CC BY
595
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Павел Владимирович ТРОЩИНСКИЙ,
кандидат юридических наук, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН
К ВОПРОСУ О ТРАДИЦИОННЫХ ВЗГЛЯДАХ НА ПРАВО В КИТАЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ
Статья посвящена характеристике традиционных взглядов на право, сформировавшихся на протяжении длительного исторического периода в китайском обществе. Проводится исследование философского учения Конфуция и политико-правовых воззрений ле-гистов на роль и место закона в жизни китайского государства. Несмотря на известный антагонизм между конфуцианством и ле-гизмом в вопросе верховенства права и морали, в законодательстве Древнего Китая произошла их синергия: высокие нравственные принципы конфуцианской морали защищались жестокими легист-скими законами. Сформированные конфуцианским и легистским учениями традиционные взгляды китайских граждан на право и закон продолжают оказывать глубокое влияние на их правосознание, правовую культуру и правотворческую деятельность законодателя в современном Китае.
Ключевые слова: Китай, правовая система, конфуцианство, легизм, традиция, право Китая, законодательство, мораль, смертная казнь, сыновняя почтительность.
© П. В. Трощинский, 2016
TROSHCHINSKIY P. V.
Scientist of the Institute of Far Eastern Studies of Russian Academy of Science, candidate of legal science.
THE ISSUE OF TRADITIONAL VIEWS OF THE LAW IN CHINESE SOCIETY
The article discusses some features of the modern legal system in China, formed under the direct influence of Chinese traditional concepts about the role of the law in the society. The attention is focused on moral teachings of Confucius and the views of Legalists, that had had a decisive influence on legal culture and legal consciousness of a Chinese citizen. Explores the attitude of Chinee to liability and punishment, the death penalty, specificity of the legal regulation of social relations in the Chinese state. Provides examples from the law enforcement practices and legislative activity, confirming the close relationship between the modern and the traditional law in China.
Keywords: China, legal system, Confucianism, legalism, tradition, Chinese law, legislation, death penalty, filial piety.
в
ЕСТНИК Трощинский П. В.
УНИВЕРСИТЕТА К вопросу о традиционных взглядах на право в китайском обществе
137
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
В рамках изучения правовой системы КНР действующего в Китае законодательства и правоприменительной практики, важно исследовать традиционные взгляды китайцев на соотношение категорий права и морали, права и обычаев. Китайская традиция уникальна, ее эволюция насчитывает вековую историю, она оказала огромное влияние на правосознание и правовую культуру не только жителей «Поднебесной», но и других государств Юго-Восточной Азии (Японии, Кореи, Вьетнама, Сингапура и др.).
Термин «закон» (а шире - «право» (в китайской юридической науке они не разделяются)) обозначается иероглифом «й» («фа») (упрощенное написание) (либо в традиционном написании — Ш). В китайской философии говорится о том, что во Вселенной, так же, как и на Земле, есть «Закон» — «фа», которому подчиняются все живые существа. Не случайно, что термины «дао» (Щ) («путь», «истина») и «фа» часто взаимообусловливают друг друга в китайском даосизме. Чем глубже человек понимает «фа», тем в большей гармонии со вселенной он живет. Истоки иероглифа «фа» берут свое начало в буддизме. Под ним имеется в виду сложное понятие «дхарма», иногда понимаемое как «универсальный закон бытия», то есть то, что необходимо для поддержания идеального порядка во вселенной. Таким образом, налицо связь «закона» с божественной волей: — «естественность морали и права».
