды едет по своей воле. Будет они похотят государства Царского величества ехати в Царствующий град Москву, Ивангород и во Псков... и в Стеколну1 и в Колывань2» [1: 176 об.]. Просьба посланников в этом случае касалась существующих установлений о торговле без «всякие зацепки». На это «. Свейские послы государевым послом говорили свои прежние слова, что им мимо Колывани и Выбора3 всяких торговых людей. в Ывангород и в Ругодив4 с их товары не пропущати, потому что де то море. наше и в том мы де волны» [1: 176 об.].
Вопрос о том, кому принадлежит море, остается открытым. Предшествующий текст статейного списка показывает, что московские посланники пытались установить «вечный мир» по старине, а шведские послы старались максимально подавить русскую торговлю, чтобы торговля была «в Выборе и в Колывани» [1: 167], при этом «его королевское величество произво-лит учинить торговлю своим Свейским поддан-
ным, а не чюжим в Ругодиве, ино торговле быти в Ругодиве к пристани карабелно на ругоди-вской ж стороне, а не на Иванегородской...» [1: 168] и чтобы было установлено «чтоб чюжие корабли не шли никуды мимо Ругодива и иных бы пристаней и рек мимо ругодивские и выборские и колыванские пристани не писали» [1: 168 об.].
Очевидно, что шведские посланники имели намерение заключить мир на максимально выгодных условиях (впрочем, так же как и русские послы), однако «морская тема» стала краеугольным камнем для исследователей при ответе на вопрос о том, были ли у московских царей Ивана Грозного, Федора Иоанновича и Бориса Годунова амбиции к покорению и освоению Балтики.
Тема значения Балтийского моря для развития Русского государства в Новое время вплоть до Петра I достаточно подробно изучена. Большая часть исследователей придерживается той концепции, что, начиная примерно со времени Ивана IV Грозного и войны за Ливонию, у Русского государства появляется интерес к тому, чтобы стать морской державой, но неудачи на этом направлении ее удерживают. А.И. Фи-люшкин в монографии, в которой рассматриваются дискурсы войн за Ливонию, посвятил целую главу анализу подходов изучения борьбы за Балтику. Данную главу, оппонируя предшественникам, Филюшкин озаглавил «Как можно 400 лет ломиться в открытую дверь, или Об отчаянной борьбе России за выход к морю, который у нее был» [2, с. 601-622]. Автор рассмотрел архивные материалы, а также историогра-
фию по данному вопросу и показал, что Русское государство не было заинтересовано в расширении своего потенциала в море. Однако А.И. Филюшкин практически не останавливается на том, как ранняя бюрократия Русского государства воспринимала юрисдикцию на море и морские границы. При этом анализ этого аспекта позволил бы пролить свет на проблему актуальности расширения сферы влияния государства на море во второй половине XVI века.
Объект изучения
Для того чтобы оценить значение Балтийского моря для государства, важно понимать, насколько данное водное пространство «присваивалось» им и мыслилось как то, что необходимо защищать, контролировать и чем можно управлять. С этой целью необходимо проанализировать вопрос юрисдикции государства на море и концепцию морской границы на Балтике.
Именно изучение границ юрисдикции позволяет говорить, во-первых, о стратегических целях развития государства в регионе, во-вторых, о потенциале для этого развития.
Вопрос изучения водных границ как таковой давно изучается вместе с вопросом сухопутных границ. Безусловно, наиболее очевидной границей или рубежом могла стать река, озеро или целая система рек и озер. Например, проблемным стало изучение договоренностей по так называемому Ореховецкому миру Руси со Швецией 1323 года, а именно вопрос локализации границ по рекам и дискуссия вокруг того, как в эту систему был включен Ботнический залив и Северный Ледовитый океан [3, с. 100-117].
Установление границ по руслу рек и озерам было обусловлено практически: во-первых, речная и озерная граница не может быть изменена какой-либо из сторон произвольно, во-вторых, данный раздел водных территорий часто преследовал цель совместного использования водного ресурса, будь то рыбная ловля, бобровый промысел или динамичная речная торговля.
Как показывает дальнейший анализ, в Прибалтике граница еще с начала XVI века была установлена по судоходной реке Нарове, впадающей в Нарвский залив, а также по системам озер - Чудское и Псковское.
Мирные постановления с Ливонским орденом и Швецией XVI в.
