CC BY
11
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2009. № 1
А.Д. Каксин
К ВОПРОСУ О СРЕДСТВАХ ВЫРАЖЕНИЯ МОДАЛЬНОСТИ В ХАНТЫЙСКОМ ЯЗЫКЕ
Статья посвящена исследованию вопроса о модальности и средствах ее выражения в хантыйском языке, в языке младописьменном, который по семантической линии изучен еще недостаточно. Письменность на хантыйском языке существует сравнительно недавно, и мало еще оригинальных художественных произведений для описания таких сложных языковых явлений, как модальность. Поэтому в качестве иллюстративного материала нами выбраны большей частью фразы разговорной речи, в частности примеры, полученные от носителей северных диалектов хантыйского языка, и отрывки из небольших прозаических текстов, приводимых в грамматических описаниях упомянутых диалектов [Николаева, 1995; Каксин, 2007].
Модальность в хантыйском языке выражается с помощью самых разнообразных средств (лексических, морфологических, т.е. форм наклонения—времени, синтаксических), притом часто неоднозначных, а выявлять ее, исследовать и описывать сложно не столько по этой причине, сколько потому, повторимся, что нет в достаточном количестве подходящих текстов: не хватает художественных произведений большого объема (романов), записей устных связных текстов, яркой публицистики. Фольклорных записей накопилось достаточно, но язык устного словесного творчества - все же особенный, своеобразный, хотя по многим параметрам (например, по частоте употребления вводно-модальных слов) отдельные жанры фольклора сопоставимы с литературными произведениями малого и среднего объема (рассказами, повестями).
Теоретической основой нашего подхода в этом вопросе являются взгляды представителей ленинградской (санкт-петербургской) школы функциональной грамматики, согласно которым модальность представлена разновидностями реальной и потенциальной и, шире, оценочной модальности, которые выражаются средствами разных уровней языка [Теория..., 1990: 59-243]. Например, функционально-семантическое поле модальности возможности объединяет различные языковые средства, выражающие представление говорящего о такой связи между субъектом предметной ситуации и его признаком, при которой существует обусловленность ситуации детерминирующими факторами (объективными или субъективными), допускаю-
щими различный исход потенциальной ситуации - ее реализацию или нереализацию. Поле возможности членится далее по четырем парным признакам (внутренний-внешний, деонтический-недеонтический, приобретенный-неприобретенный, актуальный-узуальный), которые в сочетании между собой, а также признаками других полей исчерпывают все категориальные ситуации возможности [Беляева, 1990: 126-142].
На первый взгляд все эти положения применимы и для хантыйского языка, разумеется, с учетом различий в формах выражения. В частности, при отсутствии в хантыйском языке формального противопоставления глаголов по категории вида различия по аспек-туальным признакам должны проводиться, очевидно, иными средствами. В следующих примерах с семантическим модификатором sux 'привычка, обыкновение', вносящим во фразу модальный оттенок имплицитной возможности, значение длительности и/или повторяемости выражается с помощью служебного глагола täj- 'иметь':
si joxlan isa roman juxatti sux täj=l=at! 'Эти люди всегда внезапно приезжают!' (букв. 'Эти люди всегда внезапно приехать привычку имеют=наст. вр. (они многие)!') [и это не нравится говорящему];
wsra mösumtti sux täj=l 'Он часто и подолгу болеет' (букв. 'Сильно заболеть обыкновение имеет=наст. вр. (он)' [что нехорошо, нежелательно, приносит беспокойство];
xäsga ewalt pälti sux täj=s! 'Она муравьев-то боялась!' (букв. 'Муравьи, от (них) бояться обыкновение имела=прош. вр. (она)!') [а чего их, собственно, бояться?] [выражается недоумение, «активное» непонимание свойства, манеры другого человека];
asel pila si talasijlti sux täj=s 'С отцом все таскался' (букв. 'Отец-его, с (ним) ведь таскаться привычку имел=прош. вр. (он)' [констатация чужой привычки, не вполне одобряемой говорящим].
