CC BY
11
Морева Е.Л., Оболенская Л.В.
К вопросу о роли науки и технологий в обеспечении конкурентных преимуществ1
Морева Евгения Львовна — кандидат экономических наук, доцент, Институт промышленной политики и институционального развития, Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва, РФ. E-mail: eu7711460@mail.ru SPIN-код РИНЦ: 7145-5829
Оболенская Людмила Владиславна — кандидат технических наук, ведущий научный сотрудник, Институт промышленной политики и институционального развития, Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации, Москва, РФ. E-mail: lvobolenskaya@fa. ru SPIN-код РИНЦ: 7461-0270
Аннотация
Переход к четвертой промышленной революции и открывающиеся с ним для России возможности укрепить свои конкурентные преимущества усиливают необходимость уточнения места и роли в этом переходе науки и технологий, которые часто считают главными факторами изменений. Такое признание предполагает вложение в эти сферы крупных ресурсов с высокими ожиданиями от сделанных инвестиций. Подобные усилия начали предпринимать и в России. Однако невысокая отдача от растущих расходов государства на науку и технологии при устойчиво ограниченных инвестициях отечественного бизнеса в НИОКР, которые сегодня вынуждены констатировать исследователи и практики, заставляют внимательнее анализировать связи между указанными областями.
Для решения поставленной задачи были использованы различные исследовательские инструменты общего и специального характера, в том числе общенаучные методы исследования, включая системный и логический метод, а также анализ, синтез, метод аналогий и другие. Среди специальных научных методов исследований применялись экономическая компаративистика, контент-анализ и другие.
Проведенное исследование позволило сделать вывод о том, что имеющиеся концепции конкурентных преимуществ не предполагают выделения среди них науки и технологий как их непосредственных составляющих. При формировании конкурентных преимуществ они фигурируют в качестве самостоятельных областей, чье воздействие на первые опосредовано значительным количеством промежуточных звеньев, которые по-разному определяются в разных концепциях этих преимуществ. Такое место науки и технологий получило отражение и в прикладных исследованиях, которые продемонстрировали их сравнительно небольшой удельный вес среди факторов, определяющих конкурентные преимущества.
По результатам изученных материалов было сделано заключение о целесообразности взвешенного отношения к стимулированию производства научных знаний и технологий, которое должно быть сбалансировано с развитием многих других составляющих соответствующей экосистемы.
Ключевые слова
Конкурентные преимущества, наука, технологии, конкурентоспособность, концепция позиционирования, ключевые компетенции, ресурсная концепция.
DOI: 10.24411/2070-1381-2019-10011
1 Статья подготовлена с использованием материалов исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финансовому университету АААА-А19-119062790045-2, 2019 г.
Введение
Переход мира к четвертой промышленной революции и открывающиеся с ним для России и российских компаний возможности укрепить свои конкурентные преимущества (КП) усиливают необходимость уточнения места и роли в этом переходе факторов, которые часто называют главными. К их числу относятся сферы науки и технологий. (В рамках настоящей статьи данные сферы мы определяем в соответствии с подходом, принятым в международных Руководствах Фраскати и Осло2.)
Признание их первоочередной роли в современном общественно-экономическом развитии предполагает, соответственно, мобилизацию крупных ресурсов и ожидание высоких результатов от сделанных вложений. Такие усилия начали предпринимать и в России. Однако невысокая отдача растущих расходов государства на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (НИОКР) и устойчиво сохраняющаяся слабая инвестиционная активность отечественного бизнеса в этой сфере, которые вынуждены сегодня констатировать исследователи и практики, заставляют внимательнее анализировать связи между нею и формированием КП экономических субъектов.
Признание их наличия часто содержится уже на уровне общих определений конкурентных преимуществ и конкурентоспособности как набора институтов, политических курсов и факторов, которые задают производительность экономического субъекта3. Находящиеся на уровне выше среднего названные элементы становятся его конкурентными преимуществами, позволяют упрочить свое благосостояние и положение на рынках.
Та же идея о связи между НИОКР и КП проводится и в известном американском издании Science and Engineering Indicators («Показатели науки и разработок»), утверждающем их приоритетную роль в развитии наукоемких производств и создании их новых сегментов, чьи продукты и услуги могут успешно конкурировать на глобальном рынке4.