Большая часть перемирных грамот, заключенных между Псковом, Великим Новгородом, Москвой и Ливонским орденом в
XVI веке предусматривает наличие речных границ. В данных грамотах закреплены условия и режимы совместного пользования реками и озерами и разделение территорий государств. Уже в 1503 году Договорная грамота Пскова с Ливонским орденом о перемирии на шесть лет предусматривает границу по «Великому озеру» [4, с. 333], при этом в случае пограничных споров предполагается, что «о других прежних обидных делах собраться на съезд; и быть съезду на старом месте на Нарове реке». [4, с. 333].
Перемирная грамота от 25 мая 1514 года о купеческом деле, заключенная между представителями семидесяти ливонских городов и боярином и наместником новгородским князем Ромодановским и окольничим Морозовым, определяющая режимы торговли на Чудском озере, если «задерет на море немецкую бусу ветром а прибьет к ...Новгородцкой земли берегу и те бусы обыскав отдавать на обе стороны без хитрости по сей перемирной грамоте» [5, с. 1-10].
В грамоте 1522 года установлена граница по реке Нарове и озерам: «а в те десять лет сей мир держати крепко на обе стороны а земле и воде Великому Новугороду со князем магистром старом рубеже ис Чудского озера стержнем На-ровы реке и поперек острова, что пониже Иван-города, и Ругодива, на реке на Норове, да в со-лоное море по старым грамотам» [5, с. 1-10]. И далее указаны ограничения по пересечению данной границы: «Великого Государя Руского Царя людем Новогородцем через тот рубеж через стержен Норовы реки и в половину острова, что ниже Иванагорода и Ругодива в Маги-строву половину в левую сторону невступатися, ни пажен не косити, ни леса не сечи, ни земли неорати, ниводы неловити, так же князю магистру и его людем через стержен Норовы реки в Великого Государя Василья Божиею милостью Царя и Государя Всея Русии и Великого князя в вотчину, в новгородцких в половину Норовы реки в правую сторону в половину острова что ниже Ивана города и Ругодива ни вступатися ничем, ни пажен не косити, ни леса не сечи, ни земли не орати, ни воды ни ловити. Знати ко-муждо своя половина по крестному целованию» [5, с. 1-10].
Данные границы подтверждаются и в Перемирной грамоте Ливонского Магистра Вольтера фон Плеттенберга с новгородскими наместниками от 1 октября 1531 года [6, с. 1]. Очевидно, что речное и озерное пространство активно включалось в юрисдикцию государства. По-другому дело обстояло с Балтийским морем. Договоры 1550-го и 1554 года практически по-
вторяют части предыдущих соглашений в части размещения границ и трансграничных отношений [7, с. 120-121].
Юрисдикция государства на море, морская граница
Труднее сформулировать, как проходила морская граница, существовал ли такой термин, как воспринималось море представителями государства. После захвата Ливонии войсками Ивана Грозного в 1558 г. территории должны были быть включены в структуру Русского государства, и это постепенно происходило: назначались воеводы, испомещались помещики, приказы начинали управлять снабжением гарнизонов [8, с. 175-193]. Однако в сентябре 1564 года возникла необходимость нового размежевания территорий. В течение предыдущих лет все осады Ревеля (Колывани) были безуспешны, и в городе и предместьях закрепились шведы. Возникла необходимость легализации этой ситуации. В этом смысле интересна перемирная грамота Ивана Грозного с королем Эриком XIV касательно земель, принадлежащих Колывани. Это была нестандартная ситуация, так как требовалось впервые проложить границу по территории, которую нельзя было размежевать по старине.
Раздел был произведен и установлены правила, характерные для предыдущих договоров с Ливонским орденом, однако вместо рек и озер впервые в грамоте появилось море. В частности, устанавливались обоюдные меры в случае, если людей короля Эрика «занесет ветром в Царского Величества к вотчине Вифлянской земле и Царского величества прикащиком тех людей животов сыскивати в правду безо всякие хитрости по крестному целованью и сыскав от-давати тем людем назад» [9, с. 1-11]. Так же должны были поступать и шведы. Этот документ определяет, что торговые отношения на море включались в юрисдикцию русского и шведского монархов на тех же основаниях, что реки и озера. Однако в данной грамоте с русской стороны могли подразумеваться и новые ливонские подданные Ивана Грозного.
