CC BY
0
График 1
Схема сансары двенадцати нидан (Пратитья-самутпада) в языке
культуре, например, в древнем Китае, подчеркивалась единственность времени и пространства, и с древних времен китайское представление о времени имело трехмерную систему, идентичную пространству В то же время буддизм как религия, распространенная на Востоке, в значительной степени формировала идеологию циклического времени в китайской культуре.
Исследования западной цивилизации времени простираются от субъективного к объективному, от философии к физике, а благодаря широкому распространению христианства основные черты западного временного восприятия сводятся к линейному времени. В древнем Китае, начиная с земледельческой культуры, с распространением буддизма, глобальное мировоззрение времени представляло собой циклическое время, однако на конкретных временных отрезках и в восточной и западной культурах применяются линейные модели времени.
В итоге формирование и развитие понятия времени тесно связаны с философскими взглядами, культурным развитием, а также индивидуальными и коллективными моделями поведения. В данной статье расширяется понимание разнообразия и сложности временных концепций, предоставляя культурный контекст и литературную основу для дальнейшего изучения отражения времени в различных культурах и его отражения.
График 2
большое внимание истории, анализируют ее, извлекают уроки из историческо-горазв ития и формируют свое представление о ней. В этом контексте у людей определяется более яркое представление о времени, так как оно является созданием Бога и само по себе священно.
Христианское представление о времени, по сути, исключает концепцию циклического времени. В христианском линейном понимании будущее остается открытым и творческим. Такая концепция времени оказала глубокое влияние на развитие западной философии и науки. Например, она предоставила телеологическую интерпретацию прогресса истории и развития науки, то есть представление о том, что историческое развитие и наука движутся к какому-то финальному целевому состоянию. Эта телеологическая мыслительная парадигма достигла своего апогея в эпоху Просвещения, стимулировав научную революцию и процессы модернизации.
В общем и целом мы можем свести вышеизложенные вопросы к двум основным направлениям: субъективизм против объективизма, линейность против цикличности, и сделать следующие выводы: в западной историографии понятие субъективности и объективности времени создавалось в научных и философских областях, что проявилось в формировании традиции, где Августин возглавлял субъективизм, а Аристотель - объективизм в естественных науках. Христианство как религия, распространенная на Западе, в значительной степени передавала идеологию линейного времени. Эти учения заложили основы западного культурного понимания и культуры времени. С другой стороны, в восточной
Библиографический список
1. Дешериева Т.И. Лингвистический аспект категории времени в его отношении к физическому и философскому аспектам. Вопросы языкознания. 1975; № 111-117.
2. Аристотель. Сочинения: в 4 т. Москва: Мысль, 1981; Т. 3.
3. Августин Аврелий. Исповедь. Перевод с латинского М.К. Сергеенко. Москва: Ренессанс,1991.
4. Кант И. Критика чистого. Перевод с немецкого Н.О. Лосского. Москва: Академический проект, 2020.
5. Платон. Тимей. Сочинения Платона: в 6 т Москва: Синодальная типография, 1879:371-488.
6. Цю Т. Анализ темпоральной и пространственной систем в китайской лингвокультуре (на фонерусского языка). Litera. 2024;№ 3:202-204.
7. Ш-ИЙШЖШЖШ4Ш(*тШ*Ш!Ш} ,*E-№lfft: 1934$,125№Ü7.
8. ИтШ. 1ШЁ. Ш: 2010.
References
1. Desherieva T.I. Lingvisticheskij aspekt kategorii vremeni v ego otnoshenii k fizicheskomu ifilosofskomuaspektam. Voprosyyazykoznaniya. 1975; № 111-117.
2. Aristotel'. Sochineniya: v 4 t. Moskva: Mysl', 1981; T. 3.
3. Avgustin Avrelij. Ispoved'. Perevod s latinskogo M.K. Sergeenko. Moskva: Renessans, 1991.
4. Kant I. Kritika chistogo. Perevod s nemeckogo N.O. Losskogo. Moskva: Akademicheskij proekt, 2020.
5. Platon. Timej. Sochineniya Platona: v 6 t. Moskva: Sinodal'naya tipografiya, 1879: 371-488.
6. Cyu T. Analiz temporal'noj i prostranstvennoj sistem v kitajskoj lingvokul'ture (na fone russkogo yazyka). Litera. 2024; № 3: 202-204.
7. Ш-ИЙШЖШЖШ4Ш(*тШ*Ш!Ш} ,*E-№lfft: 1934$,125№Ü7.