2 Frascati Manual 2015: Guidelines for Collecting and Reporting Data on Research and Experimental Development // OECD [Электронный ресурс]. URL: https://www. oecd. org/publications/frascati-manual-2015-9789264239012-en.htm (дата обращения: 18.07.2019); Oslo Manual 2018: Guidelines for Collecting, Reporting and Using Data on Innovation, 4th Edition // OECD [Электронный ресурс]. URL: https://www.oecd.org/science/oslo-manual-2018-9789264304604-en.htm (дата обращения: 18.07.2019).
3 The Global Competitiveness Report 2018 // World Economic Forum [Электронный ресурс]. URL: http://reports.wefomm.org/global-competitiveness-report-
2018/?doing wp cron=1564834406.4599750041961669921875 (дата обращения: 18.07.2019).
4 Science & Engineering Indicators 2018: Overview of the State of the U.S. S&E Enterprise in a Global Context // NSF [Электронный ресурс]. URL: https ://www.nsf. gov/statistics/2018/nsb20181/report/sections/overview/introduction (дата обращения: 18.07.2019).
Вместе с тем сегодня в основных теориях конкурентных преимуществ роль науки и технологий в их создании и функционировании оценивается более осторожно.
Наука и технологии в теориях конкурентных преимуществ: школа позиционирования
Первые масштабные системные подходы к КП принято связывать с их рыночной концепцией, или школой позиционирования. Основной акцент в ней сделан на организационных стратегиях, проводимых фирмами в ответ на состояние внешней среды и особенно структуры отрасли, в которой они действуют [Wang 2014]. При разработке и осуществлении этих стратегий в числе одного из их факторов фигурируют организационные НИОКР, которые следует учитывать наряду с определением целей бизнеса, его антиконкурентными практиками, рекламой и т.п. Вместе они обеспечивают увеличение выпуска организаций, повышение их динамизма, рост доходности, прогрессивные технические изменения, новую добавленную экономическую стоимость и другие благоприятные для их благосостояния эффекты [Schendel 1994].
Данный подход получил свое качественное развитие в известной концепции М. Портера. Ученый существенно дополнил базовые принципы школы позиционирования, допустив не только реактивные, но и проактивные стратегии фирм по отношению к внешней среде. Однако в отношении науки автор был более осторожен.
Корпоративным НИОКР отводилась роль одного, но далеко не единственного из имеющихся у фирмы внутреннего источника инноваций. В известной модели 5 конкурентных сил М. Портера эта область деятельности признавалась значимой при наличии таких обстоятельств, как:
- определение условий, влияющих на направления деятельности организации, например оценку барьеров входа (размеров возможной экономии на масштабах, требуемого качества продукта, уровня капиталоемкости производства, доступа к каналам дистрибуции, уровня издержек производства, наличия доступа к ресурсам, особенности экономической политики в отношении сектора);
- установление детерминант конкуренции (например, уровня постоянных издержек, обеспечения производимому продукту специфических характеристик, требований к информационному обеспечению);
- понимание степени силы поставщиков (возможности дифференциации закупок и переориентации производства, перспективы развития интеграционных процессов);
- возможности появления и/или распространения товаров-заменителей (уровня цен на них, расходов на перестройку производства);
- уровень силы покупателей (наличие товаров-заменителей, уровень чувствительности по цене).
Более широкое признание роли науки как самостоятельного вида деятельности и экономического сектора проявилось в авторской интерпретации КП пространственных экономических субъектов — государств, регионов и других. Выделяя их характеристики конкурентоспособности как показатели степени производительности использования ими ресурсов, существенного для конкуренции, М. Портер рассматривал науку в качестве одного из элементов, обеспечивающих соответствующую инфраструктуру, которая, в свою очередь, фигурировала в числе составляющих «Факторных условий» знаменитого ромба КП5.
(В связи с этим определением места науки следует упомянуть, что в развитии указанной концепции в современной литературе встречаются альтернативные трактовки места и роли науки в гранях ромба. В одной из них, например, ее соотносят с гранью «Устойчивая стратегия, структура и соперничество»6. Данное обстоятельство, на наш взгляд, не следует рассматривать как противопоставление авторской концепции, но, скорее, свидетельствует о гибкости его подхода, допускающего многообразие интерпретаций и возможностей трансформации. Такой подход соответствует и общей позиции ее автора, который подчеркивал изменчивый характер современной конкуренции, а вместе с ней и факторов, воздействующих на КП и конкурентоспособность.)