Два Плюсских перемирия России и Швеции, действовавших с 1583 по 1590 г., закрепляли потерю Русским государством Ивангорода, Ямского и Копорского уездов. Однако, как показал И.П. Шаскольский, выход к Балтийскому морю потерян не был [10, с. 294-303], а территориальные уступки не были закреплены де-юре. Тявзинский мир 1595 года устанавливает старые речные и озерные границы «точно также, начиная от устьев Наровы до Пейпуса5» [11,
с. 5], снова касается решения возможных проблем на море в случае, «если кораблям, шкутам, или лодкам, с купеческими товарами, или другим каким кораблям и шкутам, которые Его Величеству, Государю, Королю Шведскому, или Дворянам, или военному сословию принадлежат, случится потерпеть кораблекрушение на Русской стороне, каким бы образом это ни случилось, то Великого Государя, Царя и Великого Князя, Феодора Иоанновича, всея Русии Самодержца, Царского Величества подданные должны помогать и не дозволять, чтобы имущество с них было утаено, но без всяких отговорок собирать и беспрепятственно переправлять на Шведскую сторону; точно также должно поступать со стороны Шведов относительно подданных Великого Государя, Его Царского Величества» [11, с. 8].
Таким образом, в составе перемирных грамот или текстов мирных постановлений содержится достаточно много информации о юрисдикции государства на реках, а также озерах, однако упоминания о разграничении на море достаточно фрагментарны и содержат копирование положений статей о форс-мажорных случаях, когда рыболовный или торговый корабль прибивает к чужому берегу.
Балтийское море как предмет юрисдикции русского государя после Тявзинского мира
Конец правления Федора Иоанновича и начало правления Бориса Годунова характеризуются динамичной внешнеполитической деятельностью. А.Н. Сахаров, в частности, отметил, что Годунов провел «победоносную» войну со Швецией и вернул многие земли, потерянные Иваном Грозным, а также выход к Балтийскому морю [12, с. 135]. Сложно согласиться с утверждением про потерю выхода к Балтийскому морю, о чем говорилось выше, однако тезис об изменении внешнеполитического курса на освоение моря после воцарения Бориса Годунова необходимо проверить.
В конце XVI века в связи с обострением борьбы за шведский трон между наместником герцогом Карлом Сёдерманландским и польским королем Сигизмундом III Вазой, а также благодаря информации приграничных воевод и зарубежной агентурной сети удается установить, как бюрократический аппарат работал со сложной дипломатической ситуацией и как рассматривал вероятную морскую юрисдикцию Русского государства.
Так, русский гость Тимофей Выходец, отправляясь в Ругодив, должен был вместо мор-
ского пути двигаться кружным путем «в Руго-диве быв, поедет в Выбор, вы бы его отпустили Ямским и Копорским уездом и грамоту проезжую дали б» [13, с. 7]. В другом отчете, отправленном в Москву, Тимофей Выходец - один из купцов на морском корабле: «Извещаю своим писаньем что Тимофей выходец да торговой с ним немчин, да и яз из Ругодива в карабле поехали и думали ехати х Колывани и нас носило морским непогодьем до трех недель и нечаяли ж живота своего великие ветры и непогодья нас носили по пристрашным местом и после того принесло нас на Арцы Карловых6 ратных людей и Арцы Карла, мы самого видели и с ним говорили» [14, с. 3]. Однако, как и во времена Ивана Грозного, уточнить, принадлежал ли корабль русским купцам или нет, не представляется возможным.
Одним из важных пунктов международной торговли являлось поселение в устье реки Охты, называемое в документах «Невское устье». «.Сентября в 25 день приехал ко мне, холопу твоему, в Орешек з заставы с Невского устья от Столбов сторожевой земец Сенка Данилов. А в роспросе, государь, мне, холопу твоему, сказал: приехал деи к ним на заставу из Выбора колыванского торгового немчина Ин-дрика Столнева человек Кяртейко да с ним вы-борской немчин Тюней Андрешев. И сказали, государь, те немцы земцу Сенке Данилову с товарыщи: едет деи из Выбора колыванец торговой немчин Индрик Столнев в бусе с товаром в Невское устье торговати» [15, с. 10].
А.А. Селин опубликовал документ «Обыск губного старосты Б. Вельяшева поместья Б. Хо-рошева в Спасском Городенском погосте» [16, с. 18-21], где упоминается Невское устье как небольшой населенный пункт при впадении реки Охты в Неву, а также Гостиный двор, находящийся на территории поселения. Поэтому во многих других документах это поселение упоминается как «Гостиный двор». Таким образом, русские купцы имели пункт на Неве, позволявший им торговать с иностранными купцами, однако русские торговые корабли из Невского устья не отправлялись.
