CC BY
22
УДК 343 .8 СВЕТЛАНА АНАТОЛЬЕВНА ВАСИЛЬЕВА,
ББК 67.409-1 кандидат исторических наук, доцент,
В19 заместитель начальника кафедры философии и истории
(Академия ФСИН России) Е-тай: vasi-svetlana@yandex.ru.
К ВОПРОСУ О ВЛИЯНИИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО КРИЗИСА В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ В РОССИИ НА РАЗВИТИЕ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ (НА ПРИМЕРЕ РЯЗАНСКОЙ ГУБЕРНИИ)
Реферат: в статье рассматривается проблема влияния экономических факторов, и прежде всего экономического кризиса, вызванного событиями гражданской войны, на процесс зарождения и развития советской пенитенциарной системы на региональном уровне. В качестве материала для анализа и описания в статье использованы ранее не публиковавшиеся архивные данные местных и центральных архивов, касающиеся Рязанской губернии, являвшейся одной из типичных территорий центральной России, на которые опиралась советская власть в гражданской войне.
Кризис уголовно-исполнительной системы, вызванный тяжелыми последствиями мировой войны, проявился прежде всего в сокращении числа опытных работников, призванных в армию, в падении объемов финансирования, когда все средства были брошены на фронт, в прекращении какого бы то ни было развития и как следствие этого в материальном и моральном развале всей системы. После февраля 1917 г. в хаосе революционных событий это положение лишь усугубилось.
Приведены примеры и документальные свидетельства тому, как экономические трудности, галопирующая инфляция, сокращение финансирования привели к резкому ухудшению материального положения персонала пенитенциарных учреждений на местах и как следствие к их увольнению со службы.
Освещена и другая экономическая проблема, порожденная трудностями военного времени и серьезным образом повлиявшая на состояние и развитие системы мест лишения свободы, - продовольственный кризис. В статье подробно описаны размеры продовольственных пайков, наборы продуктов, в них входящих, и проблемы с их получением для рязанских тюрем и лагеря принудительных работ. Приведены документальные примеры бедственного положения заключенных в уездных тюрьмах, чреватых голодом и эпидемиями.
В статье сделаны выводы о том, что в годы гражданской войны, в условиях разрухи советская власть не имела серьезных финансово-экономических возможностей для развития уголовно-исполнительной системы, и тюремная администрация повсеместно вынуждена была решать задачу обеспечения элементарного выживания заключенных.
Статья подготовлена при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда и правительства Рязанской области, проект № 13-11-62002.
Ключевые слова: Рязанская губерния, гражданская война в России, история уголовно-исполнительной системы, губернский карательный отдел, губернский отдел принудительных работ, места лишения свободы, Рязанская губернская тюрьма, Рязанский губернский лагерь принудительных работ, материальное положение сотрудников уголовно-исполнительной системы, продовольствие и содержание заключенных, санитарное состояние мест лишения свободы.
Целью статьи является попытка рассмотреть влияние экономических факторов, и прежде всего жесточайшего экономического кризиса, вызванного событиями гражданской войны, на процесс зарождения и развития советской пенитенциарной системы на региональном уровне.
В годы гражданской войны территория некогда единой и неделимой Российской империи, по выражению некоторых исследователей, напоминала лоскутное одеяло, на котором существовало и противостояло друг другу несколько центров власти,
различных «правительств», ни одно из которых «не обходилось без тюремных учреждений, и везде в их деятельности появлялась собственная специфика» [1, с. 36]. Рязанская губерния, наряду с другими губерниями Центральной России, в годы гражданской войны стала опорой советской власти. Используя человеческие и материальные ресурсы именно этого исторического ядра Российского государства, большевики смогли восстановить политическое единство страны в уже новой -советской форме [2, с. 162]. Особенности созидания на территории Рязанской губернии новых го-
сударственных структур, в том числе отвечающих за исполнение уголовных наказаний, во многом отражают общую ситуацию, сложившуюся и в других центральных районах страны.
