CC BY
150
Обязательным признаком преступного сообщества (преступной организации) является цель создания этого преступного объединения. В уголовном законе оно определено как «совместное совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды» (ч. 4 ст. 35 УК РФ). Таким образом, исходя из законодательного подхода можно выделить следующие обязательные взаимосвязанные элементы цели названного преступного объединения:
а) совместность предстоящей преступной деятельности;
б) намерение совершения одного или нескольких преступлений;
в) определенные категории преступлений, ради которых создается преступное сообщество (преступная организация), - тяжкие или особо тяжкие;
г) получение в результате совместно совершенного (совершенных) преступления (преступлений) прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды.
Первым элементом цели преступного сообщества (преступной организации) является совместное совершение ее участниками (членами) преступления или преступлений. В науке уголовного права в отношении данной составляющей цели преступного сообщества (преступной организации) уже высказывались критические замечания [1]. Они в основном сводились к тому, что в данном случае происходит дублирование признака совместности, заложенного законодателем в понятии соучастия в ст. 32 УК РФ. С одной стороны, действительно, совместность выступает обязательным признаком соучастия в преступлении, без которого совершение преступного деяния несколькими лицами не может признаваться таковым. С другой стороны, совместность является объективным признаком соучастия, заключающимся в непосредственном поведении соучастников, рассматриваемом как конкретное преступление, - выполнение деяния несколькими лицами, наступление единых для них преступных последствий и наличие причинной связи между действиями (бездействием) соучастников. Применительно к преступному сообществу (преступной организации) речь не идет о совместном преступном поведении соучастников как таковом, поскольку это с необходимостью вытекает из общего представления об институте соучастия в преступлении, самой опасной формой которого и выступает указанное объединение. Вопрос касается цели создания объединения. Цель есть модель предстоящего поведения и того результата, который должен наступить в результате деяния. Применительно к преступному сообществу (преступной организации) - это совместная преступная деятельность. И совместность здесь необходимо понимать как предстоящее поведение нескольких лиц при осознании ими того факта, что они являются членами данного преступного объединения. Именно поэтому законодатель указывает не на совместное участие в преступном сообществе, а на совместность предстоящего (предстоящих) преступления (преступлений). При этом также следует помнить о том, что для преступного сообщества (преступной организации) достаточно самого факта создания данного объединения (руководства им, участия в нем и др.), при этом не обязательно совместно выполнять конкретное преступление. Такое поведение является перспективным, что и подчеркнуто в содержании цели.
Таким образом, указание в ч. 4 ст. 35 УК РФ в качестве одной из составляющих цели совместного совершения преступления (преступлений) представляется вполне обоснованным и отнюдь не повторяет такой признак соучастия, как «совместность».
Следующей составляющей цели преступного сообщества (преступной организации) выступает указание на намерение совершения одного или нескольких преступлений. Такой подход вызвал в науке уголовного права справедливую критику, т. к. порождает вопрос о возможности создания столь сложного преступного объединения для совершения одного преступления [1]. Применительно к организованной группе допущение цели ее создания для совершения одного преступления, но требующего тщательного планирования и подготовки, еще можно как-то объяснить, однако преступное сообщество (преступная организация) - гораздо более сложное преступное объединение.
Федеральным законом от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и в статью 100 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» [2] законодатель постарался указать на сложность внутренней структуры преступного сообщества (преступной организации) и длительные перспективы ее деятельности, о чем, в частности, свидетельствует иная составляющая цели преступного сообщества (преступной организации) -
получение финансовой и иной материальной выгоды. Это никак не может сочетаться с совершением лишь одного преступления.
П. В. Агапов в связи с этим справедливо предлагает указать в ч. 4 ст. 35 УК РФ, что преступное сообщество (преступная организация) создается для «систематического совершения преступлений» (три раза и более) [3]. Вместе с тем любое количественное указание на перспективы функционирования преступного сообщества (преступной организации) будет условным. Преступное сообщество (преступная организация) в принципе образуется для совершения преступлений. Их конкретное количество будет зависеть от многих факторов: числа преступных групп, входящих в сообщество (организацию), тщательности планирования преступлений, наличия коррумпированных связей, позволяющих осуществлять противодействие правоохранительным органам, профессионализм руководителей и членов данного объединения и др. Поэтому указания на простую «систематичность» вполне достаточно для определения перспектив преступного сообщества (преступной организации).
Следующей составляющей цели преступного сообщества (преступной организации) выступает качественная направленность деятельности преступного объединения - совершение тяжких и особо тяжких преступлений. Именно эта составляющая создает в науке уголовного права критический подход.
