CC BY
91
ИСТОРИЯ ВИЗАНТИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ
УДК 1(091) "3"
ББК 87.3(0)
А.А. Даровских
К вопросу о терминологии «смешения» в богословских спорах IV века
В статье рассмотрены основные положения богословской полемики IV века между св. Григорием Нисским и Аполлинарием Лаодикийским. Проводится анализ терминологии смешения в стоической и перипатетической традиции. На основании проведенного анализа делается предположение о характере терминологии смешения в учении о воплощении св. Григория Нисского.
The article considers the main regulations of the theological controversy of the
IV th century between St. Gregory of Nyssa and Apollinarius of Laodicaea. The author analyzes the terminology of “mixture” in Stoic and Peripatetic traditions. Based on the analysis, the article presents the assumption about the nature of the terminology of “mixture” in the doctrine of the Incarnation of St. Gregory of Nyssa.
Ключевые слова: христология, стоицизм, перипатетика, смешение, сущность и качества, воплощение, неслиянное единство.
Key words: Christology, stoicism, Peripatetic, mixture, substance and qualities, incarnation.
Как известно, та или иная философская категория при переходе из одной традиции в другую зачастую является нам словом, передающим определенный смысл, который может быть либо воспринят, либо пересмотрен для более адекватного отражения существующей в новой традиции доктрины. В рамках данной статьи осуществляется попытка проследить тот содержательный оттенок, которые приобрела терминология смешения (^ic; и краоц) к периоду возникновения раннехристианской мысли. Наиболее плодотворным в этом смысле является период IV в. н. э., который в целом характеризуется триадологической полемикой. Центральное место в ней занимает противостояние между каппадокий-цами и неоарианской ересью с главным представителем в лице епископа Кизического Евномия. Но одна из основных категорий триадологического догмата «единосущный» (о^ооиоюс;) явилась связующим звеном с христологическим учением. В христологическом догмате, окончательно сформулированном на Халкидонском соборе (451), категория «едино-
сущный», с одной стороны, описывает взаимоотношение Христа и Отца, с другой - Христа и человечества. Халкидонское вероопределение выразилось в четкой формулировке, завершившей период длительной борьбы против попыток нивелировать как человеческую, так и божественную природу Христа.
В нашем рассмотрении мы коснемся одного из периодов этой борьбы, связанного главным образом с полемикой между Аполлинарием епископом Лаодикии (310(5) - 390) и каппадокийскими отцами св. Василием Великим, св. Григорием Богословом и св. Григорием Нисским. В результате Аполлинарий в 377 г. на соборе в Риме был предан анафеме. Это осуждение было подтверждено на соборах в 378 г. в Александрии, в 379 г. в Антиохии, на II Вселенском соборе в Константинополе в 381 г. и еще раз в Риме в 382 г.
Анализ учения о смешении мы будем проводить, опираясь в значительной степени на наследие св. Григория Нисского и его полемику с Аполлинарием1. Сразу оговоримся, что среди историков раннехристианской мысли христологическая доктрина Григория Нисского воспринималась неоднозначно, так как плохо вписывалась в систематику христоло-гических споров V в. и выработку халкидонского догмата. В первой половине ХХ в. было широко распространено мнение, что каппадокийская реакция на Аполлинария, хотя и была достаточной для вынесения официального осуждения, но никак не способствовала улучшению их репу-тации2. В более поздних исследованиях такая однозначно негативная боценка подверглась некоторому пересмотру.
Первым трактатом Григория, содержащим опровержение Аполлинария, считается письмо к епископу Феофилу, к которому он обращается за помощью в сопротивлении аполлинариевской активности. Суть полемики сводилась к отстаиванию целостности человеческой природы Христа, что, по мнению Аполлинария, выразилось в учении о двух Сынах. Под двумя сынами Аполлинарий подразумевает, во-первых, Творца веков, т. е. Сына, посредством которого Отец творил, во-вторых, Сына, явившегося в воплощении. Св. Григорий утверждает, что такое различение принципиально неверно [4, с. 250].
Другим важным моментом учения Аполлинария было представление о замещении в человеческой природе Христа ума как разумной части Дуттти Умом Божественным. Аполлинарий открыто обвиняет своих оппонентов в том, что они говорят о Христе просто как о божественно
1 Св. Григорием Нисским было написано два полемических сочинения против Аполлинария: «Опровержение мнений Аполлинария (Антиррик)» и «Против Аполлинария, к Феофилу, Епископу Александрийскому».
2 Общую критику высказал Алоиз Грильмайер, указывая, что Григорий Нисский, делая акцент на двух природах Христа, фактически больше подчеркивал их единство [12, р. 278-291].