Состояние «тюремного наследия Российской империи» - царской пенитенциарной системы, которая оказалась в распоряжении сначала Временного правительства, а затем Совета Народных Комиссаров, уже характеризовалось как критическое. Кризис уголовно-исполнительной системы, вызванный тяжелыми последствиями мировой войны, проявился прежде всего в сокращении числа опытных работников, призванных в армию, в падении объемов финансирования, когда все средства были брошены на фронт, в прекращении какого бы то ни было развития и как следствие этого в материальном и моральном «обветшании» всей системы. После февраля 1917 г. в хаосе революционных событий это положение лишь усугубилось, что довольно часто оценивалось современниками уже как проявление полной деградации, приводившей к тому, что повсеместно из практически неохраняемых тюрем не бежали только ленивые.
Действительно, экономические трудности, галопирующая инфляция, сокращение финансирования привели к резкому ухудшению материального положения персонала пенитенциарных учреждений на местах и как следствие к их увольнению со службы. Весна и лето 1917 г. для них прошли в ожидании скорейшего решения Главным управлением местами заключения вопроса о повышении окладов чинам тюремного надзора. Размеры окладов, не считая процентов надбавок, «установленных по случаю вызванного войной вздорожания жизни», предполагалось довести до 720 руб. для старших надзирателей и от 480 до 540 руб. для младших надзирателей. Кроме того, планировалось присвоить всем чинам стражи право на служебную квартиру, а при невозможности предоставления таковой - на квартирные деньги в размере 1/4 основного оклада содержания [3, л. 2].
В июне 1917 г. Рязанский губернский комиссар Временного правительства и губернский тюремный инспектор сообщили в Главное управление местами заключения (ГУМЗ), что они довели до сведения личного состава планирующееся улучшение материального положения чинов стражи мест заключения «в целях поддержания в нем духа бодрости и усердия к службе, невзирая на переносимое им в буквальном смысле слова полуголодное существование». Они также настоятельно просили «принять положительные меры к скорейшему разрешению этого вопроса. Пока же в качестве экстренной меры местное руководство ходатайствовало перед центром о разрешении выдавать из
специальных средств надзирателям ежемесячно по 10-15 рублей в счет грядущего повышения окладов, «так как среди детей у семейных надзирателей уже наблюдаются случаи голодного тифа» [3, л. 3]. Действительно, только за первую половину 1917 г. цены на продукты питания в России выросли в 16-18 раз по сравнению с 1913 довоенным годом и в 5-6 раз по сравнению с предыдущим 1916 г. [4, с. 345], а оклады государственным служащим выросли не более чем в 3-4 раза.
Еще одним ярким свидетельством бедственного положения тюремного персонала в уездных тюрьмах летом 1917 г. является прошение надзирателей Скопинской тюрьмы к ее начальнику, представленное рязанскими властями в ГУМЗ: «Господин начальник! Как к отцу родному, заступнику наших интересов прибегаем к Вам с покорнейшей просьбой, обратите внимание на наше непомерно тяжелое положение. Жизнь в г. Скопине стала невозможной. Семьи наши по три дня голодают. Ждем от Вас помощи и видим из поступающих к Вам бумаг о ничтожной скорой прибавке, но ее нет. Везде и во всех учреждениях стали получать колоссальные оклады, а нам, забытым, видимо, Богом людям, ничего нет. Куска хлеба не получаем... Заступник наших интересов, помоги нам!» [3, л. 7].
В ответ на этот крик о помощи центр лишь еще раз сообщил о срочной разработке вопроса об улучшении материального положения тюремного персонала. В конце концов «твердые» оклады были установлены с 1 января 1918 г., и с этого же срока были отменены всевозможные «денежные выдачи по обстоятельствам военного времени» -суточные, процентные надбавки, квартирные деньги и т. п. Однако размеры окладов тюремных надзирателей в Рязанской губернии варьировали в январе 1918 г. от 225 до 275 руб. [3, л. 24-25], то есть были заметно меньше по сравнению с запланированными. И уже с 1 сентября 1918 г. ввиду стремительного роста денежной эмиссии и обесценивания рубля эти оклады были практически утроены.