Ресурсная концепция о роли науки и технологий при формировании конкурентных преимуществ
Иначе оценивали роль науки и технологий при формировании системы конкурентных преимуществ в ресурсной концепции. Ее последователи отмечали
5 Porter M. The Competitive Advantage of Nations, States and Regions. Advanced Management Program, 2009 // SCRIBD [Электронный ресурс]. URL: https://ru.scribd.com/document/133284420/Compataive-Advantages-of-Nations (дата обращения: 18.07.2019).
6 Berdine M., Parrish E., Cassill N., Oxenham W. Measuring the Competitive Advantage of the US Textile and Apparel Industry // Industry Studies Conference Paper [Электронный ресурс]. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract id=1134985 (дата обращения: 18.07.2019).
многообразие ресурсов, значимых для участия компании в конкурентной борьбе, в числе которых имелись как материальные, так и неовеществленные. Среди последних авторы выделяли информацию и знания.
Последние, однако, относились лишь к произведенным и/или адаптированным в организации и не являлись продуктом, полученным «со стороны».
При этом разные исследователи выделяли разные формы знаний. Одни относили к ним информацию и ноу-хау [Grant 1996]; другие — данные, информацию, знания, экспертные знания и способности [Beckmann 1999]; третьи — ключевые знания, продвинутые и новые [Zack, M1999]. С использованием последних из упомянутых в каждом из перечней аналитики и связывали эффекты, которые обеспечивали микроэкономическим субъектам КП: выпуск новой продукции, занятие выгодной рыночной позиции, обеспечивающей лидерство и превосходство над конкурентами и другие. При этом во всех случаях превращение знаний в КП предполагало предварительную работу с ними в компании. Без этого такое превращение не происходило.
Развитие идеи особого функционального назначения организационных знаний получило продолжение в компетентностном подходе к КП. Под компетенциями понимались способности организации распределять ресурсы и целенаправленно интегрировать их для получения заданного результата. Компетенции имели информационную природу, но при этом их формирование и использование в каждой организации являлись уникальными и позволяли ей создавать себе устойчивые КП.
Примером такого подхода стала концепция ключевых компетенций К. Прахалада и Г. Хамеля. В ней ученые связывали формирование КП с действиями управленцев по созданию таких компетенций на базе корпоративных технологий и производственных навыков [Prahalad 1990]. Уникальные ключевые компетенции создавались в процессе усовершенствования потребительских качеств производимой продукции, поисков выхода на большие рынки, обеспечения защиты от конкурентов, которые в итоге оказывались не в состоянии копировать эти преимущества. В результате компании получали возможность эффективно адаптироваться к изменениям окружающей среды и одновременно существенно на нее воздействовать
В рамках рассматриваемого направления теоретической мысли широкую известность получила также концепция динамических способностей, позволяющих фирмам интегрировать свои компетенции, перестраивать и развивать в ответ на изменение корпоративной среды [Teece 1998]. Сходные идеи выдвигались и в рамках
247
теории организационных способностей, под которыми понимались способности организаций создавать стоимость и эффективно преобразовывать в выход ресурсы на входе. Близкие указанным позиции занимали авторы концепции организационного обучения, считавшие способности компаний к обучению и производству нового организационного знания ключевыми при создании ими КП.
Не ограничивая круг оснований этих преимуществ внутрифирменными ресурсами, некоторые последователи теорий организационных способностей отмечали, что такие эффекты появлялись не только в связи с использованием их субъектами возможностей внутренней среды компаний, но и отдельных элементов внешней среды, в виде платформ и других сетевых структур [Lee 2003].
Эту позицию активно развивали сторонники отношенческого подхода, которые акцентировали внимание на значении контактов фирм с локальными сетями, формирующимися в том числе на базе научных и информационных контактов. Участие в них позволяло компаниям существенно укреплять свое положение на рынке, получать от этого рентные доходы и формировать у себя особые КП.
