CC BY
83
А. А. Тимошенко
К ВОПРОСУ О СУДЕБНОМ ТОЛКОВАНИИ СОДЕРЖАНИЯ ПРАВА НА СПРАВЕДЛИВОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО УГОЛОВНЫХ ДЕЛ
Статья содержит обзор судебной практики Европейского Суда по правам человека, Конституционного суда, Верховного суда России по вопросам обеспечения права на справедливое судебное разбирательство при производстве по уголовным делам. Автор обращает внимание на отсутствие единого понимания содержания категории «справедливость правосудия» в указанных инстанциях и констатирует необходимость расширения системы принципов уголовного процесса в рассматриваемом контексте.
Ключевые слова: право, справедливое судебное разбирательство, уголовный процесс, права человека, принципы уголовного судопроизводства, судебная защита.
На сегодняшний день точного и емкого определения понятия «справедливость», которое бы устраивало всех или, по крайней мере, было бы максимально адекватным данному явлению, не существует. Дело в том, что достаточно сложно установить все существенные признаки справедливости. При прочтении философских или юри-дико-доктринальных текстов складывается впечатление, что данное слово выступает своеобразной связкой - мыслительным «мостиком». Когда у автора заканчиваются аргументы при определении отношения к исследуемому явлению, он начинает рассуждать о том, что является справедливым, а что несправедливым. В литературе справедливость называют «остатком морали» в праве. В частности, И. Кант указывал: «Ничто не возмущает нас больше, чем несправедливость; все другие виды зла, которые нам приходится терпеть, ничто по сравнению с ней» [16, с. 56].
Учитывая, какое значение придается результату проверки на справедливость, ситуация действительно выглядит как минимум интересной с точки зрения отрасли права, где соблюдение или несоблюдение неких правил, ее гарантирующих, приводит к признанию состоятельным или несостоятельным всего примененного права. Речь, конечно же, идет о процессуальных правоотношениях, прежде всего, в сфере уголовно-процессуального права, так как уголовный процесс всегда связан с деятельностью уполномоченных государственных органов, их должностных лиц, цена ошибки которых велика - страдают люди, вовлеченные не по своей воле в отношения с государством.
Справедливость судебного разбирательства, безусловно, является оценочной категорией, которую и российские, и зарубежные юристы ста-
раются заключить в некие формальные рамки. Попытаемся разобраться в подходах, которые используются Европейским Судом по правам человека (далее - Европейский Суд, Страсбург-ский Суд) и Конституционным судом Российской Федерации (далее - Конституционный суд), к этому явлению. Применительно к уголовно-процессуальному производству данные судебные инстанции толкуют нормы о правах человека, содержащиеся в Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод» и Конституции Российской Федерации. При этом судьи вынуждены действовать в условиях слабой проработанности правового поля, по сути, создавая новые нормы. В то же время ни Конституция России, ни международные акты не содержат четкого определения справедливого судебного разбирательства.
Данный обзор интересен также и с культурологической точки зрения. Так, Европейский Суд за более чем полувековую историю впитал западные традиции права, закаленные в период холодной войны с Советским Союзом. Конституционный суд России же состоит из правоведов старой формации, получивших образование в условиях коммунистической идеологии, что, однако, не помешало им принять демократические ценности и свято служить им.
Рассмотрим позицию Европейского Суда по правам человека. По нашему мнению, право на справедливое судебное разбирательство, провозглашенное в ст. 6 Европейской конвенции «О защите прав человека и основных свобод» [3] (далее - Европейская конвенция), является одним из ключевых политических прав гражданина свободной Европы. В условиях достаточно агрессив-
ной политики государства в эпоху постмодерна и возрастающей глобализации право собственности, избирательные права, безусловно, подлежат защите.
Непосредственно право на справедливое судебное разбирательство защищается ст. 6 Европейской конвенции, которая включает условно выделенные две нормы: собственно провозглашающую указанное право (ч. 1) и содержащую процедурные требование, соблюдение которых, возможно, позволит достичь справедливости правосудия (ч. 2-3). В литературе их называют «процедурные гарантии справедливости» [15, с. 4]. К сожалению, системы взаимодополняющих друг друга предписаний этот документ не содержит. Предполагается лишь необходимость обеспечения ряда правил, каждое из которых составляет отдельную норму-принцип процесса: публичность судебного разбирательства, презумпция невиновности, соблюдение права на защиту и права на пользование родным языком, наличие надлежащего независимого и беспристрастного судебного органа и возможности у обвиняемого допросить показывающих против него свидетелей.
У каждого судьи Европейского Суда сформировались собственные представления о справедливости, что нередко приводит к возникновению дискуссий, в которых судья выражает свое особое мнение [4; 5; 6]. Неслучайно в одном из первых русскоязычных исследований проблем применения ст. 6 Конвенции отмечается: «суд прямо заявил, что считает творческое толкование норм составной частью своих судебных обязанностей .. .свою задачу он видит в том, чтобы развивать нормы, закрепленные Конвенцией, которая должна рассматриваться как живой документ» [18, с. 5].