Как видим, во всех случаях модальное слово sux 'привычка, обыкновение' сочетается со служебным глаголом täj- 'иметь', который выражает оттенок длительности и/или повторяемости действия, а также значение того или иного времени, для которого действительно (или было действительно) данное действие.
Итак, в хантыйском языке значение возможности/ невозможности чаще всего передается специальными конструкциями с участием инфинитивной формы основного смыслового глагола. Другим необходимым компонентом подобных предложений является существительное с модальным оттенком, получающее лично-притяжательный суффикс, указывающий на лицо-число субъекта. Это частично десемантизованные слова типа wsr 'дело', kas 'желание', sux 'привычка, обыкновение'.
Для выражения интересующей нас семантики наиболее употребительно десемантизованное слово pis 'возможность'. Возьмем
несколько примеров на основное, т.е. дискретное, выражение возможности:
sirn, wante, xónti pa i külpa jágxsma=ti pis=ew wós 'В то время, видишь ли, когда и в клуб сбегать могли' (букв. '... когда и в клуб сбегать возможность= наша была') [т.е. имели все же возможность (=бегали), хотя сделать это было трудно не в силу запрета, а по объективным обстоятельствам].
По принятой нами схеме - это внешняя недеонтическая возможность, отнесенная в план прошлого. По признаку же актуальности/ узуальности в данном случае мы имеем скорее всего ситуативно обусловленную возможность, т.е. реализуется актуальный вариант потенциальной ситуации.
nág nómaslan, tám iskijn multi wsr=ti pis=sm wól?! 'Ты думаешь, (что) на таком холоде я могу что-нибудь делать?!' (букв. '... что-нибудь делать возможность=моя есть?!'). Здесь в зависимой части (а связь между частями предложения осуществляется не посредством союза, как в русском языке, а простым соположением и интонацией) содержится риторический вопрос и выражается невозможность выполнения действия ввиду объективных обстоятельств (т.е. так же, как в предыдущем случае, внешняя недеонтическая возможность).
nin pilana mán=ti pis=sm ántó 'С вами пойти не могу' (букв. 'С вами идти возможность=моя нет'). Выражается невозможность выполнения действия, а причина становится ясна только из контекста, т.е. данной фразой можно выразить и внешнюю (деонтическую или недеонтическую), и внутреннюю невозможность, обусловленную состоянием субъекта.
tám larasen nux alum=ti pis=en wól? 'Этот ящик сможешь поднять?' (букв. 'Этот ящик поднять возможность=твоя есть?'). Это вопрос, направленный на выяснение исполнимости действия исходя из возможностей субъекта; это внутренняя неприобретенная/приоб-ретенная возможность.
multi würn pis=en ki wós kaltaga jágx=ti, xirsm lólg tósen 'Если бы ты смог сходить на пристань, мешок мой принес бы' (букв. 'Каким-то образом возможность=твоя если бы была на пристань сходить...'). Здесь, как видим, при участии вспомогательного бытийного глагола выражается возможность действия, выполнимого при определенном условии (в данном случае: 'если у тебя найдется время'); по принятой нами классификации - это внешняя деонтическая возможность актуального характера.
tám aj kátgalam pila isa rütsa=ti pis=sm ántó 'С этими двумя малышками у меня совсем нет возможности отдыхать' (букв. 'С этими двумя малышками совсем отдыхать возможность=моя нет'). Выражена невозможность выполнения действия ввиду обстоятельств, не 58
зависящих от воли самого субъекта, и это разновидность внешней недеонтической актуальной возможности/ невозможности.
