CC BY
3
ДИСКУССИИ И ОТКЛИКИ ЧИТАТЕЛЕЙ
УДК 615.916:546.161].032.2.
К ВОПРОСУ О СРАВНИТЕЛЬНОЙ токсичности
РАСТВОРИМЫХ ФТОРИДОВ ПРИ РЕСПИРАТОРНОМ И ПЕРОРАЛЬНОМ
ПУТЯХ ПОСТУПЛЕНИЯ в ОРГАНИЗМ
Проф. Р. Д. Габовин
Киевский медицинский институт
-В журнале «Гигиена и санитария» (1970, № 8, стр. 14) опубликована работа М. С. Садиловой и А. А. Петиной, в которой сопоставляются результаты 3 серий экспериментальных исследований, выполненных на белых крысах.
В I серии животным вводили перорально раствор фтористого натрия в количестве, соответствовавшем употреблению воды, — с 1,5 и 1 мг на 1 л фтора (т. е. 0,075 и 0,05 мг фтора на 1 кг веса тела), во II серии животных подвергали круглосуточной ингаляционной затравке фтористым натрием в концентрации 0,1 и 0,03 мг/м3 по фтору (и употребляли природную воду, содержавшую 0,5—0,7 мг/л фтора), в III серии крысы получали перорально раствор фтористого натрия в тех же количествах, что и животные I серии, но, кроме того, их подвергали круглосуточной ингаляционной затравке фтористым водородом в концентрации 0,01 мг/м3.
Сопоставив результаты этих исследований, авторы пришли к выводу, что неорганические фториды при поступлении через органы дыхания более токсичны, чем эквивалентные количества фтора, вводимые в организм перорально с водой. Однако авторы статьи не попытались найти объяснения обнаруженного ими явления. Между тем вывод привлекает внимание не только применительно к действию фторидов, но и с более общих позиций о сравнительном токсическом действии веществ при ингаляционном и перораль-ном введении. Он представляет также интерес и сточки зрения нормирования во внешней среде веществ, поступающих в организм одновременно с водой и воздухом, причем веществ, хорошо всасывающихся и не подвергающихся обезвреживанию в желудке или печени.
Что касается действия фторидов, то это вывод привлекает внимание еще и потому, что современные представления о превращениях и обмене фторидов в организме, механизмах токсического действия фтора и защитных реакциях организма не позволяют прийти к нему чисто теоретически и не дают возможности его объяснить, тем более что фториды, поступающие в желудочно-кишечный тракт, быстро всасываются и в печени не обезвреживаются.
Нами был проведен следующий эксперимент. Одну группу белых крыс подвергали 12-часовой ингаляционной затравке фтористым натрием в концентрации 2 мг/м3 (по фтору), что составляет 0,6 мг на 1 кг веса тела в сутки, если считать, что крыса вдыхает около 0,6 л воздуха в минуту на 1 кг веса тела, а 30% фтористого натрия выводится с выдыхаемым воздухом. Другой группе крыс давали перорально раствор фтористого натрия (дробными дозами 12 раз в течение 12 часов) в количестве, эквивалентном 0,6 мг фтора на 1 кг веса тела в сутки. В каждой группе было по 10 животных, средний вес крысы составлял около 200 г. Затравка продолжалась 5 дней. В течение последнего дня была собрана суточная моча, после чего животных забили,
в крови и моче определяли содержание фтора. Среднее содержание фтора в суточной моче у животных 1-й группы составило 0,071 ±0,003 мг, 2-й группы — 0,067±0,005 мг, а в крови — соответственно 0,42±0,02 и 0,45±0,02 мг/л (различия недостоверны, Р>0,05). Таким образом, при поступлении в организм равных количеств фтора (на 1 кг веса тела) ингаляционным и перораль-ным (дробно в течение дня, как и вдыхание) путями в крови и моче животных обнаруживаются примерно равные количества фтора, что обычно характеризует одинаковую степень токсического действия.
В связи с изложенным мы пришли к заключению, что сделанный авторами вывод нельзя признать доказанным из-за следующих погрешностей в проведении эксперимента.
1. Авторы основывают свой вывод на сопоставлении данных 3 серий экспериментов, проводившихся в разное время. Действие ингаляционной и пероральной затравок, безусловно, следовало сопоставлять одновременно. Сезоны года, различия в ультрафиолетовом облучении естественным светом, микроклимате, условиях вентиляции могут влиять на толерантность животных к фтору. Кроме того, в разные сезоны года животные употребляют разное количество воды, а крысы, подвергавшиеся ингаляционной затравке, получали ad libitum воду, содержавшую довольно значительные концентрации фтора (0,5—0,7 мг/л).
2. Если авторы хотели сопоставить реакции животных, получавших фтор перорально (I серия), с животными, получавшими фтор перорально и респираторно (III серия), то, согласно общепринятой в санитарно-токси-кологической практике методике, животные I серии должны были, так же как и животные III серии, содержаться круглосуточно в клетках, в том же помещении, где находились затравлявшиеся ингаляционно животные. В экспериментах же А. А. Петиной животные I серии содержались, как обычно, в клетках вивария.
