CC BY
364
УДК 882.09«18»
К ВОПРОСУ О СВЕРХТЕКСТЕ В СОВРЕМЕННОМ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИИ: ОПРЕДЕЛЕНИЕ, ТИПОЛОГИЯ, ПРИЗНАКИ
ON THE ISSUE OF HYPERTEXT IN MODERN LITERARY THEORY: DEFINITION, TYPOLOGY, CHARACTERISTICS
Е. А. Андрюкова
E. A. Andryukova
ФГБОУ ВПО «Коми государственный педагогический институт», г. Сыктывкар
Аннотация. Статья посвящена анализу актуального в современном литературоведении понятия «сверхтекст», его определению, типологии, признакам.
Abstract. The article is dedicated to the analysis of the actual concept of hypertext in modem literary theory, defining this concept, its typology and characteristics.
Ключевые слова: сверхтекст, смысловая целостность.
Keywords: hypertext, semantic integrity.
Актуальность исследуемой проблемы. Возникновение сверхтекстов и потребность в их исследовании во многом определяются памятью культуры, настойчиво подталкивающей к рефлексии по поводу ряда значимых явлений в масштабах страны либо человечества, таких как Москва или Петербург в судьбе России, А. С. Пушкин в истории русской культуры и т. п.
По мнению автора статьи, актуальность и значимость исследований по теории сверхтекста состоит в том, что в них данное понятие обретает статус научной реальности, непосредственного предмета научного исследования, таким образом преодолевается диахронический подход к изучению литературных текстов и утверждается в качестве равноправного подхода синхронический, вневременной. Актуальность темы исследования определяется, с одной стороны, интенсивностью исследований, посвященных проблеме сверхтекста в отечественной и зарубежной филологической науке, которая, в свою очередь, свидетельствует о том, что данная тема представляет для современной филологии несомненный научный интерес, с другой - необходимостью систематизации различных интерпретаций и характеристик сверхтехста.
Материал и методика исследований. В данной работе систематизируются и анализируются ключевые интерпретации сверхтекста в современном отечественном литературоведении. Материалом для исследования послужили теоретические труды В. Н. Топорова, Ю. М. Лотмана, Н. А. Купиной, Г. В. Битенской, Н. Е. Меднис, А. Г. Лошакова. Основными методами исследования являются структурно-функциональный, описательный, компаративный и сравнительно-сопоставительный.
Результаты исследований и их обсуждение. Проблема сверхтекста приобретает в современном литературоведении все большую актуальность. Внимание к «некоторому множеству текстов с высокой степенью общности, что позволяет рассматривать их как некое целостное словесно-концептуальное («сверхсемантическое») образование», было инициировано известными работами В. Н. Топорова, посвященными петербургскому тексту [5].
Сверхтекст описывался ученым как целостное множество тематически родственных текстов, в которых преломилась общая установка на художественное постижение идеологически противоречивого образа Петербурга. В этой смысловой установке В. Н. Топоров усматривал один из ведущих факторов создания внутренней «суверенности» сверхтекстового построения, эстетического единства его плана выражения, в зависимость от нее ставил единый принцип отбора природных и культурных образов, постоянный набор компонентов и их связей, воспроизводимый состав предикатов, предсказуемый лексико-понятийный словарь, стабильный комплекс лейтмотивов, трагедийное звучание. В качестве важнейших характеристик сверхтекста ученый назвал кроссжанровость, кросс-темпоральность, кросс-персональность. Значимость концепции «петербургского текста» В. Н. Топорова для теории сверхтекста состоит не только в том, что в ней понятие сверхтекста обрело статус научной реальности, непосредственного предмета научного исследования, но и в том, что эта теория преодолела диахронический подход к изучению литературных текстов, отделенных друг от друга временем и пространством, тем самым утвердив в качестве равноправного подхода синхронический, вневременной.
После выхода в свет работы В. Н. Топорова «Петербургский текст русской литературы» встал вопрос о существовании в русской литературе других сверхтекстов, поэтому представляется важным точное определение термина «сверхтекст».
По мнению Н. А. Купиной и Г. В. Битенской, «сверхтекст - это совокупность высказываний, текстов, ограниченная темпорально и локально, объединенная содержательно и ситуативно, характеризующаяся цельной модальной установкой, достаточно определенными позициями адресанта и адресата, с особыми критериями нормального/анормального» [1, 215].
Однако, как замечает Н. Е. Меднис, в данном определении «не учтена заявленная теми же авторами культуроцентричность сверхтекста, то есть те внетекстовые явления, которые лежат за рамками достаточно широких в данном случае текстовых границ и выступают по отношению к сверхтексту как факторы генеративные, его порождающие» [4, 14].