вдохновленном человеческом существе (аю0рюло<; £У0ео;) [5, с. 222]. Для Аполлинария элементами спасителя может быть только вечный божественный Ум или Дух и одушевленная плоть.
В ответ на такое представление Григорий Нисский указывает на понимание сотериологической важности воплощения. Здесь на первый план выходит учение о «сужении» божественной природы (ке^ог;), которое есть фундаментальный акт божественного действия, акт восприятия тварного естества нетварным, в результате которого во Христе наличествуют две природы. Сущностное содержание этого действия лучшим образом было выражено другим каппадокийцем, св. Григорием Богословом, в словах: «Ибо не воспринятое - не уврачевано, но только то, что соединяется с Богом, то и спасается» (Послание 101, к Клидонию 1)1. Такое понимание наличия «двух природ целиком» во Христе, по сути, явившееся главным ответом Аполлинарию, легло в основу христианского догмата. В следующем столетии оно дополнилось учением о существовании этих природ в одном лице (ипостаси).
Остановимся детальнее на том механизме единения этих двух природ, который предложил св. Нисский в ответ на обвинения Аполлинария. Следует признать, что косвенно Аполлинарий поставил перед православной мыслью труднейший вопрос: каким образом можно мыслить данное единство без «поглощения» и «уничтожения» одного из компонентов. Подчеркнем, что полемика, безусловно, носящая богословский характер, имела важное философское значение, главным образом выразившееся в понимании этого механизма взаимодействия. Сложность его описания некоторым образом проясняется посредством анализа историко-философского бэкграунда категории «смешения».
Современные ученые усматривают связь христианского догмата о «неслиянном единстве» двух природ во Христе со стоическим учением о «всецелом смешении», выразившемся в использовании категорий краок; и цТ^г;. Так, по мнению Ричарда Сорабжи, «взаимодействие двух природ во Христе описывалось большинством христианских авторов посредством использования стоической терминологии учения о смешении»
[17, р. 120].
Терминологический аппарат, используемый св. Григорием для описания смешения, содержит такие термины, как еуюок;, используемый в греческой философии в качестве общего понятия для описания смешения; как ошафега (соприкосновение, непосредственное соседство); как краок; и цТ^г;. Сложность заключается в том, что спустя меньше чем столетие, часть этих понятий станет специальными терминами христологи-
1 Схожую формулировку высказывает и св. Григорий Нисский в своей работе «Большое Огласительное слово» [7, с. 40].
ческих ересей1. В узловых моментах Григорий применяет категорию краок;, точнее, производные от нее - ауакраог;, катакраог;2. Вместе с тем этими терминами впоследствии воспользовались Евтихий и другие монофизиты для описания процесса поглощения человеческой природы Христа Божественной.
Стоит добавить, что значительная часть наследия стоического учения вошла в рассматриваемый период в перипатетическом и отчасти неоплатоническом изложении, что наложило определенный отпечаток, который мы учитывали при рассмотрении.
Вполне вероятно, что в определенных формах учение о смешении, а следовательно, и понятия для его выражения появились с момента появления философии, ибо трудно представить описание чувственно-воспринимаемой реальности без обращения к смешению. Отправной точкой исторического развития учения о смешении можно считать концепцию Аристотеля, изложенную, в частности, в десятой главе первой книги его тракта «О возникновении и уничтожении» . Но, следуя логике поставленной перед нами задачи, в первую очередь обратимся к стоической традиции в лице Хрисиппа. Наиболее крупным из источников, сообщающих о данном учении стоиков, является трактат Александра Аф-родисийского «О смешении и росте»4 [1].
Категориальный аппарат Хрисиппа содержит четыре категории, используемые для описания процесса смешения. Первая категория -лара0еог; (сопоставлении, составление) соответствует тому виду смешения, при котором соединяемые тела лишь внешне соприкасаются своими поверхностями, сохраняя при этом свои качества и сущности. Вторая категория оиухиог; (слияние) - вид смешения, при котором и сами телесные сущности смешиваемых, и их качества взаимно уничтожаются, образуя при этом другое вещество. И, наконец, третий вид смешения, исчерпываемый категориями краок; и цТ^г;, когда взаимодействующие тела, смешиваясь, проникают друг в друга целиком, образуя единое целое. При этом они сохраняют свои сущность и качества, что является основанием для возможного отделения и возвращения к старому состоянию.
1 Например, термин ошафега будет использоваться Несторием для описания способа внешнего механического соединения во Христе двух полных природ без «внутреннего проникновения».