8. ИтШ. Itëîfâ. Ш: 2010.
Статья поступила в редакцию 07.05.24
yflK 811
Cheyerchiev M.Ch., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Dagestan State Pedagogical University n.a. R. Gamzatov (Makhachkala, Russia), E-mail: chamsedinova@yandex.ru
ON THE ISSUE OF PARADIGM SHIFT IN LINGUISTICS. The article discusses an issue of paradigm shift in different periods of the history of language science. In this regard, the interpretation of the concept of paradigm itself and the history of the emergence of this concept in the meaning in which it is perceived in modern linguistics is given. It also traces the sequence of the formation of various paradigms in linguistics as a consequence of various models of problem formulation and
methods of solving them in the study of language. The author argues that along with the paradigms traditionally designated in linguistics (comparative-historical, systemic-structural and anthropocentric), the priority of which is determined depending on the goals and objectives, it is necessary to single out a descriptive-normative, or pragmatic paradigm as an independent one, since it accompanies every study, whatever its goals and objectives it did not set itself before itself.
Key words: paradigm, comparative-historical, systemic-structural, anthropocentric, descriptive-normative, pragmatic, problem-setting model, linguistics, language, grammatical system, kinship of languages
М.Ч. Чеерчиев, д-р филол. наук, проф., Дагестанский государственный педагогический университет имени Р. Гамзатова, г. Махачкала,
E-mail: chamsedinova@yandex.ru
К ВОПРОСУ О СМЕНЕ ПАРАДИГМ В ЯЗЫКОЗНАНИИ
В статье рассматривается вопрос о смене парадигм в различные периоды истории науки о языке. В связи с этим дается интерпретация самому понятию «парадигма» и истории появления этого понятия в том значении, в котором оно воспринимается в современной лингвистике. Здесь же прослеживается последовательность становления различных парадигм в языкознании как следствие различных моделей постановки проблем и приемов их решения при исследовании языка. Автором статьи утверждается, что наряду с традиционно обозначенными в языкознании парадигмами (сравнительно-исторической, системно-структурной и антропоцентрической), приоритет которых определяется в зависимости от целей и задач, следует выделить описательно-нормативную, или прагматическую парадигму в качестве самостоятельной, так как она сопровождает каждое исследование, какие бы цели и задачи оно перед собой не ставило.
Ключевые слова: парадигма, сравнительно-историческая, системно-структурная, антропоцентрическая, описательно-нормативная, прагматическая, модель постановки проблем, лингвистика, язык, грамматическая система, родство языков
Традиционно в языкознании выделяют три научные парадигмы: сравнительно-историческая, системно-структурная и антропоцентрическая. Но подобный расклад парадигм представляется несколько неполным, так как при этом вне всякой парадигмы оказывается языкознание, начиная с античной древности до открытия сравнительно-исторического метода. Вместе с тем указанный период также характеризовался свойственными ему моделями постановки проблем и приемов их решения в исследовании языка. Поэтому следует эту эпоху развития лингвистической мысли охарактеризовать самостоятельной парадигмой: описательно-нормативной, или прагматической.
Актуальность рассматриваемой проблемы обусловлена тем, что до сих пор в современном языкознании не находил решения вопрос о соотнесении тысячелетнего периода развития науки о языке с той или иной парадигмой в лингвистике. В результате этого не совсем полным оказывался ряд парадигм в истории языкознания.
Цель исследования - доказать наличие в языкознании четвертой парадигмы: описательно-нормативной, или прагматической.
Задачи исследования: а) проиллюстрировать ущербность принятого трехчленного ряда лингвистических парадигм; б) обосновать выделение описательно-нормативной парадигмы в качестве самостоятельной модели постановки проблем и приемов их решения в лингвистике.
Научная новизна данного исследования заключается в том, что впервые описательно-нормативная парадигма обосновывается в качестве самостоятельной модели постановки проблем и приемов их решения в языкознании.
Теоретическая значимость результатов исследования заключается в том, что после установления описательно-нормативной парадигмы ряд лингвистических парадигм становится полным. Таким образом тысячелетняя история развития лингвистической мысли перестает оставаться вне парадигмы.
Практическая значимость: результаты исследования можно также использовать на занятиях по теоретической лингвистике и изысканиях по теории языка.
Как известно, в языкознании в разные периоды, этапы его развития было разное отношение как к объекту исследования, так и к задачам, стоящим перед лингвистической наукой. В соответствии с этим и складывались различные парадигмы в языкознании.