Отражая глубокие изменения бизнес-среды и повышение скорости происходящих в ней изменений, авторы близкой отношенческому подходу концепции преходящих преимуществ акцентировали внимание на сокращающихся сроках существования КП [McGrath 2013]. Отсюда следовал вывод и об ограниченности срока жизни корпоративных стратегий, а вместе с ними и организационных знаний как одного из их оснований. Так как предотвратить сокращение этих периодов было невозможно, то единственным конструктивным решением оставалось только постоянно развивать корпоративные знания и обновлять стратегии. Таким образом, в случае преходящих преимуществ, так же как и в других версиях компетентностного подхода, знания «работали» на создание КП лишь в случае их глубокой интеграции в организации.
Концепции управления знаниями и открытых инноваций о КП, науке и технологиях
Своеобразная интеграция идей компетентностного подхода и школы позиционирования отличала взгляды последователей концепции управления знаниями. Отражая сложность формирования предпосылок эффективного использования этих ресурсов, они отмечали важность учета условий, обеспечивающих создание и эффективное использование организациями знания и других неовеществленных ресурсов для формирования своих КП [Dul 2011].
Д. Хислоп, например, указывал, что при всем многообразии форм выражения знания, которые задают КП, они всегда неразрывно связаны с человеком, «происходят» из его гуманитарной составляющей (human process) и ограничены ею. При этом исследователь указывал на возможность отчасти сгладить такое ограничение путем использования для этого специальных технических средств и технологий. Более того, он отмечал, что и само производство многих видов знания было возможно лишь с применением специальных техник [Hislop 2018]. Таким образом, эффективная реализация знания требовала наличия не только соответствующих гуманитарных «механизмов», но и целого ряда других необходимых условий.
К их числу исследователи относили также их «организационную» группу, связанную с особенностями производящих знание организаций, в частности с наличием у них эффективной корпоративной стратегии. Без этого и интеграцию с такой стратегией, писали ученые, и хорошее использование знания для создания КП обеспечить невозможно [Oluikpe 2012].
Образующиеся таким образом знания и КП дополнял, как отмечали авторы, еще один важный источник. К нему относилось получение фирмами знания из «сверхблизкой» внешней среды организаций, формирующейся на базе их участия в цепочках стоимости, построения особых отношений с клиентами (потребителями) и прочих связей с этой средой.
К числу условий, необходимых для эффективного использования данного, как, впрочем, и других ранее упомянутых источников КП, авторы относили наличие специальной квалификации у менеджмента организаций. Она предполагала умение учитывать особенности процессов распространения знания и его усвоения персоналом на всех уровнях корпоративной структуры [Titi Amayah 2013]. Работа с этими процессами предполагала формирование благоприятствующего обучению сотрудников климата, обеспечение трансформации результатов обучения в эффективное организационное поведение, стимулирование качества производства и масштабов создаваемых инноваций, которые вместе составляли КП и реализовывали их, повышая конкурентоспособность организации.
В отличие от сторонников управления знаниями, которые обращались к знанию, не выделяя специально его научный характер, последователи концепции открытых инноваций сосредоточивали свое внимание на производстве в организациях научных знаний. Возможности их эффективного преобразования в КП они связывали с использованием «открытых» способов организации процесса исследований и
разработок, распространяющихся на фоне бурного развития информационно-коммуникационных технологий и соответствующих изменений многих прежних норм и институтов. Применение этого способа позволяло фирмам использовать не только собственные научные знания, но широко привлекать их из внешней среды. Данная комбинация давала значительно более высокие результаты, чем прежде, и вместе с соответствующими изменениями менеджмента компаний обеспечивала им КП [Day 2008]. Превращение НИОКР в КП, таким образом, как и в других рассмотренных концепциях, предполагало наличие целого ряда существенных условий, без которых наука и технологии не могли функционировать в этом качестве.
Тем не менее возможности создать их, как и практический опыт их достижения, требовали количественного определения таких связей
Анализ практик измерения влияния науки и технологий на КП
Для бизнеса измерение и оценка положения НИОКР в системе КП предполагала обращение к результатам реализации таких работ. При этом в качестве единиц измерения выступали как финансовые, так и нефинансовые параметры. В первом случае речь шла о дополнительном доходе, полученном при использовании научных знаний, ренте, стоимости и других подобных категориях. Во втором — об изменении динамики продаж, доли на рынке и других коммерческих, маркетинговых, производственных и иных параметрах, измеряемых как в стоимостных и натуральных единицах, так и в единицах условных — баллах и т.п.
