CC BY
70
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2017. № 2
РЕВОЛЮЦИЯ И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО В ЗАРУБЕЖНЫХ СТРАНАХ
О. л. лысенко, кандидат юридических наук, доцент кафедры истории
государства и права юридического факультета МГУ*
к вопросу о Влиянии ноябрьской революции 1918 г. на развитие тРудОВОгО ПРАВА В гЕРМАнии
В статье показаны основные тенденции и специфика становления институтов трудового права Германии после победы Ноябрьской буржуазной революции 1918 г., в том числе выражающаяся в сложном сочетании старых имперских и новых республиканских законов, переплетении публично-правовых и частноправовых начал.
Ключевые слова: история права Германии, трудовое право Германии, Веймарская республика, Ноябрьская революция в Германии 1918 г.
The paper shows basic tendencies and specificity of formation of the German labor law institution after the Bourgeois revolution victory in November, 1918, including complex combination of an old empire laws and an new republic laws mixing the public acts and the private acts.
Keywords: German law history, Weimar Republic, labor law in Germany, German Revolution 1918.
В первые десятилетия XX в. трудовой договор в праве Германии по-прежнему продолжал регулироваться нормами главы 6 «Наем услуг» книги 2 Германского гражданского уложения (ГГУ) 1896 г., а также ряда законов, принятых еще в «кайзеровскую» эпоху.
Несмотря на то, что ГГУ уже содержало нормы, усиленно защищающие наемного работника, названные известным германским юристом XIX в. Отто фон Гирке «каплями социального масла», их было довольно мало. Германский правовед Х.-П. Бенер в своей статье «Почти четыре капли социального масла. О трудовом праве в ГГУ» отмечает: «Это были лишь незначительные "капли", поскольку большего и не требовал конец долгого и глубокого экономического кризиса XIX столетия». «Лишь еще более глубокие политические и экономические изменения, произошедшие в 1918 г., потребовали дальнейших шагов в области трудового права и права социального
* ollysenko@mail.ru
обеспечения (Arbeits- und Sozialrecht). Однако они были сделаны уже помимо ГГУ»1.
Буржуазно-демократические преобразования в ходе революции, начавшейся с восстания матросов в г. Киле 4 ноября 1918 г., привели к установлению республики в Германии и определили содержание статей новой, демократической Конституции, принятой Учредительным собранием 31 июля 1919 г. в г. Веймаре2.
Конституция Германской империи (Веймарская) 1919 г. в значительной мере представляла собой уникальный правовой документ. В ней — одной из первых в мире — были заложены принципы «социального» государства3. Об этом свидетельствует содержание ч. 2 Конституции «Основные права и обязанности немцев». Наряду с провозглашением широкого спектра прав и свобод, здесь подверглись значительным изменениям и отдельные институты частного права: брак и семья (например, было провозглашено уравнение в правах законных и незаконнорожденных детей) (§ 119—121), наследование (отменялись все дворянские сословные привилегии в наследственном праве) (§ 109, 155) и др. В частности, в Веймарской конституции закреплялась принципиально новая трактовка собственности: «Собственность обязывает. Пользование ею должно быть в то же время служением общему благу» (ст. 153 абз. 3). Подобная трактовка получила название «социализация» собственности.
Таким образом, благодаря влиянию различных политических партий Веймарская конституция 1919 г. закрепила широкий перечень прав и свобод, отражая как умеренные, так и радикальные социал-демократические и социалистические идеи.
Наиболее радикальными и даже «революционными» по своему значению стали содержащиеся в разд. 5 «Хозяйственная жизнь» ч. 2 Конституции новации в области трудового права. Здесь предусматривались не только свобода образования профсоюзов и заключение коллективных трудовых договоров (ст. 159, 165 абз. 1), организация рабочих советов на предприятиях (ст. 165, абз. 2—5), широко поставленное социальное страхование, но и унификация норм трудового права. В ст. 157 содержалось генеральное положение о том, что «ра-
1 Benöhr H.-P. Fast vier Tropfen sozialen Öls. Zum Arbeitsrecht im BGB // Wirkungen europaeischer Rechtskultur. FS für K. Kroeschell zum 70. Geburtstag. München, 1997. S. 38.
2 По месту своего принятия Конституция получила название «Веймарская». Так же стала называться и сама республика в Германии (Die Verfassung des Deutschen Reiches ("Weimarer Verfassung") // RGBl. 1919. S. 1383).