Резюмируя многие решения Европейского Суда, можно назвать следующие императивные условия отнесения судебного процесса к разряду справедливых: 1) обеспечение процедуры личного присутствия обвиняемого в судебном разбирательстве по его делу; 2) отсутствие механизмов, ущемляющих свободу обвиняемого от принуждения к даче невыгодных для себя показаний; 3) равенство сторон в уголовном процессе; 4) состязательный характер судебного разбирательства; 5) наличие доступа к мотивированному и обоснованному судебному решению; 6) право не давать показания против себя; 7) соблюдение особых правил при производстве в отношении несовершеннолетних или с их участием.
Особый интерес вызывает мотивация европейских судей. В постановлении по делу «Ида-
лов (Idalov) против Российской Федерации» Европейский Суд, ссылаясь на «дух ст. 6 Конвенции», свидетельствует о праве лица отказаться от гарантий права на справедливое судебное разбирательство [7].
Решения Европейского Суда содержат результаты оценки примененной в конкретном случае процедуры на предмет ее справедливости, но не учитывают ее мотивы.
Между тем Конституция Российской Федерации также содержит ряд норм, обеспечивающих справедливость судебного разбирательства. Однако само слово «справедливость» используется лишь в Преамбуле в идеологическом контексте [8].
Выделим следующие ее положения: 1) самостоятельность судебной власти (ст. 10); 2) равенство всех перед законом и судом (ст. 19); 3) право каждого на свободу и личную неприкосновенность, обязательность судебного решения для помещения под стражу (ст. 22); 4) недопустимость произвольного изменения подсудности, право на рассмотрение уголовного дела судом с участием присяжных заседателей (ст. 47); 5) обеспечение каждому квалифицированной юридической помощи, в том числе путем предоставления каждому задержанному возможности свидания с адвокатом (защитником) (ст. 48); 6) соблюдение принципа презумпции невиновности в условиях освобождения от бремени доказывания (ст. 49); 7) недопустимость осуждения дважды за одно и то же деяния, обеспечение использования в доказывании только фактов, которые получены в соответствии с процессуальным законом, право на рассмотрение дела в суде вышестоящей инстанции (ст. 50); 8) соблюдение свидетельского иммунитета (ст. 51); 9) осуществление правосудия только судом (ст. 118); 10) независимость судей (ст. 120); 11) осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (ст. 123).
Проанализировав содержание указанных статей Конституции России, приходим к выводу, что в Основном законе страны отсутствует единая концепция обеспечения права на доступ к справедливому судебному разбирательству. Однако соблюдение указанных положений в целом приводит к желаемому результату, что подтверждает практика Конституционного суда. Так, в постановлении от 23 марта 2014 года № 8-П [10] прямо констатируется тот факт, что Конституция Российской Федерации (ст. 17, 18, 46, 52, 118, 120, 123), наряду с предписаниями ст. 10 Всеобщей декларации прав человека [1], ст. 14 Меж-
дународного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года [2] и ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, устанавливает право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. При этом целью такой процедуры является определение прав и обязанностей, установление обоснованности предъявленного уголовного обвинения.
При анализе формулировки обозначенного права возникает вопрос о содержании понятия «справедливый», к которому суд обращается в случае, если:
1. Справедливость является элементом оценки наказания, назначенного или подлежащего назначению. Данный аспект применения является вполне предсказуемым, учитывая, что справедливым должно являться наказание, назначаемое виновному (ст. 6 УК РФ и ст. 6 УПК РФ) [10].
2. Справедливость, наряду с законностью, равенством, а также экономией процессуальных мер и мер уголовной репрессии, выступает способом обоснования необходимости продолжения уголовного преследования в случае декриминализации деяния, если привлеченное к уголовной ответственности лицо возражает против этого [11]. В данном решении суда справедливость, наряду с правом каждого на защиту, выступает как конституционный принцип.
3. Право на судебную защиту охватывает понятие права на доступ к правосудию, которое, по сути, может признаваться таковым, если оно справедливо и обеспечивает эффективное восстановление в правах [13].
4. Рассматривается не только справедливость приговора, но и справедливость любого судебного решения [12].
5. При оценке возможности применения того или иного закона Конституционный суд призывает учитывать конституционные принципы гуманизма и справедливости, недопущения дискриминации [13].
6. Справедливость нередко рассматривается как критерий проверки допустимости ограничения прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе [22].
7. Справедливость может, по мнению Конституционного суда, сформироваться в обществе, тем самым влияя на выносимое присяжными заседателями решение по уголовному делу [19]. Примечательно, что суд, называя условия справедливости судебного разбирательства с участием присяжных заседателей (понимание обвиняемым вынесенного вердикта, напутственное сло-
во председательствующего присяжным с разъяснением правовых вопросов, постановка перед коллегией ясных и недвусмысленных вопросов), ссылается на практику Европейского Суда по правам человека (например, на постановление от 16 ноября 2010 года по делу «Таске (Taxquet) против Бельгии») [13].
8. В постановлении от 2 июля 2013 года № 16-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда» [20] Конституционный суд относит справедливость к неким требованиям. При этом в одном ряду с ней стоят независимость и беспристрастность осуществления правосудия.
