CC BY
281
ГРАЖДАНСКИЙ И АРБИТРАЖНЫЙ ПРОЦЕСС
Вестник Омского университета. Серия «Право». 2018. № 2 (55). С. 128-134.
УДК 347.9
DOI 10.25513/1990-5173.2018.2.128-134
К ВОПРОСУ О СООТНОШЕНИИ ПРАВИЛА ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, ПРИНЦИПА СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ И ДОСТИЖЕНИЯ ИСТИНЫ ПО ДЕЛУ В ГРАЖДАНСКОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ
TO THE ISSUE OF THE RELATIONS BETWEEN THE RULE OF ADMISSIBILITY OF EVIDENCE, THE PRINCIPLE OF ADVERSARIALITY AND THE ACHIEVEMENT
OF TRUTH IN CIVIL PROCEEDINGS
Ю. В. КАЙЗЕР, В. А. КОЛБИНА (Yu. V. KAIZER, V. A. KOLBINA)
Исследуются вопросы соответствия правила допустимости доказательств целям и задачам гражданского судопроизводства, установления соотношения указанного правила с принципом состязательности, обосновывается необходимость расширения сферы доказывания по гражданским делам, в том числе посредством надлежащего исследования и оценки судами аудио- и видеозаписей.
Ключевые слова: доказывание; допустимость доказательств; состязательность; истина; форма сделки; аудиозапись; видеозапись.
The problems of conformity of the rule of admissibility of evidence to the purposes and tasks of civil proceedings are investigated, the correlation of this rule with the principle of competitiveness is established, the necessity of extending the scope of proving in civil cases, including through proper researching and evaluation of audio and video recordings by courts, is substantiated.
Key words: proving; admissibility of evidence; competitiveness; verity; transaction form; audio recording; video recording.
Одной из необходимых предпосылок оценочной деятельности в гражданском судопроизводстве является допустимость доказательств. Правило допустимости доказательств, напрямую закреплённое Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации (далее - ГПК РФ) [1], рассматривается в качестве неотъемлемого элемента процессуального доказывания. Тем не менее неоднозначным представляется соотношение указанного правила с принципом состязательности, его влияние на установление истины по гражданскому делу.
Принципы гражданского судопроизводства составляют основу процессуальной дея-
тельности, дисциплинируют участников процесса. Пренебрежение ими затрудняет решение задач гражданского судопроизводства. В то же время, несмотря на отсутствие в современном гражданском процессуальном законодательстве задачи установления истины по делу, приближение к ней является остро необходимым в целях принятия законного и обоснованного судебного решения. В этой связи установление влияния правила допустимости доказательств на состязательность процесса и достижение истины по делу представляется чрезвычайно актуальным.
Допустимость доказательства можно определить как пригодность последнего
© Кайзер Ю. В., Колбина В. А., 2018
с точки зрения законности источников, методов и приёмов получения заключённых в нём сведений, имеющих значение для рассмотрения и разрешения дела. Таким образом, допустимость доказательств тесно связана с их процессуальной формой.
Правило допустимости включает в себя требование об использовании лишь тех средств доказывания, которые предусмотрены процессуальным законом (ст. 55 ГПК РФ), о подтверждении определённых обстоятельств только определёнными средствами доказывания, обозначенными в материальной норме, о получении доказательств в порядке, установленном законом. При этом оценка допустимости доказательств осуществляется по материально-правовому критерию, включающему позитивную и негативную допустимость, а также процессуальному критерию, означающему надлежащий субъектный состав лиц, осуществляющих доказательственную деятельность, надлежащий источник фактических данных, соблюдение процессуального порядка доказывания.
В науке гражданского процесса сложились различные взгляды на природу допустимости доказательств. Так, А. Г. Калпин характеризует допустимость в качестве принципа (основного начала) гражданского процесса [2]. Между тем, как справедливо отметил М. К. Треушников, такой подход необоснованно преувеличивает значение данного явления и носит чересчур обобщённый характер [3]. Позиция А. С. Козлова, согласно которой допустимость представляет собой признак доказательств [4], по нашему мнению, в большей мере соответствует сущности допустимости доказательств и может быть рассмотрена в качестве узкого подхода к её пониманию, в то время как широким следует признать рассмотрение допустимости в качестве совокупности законодательно установленных правил доказывания.
