CC BY
120
К вопросу о роли науки и научных знаний в теориях новой экономики российских экономистов
М.Ю. Варавва, преподаватель, Оренбургский ГАУ
Возрастающая роль науки, ее проникновение во все сферы жизни современного общества середины ХХ в. обусловили необходимость выработки новой концепции развития, основные черты которого стали проявляться в экономически успешных странах Запада уже в 70-е гг. Такой концепцией стала теория постиндустриального общества.
В исследованиях последних лет термин «постиндустриальное общество» заменяется «обществом, основанном на знаниях» (knowledge society), или «экономика, основанная на знаниях» (knowledge Based economy).
Значительный теоретический багаж по проблемам генезиса и эволюции экономики знаний накоплен российскими учеными. Теоретико-методологический анализ стадиального развития постиндустриального общества представлен в ряде работ российского экономиста и социолога В.Л. Иноземцева. Определяя природу и соотношение таких политэкономических категорий, как аграрное общество, индустриальное и постиндустриальное общество, автор предоставляет нам возможность осмыслить зарождение и эволюцию общества, основанного на знаниях. Постиндустриальная экономика принципиально отличается от экономики индустриального типа: «Сегодня набирает силу процесс, развивающийся в ином направлении: использование знаний умножает результаты гораздо более эффективно, чем применение любого другого производственного фактора, и, как силы природы в доиндустриаль-ную эпоху, они (знания) находятся вне непосредственного контроля общества в целом» [1].
По мнению Иноземцева, одним из систематизирующих признаков постиндустриализма выступает ключевая роль личностных интеллектуальных, творческих и креативных качеств человека: «характерный для экономической эпохи труд вытесняется творчеством», машинные технологии индустриального уклада стали уступать место интеллектуальным технологиям, «основными ресурсами общества становятся не труд и капитал, а знания и информация» [2].
На основании этого положения автор делает важный для рассматриваемой концепции вывод
о том, что «прогресс приобрел скорее качественный, нежели количественный характер: использование знаний и информации как основных производственных ресурсов значимо в настоящее время именно потому, что оно проникает во все сферы экономики, а не концентрируется лишь в
ее отдельных секторах. В результате основанной на знании оказывается практически вся современная экономическая система, что предохраняет ее от перекосов в отношениях между отдельными секторами» [2].
В настоящее время в развитых странах на долю наукоемких отраслей приходится более 50% ВВП, а более 80% прироста ВВП обеспечивается за счет выпуска и реализации продукции и услуг высокотехнологичных отраслей. Среднегодовые темпы роста инвестиций в знания в странах ОЕСD с начала 1990-х гг. составляют порядка
3,4%, превысив динамику ВВП; в ряде стран этот показатель еще выше: в США — 3,9%, Австралии
— 4,0%, Норвегии — 5,6%, Австрии — 6,3%, Финляндии — 6,8%, Ирландии — 10,2% [2].
Знания, и в первую очередь научные, пронизывающие все звенья новой экономики, становятся неисчерпаемым ресурсом. Именно с преодолением ограниченности главного ресурса — знания — В. Иноземцев в значительной степени связывает превращение общества в постэкономи-ческое. Технологическая революция последних десятилетий практически полностью сняла с повестки дня проблему скорой исчерпаемости минеральных и энергетических запасов, в результате чего постиндустриальные страны живут сегодня в новом мире — мире неограниченных ресурсов. Главным ресурсом становятся знания и информация, а они неисчерпаемы.
Контуры новой экономики как знаниевой очерчены в ряде публикаций В. Макарова. По определению академика В. Макарова, экономика, базирующаяся на знаниях, — тип экономики, где сектора технологической материализации играют решающую роль, а производство знаний является источником экономического роста.
Модель экономики знаний рассматривается ученым в контексте «затраты — эффект» (в терминологии В. Макарова — «вход — выход» — М.В.), оценивается, «во-первых, со стороны входа, то есть на основе оценки общего объема затрат (суммарных инвестиций) на развитие ее базового сектора, в котором вырабатываются и распространяются новые знания; во-вторых, со стороны выхода, то есть оценивая вклад по валовой добавленной стоимости отраслей, которые в основном и потребляют новые знания» [3].
Коротко представленная модель «вход — выход» дает нам возможность оценить систему индикаторов и показателей, на основе которых функционирует экономика знаний. По мнению ученого, переход к экономике, основанной на знаниях, сопряжен с ростом суммарных инвести-
ций в соответствующий сектор, то есть в фундаментальную науку, НИОКР, высокотехнологичные и наукоемкие отрасли производства.