Возьмем для сравнения другие предложения, а именно те, где используется десемантизованное слово us 'ум, мысль'. В зависимости от лексического значения основного глагола (стоящего в инфинитиве) и контекста приводимые фразы передают различные смыслы, в том числе связанные с семантикой возможности/невозможности:
nür us=sm äntöm wös isma=ti 'Совсем ума не было спросить' (букв. 'Совсем ум=мой нет было спросить') (нереализованное действие, значение возможности имплицитно, т.е. выражается упущенная возможность).
si ksm us=al wös tag%a owl tumana tö%ar=ti 'Видимо, ума хватило дверь на замок закрыть' (букв. 'До такой степени, ум=его был, видимо, дверь на замок закрыть').
jäma ji=ti multi us=l äntö 'Выздороветь никак не может' (букв. 'Хорошо стать что-то ум=его нет').
Как видим, в этих случаях десемантизованное слово us 'ум, мысль' придает фразе либо оттенок похвалы (при употреблении положительной формы сказуемого), либо тот же оттенок неодобрения, как в приведенном выше примере с десемантизованным словом su% 'привычка, обыкновение' (это в случае наличия отрицания).
Далее посмотрим, как в хантыйском языке выражается модальное значение необходимости. Как известно, необходимость действия или, шире, - вообще наступления некой новой ситуации, может быть обусловлена двумя группами факторов (объективными или субъективными). В этом необходимость близка к возможности, но разница в том, что в ситуации необходимости обязательно предполагается наличие волевого начала, коим выступает либо сам субъект действия, либо внешний источник [Цейтлин, 1990: 142].
В качестве основного средства выражения необходимости в самых разных языках обычно выступают модальные предикативы типа англ. we need, we need only, нем. nötig, notwendig, фин. täytyy pitää, tulee, русск. надо, нужно, необходимо (часто в сочетании с глаголом в инфинитиве). В хантыйском языке в этой функции употребляются модальные предикативы mos- (mas-) - än mos- (än mas-) 'надо - не надо' [Кошкарева, 1988: 33; Николаева, 1995: 202].
По нашей выборке данные формы именно в этой функции встречаются гораздо чаще, чем другие способы и средства. Если подходить с точки зрения теории поля, можно сказать, что они составляют ядро модального поля необходимости и выражение необходимости - это их основная функция. Это верно, но данный постулат применительно к хантыйскому языку приходится принимать с определенными оговорками. Поскольку сама ситуация необходимости не является однородной в семантическом и структурном отношении
[Цейтлин, 1990: 142—145], постольку в каждом ее сегменте на первый план могут выступать разные языковые средства.
В хантыйском языке именно форма mos- (mas-) связана прежде всего с выражением модального значения необходимости, но в наших примерах встречаются и другие слова того же корня: mos 'довольно, хватит', mosag ' может быть, возможно'. Анализируемый нами материал показывает, что корень mos (mas) сам по себе, без дополнительной аффиксации, является словом, т.е. может функционировать в виде самостоятельного предложения (при соответствующей интонации). Краткие сведения об этом слове находим в словаре восточнохантыйских диалектов:
mas (в ваховском диалекте); mos (в салымском диалекте) довольно, хватит, достаточно, будет [Терешкин, 1981: 243].
Более подробно в качестве единицы словаря (т.е. лексемы) это слово может быть представлено следующим образом:
mos/ mas - довольно, хватит: 1) безличный предикатив, синонимичный слову tärmal ' достаточно'; в целях аффектации возможно их совместное употребление: Jaxata, tärmal, mos! 'Ну, достаточно, хватит!' (субъект речи - говорящий, субъект модальной оценки - также говорящий, субъект волюнтативности - собеседник либо, в редких случаях, - сам говорящий); 2) часто с выраженной позицией адресата, который должен явиться субъектом волюнтативности (это может быть собеседник либо третье лицо): Mos nägen l'askati 'Хватит тебе болтать'; Mos isa mojlati lüwela 'Хватит все время дарить ему'.