Правило допустимости находит отражение в материальных и процессуальных нормах права и составляет особую группу требований закона в области доказательственной деятельности. Следовательно, последствием несоблюдения правила допустимости доказательств следует признать их непригодность для обоснования требований или возражений стороны, так как в соответствии
с ч. 2 ст. 55 ГПК РФ доказательства, полученные с нарушением закона, не имеют юридической силы и не могут быть положены в основу решения суда.
Согласно ч. 1 ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом. Процесс доказывания в упрощённом виде можно представить следующим образом: стороны по своему усмотрению представляют суду доказательства, которые, по их мнению, могут подтвердить или опровергнуть те или иные факты, имеющие значение для разрешения дела, после чего суд оценивает указанные доказательства, в том числе с точки зрения их допустимости (ч. 3 ст. 67 ГПК РФ). Таким образом, возникает вопрос о том, не ограничивает ли правило допустимости доказательств свободу сторон в области доказывания обстоятельств, на которые они ссылаются, ведь в силу данного правила может устанавливаться запрет на доказывание тех или иных фактов определёнными средствами доказывания.
По нашему мнению, обозначенное ограничение в действительности имеет место. Тем не менее его существование обусловлено объективными обстоятельствами: интересами правосудия и необходимостью обеспечения стабильности гражданского оборота.
Так, ст. 60 ГПК РФ устанавливается «позитивное» правило допустимости доказательств: «обстоятельства дела, которые в соответствии с законом должны быть подтверждены определёнными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими доказательствами» [5]. В качестве примеров следует привести ст. 283 ГПК РФ, согласно которой заключение судебно-пси-хиатрической экспертизы является необходимым для вынесения решения суда о признании лица недееспособным; ст. 272 ГПК РФ, в соответствии с которой по делам об усыновлении требуется заключение органа опеки и попечительства об обоснованности и о соответствии усыновления интересам усыновляемого ребёнка и др.
«Негативное» правило допустимости доказательств предполагает установление материальными нормами права запрета на под-
тверждение того или иного факта с использованием конкретного средства доказывания. Данное правило связывают с последствиями несоблюдения письменной формы сделки, установленными ст. 162 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК РФ), в соответствии с которой несоблюдение простой письменной формы сделки лишает стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки и её условий на свидетельские показания, но не лишает их права приводить письменные и другие доказательства [6].
На наш взгляд, в рамках «позитивной» допустимости доказательств принцип состязательности гражданского судопроизводства не терпит существенных ограничений, так как, устанавливая обязанность подтверждения определённого факта конкретным средством доказывания, закон не ограничивает стороны в представлении иных доказательств, которые в совокупности с основным могут быть положены в основу судебного решения.
Ограничения, возникающие при «негативной» допустимости доказательств, представляются более существенными. В то же время необходимо учитывать их функциональное назначение - стабилизацию гражданского оборота путём стимулирования сторон гражданских правоотношений к соблюдению требований закона к форме сделки.
Содержание принципа состязательности включает не только доказывание сторонами обстоятельств, на которые они ссылаются в подтверждение своих требований и возражений, но также участие сторон в формировании предмета доказывания, в исследовании доказательств, предоставлении суду сведений, имеющих значение для разрешения дела. В этой связи правило допустимости доказательств несущественно ограничивает состязательность сторон. Так или иначе доказательственная деятельность должна осуществляться в соответствии с требованиями закона (ч. 2 ст. 55 ГПК РФ), который в некоторых случаях налагает на участников гражданского судопроизводства ограничения и запреты в интересах сторон спорного правоотношения и правосудия в целом.
Вопрос о соотношении допустимости доказательств и установления истины по
гражданскому делу разрешается исследователями данного вопроса по-разному.