Наукоемкость российского сектора информационных технологий в 1998 г. составила 7,6%, превысив величину аналогичного показателя даже по инновационной продукции промышленности (6,5%). Инвестиции в отрасли знаний (высшее образование, НИОКР, разработка программного обеспечения) в странах OECD составляют 4,7% ВВП, в России — 1,6 % ВВП; инвестиции во все уровни образования — соответственно 10% и 4,7%. Сопоставление данных показывает, что относительно ВВП в нашей стране в первом случае выделяется в 3 раза, а во втором — 2,1 раза меньше ресурсов, чем в среднем в странах OECD [4]. В начале 2000-х гг. наиболее высокая доля добавленной стоимости высокотехнологичных отраслей в ВВП была в Германии (31,7%), США (30,0%), Великобритании (28,1%), в России (11,4%) [3].
Следует согласиться с тезисом Макарова о том, что знания нельзя отделить от их носителя и создателя — человека, поэтому экономика знаний
— это «неразделимая триада рынков: рынка знаний, рынка услуг и рынка труда».
Теоретико-методологический анализ новой экономики мы находим в работах Г. Клейнера, определяющего экономику знаний как совокупность характеристик «общего уровня экономики, которые связаны со знанием». У Клейнера экономика знаний — не сектор производства знаний, а вся экономика с точки зрения знаний как фактора, продукта и средства организации общества. Автор указывает на то, что основное содержание и функция знания — «это познание, не просто получение информации, а сопоставление этой информации, включение его в систему знаний и в систему чувственного, эмоционального восприятия информации. Познание — это проникновение в сущность, что может быть выполнено только сочетанием когнитивных возможностей человека и его чувственных и эмоциональных возможностей. При этом предмет познания чрезвычайно дробится» [3]. Данный период можно назвать эпохой индивидуализации (индивидуализация товара, цены, факторов потребностей, сделок, знания и т.д). В ряде своих исследований Г. Клейнер дает определение экономике знаний как когнитивной экономике, когнитивной эре, базирующихся на «законах возникновения, восприятия и передачи знаний от человека к человеку». Рассматривая общество знания, Клейнер отмечает, что экономика знаний — это его составной элемент, знания пронизывают все сферы жизни общества, поэтому более точное его определение — цивилизация знания.
В контексте нашего исследования следует обратить внимание на то обстоятельство, что в
теории Клейнера подчеркивается переход из количественного накопления фундаментальных и прикладных знаний в качественное изменение их значения в экономике. Роль знаний (в первую очередь научных) возрастает, увеличиваются и их функции, они выступают как: 1) продукт деятельности; 2) предмет потребления; 3) производственный ресурс; 4) предмет распределения; 5) средство тезаврации; 6) инструмент управления; 7) средство сохранения и консолидации общества. А это, в свою очередь, и здесь мы полностью поддерживаем автора, повлечет за собой пересмотр многих постулатов и категорий экономической теории.
Научный интерес, на наш взгляд, представляет точка зрения В. Нусратуллина на экономику знаний. По его мнению, с позиций политэконо-мического подхода в качестве цели производства, распределения, обмена, потребления и средства существования каждого индивидуума сегодня на первый план выдвигаются жизненные блага духовно-интеллектуального характера, оставляя место для материальных благ в качестве подпитывающих, обеспечивающих первые. Ученый определяет экономику, базирующуюся на знаниях, как экономику «нелимитированных ресурсов»: «...уже с 70-х гг. активно идет процесс формирования основ экономики «нелимитированных ресурсов», безграничность которых обусловлена не масштабом их добычи, а сокращением потребностей в них» [6].
В настоящее время, по утверждению В. Нус-ратуллина, становится реальной перспектива достижения такого уровня развития производительных сил во всемирном масштабе, когда проблема обеспечения людей Земли материальными благами будет снята с повестки дня. Тезис об ис-черпаемости ресурсов не выдерживает критики прежде всего в свете реалий, наблюдаемых в последние десятилетия в экономике развитых стран.
Следует согласиться с точкой зрения автора по поводу того, что научные достижения и технологии позволяют ряд ресурсов включить в состав относительно безграничных и воспроизводимых
и, кроме того, «более экономно использовать лимитированные природные ресурсы». В связи с этим, отличительной чертой экономики «нелими-тированных ресурсов» является научно-технический прогресс как продукт человеческого интеллекта. Причем ускорение НТП предполагает опору на постоянное развитие интеллекта человеческого общества.
Заслуживает внимания, на наш взгляд, методологический подход к типологии общества знаний, разработанной А. Ракитовым. В ее основе заложен один критерий — соотношение науки и технологии как фактора развития общества. Ракитов предлагает следующую классификацию обществ, базирующихся на знании.