По мысли В.И. Несмелова, св. Григорий пользовался данной терминологией не как точными категориями, а как неточными словами, употребляемыми без всякого разбора [8, с. 502].
3 О развитии учения о смешении в более ранней традиции см. работу О.Б. Федорова [10, с. 103-154].
4 Помимо Афродисийского, об учении о смешении сообщают Плутарх из Херо-неи («Об общих понятиях. Против стоиков»), Стобей («Эклоги»), Филона Александрийский («О слиянии языков»), Диоген Лаэртский, Арий Дидим.
Александр Афродисийский следующим образом описывает взгляды Хрисиппа1.
«Третий тип смешения бывает, говорит Хрисипп, когда тела и телесные качества всецело проницают друг друга, но при этом каждое из них в подобной смеси сохраняет свою сущность и качества, - только такая смесь является смесью в собственном смысле слова. Здесь два или более тела всецело проникают друг в друга, сохраняя в подобной смеси свою собственную сущность и все присущие ей качества, -только такое смешение он называет смешением-красис. Здесь особенностью смешанных тел является их способность вновь отделиться друг от друга, что происходит из-за того, что каждый компонент смеси сохраняет свою природу» (III. 216. 25-217.2) .
Несмотря на определенные расхождения в трактовке учения о сме-
3
шении , за стоической традицией закрепилась схема трехчастного деления процесса смешения на составление, слияние и «всецелое смешение».
В перипатетической традиции смешение описывалось через оппозицию «смешение» - «составление», где лара0еог; - соединение веществ лишь внешним образом, при котором соприкасаются их поверхности. Для описания такого вида соединения Аристотель использует категорию оиу0еог;. А вот «смешение» краог; и цт^г; имеют некоторое различие в трактовке Аристотеля и Александра Афродисийского. Так, Аристотель в своем трактате «О возникновении и уничтожении» описывает смешение как образование подобочастных частей, где каждая часть смеси должна соответствовать целому, т. е. «любая часть [одного] должна находиться с любой частью [другого]» (328 а 4-12)4. Определенная трудность видится мыслителю в невозможности разделить субстрат на бесконечное количество мелких частей. Но все же Аристотель приходит к мнению о возможности наличия смеси, определяя ее как объединение «способных к смешиванию [веществ]5, когда они уже изменились в качестве» (328 Ь 23), при условии, что смешение не есть соединение и оно недоступно чувственному восприятию. Немаловажными для Аристотеля условиями являются соблюдение соразмерности смешиваемых компонентов, в противном случае будет происходить не смешение, а рост преобла-
1 Ср.: Плутарх «Об общих понятиях» (1078 Ь-с), Стобей «Эклоги» (1.17) / пер. и комм. А.А. Столярова см. в издании фрагментов ранних стоиков [11].
2 Перевод М.А. Солоповой [1, с. 145].
В частности, Диоген, описывая смешение как краоі^, использует понятие оицфбараок;, с помощью которого, как правило, описывалось слияние (оиухиоі^). Подробнее об этом см. исследование М.А. Солоповой [9, с. 56-59].
4 Перевод Т.А. Миллер [2, с. 414-415].
5краоі^ и цТ^ могут обозначать как процесс смешивания, так и конечный результат, в аристотелевской традиции акцент делается как раз на втором.
дающего, а также наличие в качествах компонентов противоположностей, испытывающих воздействие.
Александр Афродисийский, во многом следуя Аристотелю, все же несколько разводит понятия цт^г; и краог;, как более общее и более частное соответственно . Он пытается описать одну категорию через другую, учитывая, что обе они в перипатетической традиции изначально были синонимичны . Александр считает, что смешение возможно между веществами, способными воздействовать и претерпевать ответное воздействие.
Различие между стоической и перипатетической традициями понимания «смешения» достаточно явно просматривается сквозь призму разделения стоиками субстрата на сущность и качество. Рост, уменьшение или изменение применимо только к качествам, но не к сущности, тогда как изменение (уничтожение) и слияние происходит именно с сущностью. При «всецелом смешении», согласно стоикам, смешиваются и сущности, и качества («...тела и телесные качества всецело проницают друг друга. - III. 216. 25) [1, с. 145], но смешиваются особым образом, при котором и те, и другие остаются в своем первоначальном состоянии.
У перипатетиков смешиваются качества, и это ведет к изменению сущности. Аристотель называет это изменением «природы в сторону преобладающего», но не достигающее преобладающего, а становящееся «чем-то средним им обоим» (328 а 29-31) [2, с. 415]. Александр усиливает это, говоря, что «слитное смешение» «бывает уже не между сохраняющими свою природу смешанными веществами и таким образом просто сопо-ложенными друг другу, но ставшими единым по своему субстрату» (XIII 228. 35-3б) [1, с. 173].