В словаре же В. Штейница (DEWOS) даются диалектные и словообразовательные варианты глагола mos- (mas-), а также наиболее частотные контексты его употребления (в том числе фразеологические конструкции). Основное лексическое значение указывается путем перевода на русский и немецкий языки:
mas- (в вах-васюганском, обдорском диалектах), mos- (в низям-ском, шеркальском, казымском диалектах, в сыньском говоре); чаще всего употребляется безлично; переводится: рус. быть нужным, необходимым, нем. nötig sein, müssen 'быть нужным, необходимым', brauchen 'нуждаться' [Steinitz, 1978: 967].
Итак, первое и главное значение корня mos- (mas-) - модальное значение необходимости. В своей глагольной реализации этот корень функционирует прежде всего в безличной форме: в этом случае возможны шесть словоформ (с учетом морфологической категории времени и синтаксической категории отрицания). Эти словоформы возможны потенциально, в системном ожидании и с такими суффиксами (алломорфами), которые аналогичны суффиксам спряжения полнозначных глаголов с основой на согласный: mos=l 'нужно, необходимо', mos=as 'нужно было, необходимо было', mos=ti pit=l 'нужно будет, необходимо будет'; än mos=l 'не нужно', än mos=as 'не нужно было', än mos=ti pit=l 'не нужно будет'.
Здесь не учитываются еще две потенциальные формы, образующиеся с участием формы прошедшего времени вспомогательного глагола pit- 'быть; стать, становиться', так как они выражают не грамматическое значение (прошедшего времени), а лексико-грам-матическое значение становления (в плане прошлого), ср.: mos=ti pit=as 'нужно стало', an mos=ti pit=ss 'не нужно стало'. Впрочем, функционирование даже формы с pit=1 ограниченно, и вместо нее часто употребляется та же простая форма на -1-, но со словообразовательным суффиксом (-mat-): xontti saxa mos=mat=1 'когда-нибудь потом понадобится' (вместо xontti saxa mos=ti pit=1 'когда-нибудь потом нужно будет').
Далее приведем примеры предложений с формами необходимости, помня о том, что даже при безличном употреблении модального предикатива имеются: позиция субъекта волюнтативности (кому нужно?) и позиция наименования самого акта или объекта этой необходимости (что нужно?), который может быть и действием (т.е. выражен глагольной конструкцией), и предметом (и выражен соответственно именем или местоимением), ср. рус. Ему Господа нужно благодарить! или: Тебе это надо?! Всего, таким образом, получается 12 разновидностей одной модели предложения, которые с разной частотой встречаются в разных типах текстов. Собственно наиболее представительными являются только четыре разновидности; остальные (в том числе и отрицательные трансформы) употребляются очень редко.
Конструкция с mos=l (наст. вр.) и основным смысловым глаголом (в инфинитиве). Это самая частотная модель во всех типах текстов. В соответствии с грамматической семантикой временного показателя выражает не только настоящее момента речи и ближайшее будущее, но и настоящее расширенное, т.е. может иметь вневременное значение:
xannsxo katra wM:i takla wolti pisl antom wos. Wosa manti wM:i kir=ti mos=i, karti xop antom wos 'Человек раньше без оленей жить не мог. (Для того, чтобы) в поселок поехать, оленей запрягать нужно: моторных лодок тогда не было'. Использована форма настояще-будущего времени глагола (хотя фактически речь идет о прошлом), потому что необходимое действие осуществляется и в настоящий период времени.
Конструкция с mos=ss (прош. вр.) и основным смысловым глаголом (в инфинитиве). Осуществлено варьирование во временном плане (по сравнению с предыдущим пунктом), но при этом могут быть разграничены ситуации реализованного и нереализованного факта. Данная конструкция более всего употребительна в разговорной речи, в диалогах:
towel mos=ds sirisak lup=ti 'Ему нужно было раньше (об этом) сказать (в конкретной ситуации речь идет точно о прошлом, для
момента речи действие уже неактуально). Ситуация нереализованная (в нужный момент).