Вопрос о парадигме как модели постановки проблем и приемов их решения встает перед исследователями после выхода в свет книги Т. Куна «Структура научных революций» [1]. Парадигму он рассматривает как научное сообщество, которое руководствуется в своей исследовательской деятельности определенными совокупностями знаний и подходом к объекту исследования, в данном случае к языку.
Обычно исследователи выделяют три научные парадигмы в языкознании: сравнительно-историческая, системно-структурная и антропоцентрическая [2, с. 5].
Подобный расклад парадигм в истории языкознания представляется неполным, т. к. в таком случае за рамками системы парадигм остается тысячелетняя история языкознания, начиная с «Восьмикнижия» Панини, греко-латинской грамматической традиции и языкознания Средневековья, заслуга которых в становлении и развитии дальнейшей лингвистической мысли трудно переоценить.
Вместе с тем Т. А. Амирова, Б.А. Ольховиков и Ю.В. Рождественский отмечают, что уже «индийская культура вырабатывает наиболее строгий лингвистический подход к языку. Ей свойственно ясное понимание нормативности, системности, экономности, инвариативности» [3, с. 76].
Что же касается греко-римской грамматической традиции, то, как отмечает В. Томсен, не следует забывать, что «грамматическая система Европы вплоть до XIX века основывалась на лингвистическом учении греков в его измененном на римской почве виде» [4, с. 25]. Значительный вклад в дальнейшее развитие науки о языке внесло также арабское языкознание [5, с. 15].
При указанном выше раскладе научных парадигм вне парадигмы оказывается и известный труд Клода Лансло и Антуана Арно, получивший известность как «Грамматика Пор-Рояль». Вместе с тем Т.А. Амирова, Б.А. Ольховиков и Ю.В. Рождественский, высоко оценивая значение этого труда, отмечают: «Появление «Грамматики Пор-Рояль» знаменует оформление новой лингвистической концепции, затрагивающей все соприкасающиеся области - грамматику, филологию, словарную и лингвоэтнографическую деятельность, логику, философию: оно является попыткой научно осмыслить строение и функционирование естественного языка, представленного во всем многообразии языков мира, вскрыть их единство и указать на их специфические проявления. Тем самым «Грамматика Пор-Рояль» кладет начало зарождению общего языкознания как научной дисциплины, открывает новую эпоху в исследовании языка» [3, с. 181].
Можно ли полагать, что классическая грамматическая традиция, как и «Грамматика Пор-Рояль», не соотнесена ни с одной парадигмой в силу своей ненаучности? В связи с этим следует вспомнить мнение Ф. де Соссюра, который писал: «Классическую грамматику упрекали в том, что она не научна, между тем ее база менее подвержена критике, и ее предмет лучше определен, чем у лингвистики, которую основал Бопп» [6, с. 14].
Следовательно, нет основания полагать, что классическая грамматика, как и «Грамматика Пор-Рояль», с которой начинается собственно научное исследование языка в современном его понимании, является ненаучной или псевдонаучной. Возникает вопрос: к какой же парадигме в таком случае отнести языкознание классической древности вместе с «Грамматикой Пор-Рояль»? Ответ на этот вопрос очевиден: эту эпоху в развитии языкознания следует отнести к описательно-нормативной, или прагматической парадигме.
Эта парадигма является описательной, поскольку перед исследователями в эту эпоху стояла задача выявить единицы языка и описать их. Целью же, стоящей перед этими изысканиями, было установление нормы правильного использования языковых единиц. В соответствии с целеустановками лингвистических изысканий того периода парадигму следует назвать описательно-нормативной. Поскольку эти исследования выполняли прагматические задачи, то и парадигму, в рамках которой они проводились, можно также назвать прагматической.
Таким образом, вся история развития лингвистики проходила в рамках четырех научных парадигм: описательно-нормативной, или прагматической, сравнительно-исторической, системно-структурной и антропоцентрической.
В лингвистике, как и во всех гуманитарных науках, парадигмы не сменяют друг друга, но накладываются одна на другую и сосуществуют в одно и то же время [5, с. 5]. Исключительное место в этом плане занимает описательно-нормативная парадигма, которая возникла первой и достаточно долгое время существовала как единственная парадигма, не сопровождаемая другими парадигмами, поскольку их еще не было. Данная парадигма была ориентирована на описание языковых единиц и установление правил правильного использования этих единиц. Естественно, в трудах древних ученых нет еще четкого понимания языка как системно-структурного образования, семиотической системы. Отсутствовало в это время еще понятие о родстве языков и языковых семьях, о типах языков. Вместе с тем описательно-нормативная парадигма была необходимым условием не только установления правил использования языковых единиц, но и возникновения других научных парадигм.