Другая часть известий касается противостояния польского короля Сигизмунда III и герцога Карла Сёдерманландского - шведского наместника, а также попыток шведов Сигиз-мунда III перемещать войска из Финляндии через остров Котлин, а также русские территории Ям и Копорье, в Ливонию, которая в большей степени была лояльна герцогу Карлу. Изучение противодействия русских гарнизонов отрядам Сигизмунда III при пешем проходе через русские земли может показать, насколько широко русские локальные власти видели свою задачу,
включался ли в повестку данного сдерживания вопрос о противодействии шведам в пересечении Балтийского моря или Финского залива.
Данный аспект также проанализирован А. А. Селиным [17, с. 1]. Следует согласиться с основным тезисом статьи о том, что Москва предпринимала все усилия, для того чтобы управлять потоком сухопутных военных отрядов шведов, так как ситуация «после явной дипломатической неудачи Москвы - Тявзинского мира - компенсировалась возможностью запереть шведам возможность свободного сообщения Финляндии с Ливонией. Именно эта потеря для Швеции конца XVI в. была особенно острой, в условиях династической борьбы и тлеющей гражданской войны в королевстве» [17, с. 1].
В то же время следует дополнить данный тезис сравнением полноты предпринятых мер региональными властями Русского государства на суше, в прибалтийских уездах и в акватории Балтийского моря. Данное сравнение позволит говорить как об эффективности этих мероприятий, так и о том, рассматривала ли региональная и государственная власть зоны морской юрисдикции как то, что можно защищать и контролировать.
Безусловно, Посольский приказ в Москве предпринимал усилия на суше и даже имел людей «... на большом посаде и на Гостином дворе для всякого ж береженья и на море на заставе и на стороже.» [18, с. 182-183]. В то же время информации про характер этого «береженья на море» немного. В Письме посланников В.Б. Сукина и дьяка П. Дмитриева в Посольский приказ, датируемом февралем 1599 года, морское «береженье» вблизи Копорского уезда не упоминается. Приказным людям в Копорье было указано расспросить о финляндском наместнике короля Сигизмунда Арвиде Эрикссоне Столар-ме [19, с. 117-118] у рыбаков в Копорском уезде [20, с. 124-127]. Такая просьба к рыбакам могла означать, что у государства не было собственной разведки на море, а упомянутая сторожа должна восприниматься в связи с контекстом охраны Невского устья, которое, видимо, дети боярские прикрывали со стороны реки.
Наиболее эффективной в этой ситуации была бы попытка блокировать или отследить перемещения отрядов Сигизмунда III по морю. Количество польских и шведских войск, которые перевозились в Ливонию и Швецию, значительно превышало количество войск, перебрасываемых сухопутным путём.
Так, 23 декабря 1598 года стрелецкий пятидесятник Гаврилко Хорук докладывал иванго-родскому воеводе кн. В. И. Ростовскому о том, что на Гостиный двор приходили немцы из Выборга, ехали через остров Котлин и просили их
пропустить в Ругодив. А 25 декабря стрелецкий сотник Омена Шаблыкин докладывал о двух немцах, пришедших в Гостиный двор, 30 декабря 1598 года сторож и стрелецкий пятидесятник Гриша Олабышев докладывал еще о 7 немцах [21, с. 159-169 а]. Примерно в это же время ру-годивский державец Отто Врангель прислал толмача и просил пропускать приходивших немцев к нему [22, с. 122, 123]. Все эти немцы, по их словам, сражались на море в составе флота финского наместника Столарма против герцога Карла и были разбиты, а выжившие перемещались в Ругодив, что вызывало небезосновательные подозрения у русских воевод [21, с. 159-169 а]. Помимо этого в отписке из Посольского приказа от 2 января приказано этих немцев не пускать, так как, по мнению Посольского приказа, данные отряды должны были начать действия против русских крепостей: «а называтися им Арцы Карлусовыми немцы, что они посланы в Ругодив, да Ракобор им засесть, и сослався с Юрьевскими немцы приходити к Иванюгороду и на копорские и на иванегородцкие места приходити войною» [23, с. 128-130]. А расспрос выходца из Ругодива - шведа Юрия Мат-цона в Посольском приказе 8 января 1599 года показал, что ходят слухи, что Отто Врангель хочет сдать город польскому королю [24, с. 145147].