Конструкция с mos=ti pit=í (буд. вр.) и основным смысловым глаголом (в инфинитиве). Эта малоупотребительная форма в речи обычно заменяется более краткой формой (без участия вспомогательного глагола pit-):
kämn säxa tulax äkat=ti mos=tipit=i 'Вдруг потом грибы собирать нужно будет'. Возможны следующие две трансформации:
kämn säxa tulax äkatti most 'Вдруг потом грибы собирать нужно будет';
kämn säxa tulax äkatti mosmatt 'Вдруг потом грибы собирать понадобится' (в последнем случае в связи с суффиксацией модального слова происходит и семантическое варьирование в сторону обозначения неожиданности действия, ситуации).
Конструкция с mos=i (наст. вр.) и именным словом (именной группой). Чаще всего встречается в разговорной речи (в художественной литературе — в речи персонажей):
in m^ew töp xuwsak %olup mos=í ' Сейчас нам только подлиннее сеть нужна'.
Конструкция с mos=ss (прош. вр.) и именным словом (именной группой). Отражает варьирование во временном плане, но могут быть разграничены ситуации реализованного и нереализованного факта. Более всего употребительна в разговорной речи, в диалогах:
Pästi xop sirn w8ra tós mos=ds 'Быстрая лодка вот тогда сильно нужна была\
Итак, подход с точки зрения теории поля (в терминах теории функциональной грамматики) показывает, что в хантыйском языке для модальных полей возможности и необходимости выявляется отдельное для каждого поля «ядро». В то же время основу в каждом отдельном случае составляют разные по происхождению средства: в поле возможности/невозможности — конструкции с модальным существительным pis— 'возможность', а в поле необходимости — конструкции с модальным глаголом mos- (mas-) 'быть нужным, необходимым'.
В целом модальность понимается как функционально-семантическая категория, выражающая отношение высказывания к действительности, а также разные виды субъективной квалификации сообщаемого. Первым дифференциальным признаком (аспектом) выступает обычно признак объективности—субъективности, и объективной модальностью признают содержание форм глагольного наклонения, а субъективной — факультативные семантические смыслы, связанные с понятием «оценки» в широком смысле этого слова [Лингвистический ..., 1990: 303—304]. В хантыйском, как в любом естественном языке, представлена система средств выражения 62
языковой модальности, и эту систему мы стремились исследовать. Рассмотрение и анализ этих средств показывает, что у хантыйского языка имеется достаточно много способов, чтобы выражать желание, намерение, возможность, необходимость, долженствование и другие модальные значения и их оттенки. Таким образом, исходя из изложенного модальность представляется прежде всего семантико-грамматической категорией, и в иерархическом представлении категорий она стоит выше, чем категория наклонения, которая является только грамматической.
Список литературы
Беляева Е.И. Анализ модальных полей: Возможность // Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. Л., 1990. Каксин А.Д. Казымский диалект хантыйского языка. Ханты-Мансийск, 2007.
Кошкарева Н.Б. Модальное сказуемое в хантыйском языке (на материале казымского диалекта) // Компоненты предложения (на материале языков разных систем): Сб. науч. трудов. Новосибирск, 1988. Лингвистический энциклопедический словарь / Гл. ред. В.Н. Ярцева. М., 1990.
Николаева И.А. Обдорский диалект хантыйского языка. М.; Гамбург, 1995.
Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность / Отв.
ред. А.В. Бондарко. Л., 1990. Терешкин Н.И. Словарь восточнохантыйских диалектов. Л., 1981. Цейтлин С.Н. Анализ модальных полей: Необходимость // Теория функциональной грамматики: Темпоральность. Модальность. Л., 1990. Steinitz W. Dialektologisches und etymologisches Wörterbuch der ostjakischen Sprache / W. Steinitz, L. Böhnke, G. Sauer, B. Schulze, P. Hauel. 8. Lieferung. Berlin, 1978 (DEWOS).