Отражая особенности категории КП, эти единицы трансформировали так, чтобы с их помощью было бы удобно проводить сопоставления с конкурентами. Для этого следовало сразу брать разницу и/или отношение между соответствующими показателями сравнивающего и сравниваемых объектов. Это могло быть превышение (соотношение) таких показателей над средними по отрасли; оценка степени использования рыночных возможностей (шкала использования всех рыночных возможностей, их большей части, большого числа возможностей и т.д.); степень нейтрализации угроз со стороны конкурентов (всех, основных, большего числа угроз, чем это делали конкуренты и т.д. ); сокращение затрат по сравнению с конкурентами (всех типов затрат, операционных затрат и т.д.), а также связанные с указанными относительные показатели (отношение затрат к выручке, отношение операционных затрат к выручке и т.д.) [Grahovac 2009]. Источниками информации при этом служили как внутрифирменные, так и внешние по отношению к субъектам измерения и оценки
источники, данные из которых получали посредством опросов, работы с базами данных и другими способами.
По информации американских исследователей, осуществивших опрос предпринимателей текстильной отрасли и производителей одежды по поводу их оценок роли и значения проводимых ими НИОКР в конкурентной борьбе, признанием значимости такого рода усилий стало 4-е место, которое они отвели этой сфере среди остальных 6-ти переменных, влияющих на КП их организаций7. (Заметим, что данный результат приводится лишь в качестве иллюстрации признания бизнесом состоятельности НИОКР для его работы без поправки на его отраслевую специфику. Учет последней связан со структурой затрат в том или ином бизнесе. В упомянутом опросе расходы на НИОКР не составляли значительной доли. Для секторов же, в которых они преобладали, например высокотехнологичные и близкие к ним, воздействие на условия проведения НИОКР относились к числу эффективных направлений стимулирования бизнеса. Это позволяло предположить, что проведение там аналогичного опроса показало бы более высокие оценки значения науки и технологий. Однако в настоящее время такого рода фактами мы не располагаем.)
Более сложную систему связей НИОКР и КП с выделением разных этапов превращения научных знаний в технологии, инновации и далее формированием КП, а также с использованием ими для этого внутренних и внешних источников описывали аналитики БСО. При этом получение КП связывалось аналитиками не только с образованием новых потоков доходов (финансовые показатели), но и бизнес-моделей (нефинансовые показатели), которые рассматривались ими в качестве оснований для устойчивых КП предпринимателей, особенно в В2В секторах.
Иллюстрацией очередного звена такой связи стал анализ степени использования бизнесом современных технологий Интернета вещей (ИВ) и его инновационной активности (см. Таблицу 1).
7 Berdine M., Parrish E., Cassill N., Oxenham W. Measuring the Competitive Advantage of the US Textile and Apparel Industry // Industry Studies Conference Paper [Электронный ресурс]. URL: https://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm7abstract id=1134985 (дата обращения: 18.07.2019).
Таблица 1. Матрица соотношений между масштабами использования ИВ и степени инновационной активности (%% ответов респондентов)8
Степень использования ИВ Слабая инновационная активность (9,2%) Средняя инновационная активность (61,3%) Сильная инновационная активность (29,5%) Итого (100%)
на уровне выше среднего (25,4%) 0,2 6,0 19,2 25,4%
на среднем уровне (58,1%) 1,9 46,6 9,6 58,1%
на уровне ниже среднего (16,5%) 7,1 8,7 0,7 16,5%
Приведенные данные показывают, что сильные инноваторы, то есть компании,
которые считали, что их инновационная активность выше средних по рынку, как правило, также больше остальных использовали ИВ. Обратное также верно.
Заметим, что данные таблицы 1 свидетельствуют о сохраняющихся для фирм возможностях активно заниматься инновациями и мало обращаться к передовой цифровой технологии. И наоборот, среди слабых инноваторов встречались и те, которые активно использовали ИВ, но при этом мало работали с новыми знаниями. Это указывает на то, что обращение к передовым цифровым технологиям автоматически не приводит к инновационной активности и формированию КП, равно как и не предполагает, что использующие их компании задействуют новшества/научные достижения.
Вместе с тем данные того же исследования показали, что сильные инноваторы больше других работали с разными источниками для новых идей. Они активно получали их как из своих организаций, так и со стороны (см. Таблицу 2).