Сторонники позиции, согласно которой правило допустимости доказательств препятствует установлению истины, считают, что значение судебных доказательств заключается в их способности обеспечить познание спорных правоотношений, что, в свою очередь, ведёт к вынесению правосудного судебного акта по делу. Исходя из данного положения, любое ограничение сторон в области доказывания влечёт за собой неполное выяснение и исследование обстоятельств, имеющих значение для дела, а, следовательно, достижение истины становится для суда и иных участников судопроизводства недоступным [7].
Так, С. В. Курылев писал, что «законодательные запреты пользоваться в отдельных случаях при доказывании свидетельскими показаниями являются изъятием из принципа объективной истины, поэтому усложняют задачу суда при рассмотрении соответствующих дел [8]».
Согласно позиции А. Ф. Козлова «установление в качестве санкции за нарушение формы сделок запрещения при всех условиях пользоваться свидетельскими показаниями не всегда разумно». В качестве примера исследователь приводит заключение договора займа, при котором, в силу доверительного характера отношений сторон, требовать совершения письменного акта представляется неудобным [9].
А. Г. Прохоров и вовсе предлагал отказаться от правила допустимости доказательств как противоречащего требованиям морали [10].
По нашему мнению, приведённые аргументы в пользу противоречия правила допустимости доказательств установлению истины по гражданскому делу являются несостоятельными.
Допустимость доказательств, как было отмечено нами ранее, налагает некоторые ограничения на доказательственную деятельность сторон. В целях принятия законного и обоснованного решения суду необходимо полно, всесторонне установить обстоятельства дела. Тем не менее установление тех или иных значимых для дела фактов может быть невозможным в силу отсутствия
доказательств, единственно допускаемых законом в соответствующем случае, даже при наличии других, не приветствуемых законом доказательств.
Между тем основное предназначение «позитивного» правила допустимости доказательств - обеспечить суд достоверными доказательствами путём дозволения использовать по отдельным категориям дел наиболее оптимальные в конкретных случаях средства доказывания. Тем самым не допускается возможность ошибки в наиболее важных вопросах, касающихся рассматриваемого дела. Так, например, ст. 283 ГПК РФ предписывает судье в порядке подготовки к судебному разбирательству дела о признании гражданина недееспособным при наличии достаточных данных о психическом расстройстве гражданина назначать для определения его психического состояния судебно-психиатрическую экспертизу. Приведённое правило является вполне обоснованным, так как лишение гражданина дееспособности требует определённого, достоверного установления факта его неспособности вследствие психического расстройства понимать значение своих действий и руководить ими, что может быть осуществлено исключительно посредством судебно-психиатрического исследования.
Помимо прочего, «позитивное» правило допустимости доказательств, вопреки аргументам С.В. Курылева, не усложняет, а облегчает деятельность суда по рассмотрению определённой группы гражданских дел, так как множество косвенных доказательств, ни одно из которых однозначно не устанавливает наличие или отсутствие обстоятельства, противоречивых в своей совокупности, в значительной мере затрудняет вынесение судом правосудного решения. Именно для таких случаев нормы права предусматривают в качестве единственно способного достоверно установить соответствующее обстоятельство одно определённое доказательство, отсутствие которого позволяет суду считать его недоказанным.
Главным назначением «негативного» правила доказывания является стабилизация гражданского оборота и пресечение злоупотребления правом. Устанавливая в качестве последствия несоблюдения простой письменной формы сделки запрет ссылаться на
свидетельские показания, ст. 162 ГК РФ стимулирует стороны гражданских правоотношений заботиться о защите своих прав заблаговременно - при заключении договора. Цель приведённого правила - облегчить доказывание, максимально достоверно установив и закрепив содержание сделки при её совершении, независимо от характера личных взаимоотношений сторон сделки. В этой связи пример с договором займа, рассматриваемый А. Ф. Козловым, представляется неубедительным, так как не отвечает интересам гражданского оборота.