Выдающийся отечественый ученый Е. В. Кычанов пишет: «Связь преступных деяний с верой в сверхъестественные силы некоторые исследователи прослеживают в том, что в Китае издавна бытовала вера в то, что некоторые люди, совершившие дурные проступки и преступления, не могут избежать наказания со стороны духов и различных божеств, избежать, как бы мы сказали, «суда божьего», хотя и могут избежать наказания со стороны властей и государства. Во время жертвоприношений, совершаемых местной администрацией, в частности говорилось: «Если их (преступников) преступления не будут раскрыты, они получат наказания от духов: или все члены их семей пострадают от эпидемии, или произойдет беда с их домашним скотом, или их постигнут беды при обработке земли». «Это очевидно, — писал проф. Ф. М. Чэнь, — что закон в некоторой степени полагался и на сверхъестественные силы, и между санкциями на основании закона и религиозными санкциями существовала тесная связь»1. Ш
Наглядным примером «небесной кары» за совершенное нарушение норм ^
«ли» неподвергнутого человеческому суду преступника служит рассказ Юань ^
Мэя (1716—1797) «Гром казнит гарнизонного солдата»2, который начинается Я
со слов: «Во вторую луну третьего года Цянь-лун убило громом одного ^
гарнизонного солдата. Так как ничего дурного за ним не водилось, то люди □
сочли это удивительным». По мере повествования обнаруживается, что солдат □
однажды предпринял попытку изнасилования беззащитной монахини, которая Ш
едва смогла спрятаться от него в крестьянском доме. Впоследствии покушение на Ш
честь женщины привело к трагической гибели целого семейства от рук военного. ^
Хотя дело было и замято, мужчина так не избежал небесного наказания. □
Т1
>
1 Кычанов Е. И. Ли и право. В сборнике: Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник ста- Ш тей. М. : Наука, 1988. С. 302. >
Г
2 Юань Мэй. Новые (записи) Ци Се (Синь Ци Се), или О чем не говорил Конфуций (Цзы бу
юй) / пер. предисл., коммент. и прил. О. Л. Фишман. М. : Наука, 1977. СИСТЕМЫ
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
Право рассматривается китайцами не как система норм, выраженная в законах и других нормативных правовых актах (нормативное понимание права), а как форма общественного сознания, выражающаяся в представлениях о том, что морально, а что нет (естественно-правовая концепция). Лицо может совершать только такие действия, которые отвечают принципам морали. В разные периоды развития китайской государственности мораль была даосской, будистской, конфуцианской, социалистической. Но она всегда задавала вектор правовой эволюции. Нарушение «фа» воспринимается в традиционной китайской философии как посягательство на существующий во Вселенной порядок, разрушающий небесную гармонию.
Наибольшее влияние на формирование нравственного образа права в истории китайского государства оказали идеи великого Конфуция, во главе которых стояла гуманность и человеколюбие, выраженные в «ли». «На смену обычному праву, на котором держалась жизнь общин, и нарождающемуся законодательству Конфуций спешил оформить свою систему нравственных ориентиров и норм поведения. В условиях, когда управление государством и народом предполагалось осуществлять на основании Правил-ли, они и должны были выполнять функцию закона»3. Российский ученый Е. В. Куманин отмечает, что в Китае «длительное время сохраняла свою устойчивость историческая традиция приоритета мудрости и нравственной чистоты государственного деятеля над законом. Эта традиция восходит к конфуцианским представлениям о социальной ограниченности права, неразрывной связи политики и нравственности, культе верховной власти, аппеляции не к закону, а к разуму и нравственности правителя».
Даже в период попытки слома новыми коммунистическими властями традиционных представлений о нравственных ценностях через призму конфуцианского наследия, на каком-то глубоком ментальном уровне, руководители КНР и обычные граждане продолжали жить многовековыми конфуцианскими устоями. И это несмотря на то, что учение Конфуция было объявлено реакционным, противоречащим основам социалистической государственности. В 1973—1974 гг. в КНР была развернута широкая полититическая кампания «Критика Линь Бяо и Конфуция» целью которой была борьба за власть внутри пра-
вящей партии. Китайские историки проводили аналогию между деятельностью преемника Мао Цзэдуна Линь Бяо и других партийных лидеров с конфуцианской политикой и традицией. При этом обвиняя их в исповедовании «старорежимной» конфуцианской идеологии.
Борьба с конфуцианским наследием проводилась в масштабах всего Китая. На всю страну звучал призыв «бить Конфуция, как крысу, перебегающую улицу». «В настоящее время на плечах наших рабочих, крестьян и солдат лежит весьма тяжкое бремя критики Линь Бяо и Конфуция. Освободив идеологию от пут и покончив с суевериями, мы должны и впредь развивать пролетарский дух бесстрашия и, вооружившись марксизмом-ленинизмом и идеями Мао Цзэдуна, в пух и прах раскритиковать учение Конфуция и Мэн-цзы, как крысу, перебегающую улицу, когда каждый кричит: "Бей ее!". Широкие слои революционной ин-
ПереломовЛ. С. «Четверокнижие» — ключ к постижению конфуцианства». Вступительная статья // Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу») / пер. с кит. и коммент. А. И. Кобзева, А. Е. Лукьянова, Л. С. Переломова, П. С. Попова при участии А. М. Майорова. М. : Восточная литература, 2004. С. 27.