Таблица 2. Изменение числа сильных инноваторов, обратившихся к внешним источникам инноваций (доля среди сильных инноваторов, %%)9
Сотрудничество с инкубаторами Партнерство с академическими организациями Корпоративные партнерства
2015 59 60 65
2018 75 81 83
Прирост (процент. пункты) 16 21 18
Прирост (%%) 27% 35% 28%
8 Источник: The Most Innovative Companies 2019. The Rise of AI, Platforms, and Ecosystems // BCG [Электронный ресурс]. URL: https://www.bcg.com/publications/collections/most-innovative-companies-2019-artificial-intelligence-platforms-ecosystems.aspx (дата обращения: 18.07.2019). P. 9.
9 Составлено авторами по: The Most Innovative Companies 2019. The Rise of AI, Platforms, and Ecosystems // BCG [Электронный ресурс]. URL: https://www.bcg.com/publications/collections/most-innovative-companies-2019-artificial-intelligence-platforms-ecosystems.aspx (дата обращения: 18.07.2019). P. 14.
Комментируя приведенные данные, эксперты БСО отмечали, что использование науки и технологий ограничивалось далеко не только указанными условиями. Они указывали, что для выявления общего механизма связи между наукой и КП следовало учитывать и многие другие обстоятельства, составляющие целые экосистемы. Среди их элементов они выделяли возможность экономии на масштабах, простоту/трудность входа на новые рынки и преодоления препятствий на этом пути, в том числе в связи с использованием институтов интеллектуальной собственности.
Сложность и масштабность системы, опосредующей и обусловливающей влияние науки и технологий на формирование КП, нашли подтверждение и в исследованиях количественных показателей этой связи, выявленной на основе одной из версий теории ключевых компетенций.
Таким примером стало исследование ряда иранских компаний с целью определения связи между технологиями как воплощением научных знаний, КП и добавленной стоимостью. Фактические материалы для него были получены с помощью специальных интервью когнитивного типа, которые давали руководители ряда персидских компаний [Abdolhamid 2013].
Используя современные методы обработки полученных данных, исследователи смогли определить количественную связь между характеризующими добавленную стоимость нефинансовыми ключевыми показателями в виде удовлетворенности клиентов, признания (репутации) бренда, вывода на рынок нового продукта и доли рынка; отражающими КП конкурентными приоритетами (по издержкам, цене, качеству, гибкости и времени производства) и необходимыми для достижения целевых результатов технологиями с соответствующими технологическими компетенциями.
Проведенное исследование показало, что для обеспечения КП компании главную роль играли не сами технологии, а управление ими. Тем самым было выявлено приоритетное значение наличия компетенций, позволяющих эффективно использовать разные виды научных знаний, в том числе воплощенных в технике и технологиях.
Другой важный вывод проведенного исследования касался степени значимости управленческих компетенций, которая изменялась в зависимости от смещения приоритетов в достижении тех или иных КП. Данное обстоятельство, в свою очередь, позволяло прогнозировать направления оптимизации данного соотношения, а отсюда и перспективы развития конкуренции сектора.
Еще один набор условий, опосредующих и обусловливающих связи между наукой, технологиями и КП, выявляют при исследованиях на уровне взаимодействия
национальных экономик. К числу крупных исследовательских центров, специально изучающих этот вопрос, относится Всемирный экономический форум (ВЭФ). На протяжении четырех десятилетий своей деятельности он разрабатывал и совершенствовал многочисленные показатели КП, значимые для повышения производительности национальных экономик.
Полученные ВЭФ данные говорят о том, что, несмотря на высокие темпы наращивания научных знаний и технологий, в том числе прорывных, цифровых, и их внедрение в производство, рост производительности за последние десятилетия в целом стагнировал, а в отдельные периоды даже снижался.
Это еще раз подтверждает тот факт, что сами по себе наука и технологии не в состоянии обеспечить формирование таких КП, которые бы задали экономический рост на основе повышения производительности. Характерно, что тот же ВЭФ определяет показатели НИОКР (число научных публикаций, патентных заявок, расходов на НИОКР и научно-исследовательских институтов по рейтингу SCImago) в размере порядка 2-3% от общей суммы всех выявленных им факторов конкурентоспособности10.