1. Общества, производящие все необходимые для жизнедеятельности и развития научные знания, высокие технологии, наукоемкие артефакты и услуги и живущие в основном за их счет.
2. Общества, создающие высокие технологии на основе импортируемых и генерируемых ими самими научных знаний, а также соответствующие блага и услуги.
3. Общества, живущие за счет импортируемых современных технологий и эксплуатации своих природных ресурсов.
4. Общества, импортирующие технику и живущие за счет эксплуатации природных ресурсов [7].
Исходя из приведенной типологии, можно заключить, что определяющей здесь является способность социума создавать новые научные знания и реализовывать их в инновационных продуктах, поэтому согласимся с автором, что общество, базирующееся на знаниях, переносит центр тяжести в сферу генерации научных знаний.
Важным положением теории А. Ракитова является разграничение понятий «постиндустриальное общество», «информационное общество», «общество, основанное на знаниях». Так, понятие «постиндустриальное общество» фиксирует то, что данный социум перешел или переходит от традиционной машинной индустрии к новому хозяйственному укладу, главными детерминантами которого становятся высокие технологии.
Общество, основанное на знаниях, по мнению Ракитова, становится таковым только тогда, когда лидирующее место в нем занимают институты, создающие новые знания, в первую очередь, научные знания (это университеты, научные центры, исследовательские организации). Мы считаем данный подход оправданным, так как опыт развития таких стран, как США, Япония, ОЕСD, показывает, что их лидерство в индустрии знаний обеспечивается национальными научными лабораториями, исследовательскими подразделениями корпораций, университетами.
Главными генераторами знаний в странах ЕС являются национальные государственные научные лаборатории и университеты. В настоящее время в США, Великобритании, ФРГ, Франции сосредоточено более половины всех ученых. Доля университетов в проведении НИОКР составляет от 25% в Европе до 15% в Японии.
Российские экономисты А. Бузгалин, В. Кульков, А. Московский, А. Мовсесян определяют экономику, основанную на знаниях, как неоэкономику. Так, по мнению А. Бузгалина, основные черты неоэкономики связаны с развитием информационных технологий, знаний и человеческих ресурсов: «фундаментальные изменения в нынешней экономике связаны прежде всего с качественно новой ролью в ней человека. Из носителя рабочей силы как одного из факторов
производства (наряду с индустриальными факторами) человек превращается в ключевой ресурс и ценность развития. При этом такими «человеческими качествами» становятся не столько профессиональные трудовые навыки, сколько широкое образование, креативный потенциал, тип социальных отношений» [8].
В развитых странах более 35% трудовых ресурсов занято в сфере науки и высоких технологий. В частности, число исследователей в странах ОЕСD увеличилось почти вдвое: с 2,3 млн. чел. в 1990 г. до 3,4 млн. — в 2000. Сегодня на профессии с преобладанием интеллектуального труда приходится основной прирост занятости: 85% — в США, 89% — в Великобритании, 90% — в Японии. При общем увеличении числа рабочих мест на 25% занятости специалистов в сфере высоких технологий увеличится на 40—75% [8].
Науку и инновации как решающий фактор новой экономики исследуют в своих работах Е. Ав-докушин, Т. Исмаилов, Ю. Князев, И. Матеров, А. Пороховский, Л. Фролова, И. Шевченко.
Рассматривая феномен новой экономики с позиции ее технико-экономического содержания, А.А. Пороховский отмечает, что новая экономика — экономика, основанная на знаниях. Об этом свидетельствуют текущие тенденции растущих расходов развитых государств на образование, развитие науки, повышение квалификации и переподготовку трудоспособного населения и широкое внедрение в разные отрасли народного хозяйства наукоемких технологий» [9].
Во многих развитых странах мира финансирование научных исследований и разработок в основном осуществляется за счет частного капитала. Наибольший показатель характерен для Японии — 73% и США — 66,2%. Участие корпоративного капитала в финансировании НИОКР в странах ЕС составляет около 55%. Доля затрат на НИР и НИОКР в ВВП в США составляет 3%, в ЕС — 2%, в России — менее 1% [9].
Одним из значимых показателей развития отраслей знаний является экспорт наукоемкой продукции. Так, Россия на мировом рынке инноваций занимает 0,3%, что в 130 меньше доли США. Лидерами мирового рынка высоких технологий являются США, им принадлежит 36%, Японии — 16—18%. Если говорить о динамике патентования, то количество выданных Европейским бюро патентов в 2003 г. равнялось в ЕС — 161, США — 169, Японии — 174 (в расчете на
1 млн. жителей) [10].