Ряд авторов считает, что диспозиция ч. 4 ст. 35 и ст. 210 УК РФ фактически исключает возможность уголовно-правовой борьбы с преступными сообществами (преступными организациями) на стадии совершения ими нетяжких преступлений [4]. Применительно к преступлениям, связанным с незаконным оборотом наркотических средств, психотропных веществ, Г. М. Дашковская и Э. А. Капитонова утверждают, что «ряд преступлений в сфере незаконного оборота наркотиков могут носить достаточно серьезный характер при постановке их "на поток" именно преступными сообществами. К таким преступлениям относятся, например, склонение к потреблению наркотических средств и психотропных веществ (ч. 1 ст. 230 УК РФ), организация либо содержание притонов для потребления наркотических средств или психотропных веществ (ч. 1 ст. 232 УК России). Однако перечисленные составы относятся к преступлениям средней тяжести, что в принципе не позволяет привлекать членов преступных сообществ за их совершение» [5].
Нельзя не согласиться с мнением И. Никитенко и Т. Якушева о том, что логика законодателя в части цели преступного сообщества (преступной организации) понятна, т. к. введение в уголовный закон нормы об ответственности за преступление, предусмотренное ст. 210 УК РФ, означало криминализацию в качестве оконченного деяния приготовительных действий, тогда как законотворцы посчитали справедливым установление уголовной ответственности за приготовление лишь к тяжкому и особо тяжкому преступлениям (ч. 2 ст. 30 УК РФ) [6].
Однако вопрос о цели создания преступного сообщества должен рассматриваться не с точки зрения фактически совершенного членами такого преступного объединения преступления (неоконченного), а того преступного результата, ради совершения которого оно образуется. Это обусловлено тем, что цель есть предстоящий конечный результат, которого стремится добиться лицо (или несколько лиц). При этом в самом начале преступного поведения лица, участвуя в преступном сообществе (преступной организации), не предполагают совершать неоконченные преступления, а рассчитывают на то, что задуманные преступные деяния они смогут довести до конца.
Как справедливо полагают В. Комиссаров и П. Агапов, в данной ситуации вести речь о приготовлении к преступлению абсурдно, поскольку ответственность за совершение деяния, предусмотренного ч. 1 ст. 210 УК РФ, возникает с момента фактического создания условий, свидетельствующих о готовности преступного объединения реализовать преступные намерения. Поэтому активные действия лица, не приведшие к возникновению преступного сообщества (преступной организации), должны квалифицироваться как покушение [7]. В данном случае вопрос касается не только покушения на создание (руководство) преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) как таковых, но и покушения на совершение конкретного преступления. На практике не все преступные деяния, намеченные членами преступного сообщества (преступной организации), доводятся до стадии признания их оконченными, что не должно оцениваться с точки зрения самого преступного объединения.
При этом также следует иметь в виду, что вопрос о том, для совершения каких преступлений создается преступное сообщество (преступная организация), отнюдь не означает, что совершать они должны только тяжкие и особо тяжкие преступления. Наряду с тяжкими и особо тяжкими преступлениями могут совершаться и «промежуточные» преступления ради исполнения первых. При этом решение вопроса о квалификации данного преступления будет затрагивать лишь субъективные моменты - осознание иными членами преступного объединения необходимости совершения такого преступления.
К тому же члены преступного сообщества (преступной организации) обладают знаниями юриспруденции и понимают, как будет квалифицировано то или иное совершенное ими преступное деяние и к какой категории оно будет относиться. Члены преступного сообщества желают совершить преступное деяние, осознавая, что тем самым они причинят вред конкретным интересам личности, общества или государства.
Следует помнить, что в соответствии с постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. № 12 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)» все преступления членов преступного сообщества (преступной организации) необходимо оценивать с учетом квалифицирующего признака совершения их организованной группой, предполагающего, что они характеризуются высокой общественной опасностью [8]. Они как минимум относятся к категории тяжких преступлений.
Несмотря на то, что преступное сообщество (преступная организация) считается образованным с момента его создания и обретения способности к выполнению намеченных преступлений, на практике такое вряд ли можно себе представить. Как правило, признание того или иного преступного объединения преступным сообществом (преступной организации) становится возможным после выявления данного объединения, когда его члены совершат достаточно большое число преступлений.
Кроме того, следует отметить, что изменения, внесенные Федеральным законом от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ, предопределены ратификацией Конвенции ООН «Против транснациональной организованной преступности» от 15 ноября 2000 г., где непосредственно указывается на то, что «"организованная преступная группа" означает структурно оформленную группу в составе трех или более лиц, существующую в течение определенного периода времени и действующую согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений или преступлений, признанных таковыми в соответствии с настоящей Конвенцией...». «Серьезное преступление» означает преступление, наказуемое лишением свободы на максимальный срок, не менее четырех лет, или более строгой мерой наказания» [9]. Таким образом, в международно-правовых документах подчеркивается качественная характеристика предполагаемых организованной группой (в нашем случае -преступным сообществом (преступной организацией) преступлений.