Далее Н. Е. Меднис дает собственное определение сверхтекста, следуя логике В. Н. Топорова и учитывая точку зрения Н. А. Купиной и Г. В. Битенской: «...сверхтекст представляет собой сложную систему интегрированных текстов, имеющих общую внетекстовую ориентацию, образующих незамкнутое единство, отмеченное смысловой и языковой цельностью» [4, 21]. Разрозненные тексты объединяются, согласно Н. Е. Меднис, в единый сверхтекст в том случае, когда их связывает прикреп-ленность к какой-либо общей внетекстовой реалии, которая становится порождающим фактором сверхтекста.
В понимании А. Г. Лошакова сверхтекст представляет собой ряд отмеченных ассоциативно-смысловой общностью автономных словесных текстов, которые в лингвокультурной практике актуально или потенциально предстают в качестве «целостного, интегративного, диссипативного словесно-концептуального образования» [3, 102]. Сверхтекст, таким образом, может квалифицироваться как составляющая ахронического лингвокультурного пространства, национальной текстовой концептосферы. Сверхтекст открыт для множества интерпретаций, не противоречащих авторской концепции текста.
А. Г. Лошаков констатирует наличие «сбывшихся» и «еще не сбывшихся» сверх-текстовых образований, которые, с одной стороны, отличаются друг от друга степенью известности среди носителей культуры, с другой - характером проявленной целостности. Соответственно правомерно выделение актуальных, актуализированных, потенциальных сверхтекстов.
Об актуальных сверхтекстах позволяет говорить факт усмотрения их целостности со стороны широкого круга реципиентов культуры и также эксплицитно заданный характер их целостности.
Статус актуализированных можно приписать тем сверхтекстам, целостность которых стала предметом рефлексии со стороны представителей узкой группы реципиентов, прежде всего филологов, критиков, их целостность осознаваема, но требует специального выявления со стороны аналитиков.
Что касается потенциальных сверхтекстов, то актуализация их целостности всецело зависит от культурно-временного и субъективного факторов. Разумеется, границы между данными разновидностями подвижны и устанавливаются с определенной долей субъективности.
Признак усматриваемой общности референта (события, ситуации, лица), объединяемой в рамках сверхтекста текстов, позволяет выделять различного рода тематические сверхтексты: событийные, локальные, именные.
Так, если пространство сверхтекста организуется вокруг определенного ценностно значимого локуса, то имеем в виду локальный сверхтекст (петербургский, московский, итальянский и прочие тексты).
В том случае, когда сложная система интегрированных текстов направленно отсылает к образу прецедентной личности, персонажа (Байрон, Пушкин, Блок, Наполеон, Онегин и т. д.), событиям, связанным с тем или иным лицом, исследователи склонны говорить об именном сверхтексте.
Если референтом сверхтекста выступает событие, оставившее след в истории, культуре, литературе (Отечественная война 1812 г., Великая Отечественная война, Холокост и т. д.), то такой сверхтекст может характеризоваться как событийный.
Сверхтексты могут квалифицироваться и на основе критерия общности признака родовой, видовой, стилевой принадлежности, который позволяет выделять однотипно и неоднотипно структурированные сверхтексты. Критерий «степень структурной определенности» [1, 215] использован в типологической схеме Н. А. Купиной и Г. В. Битенской: однотипно структурированные сверхтексты состоят из однородных в родовом, жанровом, стилевом отношении текстов, а сверхтексты, неоднотипно структурированные, - из неоднородных текстов.
По наличию автора и его роли в формировании сверхтекста можно говорить о собственно авторских и квазиавторских сверхтекстах.
Собственно авторские сверхтексты представляют собой объединения текстов одного или нескольких авторов, включая случаи, когда автором выступает некое обобщенное лицо, народ. Среди них можно выделить индивидуально-авторские, коллективноавторские, анонимно-авторские. Очевидно существование индивидуально-авторских сверхтекстов с эксплицированным указанием на их целостность со стороны автора. Они могут включать все тексты автора (авторов); тексты на определенную тему, написанные им (ими) в определенный период творчества и посвященные тому или иному лицу. Следует отметить, что о существовании в культурном сознании авторских сверхтекстов писали В. Н. Топоров, Ю. М. Лотман, З. Г. Минц, Н. Е. Меднис, Н. А. Кожевникова, Н. А. Купина и Г. В. Битенская и другие, что свидетельствует о сформированности в филологическом сознании представления о данном феномене.
Типичными образцами коллективно-авторских сверхтекстов являются сверхтексты-журналы, сверхтексты-газеты, сверхтексты-сборники. Как правило, целостность многих таких сверхтекстов мотивирована общностью мировоззренческой позиции коллективного автора, редакции. В этой связи уместно сослаться на мнение Ю. М. Лотмана о единстве «Московского журнала» Н. М. Карамзина: «Разнообразие материалов <...> не противоречит восприятию всего журнала в целом как единого текста - монолога издателя» [2, 186].