ВЕСТНИК Трощинский П. В. Л С!
УНИВЕРСИТЕТА К вопросу о традиционных взглядах на право в китайском обществе '
имени 0-Е. Кутафина (МГЮА)
теллигенции должны соединиться с рабочими, крестьянами и активно вступить в бой», — так писал партийный журнал Хунци в 1974 г.4
Выпускались многочисленные брошюры с критикой идей Конфуция, направленные против его гумманистических идеалов и ценностей. «Миллионными тиражами ценой в один фэнь (1/2 копейки) распространялись лубочные издания, представляющие собой упрощенный критический клмментарий к изречениям Конфуция»5. «Репутация Учителя как "вечного просветителя", как "вечного образца для всех учителей" была объявлена искусственной»6. По мнению Л. С. Переломова, «урон, нанесенный нравственности китайского народа в ходе этой кампании, сопоставим лишь с уроном, нанесенным русскому народу во время антицерковных кампаний большевиков»7.
В этих сложных идеологических условиях, как отмечает российский ученый
B. И. Лафитский, конфуцианство все равно оказывало влияние «...и на политические взгляды председателя Коммунистической партии и лидера Китая Мао Цзэдуна (1893—1976 гг.). Многие его статьи и речи составлены в конфуцианском духе. В частности, об этом можно судить по тому, как Мао Цзэдун трактовал принцип датун ("Великое единение")»8. Хотя в 70-е гг. ХХ столетия «великий кормчий» и утверждал, что его учителями являются легисты, однако в его практической деятельности присутствовало конфуцианское пренебрежение правом. Из увлечения легизмом «.Мао Цзэдун выводил не приоритет закона, а приоритет силы. Кредо силовой борьбы осталось для него главным навсегда, что было выражено в известном афоризме «винтовка рождает власть»9.
Значение нравственного учения Конфуция на формирование правосознания китайца невозможно переоценить. Видный историк К. М. Тертицкий пишет: «Конфуцианская этика проникла во все сферы социума и, как регулятор общества, иногда заменяла право, а иногда лежала в его основе. Это дало основание современным китайским интеллектуалам говорить о «тотальной этизации» китайского общества»10.
Одной из центральных категорий в учении Конфуции является «сяо» (#).
C. Р. Кучера отмечает: «Обычно этот термин переводится как "почитание (уважение) родителей", "преданность (усердное служение) родителям", "усердное исполнение воли (осуществление идеалов) родителей (предков)" .или, короче, Ш
"сыновняя почтительность". Все приведенные значения действительно присущи □
<
СП гп
X
I □
т □
6 Делюсин Л. П. Кампания «критики Линь Бяо и Конфуция» в КНР (1973—1975 годы). М., Ш 2004. С. 164. >
т
7 Переломов Л. С. Указ. соч. С. 492. и
8 Лафитский В. И. Сравнительное правоведение в образах права : соч. в 2 т. Т. 2. М. : Статут, □ 2011. С. 293. Ш
9 Туганов Ю. Н., Дробышевский В. С, Гуменюк О. П. Теория права Китая: традиции и нова- Ш ции. Иркутск — Чита : ЧитГУ, 2005. С. 113—114. >
Г
10 Тертицкий К. Китайцы: традиционные ценности в современном мире. Часть 1. М. : ИСАА щ
МГу 1994. С. 19. СИСТЕМЫ.
сяо, однако не исчерпывают его содержания, ибо, во-первых, ограничиваются
4 Там же. С. 55.
5 Переломов Л. С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М. : Наука, 1981. С. 263.
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
пределами семьи и, во-вторых, даже внутри ее еще более сужают семантическое поле отношением детей к родителям с как бы условным включением и предков. Между тем в действительности емкость данного понятия значительно шире. В рамках семьи оно определяет весь комплекс отношений между младшими и старшими, причем в обоих направлениях. Кроме того, оно действует и в пределах государства, которое, кстати сказать, мыслится как большая семья, двусторонне регулируя связи между правителем и подданными. .Поэтому русский вариант "сыновняя почтительность" необходимо понимать условно, как некую смысловую аббревиатуру»11.