Л. Фролова органично развивает и дополняет положения А. Пороховского, уточняя, какие изменения в рыночный механизм привносит неоэкономика: «На базе вызревания технико-экономического содержания «новой экономики» идет процесс формирования ее социально-экономического содержания, который вносит существен-
ные изменения в само рыночное хозяйство, дополняет его структуру рынками знаний, инноваций; делает рынок более динамичной системой.» [10]. По мнению автора, пересматривается и само понятие «рыночная эффективность»: эффективность рынка не в статических (равновесных) состояниях, а в динамике, основанной на развитии инноваций, то, что «новая экономика» базируется на развитии инноваций, — признанный факт. Интеллектуальной основой этого процесса являются научные знания.
Критический анализ новой экономики представлен у Ю. Князева. По его мнению, говорить о наступлении «общества знаний» и «экономики знаний» пока мало оснований: общество переживает этап становления новой экономики. В связи с этим Ю. Князев констатирует: «Тот бесспорный факт, что в современную эпоху научные исследования, изобретения и опытно-конструкторские разработки играют все большую роль и во многом определяют содержание и темпы научно-технического прогресса, не дает еще достаточных оснований для переименования общества или его экономики. Научные знания являются лишь частью знаний вообще и совокупной информации, причем не самой большой по объему. На характер общественного производства оказывает существенное влияние именно наука, а не знания вообще и тем более не масштабы информации, способы и быстрота ее передачи» [11].
Следует согласиться, что наука не может рассматриваться отдельно от производства и от человека, который является носителем научного знания; кроме того, только в единстве с производственным процессом и человеком наука становится непосредственной производительной силой. На это обстоятельство указывает Ю. Князев: «Научно-технические достижения органически вписываются в классическую производственную систему. В качестве опредмеченного (прошлого) труда они воплощаются в синтетических сырьевых материалах, современной технике и новейших технологиях. Роль же живого человеческого труда, который тоже видоизменяется и становится более квалифицированным и научно оснащенным, не только не становится менее важной по мере развития научно-технического прогресса, а многократно возрастает» [12].
Князев предлагает свое определение новой экономики, в котором, по нашему мнению, наиболее точно и содержательно раскрыта ее сущность: «Экономика знаний, науки или информации, если под этим понимаются не экономические условия функционирования соответствующих отраслей хозяйства, а нечто большее, не сможет заменить экономику труда. И если уж так необходимо найти подобающее название для современного этапа постиндустриального общества, то в наибольшей мере подошел бы термин «научно-инновационная экономика», в основе которой по-прежнему лежит человеческий труд, но в нем теперь преобладают творческие, научноисследовательские и инновационно-внедренческие элементы» [14].
Обобщая различные подходы и трактовки, констатируем, что экономика, базирующаяся на знаниях, — это экономика, в которой получение и использование знаний стали играть фундаментальную роль в создании благосостояния; конкурентоспособность субъектов такой экономики определяется их способностью генерировать новое знание, эффективно его применять во всех видах деятельности и получать социально-экономические выгоды.
Литература
1. Иноземцев, В. Парадоксы постиндустриальной экономики // МЭиМО. 2000. № 3. С. 4.
2. Иноземцев, В. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М.: Логос, 2000. С. 59.
3. Экономика знаний: мировые тенденции и Россия: мат. науч. конф. // Вестник Моск. ун-та. Серия 6. Экономика. 2005. № 3. С. 100.
4. Макаров, В. Контуры экономики знаний // Экономист. 2003. № 3. С. 15.
5. Клейнер, Г.Б. Знания об управлении знаниями // Вопросы экономики. 2004. № 1. С. 152—153.
6. Нусратуллин, В. Общество XXI века: новые критерии и ориентиры развития / В. Нусратуллин, М. Миргазямов // Общество и экономика. 2000. № 1. С. 5.
7. Ракитов, А. Регулятивный мир: знания и общество, основанное на знаниях // Вопросы философии. 2005. № 5. С. 91.
8. Неоэкономика: проблемы демократизации собственности и менеджмента: мат. межд. науч. конф. // Вестник Моск. ун-та. Серия 6. Экономика. 2003. № 3. С. 114.
9. Пороховский, А.А. Вектор экономического развития. М., 2002. С. 278.
10. Фролова, Л. «Новая экономика» и сходимость научных парадигм в экономической теории нововведений // Вестник Моск. ун-та. Серия 6. Экономика. 2004. № 3. С. 102.
11. Князев, Ю. О проблеме социального выбора // Общество и экономика. 2006. № 6. С. 34.
12. Князев, Ю. Как определить современное общество: постиндустриальное, информационное, общество знаний, научно-инновационное? // Общество и экономика. 2006. № 10. С. 144.