Основанием столь скромных значений служат сохраняющееся фрагментарное использование научных и технологических достижений, задержки в их эффективном освоении (распространение т.н. «неглубоких инноваций») при общем сокращении инвестиций в НИОКР как последствие мирового кризиса рубежа десятилетий. К последнему относили также потери лицами, долгое время остающимися безработными, приобретенных прежде навыков и компетенций.
Преодоление, таким образом, вышеупомянутого разрыва требует не столько наращивания самих НИОКР, сколько форсированного развития экосистемы, без которой наука и технологии не могут быть по-настоящему продуктивны, в том числе и в части обеспечения КП.
Заключение
Проведенное исследование показывает, что для обеспечения прорывного развития России и достижения ею высоких по международным меркам социально-экономических результатов, задачи обеспечения которых поставлены руководством нашей страны, необходимо формировать взвешенное отношение к науке, технологиям и их форсированному развитию. Последнее следует балансировать с формированием
10 The Global Competitiveness Report 2018 // Wprld Economic Forum [Электронный ресурс]. URL: http://reports.weforum.org/global-competitiveness-report-
2018/?doing wp cron=1564834406.4599750041961669921875 (дата обращения: 18.07.2019). P. 633.
обусловливающей их действенное функционирование экосистемы, соотносить между собой развитие ее составляющих. Их анализ, однако, как и оптимизация образуемой ими структуры, станут предметом исследования другой статьи.
Список литературы:
AbdolhamidS., Ghadikolaei S., Bagheri M., Keshavarz E. Designing A Competitive Advantage Model with Technology Oriented Approach Using FAHP Technique: A Case Study in Coil Industry // Journal of Engineering Science and Technology. 2013. Vol. 8. No. 2. P. 233-252.
Beckmann T. The Current State of Knowledge Management // Knowledge Management Handbook / ed. by J. Liebowitz. New York: CRC Press, 1999. P. 1-22. Day G.S., Schoemaker P. Are you a "Vigilant Leader"? // MIT Sloan Management Review. 2008. Vol. 49. № 3. P. 43-51.
Dul J., Ceylan C., Jaspers F. Knowledge Workers' Creativity and the Role of the Physical Work Environment // Human resource management. 2011. No. 50(6). P. 715-734. Grahovac J., Miller D. Competitive Advantage and Performance: The Impact of Value Creation and Costliness of Imitation // Strategic Management Journal. 2009. Vol. 30. No. 11. P. 1192-1212.
GrantR. Prospering in Dynamically-Competitive Environments: Organisational Capability as Knowledge Integration // Organisation Science. 1996. Vol. 7. No. 4. P. 375-387. Hislop D., Bosua R., Helms R. Knowledge Management in Organizations: A critical Introduction. Oxford: Oxford University Press, 2018.
Lee H., Choi B. Knowledge Management Enablers, Processes, and Organizational Performance: An Integrative View and Empirical Examination // Journal of management information systems. 2003. No. 20(1). P. 179-228.
McGrathR. Transient Advantage // Harvard Business Review. 2013. Vol. 91. No. 6. P. 6270.
Oluikpe P. Developing a Corporate Knowledge Management Strategy // Journal of Knowledge Management. 2012. No. 16(6). P. 862-878.
Prahalad C., Hamel G. The Core Competence of the Corporation // Harvard Business Review. 1990. Vol. 68. No. 3. P. 79-91.
Schendel D. Competitive Organizational Behavior: Toward an Organizationally: Based Theory of Competitive Advantages // Strategic Management Journal. 1994. Vol. 15. P. 1-5. Teece D. Capturing Value from Knowledge Assets: The New Economy, Markets for Know-How, and Intangible Assets // California management review. 1998. No. 40(3). P. 55-79.
Titi Amayah A. Determinants of Knowledge Sharing in a Public Sector Organization // Journal of knowledge management. 2013. No. 17(3). P. 454-471.
Wang H. Theories for Competitive Advantage // Being Practical with Theory: A Window into Business Research / ed. by H. Hasan. Australia: Wollongong, 2014. P. 33-43. ZackM. Developing a Knowledge Strategy // California Management Review. 1999. Vol. 41. No. 3. P. 125-145.
Moreva E.L., Obolenskaya L.V.