В классическом конфуцианском трактате «Сяо цзин» («Канон сыновней почтительности») практически с самого начала говорится: «...Сыновняя почтительность начинается со служения родным [ в детстве], [продолжается в] служении правителю в зрелые годы...» Ф^^Й, Нарушение норм «сяо» считалось в Китае тягчайшим преступлением и предполагало за это суровую ответственность. Так, к мучительнейшей смертной казни в виде «линчи» (^Ж) преступник приговаривался не только за государственные преступления (организацию массовых беспорядков, измену, свержение власти), но и в случаях посягательств детей на родителей, младших братьев на старших, жен на мужей, рабов на господ. Эта казнь была введена в законодательство Китая еще в XII в. и отменена лишь в апреле 1905 г. после привезенных на Запад французскими содатами фотографий о бесчеловечных изуверствах. Подчеркнем, что измена государю также приравнивалась к нарушению принципа «сяо».
В случаях противоречия действующего законодательства с необходимостью «почитания старших», право должно было уступить морали. Так, кодексом Тан устанавливалась обязанность членов общества доносить на лицо, совершившее преступление. Отечественный исследователь древнекитайского права доктор В. М. Рыбаков по этому поводу отмечает: «Идея взаимной ответственности и круговой поруки была весьма близка и, вероятно, симпатична танским законодателям, ибо в ней наилучшим образом фокусировались принципы заботы коллективистского общества о самом себе. Понятие доноса тогда еще совсем не было скомпрометировано так, как теперь. Напротив, донос был одним из наиболее достойных проявлений гражданских добродетелей. Нечто подобное круговой поруке было введено и в государственных учреждениях, с тем чтобы их внутренняя жизнь максимально соответствовала тем принципам, по которым живет вся страна»13.
Однако если это преступление было совершено старшим членом семьи, то младший родственник освобождался от ответственности за недоносительство, так как конфуцианский принцип уважения младшими старших стоял выше правовой нормы (соблюдение трех законов отношений: государь — подданный, родители — дети, муж — жена). В некоторых случаях интересы самого государства должны уступить сохранению семейных связей («у нас отец прикрывает сына,
11 Кучера С. История, культура и право Древнего Китая: собрание трудов. М. : Наталис, 2012.
12 иР1_: http://so.gushiwen.org/guwen/bookv_4092.aspx (дата обращения: 15.02.2016) (на кит. яз.).
13 Рыбаков В. М. Механизм общеслужебной ответственности в уголовных законах династии Тан // Восток (Oriens). 2012. № 5. С. 18.
ВЕСТНИК Трощинский П. В. Л ^
УНИВЕРСИТЕТА К вопросу о традиционных взглядах на право в китайском обществе ' ^^ '
имени 0-Е. Кутафина (МГЮА)
говорит Конфуций, а сын прикрывает отца»). В указе от 66 г до н.э. императора Сюань-ди предписывалось: «Отныне сын укрывает отца и мать, жена укрывает мужа, внук укрывает деда и бабку, и все они не должны считаться сообщниками... Старший и младший братья обязаны укрывать друг друга, как отец и сын; всякий, кто донес на деда, бабку, отца или мать, подлежит удавлению»14. Также: «Всякий, кто подал донос на деда или бабку по мужской линии либо на отца или мать, наказывается удавлением»15.
В правовой системе современного Китая исследуемый принцип «сяо» получил законодательное закрепление. Действующая Контитуция КНР 1982 г в ст. 49 устанавливает: «Родители обязаны содержать и воспитывать несовершеннолетних детей, совершеннолетние дети обязаны содержать и поддерживать родителей» (ч. 3) и «Запрещается нарушение свободы брака и жестокое обращение со стариками, женщинами и детьми.» (ч. 4).
Квинтэссенция правового регулирования конфуцианского почитания старших содержится в Законе КНР «О защите прав и интересов пожилых людей»
принятого 29.08.1996 на 21-м заседании ПК ВСНП восьмого созыва (с изменениями от 27.08.2009, 28.12.2012 и 24.04.2015). Правовой акт значителен по объему, состоя из 9 глав, 85 статей. Все его содержание направлено на защиту стариков, число которых в современном Китае превышает 220 млн человек. Под ними понимаются граждане в возрасте старше 60 лет (ст.2). В ч. 3 ст. 3 особо подчеркивается: «Запрещается дискриминация, унижение, истязание либо оставление пожилых людей». Отметим, что китайским законодательством дискриминация, унижение либо истязания запрещены по отношению к человеку вне зависимости от пола и возраста. Однако, учитывая важность принципа «сяо» в традиции и культуре Китая, этот запрет получает дополнительное усиление в отдельном правовом документе. Что касается запрета на оставление пожилых людей — то эта норма имеет прямое отношение к их родственникам. Законодатель предупреждает об ответственности за незаботу о пожилых членах рода. При этом используемый в законе термин «оставление» (Й может быть трактован правоприменителем по-разному, исходя из жизненных обстоятельств конкретной семьи.