Итак, мнение о том, что преступное сообщество (преступная организация) может создаваться для совершения преступлений любой категории, конечно при условии умышленной формы вины, не соответствует объективным обстоятельствам оценки преступного поведения участников преступного сообщества (преступной организации). Мы поддерживаем законодателя в части указания на цель создания преступного сообщества (преступной организации) - совершения его (ее) участниками тяжких и особо тяжких преступлений.
Наконец, последней составляющей цели преступного сообщества (преступной организации) выступает получение в результате совершенных ими преступлений прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. В соответствии с постановлением Пленума Верховного суда РФ № 12 от 10 июня 2010 г. «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) и участия в нем (ней)» под прямым получением финансовой или иной материальной выгоды понимается совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений (например, мошенничества, совершенного организованной группой либо в особо крупном размере), в результате которых осуществляется непосредственное противоправное обращение в пользу членов преступного сообщества (преступной организации) денежных средств, иного имущества, включая ценные бумаги и т. п. Под косвенным получением финансовой или иной материальной выгоды понимается совершение одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений, которые непосредственно не посягают на чужое имущество, однако
обусловливают в дальнейшем получение денежных средств и прав на имущество или иной имущественной выгоды не только членами сообщества (организации), но и другими лицами [8].
Указание на данную составляющую цели преступного сообщества (преступной организации) появилось лишь в 2009 г. в результате имплементации международно-правовых норм (Конвенции ООН «Против транснациональной организованной преступности»), но уже вполне обоснованно критикуется в науке уголовного права [10]. Во-первых, в уголовном законе нигде не указывается на цель получения выгоды, причем прямо или косвенно, а применительно к конкретным составам преступлений указывается на корыстную цель (примечание 1 к ст. 158 УК РФ) либо корыстный мотив (п. «з» ч. 2 ст. 105, п. «з» ч. 2 ст. 126 УК РФ и др.). Во-вторых, согласно постановлению вопрос о получении выгоды должен решаться только применительно к тяжким или особо тяжким преступлениям. Как мы уже отмечали, указание на цель совершения тяжких и особо тяжких преступлений вовсе не означает непосредственного совершения членами преступного сообщества (преступной организации) только тяжких или особо тяжких преступлений. Возможно совершение и иных преступлений, в том числе и «промежуточных». Цель лишь начальный момент вектора развития преступного объединения, определяемый в преддверии его формирования либо функционирования. В-третьих, мотивационная сфера преступного поведения членов преступного сообщества может и не затрагивать корысти, а заключаться в идейных соображениях. В-четвертых, любой признак, приводимый в уголовном законе, должен устанавливаться процессуальным путем с учетом конкретных доказательств по уголовному делу, что породит дополнительные процессуальные проблемы. И при неустановлении корыстных моментов может возникнуть вопрос об отсутствии преступного сообщества (преступной организации).
В связи с этим представляется необходимым исключение из текста ч. 4 ст. 35 УК РФ такой составляющей цели, как «получение прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды».
Таким образом, в ч. 4 ст. 35 УК РФ необходимо скорректировать цель создания преступного сообщества (преступной организации) следующим образом: «...для систематического совместного совершения тяжких и особо тяжких преступлений». Подобное указание будет более реально отражать существующее положение вещей и облегчит применение уголовного закона на практике.
Литература
1. Быков В. Организация преступного сообщества (преступной организации) // Законность. 2010. № 2.
2. Российская газета. 2009. 6 ноября.
3. Агапов П. В. Основы противодействия организованной преступной деятельности: автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. М., 2013.
4. Агапов П. В. Преступления, связанные с организованной преступной деятельностью (ст. 208210 УК РФ) Гл. 3 // Энциклопедия уголовного права. Т. 21: Преступления против общественной безопасности и общественного порядка. СПб., 2013.
5. Дашковская Г. М., Капитонова Э. А. Проблемы выявления, расследования и квалификации деятельности преступных сообществ в сфере незаконного оборота наркотиков // Наркоконтроль. 2006. № 1.
6. Никитенко И., Якушева Т. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. 2010. № 5.
7. Комиссаров В., Агапов П. Постановление Пленума Верховного Суда «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)»: общая характеристика, спорные моменты и их критический анализ // Уголовное право. 2008. № 5.
8. Российская газета. 2010. 17 июня.
9. Десятый конгресс Организации Объединенных Наций по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями: сборник документов / сост. А. Г. Волеводз. М., 2001.
10. Безручко Е. В., Казанкова И. Н. К вопросу о понятии преступного сообщества (преступной организации) // Юристъ-Правоведъ. 2011. № 1.