Уточним еще раз, что в перипатетической традиции «слитное смешение» влечет за собой изменение сущностей, смешиваемых при выполнении ряда условий. По Аристотелю, смешиваемые должны быть примерно равного объема, и лучшего всего иметь жидкую консистенцию. Александр к этому добавляет способность к взаимодействию друг с другом и «претерпеванию».
Возвращаясь к наследию св. Григория Нисского, проследим использование данных категорий, помня, что в узловых моментах он использовал производные от «красис», а именно ауакраог;, катакраог;. Анализируя выше христологическую доктрину Нисского, мы выявили, что в ло-
1 Для него крааг^ - особый вид смешения: «Ибо слитное смешение - это особый вид смешения» (лога уар цТ^ ^ крааг^) (XIII. 228. 28) [1, с.173].
В этой языковой трудности мы следуем предложенному переводу М.А. Солоповой, предлагающей для различения перипатетического крааг^ использовать перевод «слитное смешение» в противовес стоическому значению «всецелое смешение» [9, с. 68].
гике его суждений личность Христа описывается через явление «Рожденного» через плоть и единство Божественной и человеческой природы. Третьим моментом данного учения является тезис о преодолении противоположности этих двух природ через переоформление элементов человеческой природы («обожение»)1. Наилучшим образом это было выражено в трактате «Опровержение Евномия»:
«.но тленное естество через срастворение с Божественным, претворившись в преобладающее, соделалось (ауаяогп0еТоау) причастным силы Божества подобно тому, можно сказать, как капля уксуса, смешанная с морем, от смешения соделывается морем, причем естественное качество этой жидкости уже не сохраняется (ц^кетг) в беспредельности преобладающего вещества» [6, с. 234-235].
Здесь достаточно отчетливо просматривается перипатетический контекст использованной терминологии смешения. Особенно значимым является указание на несохранение свойств, что совершенно точно говорит не о стоическом понимании используемых категорий. Мы видим знакомый еще со времен Аристотеля пример смешения капли вина (в данном случае речь идет об уксусе) с морем, который менял значение в зависимости от используемой традиции. В частности, Хрисипп намеренно использовал этот пример Аристотеля, утверждая, что при смешении с каплей не произойдет ни качественно, ни сущностно никаких изменений. В последующем Александр Афродисийский, не соглашаясь с подобным объяснением, придал ему новую трактовку. По мнению Александра, вино, смешиваясь и вытягиваясь настолько, уничтожится.
«Разве не бессмысленно утверждать, что мельчайшее тело сравнивается и вытягивается (аупяер[отаоею;) до размера самого величайшего, как чаша вина становится равной по величине множеству мер воды?» (VI. 220. 13) [1, с. 153].
О том, что в традиции византийской мысли данный пример обрел перипатетические интонации, можно говорить лишь с некоторой оговоркой. Божественной природе сначала приходится умалить себя, и лишь потом человеческая природа приобретает качества Божественной. Здесь уместен вопрос: ведет ли приобретение качеств иной сущности к изменению сущности приобретающего? И еще больше вопросов вызывает отрывок из «Письма к Феофилу», первая часть которого практически копирует приведенный выше тезис из «Опровержение Евномия».
«...Начаток же естества человеческого, восприятый всемогущим Божеством, если можно употребить сравнение, как бы некая капля вина, срас-творившаяся (катакра0еТоа) с беспредельным морем, хотя находится в
1 Этот раздел учения Нисского Брайн Дэлей назвал «христология трансформации» [13, р. 479].
Божестве, но не со своими уже отличительными свойствами. Ибо тогда бы можно было заключать о двоице Сынов, если бы в неизреченном Божестве Сына открывалось какое-либо иного рода естество с особыми своими признаками (exepoyev^ тц фйоц [¿v] iSiaZpuai стпцеюц ¿яеугушокето) ... » [4, с. 252-253].
Таким образом, мы обнаруживаем терминологическую неоднозначность христологической мысли Нисского. В первую очередь в той ее части, которую мы определили как преодоление противоположности свойств двух природ через переоформление человеческих в соответствии с божественными. Можно заключить, что скорее он имел не стоический, а перипатетический окрас.
В вероопределении Халкидонского собора данное затруднение разрешается категорически:
«.поучаем исповедовать. одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно (астиухитю^), неизменно, нераздельно, неразлучно.» [3, с. 292].