Наибольший резонанс в китайском обществе вызвали поправки в текст за- А
кона «О защите прав и интересов пожилых людей» от 28.12.2012, закрепляющие Р
обязанность проживающих отдельно от стариков членов семьи «часто навещать Б
или передавать приветы пожилым людям» (ч. 2 ст. 18). Конфуцианский прин- Ж
цип заботы о родителях сформулирован в законе чрезвычайно расплывчато. Н
«Если не уточнить формулировку "часто навещать", то к числу нарушителей за- □
кона можно отнести огромное количество людей, таких например, как поденщи- п
ки, студенты и дети, проживающие не в родном городе, ведь они могут вернуться А
в родные пенаты лишь раз или два в год»16. При этом наказание за нарушение О
Цит. по: Кычанов Е. И. Основы средневекового китайского права. М. : Наука, 1986. с. 74, 105. ^
Уголовные установления Тан с разъяснениями (Тан люй шу и). Цзюани 17—25 / пер. с кит., В
введение и комментарий В. М. Рыбакова. СПб. : Петербургское востоковедение, 2005. С. 260 °
(ст. 345). Ш
Г
Чун Яту. Чувство досады, вызванное статьей о «регулярных визитах» // Китай. 2013. № 8. щ
С. 6.
СИСТЕМЫ
3/2016
>
14
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
приведенного требования состоит лишь в «моральном осуждении», что не соответствует духу законодательного акта.
21 февраля 2014 г. Государственным советом КНР были обнародованы Временные правила «О социальной помощи» в кото-
рых закрепляется обязанность государства по содержанию и уходу за пожилыми людьми (глава 3). Совместным решением Министерства коммерции и Министерства гражданской администрации от 24.11.2014 разрешено создание коммерческих домов престарелых с участием иностранного капитала (Иностранные инвесторы теперь вправе создавать в Китае бизнес-проекты в сфере ухода за престарелыми людьми в виде совместных кооперационных или совместных паевых предприятий с китайскими компаниями, предприятиями или другими организациями, а также в форме предприятий с 100%-м иностранным капиталом. На коммерческие дома престарелых с иностранным капиталом будут распространяться те же налоговые льготы, что и на государственные дома престарелых.
Не меньшее значение для формирования правосознания и правовой культуры китайца сыграл легизм («Школа законников» («фа цзя») (йЖ), IV—III вв. до н.э.), как некоторая противоположность нравственному учению великого Конфуция. В противовес нормам морали «ли» они настаивали руководствоваться исключительно «фа». Представитель раннего легизма Гуань Чжун доказывал: «Совершенномудрый правитель, — говорил он, — полагается на закон, а не на мудрость. ...если же он откажется от закона и предпотчет знания, то народ забросит все дела и ринется за славою»17.
Легисты разработали и применили на практике модель тоталитарного, основанного на жестких законах управления обширной территорией государства (империя Цинь, 221—209 гг. до н.э.). Ими была установлена суровая система ответственности за совершаемые нарушения правовых предписаний. Жесткость современных законов КНР напрямую связана с заложенным легистами в подсознание китайца отношением к наказанию как к основному способу обеспечения правопорядка в государстве.
Основоположником и крупнейшим идеологом легизма был Шан Ян (Гунсунь Ян), перу которого принадлежит фундаментальный трактат « Книга правителя области Шан» (Шан Цзюнь Шу) (ЙЙ^)18. В ней содержится концептуальное содержание учения легистов, их взляды на право и закон в жизни общества. Шан Ян был китайским «позитивистом» в праве. Он настаивал на главенствующей роли закона при управлении государством. Закону отводилась роль верховной силы, которой должны подчиняться все подданные государства. За его нарушения должна наступать суровая юридическая ответственность, включая смертную казнь, которая должна приводиться публично и в жестокой форме для устрашения потенциальных преступников. При этом сам монарх, как творец законов, не обязан ни с кем законы обсуждать. Его власть абсолютна, наказанию за нарушение законов он не подлежит (гл. 5).
17 Цит. по: Переломов Л. С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М. : Наука, 1981. С. 43.