Второго января на Гостиный двор пришел уже большой отряд шведов из Финляндии, состоящий из 5 прапоров немцев, которые хотели идти в Ругодив. При этом возникают некоторые сомнения касательно оценки численности этого отряда в отписке. В ответ на доклад воевод Ивангорода из Посольского приказа было отправлено указание о том, что, если немцы «по-хотят идти сильно», «вы б велели бити их и грабити и ворочать назад» [23, с. 128-130]. Это было бы затруднительно, учитывая, что все небольшие резервы ивангородского воеводы были на службах. Так, 7 января 1599 года посольский приказ велел не пропускать немцев и расставить заставы, однако ивангородский воевода кн. В.И. Ростовский жаловался, что те 19 человек детей боярских, которыми он располагает, уже заняты [25, с. 182-183].
Таким образом, осуществлялось сдерживание шведских отрядов на суше, однако в источниках также можно обнаружить информацию, что основная переброска войск через бассейн Балтийского моря осуществлялась по морю. Так, таможенный голова Олексей Хозя в декабре 1598 года в расспросных речах говорил псковским воеводам князю А.И. Голицыну, князю В.И. Ростовскому и А.Ф. Третьякову, что
Сигизмунд III смог переправить в Швецию 6000 человек войска [26, с. 119-121].
В сведениях Матцона о переброске польских войск короля Сигизмунда III в Швецию содержится цифра 12 тысяч человек, которые были переправлены на кораблях по морю [24, с. 145147]. По информации русских посланников, которые вернулись из Або7, Федора Елагина и Афанасия Уварова численность войск герцога Карла в битве с Арвидом Столармом, переброшенных морем, составила 6000 человек [27, с. 22-24].
И наконец, в материалах отписок, отправленных в Посольский приказ ивангородским воеводой князем Василием Ростовским, почти через год после данных событий, 30 марта 1600 года, приводятся сведения русского агента в Ливонии, ругодивского немца Бинсда Машина, который, находясь на морской стороже «... на неровском устье. И при нем де государь пришли от Выбора морем к Ругодиву. На ругодивской стороне немец конных триста человек, и те, Государь, конные немцы пошли по колыванской дороге» [14, с. 29], также в этой отписке обозначено, что позже на кораблях был перевезен еще один отряд войск: «тысяча человек конных и пеших» [14, с. 30].
В результате анализа данных документов следует отметить некоторые важные выводы касательно практики русских региональных властей по сдерживанию шведских отрядов:
1) Сухопутная часть границы обеспечена охраной таким образом, что, если шведские отряды переправляются через о. Котлин, они попадают в Гостиный двор, где сторожи их не пропускют дальше. При этом отряд даже в 5 «прапоров» не может пройти, не получив на это специального разрешения. Взаимодействие региональных властей с Посольским приказом достаточно плотное: даже зимой послания доставляются от воевод прибалтийских уездов в Москву и обратно за 3-4 дня, что позволяет создать в рамках системы приграничных крепостей и дорог достаточно эффективный фильтр. При этом сторожи могут отследить даже небольшой отряд в несколько человек. Необходимо отметить, что сведения, получаемые о переброске войск по морю, практически всегда поступают ивангородским воеводам от третьих лиц.
2) Понятие морской юрисдикции или границы отсутствует в источниках, касающихся сдерживания шведских отрядов. Балтийское море не воспринимается как некая государственная территория, которую необходимо контролировать. Можно предположить, что у воевод Ивангорода могло не хватить сил, даже при наличии судов, для сдерживания перемещения шведских отрядов по морю. Однако даже такой
вопрос, как разведка на море, не был организован воеводами, и сведения о действиях на море они получали достаточно поздно от рыбаков, от послов и от русских агентов в Ливонии.
Таким образом, понятия морской границы или юрисдикции отсутствуют в приграничной переписке русских воевод с Посольским приказом, что, видимо, свидетельствует об отсутствии морской границы в понимании как региональной, так и государственной власти Русского государства как объекта политического и военного управления.
Примечания
1. Стекольна - Стокгольм.
2. Колывань - Таллинн (Ревель).
3. Выбор - Выборг.
4. Ругодив - Нарва.
5. Пейпус - Псковское озеро.
6. Арцы Карл - герцог Карл Сёдерманландский.
7. Або - Турку.