Решить задачу обеспечения достойного материального положения сотрудников на протяжении всего периода гражданской войны так и не удалось. Констатируя в конце 1922 г. неудовлетворительное состояние личного состава в местах лишения свободы [5, с. 6], руководство уголовно-исполнительной системой Советской России называло негативные последствия сохранения низких тарифных ставок для сотрудников пенитенциарных учреждений. Среди них: массовый уход служащих в другие учреждения, недостаток надзора (в среднем 75 % от штатной численности) и невозможность на существующие низкие оклады найти лиц, желающих занять эти должности. В качестве компенсации не-
достатка кадров расширялась практика привлечения к исполнению служебных обязанностей канцелярских работников, служащих рабочей и учебно-воспитательной частей и даже надзора самих заключенных «из числа образцовых, пользующихся доверием администрации» [1, л. 66 об].
Другой серьезной экономической проблемой, которую в 1918-1922 гг. повсеместно пыталась решать советская власть, являлся порожденный трудностями военного времени продовольственный кризис. Перебои с хлебом в Рязанской губернии начались еще летом 1917 г., когда по резолюции губернского продовольственного съезда была установлена хлебная монополия, приняты меры для запрета вывоза хлеба из губернии и уничтожения самогоноварения. За 10 дней до Октябрьского вооруженного переворота председатель бюро Союза городов Рязанской губернии докладывал министру продовольствия: «Города переживают мучительный продовольственный кризис. Касимов, Егорьевск, Скопин буквально голодают... Положение трудовых и малоимущих классов воистину трагически мучительное. Создается особая психология людей голодных, готовых на все.» [2, с. 144]. Суточная норма ржаной муки по губернии в 1917-1918 гг. снизилась с 1 до 1/8 фунта, пшеничная мука отпускалась только больным по рецептам врачей.
Раскладка продовольствия для арестантов губернии в годы гражданской войны в основном состояла из таких продуктов, как хлеб, соль, сахар, сало, пшено. Ежедневная норма хлебного пайка в 1920 г. как работающих, так и неработающих арестантов мест заключения, подведомственных Народному комиссариату юстиции, составляла 1 фунт [7, л. 24; 8, л. 106], что было практически равно норме обычного горожанина. В 1921 г. для работающих заключенных эта норма была доведена до 1/ фунта [9, л. 34 об].
В местах лишения свободы, контролируемых НКВД, размеры пайка практически не отличались от принятых в НКЮ. Так, судя по отчету коменданта Рязанского лагеря принудительных работ, за период с августа 1919 г. по июль 1920 г. паек заключенных состоял из 1 фунта хлеба, 3 золотников соли, 3 золотников сахара, 1 золотника чая и 32 золотников крупы, «часть которой заменяется капустными листьями и луком». Особенностью распределения хлебного пайка в лагере являлась установившаяся практика выдачи его не каждому заключенному, а по корпусам, где лишенные свободы за неимением весов делили хлеб на глаз, что постоянно порождало «недоразумения и склоки». При этом администрация губернского лагеря считала существующую пайковую норму явно недостаточ-
ной, так как заключенные, «особенно старики, быстро от истощения приходят в полное состояние инвалидности» [10, л. 9 об].
Однако подобный эффект объяснялся не только низкими нормами пайкового довольствия. По оценкам специалистов, свободные граждане по нормам и карточкам получали только около 1/3 необходимого продовольствия. Остальные продукты обеспечивали так называемые «мешочники» на «вольном рынке». В свою очередь, арестанты не только не имели возможности получать продукты сверх продовольственного пайка - в определенные периоды даже минимальное снабжение по установленным раскладкам осуществлялось с перебоями и перерывами.