On the Issue of Science and Technology Role in the Competitive Advantages' Provision
Evgeniya L. Moreva — PhD, Associate Professor, The Institute of Industry Policy and Institutional Development, Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. E-mail: eu7711460@mail.ru
Lyudmila V. Obolenskaya — PhD, Leading Researcher, The Institute of Industry Policy and Institutional Development, Financial University under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russian Federation. E-mail: lvobolenskaya@fa. ru
Abstract
The transition to the fourth Industrial Revolution and the opportunities of Russia to consolidate its competitive advantages intensify the necessity to determine the respective position and the role of Science & Technology which are treated frequently as its main factors. The recognition of such statement means the important investments in such spheres and the high expectations of these. The efforts of the kind have been initiated in Russia. Still the low return of the increasing S&T expenses of the State with the steadily limited private expenses recognized by the researcher and the entrepreneurs force one to analyze thoroughly the relationship between the spheres.
There were various research instruments used to solve the problem. These are of the general and the specific types, i.e. the common research methods the systemic and the logic ones, the analysis, the synthesis, analogies, etc. further to the first type mentioned, and the economic comparative method, content analysis and others further to the specific economic methods. The research facilitated the deduction that the competitive advantages conceptions do not mean the S&T to be their integral parts. Further to the competitive advantages they perform as autonomous spheres which influence the former by means of a number of intermediate links determined differently in various competitive advantages' conceptions. Such a place of S&T reflected various applied research which proved their limited weight among the factors to determine competitive advantages.
The research concluded that it is necessary to balance stimulation of the S&T production by many other elements of the respective ecosystem.
Keywords
Competitive advantages, Science, Technology, Positioning conception, Key competences, Resource approach.
DOI: 10.24411/2070-1381-2019-10011
References:
Abdolhamid S., Ghadikolaei S., Bagheri M., Keshavarz E. (2013) Designing a Competitive Advantage Model with Technology Oriented Approach Using FAHP Technique: A Case Study in Coil Industry. Journal of Engineering Science and Technology. Vol. 8. No. 2. P. 233-252.
Beckmann T. (1999) The Current State of Knowledge Management. In: J. Liebowitz (ed.) Knowledge Management Handbook. New York: CRC Press. P. 1-22.
Day G.S., Schoemaker P. (2008) Are you a "Vigilant Leader"? MIT Sloan Management Review. Vol. 49. No. 3. P. 43-51.
Dul J., Ceylan C., Jaspers F. (2011) Knowledge Workers' Creativity and the Role of the Physical Work Environment. Human resource management. No. 50(6). P. 715-734. Grahovac J., Miller D. (2009) Competitive Advantage and Performance: The Impact of Value Creation and Costliness of Imitation. Strategic Management Journal. Vol. 30. No. 11. P. 1192-1212.
Grant R. (1996) Prospering in Dynamically-Competitive Environments: Organisational Capability as Knowledge Integration. Organisation Science. Vol. 7. No. 4. P. 375-387. Hislop D., Bosua R., Helms R. (2018) Knowledge Management in Organizations: A critical Introduction. Oxford: Oxford University Press.
Lee H., Choi B. (2003) Knowledge Management Enablers, Processes, and Organizational Performance: An Integrative View and Empirical Examination. Journal of management information systems. No. 20(1). P. 179-228.
McGrath R. (2013) Transient Advantage. Harvard Business Review. Vol. 91. No. 6. P. 62-70. Oluikpe P. (2012) Developing a Corporate Knowledge Management Strategy. Journal of Knowledge Management. No. 16(6). P. 862-878.
Prahalad C., Hamel G. (1990) The Core Competence of the Corporation. Harvard Business Review. Vol. 68. No. 3. P. 79-91.
Schendel D. (1994) Competitive Organizational Behavior: Toward an Organizationally: Based Theory of Competitive Advantages. Strategic Management Journal. Vol. 15. P. 1-5. Teece D. (1998) Capturing Value from Knowledge Assets: The New Economy, Markets for Know-How, and Intangible Assets. California management review. No. 40(3). P. 55-79. Titi Amayah A. (2013) Determinants of Knowledge Sharing in a Public Sector Organization. Journal of knowledge management. No. 17(3). P. 454-471.
Wang H. (2014). Theories for Competitive Advantage. In: H. Hasan (ed.) Being Practical with Theory: A Window into Business Research. Australia: Wollongong. P. 33-43. Zack M. (1999) Developing a Knowledge Strategy. California Management Review. Vol. 41. No. 3 P. 125-145.