Список литературы
1. Статейный список российских полномочных послов окольничего князя Ивана Туренина, дворянина Остафья Пушкин с товарищами, посланных к Ивангороду на реку Нарову для учинения с шведскими послами Стенбанером с товарищи вечнаго мира // РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. Д. 7. Л. 1-176.
2. Филюшкин А.И. Изобретая первую войну России и Европы. Балтийские войны второй половины XVI века глазами современников и потомков. СПб.: Дмитрий Буланин, 2014. 880 с.
3. Lind J. The Russian-Swedish Border according to the Peace Treaty of Nöteborg (Orekhovets-Pähkinälinna) and the Political Status of the Northern Part of Fen-noscandia // Mediaeval Scandinavia 13, Odense. 2000. P. 100-117.
4. Грамоты Великого Новгорода и Пскова / Под ред. С.Н. Валка. М. - Л.: АН СССР, 1949. 408 с.
5. Копия с грамоты договорной, писанной на российском и немецком языках по повелению Государя Царя и Великого князя Василия Ивановича, произведенная между новгородцким наместником князем Васильем Васильевичем и ливонскими депутатами из 70 городов о купеческом деле // РГАДА. Ф. 64. Оп. 1. Д. 2. Л. 1-10.
6. Договорная перемирная грамота Ливонского Магистра Вольтера фон Плеттенберга с новгородскими наместниками // РГАДА. Ф. 64. Оп. 2. Ед. хр. 5. Л. 1.
7. Филюшкин А. И., Попов В. Е. Русско-ливонские договоры 1554 г. // Studia Slavica et Balcanica Petropolitana. № 1. 2010. С. 109-130.
8. Граля Х. In der Tyrannen Hand. Русская колонизация Ливонии // Studia Slavica et Balcanica Petropoli-tana. № 2. 2014. С. 175-193.
9. Список с записи, учиненной в Лифляндском городе Юрьеве между шведскими и российскими послами о перемирии на 7 лет и о уступках в Шведскую сторону некоторых Лифлянских городов, сентябрь 1564 // РГАДА. Ф. 96. 1584. Д. 2. Л. 1-11 об.
10. Шаскольский И.П. Была ли Россия после Ливонской войны отрезана от Балтийского моря? // Исторические записки. 1950. Т. 35. С. 294-303.
11. Чтения в императорском обществе истории и древностей российских при Московском университете / Под ред. Бодянского О.М. 1868. Т. 2. М.: Университетская типография на Страстном бульваре. С. 1-12.
12. Смута в Московском государстве. Россия начала XVII столетия в записках современников. М.: Современник. 1989 г. 464 с.
13. Отправка в Ругодив гостя Тимофея Выходца с просьбой, чтобы шведы дозволили в находящемся там храме св. Николая отправлять службу по греческому закону. Указы о посылке в Ругодив хлеба. 1599. 22.02 // РГАДА. Ф. 96. 1599. Д. 1. Л. 1-14.
14. Отписки новгородских, псковских и иванго-родских воевод о получении из Риги, Ревеля, Нарвы и Дерпта ведомостей о поведении шведов и поляков // РГАДА. Ф. 64. Оп. 1. Д. 14. Л. 3-6.
15. Отписка ореховского воеводы кн. Ивана Вяземского в Посольский приказ о присылке на Невское устье грамоты из Выборга. 1596, между 25 сентября и 6 октября // РГАДА. Ф. 96. 1596. Д. 4. Л. 1-10.
16. Селин А. А. Новый документ о поселении рубежа XVI-XVII вв. в устье Невы // Archaeologia Ре^ороШапа. № 2. 1997 (1998). С. 18-21.
17. Селин А. А. Ивангородские службы новгородских дворян и приграничная дипломатия накануне Смутного времени // Судьбы славянства и эхо Грюн-вальда. Выбор пути русскими землями и народами Восточной Европы в средние века и раннее новое время. СПб., 2010. С. 270-277.
18. Отписка ивангородских воевод кн. В. И. Ростовского с товарищами в Посольский приказ. 1599, января после 7 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 182-183.
19. Отписка посланников В.Б. Сукина и дьяка П. Дмитриева в Посольский приказ (без окончания) // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 117-118.
20. Грамота из Посольского приказа в Ивангород воеводам. Ответная на предыдущую. 1599. 2.01 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 124-127.
21. Отписка ивангородских воевод кн. В. И. Ростовского с товарищами в Посольский приказ. 1598, декабря около 30 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 159-169 А.