Сделанная нами выборка свидетельствует об отсутствии единого подхода к пониманию категории «справедливый» в решениях Конституционного суда.
Право на справедливое судебное разбирательство считается соблюденным в следующих случаях: не нарушены права на судебную защиту (включая беспрепятственное обращение в суд); примененная процедура обеспечивала «эффективное восстановление в правах посредством правосудия»; не допущено при применении закона «судебных ошибок» [8]; правосудие отвечало требованиям справедливости и равенства; соблюдено право на пересмотр приговора вышестоящим судом.
Таким образом, определенной системности в формировании представления о справедливом судебном разбирательстве практика Европейского Суда и Конституционного суда не зафиксировала. Ситуация осложняется отсутствием единого представления о содержании понятия «справедливый». Выход из данной ситуации видится в продолжении гармонизации двух взглядов на справедливость правосудия при условии, что интерес к позиции Страсбургского Суда, как уже отмечалось, демонстрировался Конституционным судом. Однако слепого следования линии юридической мысли Западной Европы в этом случае быть не должно. Здесь заслуживает внимания позиция председателя Конституционного суда Российской Федерации В. Д. Зорькина, который указал, что при разрешении противоречий толкования Основного закона России и Европейской конвенции Конституционный суд «может не ориентироваться на интерпретацию Конвенции Европейским Судом, а принять решение в духе национальной Конституции» [16].
Литература
1. Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. 1995. 5 апреля.
2. Международный пакт о гражданских и политических правах от 16.12.1966 // Бюллетень Верховного суда Российской Федерации. 1994. № 12.
3. Европейская конвенция «О защите прав человека и основных свобод» от 04 ноября 1950 года // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 2. Ст. 163.
4. Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 июня 2004 года по делу «Паб-ла Кю (Pabla Ky) против Финляндии» (жалоба № 47221/199). URL// http://consultant.ru
5. Постановление Европейского Суда по правам человека от 17 февраля 2011 года по делу «Кононенко (Kononenko) против Российской Федерации» (жалоба № 33780/04). URL// http:// consultant.ru
6. Постановление Европейского Суда по правам человека от 04 июля 2013 года по делу «Ба-лакин (Balakin) против Российской Федерации» (жалоба № 21788/06). URL// http://consultant.ru
7. Постановление Европейского Суда по правам человека от 22 мая 2012 года (жалоба № 5826/03). URL // http://consultant.ru
8. Постановление Европейского Суда по правам человека от 25 февраля 1993 г. по делу «Функе (Funke) против Франции» (жалоба № 10828/84) // Европейский суд по правам человека. Избранные решения. М., 2000. Т. 1.
9. Постановление Европейского Суда по правам человека от 16 ноября 2010 года по делу «Таске (Taxquet) против Бельгии» (жалоба № 926/05). URL// http://consultant.ru
10. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 23 марта 2014 года № 8-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 401.3, 401.5, 401.8 и 401.17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. С. Агаева, А. Ш. Бакаяна и других». URL// http://consultant.ru
11. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 19 ноября 2013 года № 24-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 24, части второй статьи 27, части четвертой статьи 133 и статьи 212 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С. А. Боровкова и Н. И. Морозова» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 47. Ст. 6156.
12. Постановление Конституционного суда
Российской Федерации от 08 декабря 2003 года № 18-П. т.и^йр://сошикап1га
13. Определение Конституционного суда Российской Федерации от 28 июня 2012 года № 1274-О «По жалобе гражданина Байкулова Артура Ахмедовича на нарушение его конституционных прав пунктами 2 и 3 части второй статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». ЦКи/ http://consultant.ru
14. Определение Конституционного суда Российской Федерации от 07 февраля 2013 года № 133-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы граждан Берова Аслана Борисовича и Пшибиева Батыра Хазраталиевича на нарушение их конституционных прав статьей 18 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений"». ЦКи/ http://consultant.ru
15. Афанасьев С. Ф. Право на справедливое судебное разбирательство: теоретико-практическое исследование влияния Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод на российское гражданское судопроизводство: дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 2010.
16. Зорькин В. Д. Диалог Конституционного суда Российской Федерации и Европейского Суда по правам человека в контексте конституционного правопорядка // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. №9 1.
17. Карякин Е. А. Реализация принципа состязательности в уголовном судопроизводстве (вопросы теории и практики): монография. Оренбург, 2005.
18. Моул Н., Харби К., Алексеева Л. Б. Европейская Конвенция о защите прав человека и основных свобод. Статья 6. Право на справедливое судебное разбирательство. Прецеденты и комментарии. М., 2001.
19. Определение Конституционного суда Российской Федерации от 02 июля 2013 года № 1052-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Мирошниченко Владимира Ивановича на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 379 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации». ЦКи/ http://consultant.ru
20. Постановление Конституционного суда Российской Федерации от 2 июля 2013 года № 16-П «По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б. Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда» // Собрание законодательства Российской Федерации. 2013. № 28. Ст. 3881.