3. Неудачным в постановке эксперимента нам представляется и то, что животные «ингаляционного» опыта (II серия), как указывают авторы,употребляли в течение дня воду с концентрацией фтора 0,5—0,7 мг/л; поскольку целью авторов являлось сравнение ингаляционного и перорального путей введения токсического вещества, то для большей чистоты опытов было бы, конечно, рациональнее поить животных водой с минимальной концентрацией фтора —до 0,1—0,2 мг/л.
4. Нельзя также пройти мимо того, что пероральное введение фтора (I и III серия) осуществлялось раз в день, а ингаляционное — круглосуточно. В этом случае динамика уровня фтора в крови животных описывается кривыми разного вида. В жизни пероральное введение фтора с водой также осуществляется дробными порциями в течение дня, поэтому при специальном сравнении действия фторидов при ингаляционном и пероральном путях поступления желательно избежать в эксперименте и этой погрешности и лучше имитировать реальные условия.
Мы располагаем данными одного собственного наблюдения, которое не выявило достоверной разницы в действии фторидов при пероральном и респираторном путях введения у людей. Наблюдения были проведены на 3 группах (по 7 человек) добровольцев в возрасте от 20 до 24 лет. 1-я группа в течение 7 дней находилась по 8 часов в кремнефтористом цехе суперфосфатного завода, в воздухе которого среднее содержание пыли кремнефтористого натрия составляло 14,3=Ь0,52 мг/м3. Среднее содержание фтора в выделяемой моче (за сутки) равнялось 6,1±0,16 мг. Наблюдаемые лица 2-й группы получали в течение дня (с 8 до 17 часов) дробными порциями 0,5 л водного раствора кремнефтор истого натрия, в?которых содержалось 8 мг фтора. Среднее содержание фтора в выделяемой за сутки моче у лиц этой группы составило 5,9zb0,13 мг. Таким образом, в организм лиц «ингаляционной» и «пероральной» групп поступало примерно и то же количество фтора (в виде Na2SiFe), о чем свидетельствовало одинаковое выделение его с мочой. 3-я группа была контрольной.
Индикатором действия фтора служило определение активности холин-эстеразы в сыворотке крови (по методу Хестрина) в б-й и 7-й день эксперимента. Средняя активность холинэстеразы (в микрограммах ацетилхолина, распавшегося за 30 мин.) составила в контрольной группе 1582±67,2, в «ингаляционной» группе—12764=59,3, в «пероральной» группе—13014=44,7. Разница между контрольной и наблюдаемыми группами статистически достоверна (Р<с0,05), между «ингаляционной» и «пероральной» группой недостоверна.
Учтя все изложенное, нам представляется, что эксперимент М. С. Са-диловой и А. А. Петиной должен быть повторен в условиях, исключающих ранее указанные погрешности и с применением тех методов индикации токсичности фтора, которые позволяют возможно точнее количественно измерить ее.
Поступила 16/Х1 1970 г.
УДК 613.6-053.6:612.017.2
АДАПТАЦИЯ ПОДРОСТКОВ К УСЛОВИЯМ
ТРУДОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
__I
Проф. И. А. Арнольда (Москва)
Периоды между научными открытиями, гипотезами и их реализацией в нашу эпоху значительно сократились. Об этом можно судить, в частности, на примере учения об адаптации. Эта проблема стала предметом обсуждения 23-й сессии АМН СССР, где на основе дискуссии дано определение понятиям «адаптация», «приспособление», «защитные механизмы» и др. Однако вопрос об адаптации разрешался в основном по отношению к взрослым людям, закономерности подросткового возраста не рассматривались.
, В свое время нами в Институте гигиены детей и подростков Министерства здравоохранения СССР была выдвинута гипотеза, что в подростковом возрасте адаптационные механизмы «недостаточны» и что организм подростков «не приучен» к воздействию факторов производственной среды, иначе говоря, подростки в меньшей степени могут противостоять неблагоприятным влияниям среды, в частности производственной, чем взрослые. Наши наблюдения показали, что существуют возрастные этапы в развитии процессов адаптации; если в начале трудовой деятельности эти процессы недостаточны, то по мере развития и воздействия факторов среды, в силу больших потенциальных возможностей растущего организма, процессы адаптации убыстряются и темпы развития механизмов адаптации начинают обгонять аналогичные процессы у взрослых.
Известно, что приспособляемость оказывается тем более совершенной, чем моложе организм, причем люди теряют эту компенсацию с возрастом.
Следовательно, применительно к лицам подросткового возраста и их трудовой деятельности — физической и умственной — адаптацию следует формулировать как динамический процесс приспособления растущего организма к различным условиям труда и факторам среды, в частности производственным, при которых функциональные сдвиги и трудоспособность колеблются в зависимости от темпов развития, характера, длительности и степени воздействия факторов. При этом функции устанавливаются на новом физиологическом уровне.
Ввиду сказанного при характеристике анатомо-физиологических особенностей подросткового организма необходимо учитывать наличие процессов адаптации растущено организма к факторам среды, поскольку это помогает раскрыть физиологические закономерности, связанные с учебно-трудовой деятельностью подростков и их реакцией на воздействие факторов среды. Так, подростки 17—18 лет по своим анатомо-физиологическим особенностям отличаются в некоторой степени от 15—16-летних рядом показателей (рост