Следующей в порядке возникновения следует сравнительно-историческая парадигма, в основу которой легли работы Ф. Боппа, Р. Раска и А.Х. Вос-токова. Возникновение этой парадигмы было результатом того, что накопление обильного фактического материала и огромного количества практически всех обозримых для того времени языков создают предпосылки для сравнения фактов этих языков. Античной лингвистике было чуждо сравнение языков, так как монокультурность античной лингвистики обусловила отставание античных по-
строений в области теории языка в замкнутом кругу. Такое положение вещей без существенных изменений остается и на протяжении Средневековья.
На рубеже XVIII и XIX веков идеи компаративистики все более укрепляются в языкознании. Стало понятно, что, исходя только из наличных доктрин и старых методов, без основательного исследования всего многообразия языкового материала невозможно продвинуться вперед в постижении сущности языка.
В результате в языкознании утверждается и получает всеобщее признание принцип историзма. В этот же период в языкознании принцип историзма воплощается в методе сравнения языков и классификации языков с учетом их происхождения.
В подготовке этой парадигмы значительна роль Иосифа Юстуса Скалигера, который в трактате «Рассуждение о языках европейцев» (Париж, 1610) предпринял попытку классифицировать все европейские языки, выделяя одиннадцать групп.
Готфрид-Вильгельм Лейбниц в работе «Новые опыты о человеческом разуме» выдвигает задачу сравнения всех современных языков мира как между собой, так и с их более ранними формами, что явилось новшеством в лингвистической науке.
В 1786 г английский востоковед Вильям Джоунз в научном докладе, прочитанном Азиатскому обществу в Калькутте, указал на связь санскрита с греческим, латинским, кельтским, готским и древнеперсидским языками. Джоунз пришел к выводу: не может явиться результатом случайности сходство не только корней, но и грамматических форм. Налицо родство языков, восходящих к одному общему и, возможно, уже более не существующему источнику.
В 1808 г вышла книга Фридриха Шлегеля «О языке и мудрости индусов», в которой он высказал идею о том, что санскрит является источником, из которого развились другие индоевропейские языки.
Вся указанная научно-исследовательская деятельность в обосновании сравнительного изучения языков на основе исторического подхода к языку подготовила почву для возникновения сравнительно-исторического метода и становления новой парадигмы в языкознании.
Системно-структурная парадигма характеризуется тем, что внимание прежде всего ориентировано на предмет, вещь, имя, поэтому в центре внимания находится слово. В русле этой парадигмы строятся учебники и академические грамматики, различного рода справочные издания. Выполненные в рамках этой парадигмы фундаментальные исследования остаются ценнейшим источником сведений как для современных исследований, так и для поколений лингвистов, работающих в иных лингвистических парадигмах.
Как известно, античные языковеды не рассматривали язык как системно-структурное образование. Системный характер языка одним из первых обосновал В. фон Гумбольдт. Он полагал, что в языке нет ничего единичного, каждый
отдельный его элемент проявляет себя лишь как часть целого. Более полное обоснование языка как системно-структурного образования находим у Ф. де Соссю-ра и структуралистов.
Антропоцентрическая парадигма возникает в конце XX века. Она заключается в том, что интерес исследователя переключается с объектов познания на субъект, т. е. исследуется человек в языке и язык в человеке. Идея антропо-центричности языка получила широкое распространение в современной лингвистике.
В процессе формирования антропоцентрической парадигмы язык был постепенно переориентирован на факт, событие, в результате чего в центре внимания становится личность носителя языка. Формирование антропоцентрической парадигмы привело к развороту лингвистической проблематики в сторону человека и его места в культуре.
Таким образом, антропоцентрическая парадигма выводит на первое место человека, язык же считается главной конституирующей характеристикой человека. При этом, правда, возникает закономерный вопрос: в какой степени исследуются проблемы языка в таких работах, не выхолащивается ли из изысканий подобного рода собственно лингвистическое составляющее? Вместе с тем антропоцентрическая парадигма как модель постановки проблем и приемов их решения прочно обосновалась в современной лингвистике.