Среди анонимно-авторских можно выделить, вслед за Н. А. Купиной и Г. В. Битен-ской, сверхтексты с обобщенной анонимной авторской позицией (в качестве примеров исследователи называют сверхтексты о Штирлице и Мюллере, о Василии Ивановиче; сверхтексты-лозунги), а также сверхтексты с обобщенным характеризованным образом автора (в качестве примера - лагерная поэзия сталинской эпохи).
Авторские метасверхтексты представляют собой целостные объединения так называемых «вторичных» текстов, создаваемых на основе первичных. В число метасверхтекстов могут войти исследовательские работы, посвященные творчеству того или иного писателя или группе писателей (например, работы Ю. В. Манна, посвященные творчеству Гоголя; тематические сборники под общим названием «Pro et Contra»).
Квазиавторскими сверхтекстами (как и метасверхтекстами) можно назвать те, которые возникают в издательской практике. Это так называемые составленные сверхтексты: различного рода сборники, альманахи, подборки, периодические издания, компоновка которых производилась не автором.
Таким образом, в литературе обнаруживаются разные типы сверхтекстов и филологи работают с различными их вариантами. Но при всей типологической вариативности сверхтексты отмечены рядом общих признаков, наличие которых, собственно, и позволяет в каждом отдельном случае вести речь о цельном тексте, правда, весьма сложном и специфическом. Н. Е. Меднис выделяет следующие признаки сверхтекста:
1. Каждый сверхтекст имеет свой образно и тематически обозначенный центр, фокусирующий объект, который в системе «внетекстовые реалии - текст» предстает как единый концепт сверхтекста: локус, взятый в единстве его историко-культурногеографических характеристик; культурно-биографические характеристики для именных текстов.
Внетекстовый фундамент, как правило, имеет пространственно-временное обрамление, выступая как данность, нередко не подлежащая или слабо поддающаяся изменениям: Данте, Пушкин, Толстой; Венеция. Важную роль играют также особенности мета-
ll
физической ауры текстообразующего города и специфика менталитета нации или лица-реципиента. Сверхтекст отбирает лишь те явления внеположенного бытия, которые оказываются определяющими, ключевыми, наиболее для этого бытия показательными.
2. Сверхтекст предполагает знание читателем некоего относительно стабильного и наиболее репрезентативного круга текстов, определяющих законы формирования художественного языка сверхтекста и тенденции его развития.
3. Синхроничность является необходимым условием восприятия сверхтекста в его текстовом качестве и столь же необходимым требованием при аналитическом описании, воссоздании того или иного сверхтекста. В синхронически представленном, как бы развернутом в пространстве полотне сверхтекста часто обнаруживаются важнейшие штрихи, не актуализированные в частных, отдельных субтекстах.
4. Важным признаком сверхтекста является его смысловая цельность, рождающаяся в месте встречи текста и внеположенной реальности и выступающая в качестве цементирующего сверхтекст начала. При этом его смысловой план нередко представляет внетекстовые смыслы с максимальной чистотой и акцентированностью.
5. Необходимым условием возникновения сверхтекста становится обретение им языковой общности, которая, складываясь в зоне встречи конкретного текста с внетекстовыми реалиями, закрепляется и воспроизводится в различных субтекстах как единицах целого; иначе говоря, необходима общность художественного кода.
Резюме. В результате вышеприведенного анализа ключевых теоретических определений сверхтекста в современном отечественном литературоведении мы пришли к следующему выводу: выделенные виды сверхтекстов имеют подвижные границы, между ними есть переходы, проникновения и взаимодействие на разных уровнях текста. Это обусловлено самой природой сверхтекста, постоянно пребывающего в движении, процессе обнаружения новых смыслов между его компонентами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Купина, Н. А. Сверхтекст и его разновидности / Н. А. Купина, Г. В. Битенская // Человек - текст -культура / под ред. Н. А. Купиной, Т. В. Матвеевой. - Екатеринбург, 2004. - С. 215-222.
2. Лотман, Ю. М. Сотворение Карамзина / Ю. М. Лотман. - М. : Книга, 1987. - 254 с.
3. Лошаков, А. Г. Сверхтекст: проблема целостности, принципы моделирования / А. Г. Лошаков // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. - 2008. - С. 102-342.
4. Меднис, Н. Е. Сверхтексты в русской литературе / Н. Е. Меднис. - Новосибирск : Изд-во Новосиб. гос. пед. ун-та, 2003. - 170 с.
5. Топоров, В. Н. Миф. Ритуал. Символ. Образ: исследования в области мифопоэтического. Избранное / В. Н. Топоров. - М. : Прогресс-культура, 1995. - 624 с.