22. Отписка ивангородских воевод кн. В. И. Ростовского, кн. Д. Г. Бельского и дьяка Гр. Витовтова в Посольский приказ. Сильно повреждена. 1598, декабря после 19 или 1599, января // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 122-123.
23. Грамота из Посольского приказа в Ивангород воеводам. 1599. 2.01 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 128-130.
24. Расспросные речи ругодивского выходца Юрия Матцона в Посольском приказе. 1599. 8.01 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 145-147.
25. Отписка ивангородских воевод кн. В.И. Ростовского с товарищами в Посольский приказ. 1599, января после 7 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 182-183.
26. Отписка в Посольский приказ от псковских воевод кн. А. И. Голицына, кн. В. И. Ростовского, А. Ф. Третьякова о вестях про поход короля Сигиз-мунда в Швецию. 1598, декабря после 11 // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 119-121.
27. Расспросные речи в Кореле вернувшихся из red. Bodyanskogo O.M. 1868. T. 2. M.: Universitetskaya Або Федора Елагина и Афанасия Уварова. 1598. 9.12 tipografiya na Strastnom bul'vare. S. 1-12. // РГАДА. Ф. 96. 1598. Д. 1. Ч. 1. Л. 22-24. 12. Smuta v Moskovskom gosudarstve. Rossiya
THE ISSUE OF RUSSIAN MARITIME BORDERS IN LIVONIA (1584-1605)
K.V. Kukushkin
In this article, we study some problems of the maritime border of the Russian state in the Baltic region during the reign of Fyodor Ivanovich and Boris Godunov (1584-1605). At first, on the basis of the study of international agreements of Russia, the Livonian Order and the Swedish kingdom in the 16th century, we examine the jurisdiction of the Russian state on the rivers and lakes of the Baltic region as well as on the Baltic Sea. Next, an analysis is presented of the political and military practices of the Russian authorities on the territory of the Baltic counties of the Russian state regarding transborder migration situation and military troops movements. Based on our analysis, we make a conclusion about the absence of maritime boundaries and areas of jurisdiction at that time, both as a concept in the legal documents and as an object of control in the daily practices of the regional authorities.
Keywords: history of borders, maritime boundaries, history of Russia, history of Livonia, early modern period, early national states, issues of jurisdiction, international relations.
References
1. Statejnyj spisok rossijskih polnomochnyh poslov okol'nichego knyazya Ivana Turenina, dvoryanina Ostafya Pushkin s tovarishchami, poslannyh k Ivangorodu na reku Narovu dlya uchineniya s shvedskimi poslami Stenbanerom s tovarishchi vechnago mira // RGADA. F. 96. Op. 1. D. 7. L. 1-176.
2. Filyushkin A.I. Izobretaya pervuyu vojnu Rossii i Evropy. Baltijskie vojny vtoroj poloviny XVI veka glazami sovremennikov i potomkov. SPb.: Dmitrij Bula-nin, 2014. 880 s.
3. Lind J. The Russian-Swedish Border according to the Peace Treaty of Noteborg (Orekhovets-Pahkinalinna) and the Political Status of the Northern Part of Fennoscandia // Mediaeval Scandinavia 13, Odense. 2000. P. 100-117.
4. Gramoty Velikogo Novgoroda i Pskova / Pod red. S.N. Valka. M. - L.: AN SSSR, 1949. 408 s.
5. Kopiya s gramoty dogovornoj, pisannoj na ros-sijskom i nemeckom yazykah po poveleniyu Gosudarya Carya i Velikogo knyazya Vasiliya Ivanovicha, pro-izvedennaya mezhdu novgorodckim namestnikom knyazem Vasil'em Vasil'evichem i livonskimi deputatami iz 70 go-rodov o kupecheskom dele // RGADA. F. 64. Op. 1. D. 2. L. 1-10.
6. Dogovornaya peremirnaya gramota Livonskogo Magistra Vol'tera fon Plettenberga s novgorodskimi namestnikami // RGADA. F. 64. Op. 2. Ed. hr. 5. L. 1.
7. Filyushkin A.I., Popov V.E. Russko-livonskie dogovory 1554 g. // Studia Slavica et Balcanica Petro-politana. № 1. 2010. S. 109-130.
8. Gralya H. In der Tyrannen Hand. Russkaya kolonizaciya Livonii // Studia Slavica et Balcanica Pet-ropolitana. № 2. 2014. S. 175-193.