3 До окончания Второй мировой войны — до принятия конституций «новой волны» — подобные идеи были закреплены лишь в Конституции Мексики 1917 г. и Ирландии 1937 г. (см.: Чиркин В. Е. Государство социального капитализма (перспектива для России?) // Государство и право. 2005. № 5. С. 54).
бочая сила стоит под особым покровительством империи. Империя вырабатывает единообразное трудовое право».
В то же время закрепленный в Веймарской конституции перечень прав и свобод носил неоднозначный, двойственный характер. С одной стороны, закрепленные в Конституции новации определяли вектор будущих законодательных преобразований и реформ. С другой — создатели Конституции вовсе не стремились ломать существовавшую на тот момент систему частного права. Это выражалось, например, в том, что в полной мере продолжало действовать созданное еще в эпоху империи Германское гражданское уложение (ГГУ) 1896 г. Никто, даже радикально настроенные социалисты и социал-демократы, традиционно критиковавшие ГГУ и не одобрявшие его отдельных положений, не высказали каких-либо сомнений по поводу продолжения его существования. Обсуждались лишь возможность частичного изменения отдельных положений кодекса путем принятия специальных законов и «социализация» его отдельных институтов4.
Подобная индифферентность и терпимость к действующим в стране старым нормам частного права после победы Ноябрьской революции была обусловлена буржуазным характером самой революции. Кроме того, между представителями различных политических партий, представленных в парламенте, отсутствовало единое понимание «социализации» частного права. С другой стороны, активные преобразования во многом были «парализованы» катастрофическим положением в экономике страны, обусловленным последствиями Первой мировой войны и выплатой контрибуций5.
Таким образом, закрепленный в Веймарской конституции перечень прав и свобод, по мнению германского историка права К. В. Нер-ра, в области частного права представлял собой не реальное смысловое наполнение, не конкретный результат, а лишь большое «игровое поле», на котором могли бороться, отстаивая свои точки зрения различные политические силы, но за границы которого не могло выйти простое парламентское большинство в ходе разработки и принятия законов6.
По мнению К. В. Нерра, некоторая неопределенность «прав и свобод» в области частного права в определенной мере объясняется двойственностью и неоднозначностью содержания самих частноправовых институтов (Doppeldeutigkeit des Privatrechtsbegriffes). Как известно, в основе буржуазного частного права лежит свобода человека, выражающаяся в действии принципа «автономии частной воли».
4 NörrK. W. Die Weimarer Nationalversammlung und das Privatrecht // Gedächnis-schrift für W. Kunkel / Hrsg. v. Norr, Simon. Frankfurt-am-Main, 1984. S. 320.
5 Nörr K. W. Zwischen den Mühlsteine. Eine Privatrechtsgeschichte der Weimarer Republik. Tübingen, 1988. S. 1.
6 Ibid. S. 2.
И в то же время отдельные институты частного права могут выступать в качестве инструментов политики государства, направленной на достижение общего благосостояния. Тогда принцип «автономии частной воли» теряет свое значение7. В такой ситуации частное право «уже не содержит в себе необходимое следствие, логически вытекающее из реализации принципа абсолютной свободы». «Оно начинает служить другим целям и начинает занимать второстепенное положение. И в конце Веймарской республики будет очень отчетливо видно, как принцип «экономической свободы» будет полностью подчинен интересам государства», — пишет К. В. Нерр8.
В условиях «мобилизационной экономики» и общества «переходного периода», характерных для Германии после победы Ноябрьской буржуазной революции 1918 г., частноправовые методы регулирования отношений постепенно начинают терять свое значение и уходят на второй план. На первый план выходят императивные публично-правовые предписания. Все сказанное можно отнести ко многим институтам частного права Германии в этот период, но прежде всего это касается института найма услуг, ставшего основой для возникновения института индивидуального трудового договора.