Лингвистическая мысль в различную эпоху становления языкознания развивалась в разных руслах, преследуя различные цели и задачи. В результате складывалось научное сообщество, руководствовавшееся в своей исследовательской деятельности совокупностью знаний и подходом к исследованию языка, последствием которого и явились различные парадигмы в языкознании. Традиционное выделение трех парадигм в языкознании - сравнительно-исторической, системно-структурной и антропоцентрической - представляется неполным, так как целая эпоха в истории языкознания при таком раскладе остается вне парадигмы. Вместе с тем эта эпоха также характеризовалась свойственной ей моделью постановки проблем и приемов их решения, что дает основание выделить описательно-нормативную, или прагматическую парадигму в качестве самостоятельной.
Все четыре лингвистические парадигмы сосуществуют в современном языкознании и продолжают развиваться с разной степенью интенсивности. Приоритет той или другой парадигме в каждом случае зависит от целей и задач, которые поставлены перед конкретным исследованием. Но описательно-нормативная парадигма непременно сопровождает каждое исследование, какие бы цели и задачи оно перед собой не ставило.
В рамках этой парадигмы составляются прежде всего нормативные грамматики, учебники и учебные пособия, справочники по языкам, а также различного рода словари.
Библиографический список
1. Кун Т. Структура научных революций. Москва, 1977.
2. Маслова В.А. Лингвокультурология. Москва, 2004.
3. Амирова Т. А., Ольховиков Б.А., Рождественский Ю.В. История языкознания. Москва: Академия, 2005.
4. Томсен В. История языкознания до конца XIXв. Москва, 1938. Available athttps://textarchive.ru/c-2649013.html
5. Березин Ф.М. История лингвистических учений. Москва, 1975.
6. Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. Москва, 1933. Available at: https://djvu.online/file/cRlq3NnevPGWv References
1. Kun T. Struktura nauchnyh revolyucij. Moskva, 1977.
2. Maslova V.A. Lingvokul'turologiya. Moskva, 2004.
3. Amirova T.A., Ol'hovikov B.A., Rozhdestvenskij Yu.V. Istoriya yazykoznaniya. Moskva: Akademiya, 2005.
4. Tomsen V. Istoriya yazykoznaniya do konca XIX v. Moskva, 1938. Available athttps://textarchive.ru/c-2649013.html
5. Berezin F.M. Istoriya lingvisticheskih uchenij. Moskva, 1975.
6. Sossyur F. de. Kurs obschej lingvistiki. Moskva, 1933. Available at: https://djvu.online/file/cRlq3NnevPGWv
Статья поступила в редакцию 26.05.24
УДК 821.161.1
Urmanov A.V., Doctor of Science (Philology), Professor, Blagoveshchensk State Pedagogical University (Blagoveshchensk), E-mail: a.v.urmanov@gmail.com Zhai Li, postgraduate, Department of Russian Language and Literature, Blagoveshchensk State Pedagogical University (Blagoveshchensk); instructor, Department of Russian, Institute of Foreign Languages, Harbin University of Science and Technology (Harbin, China), E-mail: zhaili1225@mail.ru
GENRE-STYLE SPECIFICITY OF L.P. VOLKOV'S POEMS DEDICATED TO THE TOPIC OF COMMON HISTORICAL FATES OF RUSSIA AND CHINA. The
article analyzes lyrics of L.P. Volkov, dedicated to issues of Russian-Chinese relations. The purpose of the study is to consider it in terms of genre affiliation and ideological and thematic features. The researchers pay attention to the artistic language of the works and the poet's idiomatic style. In the work, with varying degrees of detail, not only a motive analysis of the poems is carried out, but also the creative evolution of L. Volkov is outlined. It is noted that the genre of elegy in the poet's artistic world, although based on traditional ideas, is undergoing innovative changes. The article presents genre and style parallels with the work of other poets, which allows to gain a broader understanding of the literary process of the 19th century. Particular attention is paid to understanding the historiosophical views of L.P. Volkov, reflected in the images of the Russian Empire, Russians and China, the Chinese (Manchus). The article is a useful material for literature teachers, philology students, including foreign ones.
Key words: L.P. Volkov, lyric poetry, genre system, elegy, motive, Russian-Chinese relationship theme
А.В. Урманов, д-р филол. наук, проф., зав. каф. русского языка и литературы, Благовещенский государственный педагогический университет, г. Благовещенск, E-mail: a.v.urmanov@gmail.com
Чжай Ли, аспирант, Благовещенский государственный педагогический университет, г. Благовещенск, ст. преп., Институт иностранных языков Харбинского научно-технического университета, г. Харбин, E-mail: zhaili1225@mail.ru