В то же время следует согласиться с позицией М. К. Треушникова, именующего правила ст. 162 ГК РФ «санкциями за нарушение формы сделки, не противоречащими целям судебного назначения» [11]. Стороны договора, не соблюдающие требование о простой письменной форме сделки, нарушают положения закона, о чём они знают или должны знать. Проявляя недобросовестность, данные субъекты берут на себя риски невозможности ссылаться на свидетельские показания в случае возникновения спора, что в целом соответствует принципам гражданского права.
Таким образом, правило допустимости доказательств подразумевает некоторые ограничения в области доказательственной деятельности, которые, тем не менее, носят объективно необходимый характер, не входят в противоречие с принципом диспозитивно-сти гражданского судопроизводства и не препятствуют установлению истины по делу.
Ряд исследователей, придерживающихся обоснованной нами точки зрения, считают необходимым несколько усовершенствовать положения ГПК РФ, касающиеся допустимости доказательств. М. К. Треушников предлагал разрешить ссылаться на свидетельские показания в случае утраты письменных доказательств не по вине стороны, совершения сделки близкими родственниками (из этических соображений) и наличия по делу письменных доказательств, содержание которых требует уточнения с помощью других средств доказывания [12]. А. Т. Боннер поддержал подобную позицию, предложив изложить предписания о форме сделок в гражданском законодательстве «...в виде диспо-зитивных, а не императивных норм» [13].
Подобные реформы, на наш взгляд, полностью нивелируют эффективность «негативного» правила допустимости доказательств. Предложение, касающееся исключений в отношении близких родственников, ставит субъектов гражданского права в неравное положение, определяемое наличием или отсутствием родственных отношений между ними; другие случаи, предлагаемые М. К. Треушниковым в качестве исключения из правила, установленного ст. 162 ГК РФ, фактически означают отказ от правила допустимости доказательств практически во всех ситуациях и предоставление сторонам широкой возможности для злоупотребления правами (например, в форме «намеренной утраты» письменных доказательств); кроме того, установление наличия или отсутствия вины стороны в утрате письменных доказательств представляется крайне сложной задачей. По всей видимости, данные обстоятельства послужили причиной последующего отказа М. К. Треушникова от предложенных им же положений.
Позиция А. Т. Боннера, в свою очередь, противоречит целям установления гражданским законодательством обязательной письменной формы для ряда сделок: побуждению сторон фиксировать в письменной форме содержание и условия договора определённого вида, разрешение спора в рамках которого, при несоблюдении письменной формы, может быть связано с существенными трудностями.
По нашему мнению, совершенствование «негативного» правила допустимости должно осуществляться путём расширения сферы доказывания по каждому конкретному гражданскому делу в уже существующих законодательных рамках.
Предлагаем рассмотреть обозначенный тезис на примере споров, возникающих из договоров займа, заключённых, вопреки требованию закона, не в простой письменной, а в устной форме.
В соответствии со ст. 162 ГК РФ при несоблюдении простой письменной формы сделки ограничивается право сторон ссылаться на свидетельские показания, что не лишает их права приводить письменные и другие доказательства. В силу отсутствия у сторон расписки заёмщика или иного до-
кумента, удостоверяющих передачу ему зай-модавцем определённой денежной суммы, стороны, в большинстве случаев, лишены возможности представить суду письменные доказательства. Тем не менее закон не запрещает им приводить другие доказательства, предусмотренные ч. 2 ст. 55 ГПК РФ (помимо свидетельских показаний).
Актуальным в этой связи является вопрос о допустимости аудио- и видеозаписей как доказательств заключения договора займа и его условий.
Исследование судебной практики позволяет сделать вывод о том, что аудио- и видеозаписи долгое время отвергались судами как недопустимые доказательства ввиду их противоречия положениям ч. 1 ст. 23 Конституции РФ [14] и п. 8 ст. 9 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и защите информации» (далее - ФЗ «Об информации») [15], а также недопустимости доказывания факта заключения договора займа какими-либо иными доказательствами, кроме письменных [16].