Усиление публично-правовых начал и ограничение принципа «автономии частной воли» в регулировании договоров найма услуг в праве Германии начало проявляться еще в условиях Первой мировой войны. Так, Законом от 4.08.1914 г. действие большинства принятых ранее законов, предусматривающих усиленную защиту интересов наемного работника, было временно приостановлено с целью мобилизации экономики в условиях военного времени9. 5 декабря 1916 г. был принят Закон о вспомогательной службе Отечеству (ШШШеш!:-§е8^)10. Согласно § 9 абз. 3 данного Закона, наемным работникам разрешалось покидать свои рабочие места и наниматься на работу на предприятия с более высокой оплатой труда лишь в строго определенных случаях11. Значение этого Закона состояло еще и в том, что в нем впервые вводились комитеты рабочих и служащих. Они были предусмотрены для предприятий с численностью трудящихся более 50 человек. Эти комитеты станут прообразом для будущих рабочих советов на предприятиях с административными и контрольными полномочиями, что прямо будет закреплено в Веймарской конституции 1919 г. (ст. 165, абз. 2-5).
7 Ibid. S. 3.
8 Ibidem.
9 Kaskel W. Arbeitsrecht (neubearbeitet von H. Dersch). Berlin, 1932. S. 8.
10 Gesetz über den vaterländischen Hilfsdienst vom 5.12.1916 // RGBl. 1916. S. 1333.
11 Nörr K. W. Grundlinien des Arbeitsrechts der Weimarer Republik // Zeitschrift für Arbeitsrecht (ZfA). 1986. 17. Jahr. S. 434.
Уже вскоре после победы Ноябрьской революции 15 ноября 1918 г. в области тяжелой промышленности был заключен первый в истории Германии коллективный трудовой договор между представителями работодателей и наемных рабочих. Этот договор впоследствии был охарактеризован как "Magna Charta" германских профсоюзов и рабочих. 23 декабря 1918 г. Советом народным уполномоченных (СНУ) — своеобразным Временным правительством республики — было принято Постановление о коллективных трудовых договорах, комитетах рабочих и служащих и урегулировании споров из трудовых отношений12, ставшее основой для всех последующих регулярно заключаемых в Германии в эпоху Веймарской республики коллективных трудовых договоров (TarifVertrage)13. Несколько ранее — 23 ноября 1918 г. — впервые в Германии был введен 8-часовой рабочий день — также благодаря принятию СНУ соответствующего Постановления14. Во исполнение предписаний Веймарской Конституции 4 февраля 1920 г. был принят еще один чрезвычайно важный для развития трудового права в Германии Закон о советах на предприятиях15.
После окончания войны основным вопросом стало возвращение к нормальной трудовой жизни. Был принят ряд постановлений о демобилизации, содержащих значительное число публично-правовых предписаний, по которым работодатели в принудительном порядке были обязаны принимать на работу и восстанавливать на работе наемных рабочих, заключая с ними трудовые договоры, соблюдать сроки предупреждения об увольнении и др. Об этом, в частности, говорилось в Постановлении СНУ «О приеме на работу, увольнении и оплате труда промышленных рабочих в условиях демобилизации экономики» от 4.01.1919 г.16 Здесь вводился 2-недельный срок предупреждения об увольнении (§ 8). Подобное положение содержалось и в Постановлении «О приеме на работу, увольнении и оплате труда рабочих и служащих в условиях демобилизации экономики» от 24.01.1919 г.
Впоследствии оба указанных постановления были заменены единым Постановлением «О приеме на работу, увольнении и опла-
12 Verordnung über Tarifverträge, Arbeiter- und Angestelltenausschuße und Schlichtung von Arbeitsstreitigkeiten vom 23.12.1918 // RGBl. 1918. S. 1456.
13 Ramm T. Das deutsches kollektive Arbeitsrecht zwischen den beiden Weltkriegen // Zf A. 1988. 19. Jahr. S. 157-158; Kaskel W. Arbeitsrecht (neubearbeitet von H. Dersch). S. 10.
14 Verordnung über die Arbeitszeit in den Bäckereien und Konditoreien vom 23.11.1918 // RGBl. 1918. S. 1329.
15 Betriebsrätegesetz vom 4.02.1920 // RGBl. 1920. S. 147.
16 Verordnung über die Einstellung, Entlassung und Entlohnung gewerblichen Arbeiter während der Zeit der wirtschaftlichen Demobilmachung vom 4.01.1919 (Kraushaar F. Aufbruch zu neuen Ufern. Die privatrechtlichen und rechtshistorischen Dissertationen der Berliner Universität im ersten Drittel des 20. Jahrhunderts im Kontext der Rechts-und Fakultätsgeschichte. Berlin, 2014. S. 209).