Докладывая в начале 1920 г. Рязанскому губис-полкому об итогах первого полугодия существования своего учреждения, комендант губернского лагеря принудительных работ обращал внимание на тот факт, что концентрационный лагерь «до некоторой степени поставил в затруднительное положение связывающиеся с ним местные отделы, а именно: органы продовольствия - Губпродком, Губпродукт, Горисполком и Губпленбеж, которые с трудом снабжают лагерь продовольствием и всеми другими необходимыми вещами» [11, л. 1 об]. Позднее для исправления положения средствами лагеря был оборудован огород, разнообразивший рацион овощами - капустой, картофелем, огурцами, томатами, свеклой и брюквой [10, л. 10]. Однако и летом 1920 г. комиссия рабоче-крестьянской инспекции, проводившая ревизию губернского лагеря, отметила все те же недостатки и пришла к выводу о том, что «дело с продовольствием находится не в завидном положении, а главное в добывании самих продуктов: для этой цели администрации лагеря необходимо было бы войти в тесный контакт с продорганами... тогда бы не было необходимости зав. хозчасти. разъезжать по городу и просить у того или другого продоргана те или иные продукты» [7, л. 23, 24].
Тем не менее если в губернском центре состояние взаимоотношений с органами исполнительной власти позволяло проявлять гибкость и мобильность в продовольственном снабжении губернских мест заключения, то в уездах ситуация складывалась катастрофическая.
Так, комендант отделения Ряжского уездного лагеря принудительных работ докладывал осенью 1920 г., что со дня организации отделения паек для заключенных получали не полностью: за апрель, май и июнь получили хлеб, соль, сахар и пшено, после чего получали только муку и соль. На почве голода постоянно совершались побеги, комендант даже вынужден был «ввиду тяжелого продовольственного по-
ложения» отпускать заключенных за продуктами в ближайшие села [10, л. 2, 3], за что ему был сделан выговор. В сентябре 1920 г. в отделение прибыла партия из 120 военнопленных. По резолюции губернского продовольственного комитета уездные власти должны были отпускать продукты по раскладке концентрационного лагеря, расположенного в губернском центре, но Ряжский уездный продовольственный комитет не принял установленные нормы, отказав отделению в мясе, сахаре, табаке и спичках, руководствуясь самостоятельно установленной нормой [10, л. 3].
В 1922 г., судя по данным уездных комиссий для проверки гигиенического состояния мест заключения, картина продовольственного снабжения уездных мест заключения была угнетающая. Дан-ковский арестный дом: «.положение ардома катастрофическое, вследствие запоздания с присылкой пайков и их недостаточности, так как количество заключенных не менее 40 человек, пайков же высылают 15. Январский паек до сего времени не получен» [12, л. 21]. Скопинский арестный дом и арестное помещение при милиции: «Продовольствие заключенные не получают совершенно, так как на Ардом и данное помещение имеется 15 пайков, а заключенных в среднем менее 50 человек не бывает. Довольствуются провизией, приносимой родственниками. Ввиду того что подвоз провизии таким путем не всегда регулярный, а у некоторых арестованных нет поблизости родных, - они голодают, причем бывают случаи полного истощения» [12, л. 31]. Спасский арестный дом: «Пищевое довольствие происходит из собственных средств самих заключенных, ввиду неполучения наряда по госплановому снабжению за январь и февраль месяцы, и изготовляется самими заключенными каждый для себя лично в печах, приспособленных для обогревания камер заключенных. Общий котел для приготовления пищи имеется, но таковой не функционирует за неимением продуктов на февраль
месяц» [12, л. 34 об]. Раненбургский арестный дом: «Казенное содержание из 51 арестованного получают только 15 по % фунта хлеба и больше ничего» [12, л. 81].