18 Книга правителя области Шан / пер., вступ. ст. и коммент. Л. С. Переломова. М. : Ладомир, 1993.
ВЕСТНИК Трощинский П. В.
УНИВЕРСИТЕТА К вопросу о традиционных взглядах на право в китайском обществе '
имени 0-Е. Кутафина (МГЮА)
Гумманистические идеи Конфуция легисты не принимали и жестко их критиковали. Шан Ян подчеркивал: «Гуманный может быть гуманным к другим людям, но он не может заставить людей быть гуманными» (гл. 18). Приведенная цитата была направлена против известного изречения Конфуция относительно вопроса управления государством: «Если наставлять народ путем [ введения] правления, основанного на законе, и поддерживать порядок [угрозой] наказания, то народ станет избегать наказаний и лишится [чувства] стыда. Если наставлять народ путем [введения] правления, основанного на добродетели, и поддерживать порядок путем [использования] Правил, то [ в народе] появится [ чувство] стыда и он исправится»19.
Для наилучшего управления государством Шан Ян призывал правителя заставить народ заниматься земледелием и помышлять о войне. Образование населения должно быть сведено к минимуму: «Если люди глупы, их легко принудить к тяжкому труду, а если умны, то принудить трудно» (гл. 6). Длительное отсутствие войн, по его мнению, ведет к разложению страны внутренним «ядом» и «рождению шести паразитов»: стремления беспечно пожить на склоне лет, бездумной траты зерна, пристрастия к красивой одежде и вкусной еде, любви к предметам роскоши, пренебрежения своими обязанностями, стяжательства (гл. 4).
В своем подходе к «наградам и наказаниям», Шан Ян делал акцент на наказании, которое должно быть предельно строгим даже за малую провинность: «Там, где людей сурово карают за тяжкие преступления и мягко наказывают за мелкие проступки, не только нельзя будет пресечь тяжкие преступления, но невозможно будет даже предовратить мелкие проступки»20.
Для КНР свойственна жесткая система юридической ответственности и наказания. Действующий УК КНР предусматривает смертную казнь по 46 составам преступлений. Ранее она приводилась в КНР публично (например, в отношении преступников, совершивших преступления в сфере незаконного оборота наркотиков). Китайские ученые практически единодушны во мнении, что отказ от смертной казни для их общества невозможен. Они отмечают, что «большинство стран, которые в разное время по тем или иным соображениям объявляли об отмене смертной казни, впоследствии все же вновь восстанавливали действие высшей меры или же если и не восстанавливали А
официально, то создавали лазейки в законодательстве для обхода имеющегося □
запрета»21. Б
Легисты подчеркивали, что смертная казнь должна существовать «... не во вред народу, а ради пресечения зла и преступлений, ибо нет лучшего средства
m
X
I
пресечь зло и преступления, нежели суровые наказания. Если наказания суровы Е
и каждый неизбежно получает то, что заслужил, народ не осмелится испытывать □
□
А
Ш
19 Конфуцианское «Четверокнижие» («Сы шу») / пер. с кит. и коммент. А. И.Кобзева, А. Е. Лу- т кьянова, Л. С. Переломова, П. С. Попова при участии А. М. Майорова. М. : Восточная лите- т ратура, 2004. С. 161. □
20 Переломов Л. С. Конфуцианство и легизм в политической истории Китая. М. : Наука, 1981. > С. 127. Ш
21 ЕШШ.ШЯ (Люй Цзигуй, Цянь Гояо). ПйШШШВРЙ^Й^^Й^ (Дацзи цзинцзи Ы линюй фаньцзуй ходунды цяньда учи) (Сильное оружие в нанесении удара по преступнос- т
ти в сфере экономики) // Чжэнчжи юй фалюй. 1982. № 2. С. 33 (на кит.яз.). СИСТЕМЫ
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
на себе силу закона, и тогда в стране исчезнут осужденные. О государстве, где нет осужденных, говорят: "Если наказания ясны, исчезнет смертная казнь"»22.
Для защиты интересов государства современный китайский законодатель незамедлительно прибегает к серьезным репрессивным мерам по отношению к преступникам. Так было в деле печально известной крупной китайской молочной компании «Саньлу», деятельность которой по незаконному добавлению в продукцию химического вещества меламин привела к смерти и отравлению детей. Среди обвиняемых, двое — Гэн Цзипин — руководитель предприятия, которое продавало молоко, содержащее меламин, и Чжан Юйцзюн — руководитель предприятия, которое производило и продавало меламин молочным компаниям, приговорены к смертной казни, двое к пожизненному заключению (среди них бывший председатель правления компании Тянь Вэньхуа (женщина))23.