те труда рабочих и служащих в условиях демобилизации экономики» от 3.09.1919 г. (в новой редакции — от 12.02.1920 г.). Вопросы трудоустройства инвалидов войны и выплаты им жалования регулировало Постановление СНУ от 9.01.1919 г.17
Большинство указанных постановлений эпохи «демобилизации» экономики были впоследствии отменены Законом от 18.02.1921 г., однако их отдельные нормы при регулировании трудовых отношений продолжали действовать. В частности, это проявилось в содержании специальных Законов «О занятости инвалидов» от 12.01.1923 г.18, «О трудоустройстве и страховании от безработицы (Gesetz über Arbeitsvermittlung und Arbeitslosenversicherung) от 16.07.1927 г., Постановлении «О простое на предприятиях» от 8.11.1920 г.19 (новая редакция — от 15.10.1923 г.), Постановлении «О продолжительности рабочего времени» (Arbeitszeitverordnung) от 14.04.1927 г.20
В этой связи весьма интересным представляется Закон «О занятости инвалидов» от 6.04.1920 г., в котором впервые в германском праве вводится понятие «принудительного» трудового договора (fingierter oder diktierter Arbeitsvertrag)21. В подобного рода договорах публично-правовые предписания выражались в принуждении работодателя к заключению трудового договора с наемным работником-инвалидом, в соблюдении определенной продолжительности данного правоотношения, в ограничении возможности уволить подобного работника и др. (Впоследствии вопросам увольнения будет посвящен специальный Закон «О защите при увольнении» от 9.07.1926 г.22, который установил участие совета на предприятии в решении вопросов увольнения, необходимого соблюдения определенных сроков предупреждения об увольнении наемных работников, прежде всего для подыскания ими новой работы, и др. При этом должен был учитываться стаж работы конкретного работника: чем он был больше, тем более продолжительным должен был быть срок предупреждения об увольнении. Так, для лиц, проработавших на предприятии более 5 лет, срок предупреждения об увольнении должен был составлять 3 месяца.)
В то же время инфляция и экономический кризис 1923 г. «подталкивали» Правительство Веймарской республики к принятию ряда «непопулярных» законов, связанных с вмешательством государства
17 NörrK. W. Grundlinien des Arbeitsrechts der Weimarer Republik. Fußnote 4. S. 405.
18 Gesetz über die Beschäftigung Schwerbeschädigter vom 12.01.1923 // RGBl. 1923. S. 57.
19 Stillegungverordnung vom 8.11.1920 // RGBl 1920. S. 1901.
20 Kaskel W. Op. cit. S. 10.
21 Gesetz über die Beschäftigung Schwerbeschädigter vom 6.04.1920 // RGBl. 1920. S. 458; NörrK. W. Grundlinien des Arbeitsrechts der Weimarer Republik. S. 434; Nipperdey H. C. Kontrahierungszwang und diktierter Vertrag. 1920. S. 119.
22 Kündigungschutzgesetz vom 9.07.1926 // RGBl. 1926. S. 399.
в вопросы установления размера оплаты труда и увольнения в индивидуальных трудовых договорах. Наиболее «непопулярным» среди основной массы трудового населения Германии того времени стал Закон «О чрезвычайных полномочиях» (Ermächtigungsgesetz) от 13.10.1923 г.23 (новая редакция — 8.12.1923 г.), принятый в целях увеличения выпуска промышленных товаров и установления фиксированных цен на них. Этим законом были сняты ограничения при увольнении наемных работников, допускались различные исключения из 8-часового рабочего дня и введен новый порядок урегулирования споров между работодателями и наемными работниками. У многих юристов того времени подобные законодательные нововведения вызвали тревогу, начали говорить о «полной ликвидации трудового права» ("allgemeinen Abbau des Arbeitsrechts") в Германии24. Подобные опасения, к счастью, не оправдались.
Уже в 1924 г. наступила некоторая стабилизация в экономике и финансовой сфере Германии. В условиях временной стабилизации, когда предприниматели стремились улучшить положение своих предприятий, наемные работники стали требовать повышения заработной платы, улучшения условий труда и защиты своих интересов. Вследствие этого был принят ряд новых социально ориентированных законов и постановлений в области трудового права. Так, Постановлением от 14.04.1927 г.25 был возвращен 8-часовой рабочий день; Законом от 9.07.1926 г. была установлена защита при увольнении престарелых служащих; а Законом от 16.07.1927 г. — женщин с малолетними детьми26. В 1927 г. был принят Закон о трудоустройстве и страховании от безра-ботицы27. Однако наиболее значительной вехой в развитии трудового права в этот период стало принятие 23.12.1926 г. Закона о создании самостоятельных судов по трудовым спорам (Arbeitsgerichtsgesetz)28, выведшего рассмотрение споров из трудовых отношений на качественно новый уровень.