Ситуация, когда количество заключенных в разы превышало кредиты, выданные на пропитание, систематически повторялась повсеместно. Это было вызвано в первую очередь интенсивным движением арестантов между различными местами заключения - переводами, командированием на внешние работы, постоянным притоком военнопленных гражданской войны. Нередко в течение одного месяца количество заключенных удваивалось [10, л. 12], а пайковая норма на следующий месяц рассчитывалась помесячно в губернских и уездных продорганах исходя из количества заключенных за предшествующий месяц, и изменению в последующем не подлежала. Такая практика сложилась в годы гражданской войны повсеместно, и Рязанская губерния не была исключением.
Недостаточное питание влекло за собой болезни. В Рязанской губернии в 1918-1920 гг. свирепствовали эпидемии испанки и брюшного тифа, которые унесли больше жизней, чем военные действия, белый и красный террор, вместе взятые. Уже в апреле 1918 г. у губернских властей возникли серьезные опасения по поводу возможного распространения среди заключенных таких заболеваний, как тиф и холера.
Таким образом, в годы гражданской войны, в условиях разрухи советская власть не имела серьезных финансово-экономических возможностей для развития уголовно-исполнительной системы. По официальному признанию руководства, вплоть до 1921 г. «из-за отсутствия достаточного количества денежных средств места заключения были в тяжелом положении» [5, С. 2], и тюремная администрация повсеместно вынуждена была решать задачу обеспечения элементарного выживания заключенных.
Список литературы
1. Реент Ю. А., Жигалев А. В. Становление исправительно-трудовой системы Советской России в 20-е годы ХХ века // Человек : преступление и наказание. 2009. № 2. С. 36.
2. История Рязанского края. 1778-2007 / под ред. П. В. Акульшина. Рязань, 2007. 448 с.
3. Государственный архив Российской Федерации. Ф. 122. Оп. 11. Д. 405.
4. Кондратьев Н. Д. Рынок хлебов и его регулирование во время войны и революции. М., 1991. 487 с.
5. Пенитенциарное дело в 1922 г. : отчет Народного Комиссариата внутренних дел по главному управлению местами эаключения Х-му Съезду Советов Р., Кр., и К. Д. М., 1922. 48 с.
6. Государственный архив Российской Федерации Ф. Р-4042. Оп. 2. Д. 8.
7. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-2639. Оп. 1. Д. 1580.
8. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-2114. Оп. 1. Д. 21.
9. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 1021.
10. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-2817. Оп. 1. Д. 28.
11. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-49. Оп.1. Д. 544.
12. Государственный архив Рязанской области. Ф. Р-49. Оп. 1. Д. 1108.
SVETLANAANATOLIEVNA VASIL'EVA, candidate of historical sciences, associate professor, deputy head of the philosophy and history sub-department
(Academy of the FPS of Russia) E-mail: vasi-svetlana@yandex.ru.
TO THE QUESTION ABOUT THE IMPACT OF THE ECONOMIC CRISIS DURING THE CIVIL WAR IN RUSSIA ON THE DEVELOPMENT OF THE PENAL CORRECTION SYSTEM
(FOR EXAMPLE RYAZAN PROVINCE)
Annotation: the article deals with the problem of the influence of economic factors, and particularly the economic crisis caused by the events of the civil war, the origin and development of the Soviet prison system at the regional level. As a material for analysis and description of the article used previously unpublished archives of local and central archives relating to the Ryazan province, which was one of the most common areas of Central Russia, which built the Soviet power in the civil war.
The crisis of the penal system, caused by the severe consequences of World War II, manifested primarily in a reduction in the number of experienced workers, drafted in the fall in funding, when all the money had been thrown to the front, to stop any development and, as a consequence, the material and moral collapse of all the systems. Immediately after the February 1917 in the chaos of revolutionary events, this situation only exacerbated.