Особо жестко китайский законодатель наказывает за преступления в сфере незаконного оборота наркотических (психотропных) веществ24. К смертной казни за наркотические преступления приговариваются не только граждане КНР, но и иностранные граждане. Так, 29 декабря 2009 г впервые в истории страны приговор к высшей мере наказания был приведен в отношении гражданина Великобритании Акмал Шейха.
Долгое время в истории Китая происходила борьба между высокими нравственными идеалами конфуцианства и жесткими нормативными требованиями легистов. Великий Конфуций на вопрос о целесообразности применения смертной казни по отношению к преступникам отвечал так: «Вы управляете, зачем же прибегать к убийству? Если Вы пожелаете быть добрым, то и народ будет добр. Добродетели благородного мужа — это ветер, а качества низкого человека — это трава, и ветер, гуляющий по траве, непременно пригибает ее»25. Однако полемика между двумя школами практически не влияла на смягчение мер юридической ответственности в отношении к нарушителям правовых предписаний. Более того, Конфуций совсем не отрицал важность института наказания в защите нравственных устоев. Однако на фоне жестких заявлений легистов его позиция оказалась неуслышанной.
После смерти Мао Цзэдуна и окончания «культурной революции» идеи Конфуция стали активным образом влиять на формирование не только экономической модели развития государства, но и на его правовую систему. Уникальный опыт правового строительства китайского государства с использованием экспериментального (опытного) порядка принятия нормативных правовых актов своей основой зиждится на принципах, заложенных еще великим Конфуцием, настаивающем на постепенном неспешном регулировании существующих общественных отношений без резких скачков и « шоковых терапий». Положительный резуль-
Книга правителя области Шан / пер., вступ. ст. и коммент. Л. С. Переломова. М. : Ладомир, 1993. С. 207.
Подр. см.: ТрощинскийП. В. Основные направления борьбы с преступностью в современном Китае // Проблемы Дальнего Востока. 2011. № 2. С. 105.
Подр. см.: Трощинский П. В. Правовое регулирование борьбы китайского государства с незаконным оборотом наркотиков // Наркоконтроль. 2015. № 1. С. 31—36.
Беседы и суждения Конфуция / пер. с кит. СПб. : Кристалл, 1999. С. 432.
22
23
24
25
ВЕСТНИК Трощинский П. В.
УНИВЕРСИТЕТА К вопросу о традиционных взглядах на право в китайском обществе '
имени 0-Е. Кутафина (МГЮА)
тат экспериментальный порядок дал в налогово-правовой сфере, в особенности в деле стимулирования инновационного развития КНР26.
Политико-правовые концепции Древнего Китая зарождались в лоне традиционной китайской философии, а совсем не в юридической науке. Рене Давид констатирует: «Китай в течение веков жил, не зная организованных юридических профессий. Суд творили администраторы, сдававшие для занятия поста экзамены литературного характера. Они не знали права и руководствовались советами своих чиновников, принадлежавших к наследственной касте. Людей, сведущих в законе, презирали, и если советовались с ними, то тайно. Не было юридической доктрины, и в долгой истории Китая не обнаруживается ни одного крупного юриста, оставившего в ней след»27.
В рассказе выдающегося китайского новеллиста Пу Сунлина (псевдоним: Ляо Чжай) (1622—1715) «Тайюаньское дело»28 приводится характерный пример правителя-администратора, который замещая собой судебный орган, осуществлял правосудие. Одно запутанное дело он решил так же мудро, как и легендарный правитель объединенного Израильского царства Соломон, когда две женщины претендовали на материнство в отношении одного младенца. В «Тайюаньском деле» свекровь обвинила невестку в незаконном сожительстве с одним мужчиной. Невестка, в свою очередь, свекровь. Мужчина же показал на невестку как свою сожительницу. По закону того времени это являлось преступлением и виновное лицо подлежало привлечению к суровой ответственности.