Таким образом, после победы Ноябрьской буржуазной революции 1918 г. развитие трудового законодательства в Германии представляло собой «волнообразный» процесс: социально ориентированные, защищающие интересы наемных работников законы сменялись жесткими и консервативными и наоборот. Это во многом было вызвано последствиями Первой мировой войны и крайне нестабильной и сложной экономической и политической обстановкой в стране.
23 Ermächtigungsgesetz vom 13.10.1923 // RGBl. 1923. S. 943.
24 Kaskel W. Op. cit. S. 10.
25 Verordnung über die Arbeitszeit vom 14.04.1927 // RGBl. 1927. S. 109.
26 Mutterschutzgesetz vom 16.07.1927 // RGBl 1927. S. 321.
27 Kaskel W. Op. cit. S. 10.
28 Arbeitsgerichtsgesetz vom 23.12. 1926 // RGBl. T. 1. 1926. S. 507.
Оценка развития институтов трудового права в Германии после победы революции и установления республики была бы неполной без учета той роли, которую уже в первые годы Веймарской республики начинает играть судебная практика. Так, весьма значимым в данной области стало решение Имперского суда, принятое 6 февраля 1923 г., по делу, в котором речь шла о выплате зарплаты наемным работникам, не участвовавшим в забастовке на предприятии. Это решение стало определяющим для возникновения понятия «риска предприятия» (Betriebsrisiko) в германском праве. Имперский суд постановил, что данный вопрос должен решаться не исходя из существования индивидуальных трудовых договоров, заключенных между работниками и работодателями и регулируемых нормами частного права (ГГУ), а учитывая существование особых «социальных» отношений, некоего единого «социального трудового и производственного коллектива» (soziale Arbeits- und Betriebsgemeinschaft). Причем последний фактор стал определяющим29. Если, например, на предприятии трудятся всего 100 человек, при этом 90 из них бастуют, то продолжение работы 10 наемных работников, не участвующих в забастовке, не должно приниматься во внимание, они не имеют права требовать выплаты им вознаграждения. Речь идет о взаимозависимости всех наемных работников на предприятии, их своеобразной «социальной ответственности» (soziale Haftung). Таким образом, в трудовом праве Германии утвердился принцип, что «обязанность перед коллективом» идет впереди исполнения индивидуальной обязанности по договору (Verbandspflicht geht vor Vertragspflicht)30.
Как уже отмечалось, для развития трудового права в Германии после победы Ноябрьской буржуазной революции 1918 г. было характерно усиление публично-правовых начал в регулировании индивидуальных трудовых договоров, чему способствовали не только «мобилизация» экономики в условиях послевоенного времени и экономический кризис, но и жесткая детерминированность их содержания ранее заключенными коллективными трудовыми договорами (Tarifverträge). Размер зарплаты и условия труда должны были устанавливаться в коллективных трудовых договорах, в то время как все остальные вопросы, в том числе связанные с индивидуальным трудовым договором, оставались в ведении законодательства, в том числе и ГГУ.
Известный германский правовед первой половины XX в., один из основоположников науки трудового права в Германии Вальтер Ка-
29 Ibid. S. 237.
30 PotthoffH. Zur jüngsten Entwicklung des Arbeitsvertragsrechtes // Deutsche JuristenZeitung (DJZ). 1927. 32. Jahr. H. 24. S. 1660.
скель отмечает, что «в этих условиях индивидуальный трудовой договор уходит в тень, его место занимает коллективный трудовой договор». «По существу, — пишет он, — каждая конкретная личность начинает заслоняться организацией, коллективом». Все это, по мнению В. Каскеля, позволяет сделать вывод о том, что с середины 20-х гг. XX в. начинается «новый этап» в истории трудового права Германии ("Grundlinien des neues Rechts")31. Индивидуальный трудовой договор все больше теряет свою гражданско-правовую «природу», превращаясь в особое правоотношение, в котором «социальное» превалирует над «индивидуальным»32.