Приведённая позиция судов искажает положения, содержащиеся в ст. 162 ГК РФ и ч. 1 ст. 55 ГПК РФ, искусственно ограничивая стороны в представлении аудио- и видеозаписей в качестве допустимого доказательства по спору, вытекающему из договора займа, в то время как указанные доказательства зачастую являются единственными доказательствами, доступными сторонам, и в совокупности с заключением судебной экспертизы об установлении принадлежности голосов, зафиксированных на записи, сторонам сделки, а также отсутствии признаков фальсификации записи могут составить основу для правильного разрешения дела.
Положительным сдвигом в сложившейся ситуации стали акты Верховного Суда РФ (далее - ВС РФ). Так, в Определении Судебной коллегии по гражданским делам от 14 апреля 2015 г. по делу № 33-КГ15-6, отменяя определение Судебной коллегии по гражданским делам Ленинградского областного суда, ВС РФ отметил, что «...апелляционная инстанция допустила нарушение норм процессуального права, ошибочно посчитав представленную ответчиком видеозапись и её распечатку недопустимыми доказа-
тельствами безденежности займа» ввиду нарушения при их получении права другой стороны на неприкосновенность частной жизни [17]. В Определении от 6 декабря 2016 г. по делу № 35-КГ16-18 Судебная коллегия по гражданским делам ВС РФ отметила, что вывод Судебной коллегии по гражданским делам Тверского областного суда о недопустимости аудиозаписи в качестве доказательства наличия заёмных отношений между сторонами является неверным. Необходимо учитывать, что «. запись телефонного разговора была произведена одним из лиц, участвовавших в этом разговоре, и касалась обстоятельств, связанных с договорными отношениями между сторонами». В связи с этим запрет на фиксацию такой информации, содержащийся в п. 8 ст. 9 ФЗ «Об информации», на указанный случай не распространяется [18].
Позицию ВС РФ, изложенную в приведённых актах, следует признать обоснованной. Судебная практика на уровне нижестоящих судов, в связи с выражением указанной позиции, также претерпела ряд изменений: с декабря 2016 г. сторонам фактически предоставлена полная свобода в доказывании наличия заёмных отношений и их содержания посредством представления аудио-и видеозаписей с соблюдением требований ст. 77 ГПК РФ [19].
Несмотря на сформированный ВС РФ в декабре 2016 г. подход о возможности использования аудиозаписи в качестве доказательства наличия заёмных отношений, суды общей юрисдикции в определённых случаях до принятия указанного Определения по делу № 35-КГ-16-18 принимали аудиозапись в качестве доказательств с учётом позиции сторон спора о безденежности договора займа, а также о возврате заёмных средств, но по результатам оценки не столько формы, сколько содержания данного доказательства в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами по делу суды приходили к выводу о том, что аудиозапись не доказывает тех юридически значимых фактов, на которые ссылаются стороны. Так, по мнению судов, аудиозапись не подтверждает достоверно факт возврата денежных средств в полном объёме по спорному обязательству, принадлежности записанного голоса истцу
либо его доверенным лицам, не содержит информации, из которой можно было бы установить время, место и условия, при которых осуществлялась запись [20].
Тем не менее на сегодняшний день всё ещё существуют случаи отказа судами в признании таких доказательств допустимыми, их исследовании и оценке.
По нашему мнению, подобная практика должна быть полностью устранена. Использование аудио- и видеозаписей в качестве доказательств наличия договора займа и его условий - перспективный и эффективный способ доказывания, доступный сторонам.
Таким образом, возникновение правила допустимости доказательств имеет объективные предпосылки. Ограничения доказательственной деятельности, связанные с их соблюдением, носят скорее положительный, чем отрицательный характер. Так или иначе современное материальное и процессуальное законодательство содержит легально закреплённые правила допустимости. Несоблюдение указанных требований влечёт за собой отсутствие у суда права положить соответствующие доказательства в основу решения по делу. Как верно отметил М. Г. Авдюков, «суд не уполномочен нарушать закон» [21]; иначе говоря, законодатель не даёт суду права делать исключения из установленных законом правил, что означает: правила допустимости доказательств должны соблюдаться.
1. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ // СЗ РФ. - 2002. - № 46. - Ст. 4532.
2. Калпин А. Г. Письменные доказательства в судебной практике по гражданским делам : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1966. -С. 13.
3. Треушников М. К. Судебные доказательства. -М., 2004. - С. 126.
4. Козлов А. С. Сущность судебных доказательств : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. -М., 1978. - С. 15.
5. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ // СЗ РФ. - 2002. - № 46. - Ст. 4532.
6. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 ноября 1994 г. № 51-ФЗ // СЗ РФ. - 1994. - № 32. - Ст. 3301.
7. См., например: АвдюковМ. Г. Принцип законности в гражданском судопроизводстве. -М., 1970. - С. 91; Гурвич М. А. Принцип объективной истины советского гражданско-
процессуального права // Советское государство и право. - 1964. - № 9. - С. 104.
8. Курылев С. В. Установление истины в советском правосудии : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 1967. - С. 13.
9. Цит. по: Боннер А. Т. Избр. тр. : в 7 т. Т. IV. Проблемы установления истины в гражданском процессе. - М., 2017. - URL: https:// books.google.ru/books/about/Избранные_труды _в_7_т_Т.html?id=fpgwDwAAQBAJ&redir_esc
=y.
10. Прохоров А. Г. Принцип допустимости средств доказывания в советском гражданском процессе : автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - Свердловск. 1976. - С. 13-14.
11. Треушников М. К. Судебные доказательства. -С. 138.
12. Треушников М. К. Допустимость доказательств и установление объективной истины в гражданском процессе // Вестник Московского университета. Серия 11, Право. -1973. - № 4. - С. 18.
13. Боннер А. Т. Указ. соч.
14. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 декабря 1993 г.) // СЗ РФ. - 2014. - № 31. - Ст. 4398.
15. Об информации, информационных технологиях и защите информации : Федеральный закон от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ // СЗ РФ. -2006. - № 31 (ч. 1). - С. 3448.
16. См., например: Апелляционное определение Омского областного суда от 29 октября 2014 г. по делу № 33-7285/2014; Апелляционное определение Московского городского суда от 26 июля 2016 г. по делу № 33-28432; Апелляционное определение Московского городского суда от 2 сентября 2016 г. по делу № 3334262; Апелляционное определение Ханты-Мансийского автономного округа от 24 мая 2016 г. по делу № 33-3472/2016; Апелляционное определение Московского городского су-
да от 10 марта 2016 г. по делу № 33-6636; Апелляционное определение Астраханского областного суда от 7 октября 2015 г. по делу № 33-3629/2015. - Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
17. Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 14 апреля 2015 г. по делу № 33-КГ15-6. - Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
18. Определение СК по гражданским делам Верховного Суда РФ от 6 декабря 2016 г. по делу № 35-КГ16-18. - Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
19. Апелляционное определение СК по гражданским делам Верховного Суда Республики Карелия от 12 августа 2016 г. по делу № 333239/2016. - Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
20. Апелляционное определение Волгоградского областного суда от 18 января 2017 г. по делу № 33-448/2017; Апелляционное определение Верховного Суда Республики Крым от 24 февраля 2016 г. по делу № 33-1453/2016; Апелляционное определение Верховного Суда Республики Крым от 5 ноября 2015 г. по делу № 33-9523/2015; Апелляционное определение Челябинского областного суда от 28 октября 2016 г. по делу № 11-15362/2016; Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 28 июня 2016 г. по делу № 33-10253/2016; Апелляционное определение Самарского областного суда от 14 июня 2016 г. по делу № 33-7424/2016; Апелляционное определение Санкт-Петербургского городского суда от 2 марта 2016 г. по делу № 33-3936/2016; Апелляционное определение Самарского областного суда от 2 декабря 2015 г. по делу № 33-13512/2015. -Доступ из справ.-правовой системы «Кон-су льтантПлюс».
21. Цит. по: Боннер А. Т. Указ. соч.