Мудрый китайский губернатор, «выдержавший все государственные экзамены, выказавший свои способности к разрешению тяжб и уголовных дел» обвинил в блуде не обеих женщин, а самого мужчину, считая его виновным в их совращении. Для его наказания он разложил перед ними различные по размеру кирпичи, ножи и предложил им убить его. Невестка, питавшая ненависть к оговорившему ее мужчине, стала кидать в него самые большие кирпичи, желая его смерти. Свекровь же лишь маленькие камешки. «Тогда правитель велел им взять по ножу. Свекровь опять замялась. Правитель остановил их. "Я знаю, — сказал он, — кто из вас блудница!" И велел задержать свекровь, наложив на нее жестокие колодки». Для Древнего Китая характерно ведение судебных заседаний не профессионально обученными судьями, а представителями высшей админи- А
стративной власти. Р
К сожалению, мало кто из российских исследователей проводит параллели между традиционными взглядами на право, существовавшими долгое время в древнем китайском обществе, и современной правовой системой КНР Зачастую
I
не ставится вопроса о степени влияния правовых традиций на особенности за- О
конотворческой работы современного правотворца, существует разрыв между □
исследованиями традиционного и современного права Китая. Все это обедня- А
ет отечественную науку сравнительного правоведения в плане отсутствия ком- О
Подр. см.: Севальнев В. В. Правовое регулирование налогообложения инновационного Р
сектора КНР : автореф. .канд. юр. наук. М., 2012. С. 12. А
Рене Давид. Основные правовые системы современности / пер. с французского доктора О
юридических наук, профессора В. А. Туманова. М. : Прогресс, 1988. щ
Г
Пу Сунлин (Ляо Чжай). Рассказы о людях необычных / пер. с китайкого. М. : Государственное издательство художественной литературы, 1954. С. 255—256. СИСТЕМЫ
26
27
28
УНИВЕРСИТЕТА
имени О.Е. Кутафина (МГЮА)
плексного подхода к исследованию правовой проблематики современного китайского государства, его правоприменительной практики. Роль правовых традиций Древнего Китая в деле созидания новой социалистической законодательной системы настолько велика, что этот вопрос должен стать отдельным предметом исследования современного права КНР. По мере углубления в правовую тематику нашего великого соседа мы погрузимся в интереснейший мир китайского права, в котором его древние нормы будут явственно отображаться в современной правовой действительности.
Завершая настоящее исследование, подчеркнем, что правовая система КНР, правовая культура и правосознание ее граждан сформированы под глубоким влиянием нравственного учения великого Конфуция и политико-правового учения легистов. Конфуций настаивал на необходимости управления государством при помощи морали. Легисты придерживались противоположной позиции: в основе регулирования общественных отношений ими ставился закон.
Право и мораль в китайской традиции рассматривались как борьба двух вечно единых стихий Инь (женская) и Ян (мужская), борьба темного и светлого, пассивного и активного, где право - Инь, а мораль - Ян. Мораль стоит выше права, она является главным в деле регулирования существующих в обществе отношений. Несмотря на известный антогонизм между Инь и Ян, обе школы оказали глубокое влияние друг на друга: как «.весна и осень (символ продолжающегося года) лишь во взаимном единстве могут только образовать прекрасное единство»29. С течением времени в правовой системе Китая произошла синергия этих двух противоположных концепций: высокие принципы конфуцианской морали стали требовать от члена общества руководствоваться в своей жизни нравственными ориентирами, а жесткое (порой жестокое) законодательство — карало за их нарушение.
Выраженные в нормах «ли» конфуцианские «заповеди» плавно перетекли в правовые нормы «фа». При этом нормы «ли» принимались всем китайским обществом в различные периоды его развития. «Нельзя смотреть на то, что противоречит "ли", нельзя слушать то, что противоречит "ли", нельзя говорить то, что противоречит "ли", — требовал Конфуций»30. Про «фа» так сказать нельзя. Не случайно, что отношение к праву у обычного китайца настороженное, его верховенство в жизни государства ставится под сомнение даже самим законодателем. Все вышесказанное необходимо учитывать при исследовании права современного Китая и отношения его граждан к нему. Китайская традиция насчитывает многотысячелетнюю историю и ее значение в контексте рассматриваемой проблематики чрезвычайно важно.
ЖФШ (Чжан Чжунцю). (Чуаньтун Чжунго фа дэ цзиньшэнь цзи
чжэсюе) (Дух традиционного китайского права и его философия). Чжунго фасюе. 2014. № 2. С. 198 (на кит. яз.).
Кычанов Е. И. Ли и право. В сборнике: Этика и ритуал в традиционном Китае. Сборник статей. М. : Наука, 1988. С. 299, 230.
29