Эту точку зрения во многом разделяет и другой видный германский правовед — Хейнц Поттхофф. «Это может показаться парадоксальным, — пишет он в 1927 г., — что значительные научные разработки, существующие в данной области в настоящее время, рассматривающие трудовой договор как основу для возникновения трудового правоотношения, в то же самое время столь сильно противопоставляют его другим видам гражданско-правовых договоров, связанным с оказанием услуг». «Это становится понятным, если принять во внимание, что уже само по себе развитие трудового права в значительной мере ведет к "ликвидации" (Überwindung) частноправового института индивидуального трудового договора, его "отторжению" (Loslösung)»33.
В силу этого, по мнению Х. Потхоффа, произошедшие в период Веймарской республики серьезные изменения и новации в области трудового права в целом (развитие профсоюзов, создание рабочих советов на предприятиях, заключение коллективных трудовых договоров и др.) концептуально не затронули сам институт договора найма услуг и возникший на его основе индивидуальный трудовой договор, по сравнению с предшествующим (дореволюционным) законодательством. Провозглашенная в ст. 157 Веймарской конституции широкомасштабная кодификация трудового права так и не была осуществлена. В данной области по-прежнему наблюдалась правовая разобщенность. Нормы ГГУ 1896 г. продолжали действовать без изменений. То же самое относилось и к принятым еще в «кайзеровскую» эпоху специальным законам — Промышленному уставу 1869 г. и Торговому кодексу 1897 г. Многие другие специальные законы в данной
31 Kaskel W. Op. cit. S. 11.
32 Налицо восприятие идей знаменитого «германиста» О. Фон Гирке, еще в конце XIX в. призывавшего рассматривать индивидуальный трудовой договор как особое «социальное правоотношение» (personenrechtliches Gemeinschaftsverhaltnis), выходящее за пределы обязательственного права (об этом см.: Лысенко О. Л. Становление института «трудового договора» в германском праве в конце XIX — начале XX в. // Вестн. Моск. ун-та. Сер. Право. 2010. № 6).
33 PotthoffH. Op. cit. S. 1656.
области также остались практически без изменений (если не считать отдельных постановлений правительства, принятых в эпоху «демобилизации» промышленности и последующей инфляции). Например, отмененный в ходе революции Устав о прислуге (Gesindeordnung) так и не был заменен новым сводом законов, регулирующим положение «домашних работников» (Hausgehilfen). Закон о домашней работе34 в редакции от 27.06.1923 г. урегулировал лишь вопросы оплаты их труда. Таким образом, все указанные законы и постановления, регулируя отдельные стороны индивидуального трудового договора, не затрагивали его по существу.
Все это, по мнению Хейнца Поттхоффа, является свидетельством того, что сам по себе договор найма услуг и связанный с ним индивидуальный трудовой договор в значительной мере начали терять свою как теоретическую, так и практическую значимость, уходя «на второй план»35. На первое место вышли коллективный трудовой договор и другие публично-правовые установления.
Таким образом, подобно В. Каскелю, Х. Поттхофф также отмечает резкое усиление публично-правовых начал в ходе регулирования трудовых отношений в Германии. «Сегодня, — пишет он, — каждый социально-политический закон содержит блок принудительно-договорных предписаний (Stück Zwangsvertrag), регулирующих условия труда независимо от воли сторон».
Специфика всех принятых в период Веймарской республики законов в области трудового права, отмечает далее Х. Поттхофф, состоит в том, что они рассматривают индивидуальный трудовой договор не как договор, а как «фактическое трудовое правоотношение» («tatsächliches Arbeisverhältnis») в виде фактической «занятости» лиц («Beschäftigung») в определенной сфере производства и услуг. Именно с этих позиций начинают рассматриваться обязанности работодателя, права наемного работника, компетенция соответствующих органов и др.36 В этих условиях индивидуальный трудовой договор теряет признаки гражданско-правовой сделки, начинает рассматриваться лишь как «регулярно совершаемая, но отнюдь не необходимая» причина для возникновения трудового правоотношения.