Первая из указанных характеристик в совокупности с категорией, описывающей в этом вероопределении соединение (svrooK;), образует фундаментальную формулу христологического догмата аоиу%йто<; svrooi<;
- «неслитное соединение». В научной литературе он обозначается как asugchutos henousthai, генезис и развитие которого отчасти дают нам направление решения поставленного нами вопроса.
Существуют различные версии относительно первоначального источника этой формулы и той традиции, в которой она появилась. Можно выделить два направления. Согласно первому, изложенному наилучшим образом Дерри (H. Dörrie), источник лежит в неоплатонической традиции, а именно в сочинениях Порфирия. Согласно второму, выраженному М. Ристом (M Rist), выдвигается версия, что источником было учение некоего псевдо-Аммония, распространенное в IV в. и имевшее, с большой долей вероятности, христианские корни1.
Мы можем заключить, что формула аоиухйто<; присутствова-
ла в Византийской мысли уже в IV в., что косвенно свидетельствует о преодолении языка смешения, выработанного в стоическом и перипатетическом дискурсах. Именно этим, на наш взгляд, можно объяснить терминологическую неоднозначность христологического учения Григория Нисского.
1 Анализ дискуссии см. в работе Риста [16, р. 402-415], ср. исследование Р. Со-рабжи [17].
Список литературы
1. Александр Афродисийский. DE MIXTIONE // Солопова М.А. Александр Афродисийский и его трактат «О смешении и росте» в контексте истории античного аристотелизма: Исследование, греческий текст, перевод. - М.: Наука, 2002.
2. Аристотель. О возникновении и уничтожении // Аристотель Соч.: в 4 т. Т.3: перевод / Вступ. ст. и прим. И.Д. Рожанский. - М.: Мысль. 1981. - С. 379-441.
3. Болотов В.В. Лекции по истории древней церкви. Т. 4. История церкви в период вселенских соборов. - М., 1994.
4. Григорий Нисский. Против Аполлинария к Фефилу, Епископу Александрийскому // Григорий Нисский, святитель. Догматические соч.: в 2 т. Т. 1.
- Краснодар, 2006. - С. 250-254.
5. Григорий Нисский. Опровержение мнений Аполлинария (Антиррик) // Григорий Нисский, святитель. Догматические соч.: в 2 т. Т.1 - Краснодар, 2006. - С. 188-249.
6. Григорий Нисский. Опровержение Евномия // Григорий Нисский, святитель. Догматические соч.: в 2 т. Т.2 - Краснодар, 2006. - С. 6-444.
7. Григорий Нисский. Большое огласительное слово // Григорий Нисский, святитель. Догматические Сочинения: в 2 т. Т.1. - Краснодар, 2006. - С. 9-58.
8. Несмелов В.И. Догматическая система святого Григория Нисского. -Казань: Изд-во ун-та, 1887.
9. Солопова М.А. Александр Афродисийский и его трактат «О смешении и росте» в контексте истории античного аристотелизма: Исследование, греческий текст, перевод. - М.: Наука, 2002.
10. Федорова О.Б. Концепция смеси в греческой медицинской и натурфилософской традициях в V-IV вв. до н.э. // Философии науки в историческом контексте: сб. ст. в честь 85-летия Н.Ф. Овинникова. - СПб.: РХГИ; ИД СПБГУ, 2003. -С. 103-154.
11. Фрагменты ранних стоиков. Т. II Хрисипп из Сол. Ч.1. / пер. и ком-мент. А.А. Столярова. - М.: «Греко-латинский кабинет» Ю.А. Шичалина, 1999.
12. Grillmeier Aloys, Christ in Christian tradition. V.1. From the Apostolic Age to Chalcedon (451) / translated be J.S. Bowed. - London.
13. Daley Brian E. Divine transcendence and human transformation: Gregorry of Nyssa’a anti-apollinarian Christology / Re-Thinking Gregorry of Nyssa / Ed. By Sarah Coakley. - Blackwell Publishing 2003. P. 67-77.
14. Dorrie H. Porphyrios’ Symmikta Zetemata. - Munich, 1959.
15. Dragas F.G.D. The anti-Apollinarist Christology of St. Gregory of Nyssa: A first Analysis // Greek Orthodox Theological Review; 1997, 42, % - P. 299-314
16. Rist J.M. Pseudo-Ammonius and the Soul/Body Problem in Some Platonic Texts of Late Antiquity // The American Journal of Philology. V. 109. №3 (Autumn, 1988) - Р. 402-415.
17. Sorabji Richard. Matter, Space and Motion. Theories in Antiquity and their Sequel. 1990.