9. Spisok s zapisi, uchinennoj v Liflyandskom gorode Yur'eve mezhdu shvedskimi i rossijskimi poslami o peremirii na 7 let i o ustupkah v Shvedskuyu storonu nekotoryh Liflyanskih gorodov, sentyabr' 1564 // RGADA. F. 96. 1584. D. 2. L. 1-11 ob.
10. Shaskol'skij I.P. Byla li Rossiya posle Livonskoj vojny otrezana ot Baltijskogo morya? // Istoricheskie zapiski. 1950. T. 35. S. 294-303.
11. Chteniya v imperatorskom obshchestve istorii i drevnostej rossijskih pri Moskovskom universitete / Pod
nachala XVII stoletiya v zapiskah sovremennikov. M.: Sovremennik. 1989 g. 464 s.
13. Otpravka v Rugodiv gostya Timofeya Vyhodca s pros'boj, chtoby shvedy dozvolili v nahodyashchemsya tam hrame sv. Nikolaya otpravlyat' sluzhbu po grecheskomu zakonu. Ukazy o posylke v Rugodiv hleba. 1599. 22.02 // RGADA. F. 96. 1599. D. 1. L. 1-14.
14. Otpiski novgorodskih, pskovskih i ivango-rodskih voevod o poluchenii iz Rigi, Revelya, Narvy i Derpta vedomostej o povedenii shvedov i polyakov // RGADA. F. 64. Op. 1. D. 14. L. 3-6.
15. Otpiska orekhovskogo voevody kn. Ivana Vyazemskogo v Posol'skij prikaz o prisylke na Nevskoe ust'e gramoty iz Vyborga. 1596, mezhdu 25 sentyabrya i 6 oktyabrya // RGADA. F. 96. 1596. D. 4. L. 1-10.
16. Selin A.A. Novyj dokument o poselenii rubezha XVI-XVII vv. v ust'e Nevy // Archaeologia Petropoli-tana. № 2. 1997 (1998). S. 18-21.
17. Selin A.A. Ivangorodskie sluzhby novgorodskih dvoryan i prigranichnaya diplomatiya nakanune Smut-nogo vremeni // Sud'by slavyanstva i ehkho Gryunval'da. Vybor puti russkimi zemlyami i narodami Vostochnoj Evropy v srednie veka i rannee novoe vremya. SPb., 2010. S. 270-277.
18. Otpiska ivangorodskih voevod kn. V.I. Ros-tovskogo s tovarishchami v Posol'skij prikaz. 1599, yan-varya posle 7 // RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 182-183.
19. Otpiska poslannikov V.B. Sukina i d'yaka P. Dmitrieva v Posol'skij prikaz (bez okonchaniya) // RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 117-118.
20. Gramota iz Posol'skogo prikaza v Ivangorod voevodam. Otvetnaya na predydushchuyu. 1599. 2.01 // RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 124-127.
21. Otpiska ivangorodskih voevod kn. V.I. Ros-tovskogo s tovarishchami v Posol'skij prikaz. 1598, dek-abrya okolo 30 // RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 159169 A.
22. Otpiska ivangorodskih voevod kn. V.I. Ros-tovskogo, kn. D.G. Bel'skogo i d'yaka Gr. Vitovtova v Posol'skij prikaz. Sil'no povrezhdena. 1598, dekabrya posle 19 ili 1599, yanvarya // RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 122-123.
23. Gramota iz Posol'skogo prikaza v Ivangorod voevodam. 1599. 2.01 II RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 128-130.
24. Rassprosnye rechi rugodivskogo vyhodca Yuriya Matcona v Posol'skom prikaze. 1599. 8.01 II RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 145-14У.
25. Otpiska ivangorodskih voevod kn. V.I. Ros-
tovskogo s tovarishchami v Posol'skij prikaz. 1599, yan-varya posle У II RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 182183.
26. Otpiska v Posol'skij prikaz ot pskovskih voevod kn. A.I. Golicyna, kn. V.I. Rostovskogo, A.F. Tret'yakova o vestyah pro pohod korolya Sigiz-munda v Shveciyu. 1598, dekabrya posle 11 II RGADA. F. 96.
1598. D. 1. Ch. 1. L. 119-121.
27. Rassprosnye rechi v Korele vernuvshihsya iz Abo Fedora Elagina i Afanasiya Uvarova. 1598. 9.12 // RGADA. F. 96. 1598. D. 1. Ch. 1. L. 22-24.