Об этом прямо говорится и в пояснительной записке (Denkschrift) к опубликованному в 1923 г. Проекту Единого закона «О трудовом договоре» — своеобразного «прообраза» Трудового кодекса: «Настоящий проект применяется не только к трудовым договорам, но и вообще ко всем обязательственным отношениям, существующим между
34 Hausarbeitsgesetz vom 27.06.1923 // RGBl. 1923. S. 372.
35 PotthoffH. Op. cit. S. 1657.
36 Ibid. S. 1658.
работодателями и наемными работниками, которые возникают из трудовых отношений (курсив мой. — О.Л. )»37. Здесь нельзя не заметить серьезного влияния научных разработок в области института «трудового договора» конца XIX — начала XX в., в частности трудов О. фон Гирке, Ф. Лотмара, Г. Зинцхеймера, Е. Молитора, в которых трудовой договор рассматривается как «особое социальное правоотношение», выходящее за пределы обязательственного права.
Тем не менее следует все же согласиться с Х. Поттхоффом в том, что индивидуальный трудовой договор даже после столь серьезных преобразований, которые произошли в праве Германии после победы Ноябрьской революции, в значительной мере продолжает оставаться институтом частного права: на него по-прежнему распространяются все принципы и институты «общей части» обязательственного права, закрепленные в книге 2 ГГУ 1896 г.38 Речь идет о таких гражданско-правовых институтах, как невозможность исполнения своей обязанности по договору со стороны должника, просрочка принятия исполнения со стороны кредитора и др. На регулирование трудового договора также продолжают влиять и положения гл. 6 «Наем услуг» книги 2 ГГУ.
* * *
Таким образом, оценивая значение Ноябрьской буржуазной революции для развития институтов трудового права Германии, вполне можно согласиться с мнением известного современного германского историка права К. В. Нерра, когда он пишет о том, что «ноябрьские события 1918 г. открыли дорогу для становления нового трудового права, однако вновь созданный «климат» едва ли мог способствовать быстрому и основательному освобождению от засилья предшествующих установок»39. Это во многом объясняется буржуазным, а не социалистическим характером Ноябрьской революции 1918 г. Как писал после установления республики в ноябре 1918 г. К. Либкнехт, «пока мы имеем в Германии не социалистическую, а капиталистическую республику»40.
список литературы
1. Драбкин Я. С. Становление Веймарской республики. М., 1978.
2. Конституция Германской империи (Веймарская) 1919 г. // Конституции буржуазных стран. Т. 1. М.; Л., 1935.
37 Entwurf eines Allgemeinen Arbeitsvertragsgesetzes nebst Denkschrift. 28 Sonderheft zum Reichsarbeitsblatt (RarbBl). Berlin, 1923. S. 26.
38 PotthoffH. Op. cit. S. 1659.
39 NörrK. W. Grundlinien des Arbeitsrechts der Weimarer Republik. S. 403.
40 Цит. по: Драбкин Я. С. Становление Веймарской республики. М., 1978. С. 4.
3. BenöhrH.-P. Fast vier Tropfen sozialen Öls. Zum Arbeitsrecht im BGB // Wirkungen europäaeischer Rechtskultur. FS für K. Kroeschell zum 70. Geburtstag. München, 1997.
4. Die Verfassung des Deutschen Reiches ("Weimarer Verfassung") // RGBl. 1919. S. 1383.
5. Kaskel W. Arbeitsrecht (neubearbeitet von H. Dersch). Berlin, 1932.
6. Kraushaar F. Aufbruch zu neuen Ufern. Die privatrechtlichen und rechtshistorischen Dissertationen der Berliner Universität im ersten Drittel des 20 Jahrhunderts im Kontext der Rechts-und Fakultätsgeschichte. Berlin, 2014.
7. NörrK. W. Die Weimarer Nationalversammlung und das Privatrecht // Ge-dächnisschrift für W. Kunkel / Hrsg. v. Nörr, Simon. Frankfurt-am-Main, 1984.
8. Nörr K. W. Grundlinien des Arbeitsrechts der Weimarer Republik // Zeitschrift für Arbeitsrecht. 1986. 17. Jahr.
9. Nörr K. W. Zwischen den Mühlsteine. Eine Privatrechtsgeschichte der Weimarer Republik. Tübingen, 1988.
10. PotthoffH. Zur jüngsten Entwicklung des Arbeitsvertragsrechtes // Deutsche Juristen-Zeitung. 1927. 32. Jahr. H. 24.
11. Ramm T. Das deutsches kollektive Arbeitsrecht zwischen den beiden Weltkriegen // Zeitschrift für Arbeitsrecht. 1988. 19. Jahr.