Provides examples and documentary evidence of how economic hardship, rampant inflation, funding cuts have led to a sharp deterioration in the economic situation of prison staff in the field and as a consequence to their dismissal from service. Lit and another economic problem caused by the difficulties of the war, and seriously affected by state and development of places of deprivation of liberty-food crisis. The article describes in detail, the size of the rations, sets the incoming products and problems with them getting to prisons and forced labor camp of Ryazan. The documentary shows examples of the plight of prisoners in County jails, with famine and epidemics.
The article concluded that years of civil war, in the face of devastation, the Soviets did not have serious financial and economic opportunities for the development of the penal correction system, and prison authorities everywhere had to face the challenge of ensuring basic survival of prisoners. Article prepared with the financial support of the Russian humanitarian scientific foundation and the Government of the Ryazan region, project № 13-11-62002.
Key words: Ryazan province, the civil war in Russia, history of criminally-Executive system, the Provincial Division, provincial division punitive forced labor, detention centers, the Ryazan province prison, the Ryazan province forced labor camp, the material situation of prison personnel, food and sanitary conditions of the prisoners to places of deprivation of liberty.
References
1. Reent Ju. A., Zhigalev A. V. Stanovlenie ispravitel'no-trudovoj sistemy Sovetskoj Rossii v 20-e gody XX veka [Formation of the correctional working system of Soviet Russia in the 20's of the XX century]. Chelovek : prestuplenie i nakazanie - Man : Crime and Punishment, 2009, no. 2, p. 36.
2. Istorija Rjazanskogo kraja. 1778-2007 [History of the Ryazan region. 1778-2007]. Ryazan, 2007, 448 р.
3. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. F. 122. Op. 11. D. 405 [The Public Archive of the Russian Federation. Fund 122. Inventory 11. Case 405]. Unpublished.
4. Kondrat'ev N. D. Rynok hlebov i ego regulirovanie vo vremja vojny i revoljucii [Market for grain crops and its regulation during the war and the revolution]. Moscow, 1991, 487 p.
5. Penitenciarnoe delo v 1922 godu: otchet Narodnogo Komissariata Vnutrennih Del po Glavnomu Upravle-niju Mestami Zakljuchenija X-mu S'ezdu Sovetov R., Kr., i K. D. [Penitentiary matter in 1922. Report of the People's commissariat of internal affairs for main administration of the prisons for the Xth congress of councils]. Moscow, 1922, 48 р.
6. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii. Fond P-4042. Opis 2. Delo 8. [The Public Archive of the Russian Federation. Fund P-4042. Inventory 2. Case 8]. Unpublished.
7. Gosudarstvennyy arhiv Ryazanskoy oblasti. F. R-2639. Op. 1. D. 1580 [State Archives of the Ryazan region. Fund P-2639. Inventory 1. Case 1580]. Unpublished.
8. Gosudarstvennyy arhiv Ryazanskoy oblasti. Fond R-2114. Opis 1. Delo 21 [State Archives of the Ryazan region. Fund P-2114. Inventory 1. Case 21]. Unpublished.
9. Gosudarstvennyy arhiv Ryazanskoy oblasti. F. R-49. Op. 1. D. 1021 [State Archives of the Ryazan region. Fund P-49. Inventory 1. Case 1021]. Unpublished.
10. Gosudarstvennyy arhiv Ryazanskoy oblasti. F. R-2817. Op. 1. D. 28 [State Archives of the Ryazan region. Fund P-2817. Inventory 1. Case 28]. Unpublished.
11. Gosudarstvennyy arhiv Ryazanskoy oblasti. F. R-49. Op. 1. D. 544 [State Archives of the Ryazan region. Fund P-49. Inventory 1. Case 544]. Unpublished.
12. Gosudarstvennyy arhiv Ryazanskoy oblasti. F. R-49. Op. 1. D. 1108 [State Archives of the Ryazan region. Fund P-49. Inventory 1. Case 1108]. Unpublished.
