Научная статья на тему 'К вопросу о рецепции идей Д. С. Мережковского в работах К. -г. Юнга (на примере близнечного мифа из раннехристианского гностического памятника Pistis Sophia)'

К вопросу о рецепции идей Д. С. Мережковского в работах К. -г. Юнга (на примере близнечного мифа из раннехристианского гностического памятника Pistis Sophia) Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
409
146
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ПИСТИС СОФИЯ / БЛИЗНЕЧНЫЙ МИФ / ГНОСТИЧЕСКАЯ МИФОЛОГИЯ / АНДРОГИННОСТЬ / ПЛАТОН / Д.С. МЕРЕЖКОВСКИЙ / К.-Г. ЮНГ / D.S. MEREZHKOVSKY / C.G. JUNG / J. RENDEL HARRIS / PISTIS SOPHIA / TWIN-MYTH / GNOSTIC MYTHOLOGY / ANDROGYNY / PLATO / SILVER AGE / JESUS UNKNOWN

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Рычков Александр Леонидович

Рассмотрено влияние на тексты Юнга романа «Иисус Неизвестный» (на примере близнечного мифа в кодексе Pistis Sophia). Показано, что Мережковский находит в притче о вошедшем в Иисуса софийном Духе-близнеце обоснование размышлений об андрогинной природе духовности. Юнг изучал андрогинизм и близнечные мифы, в том числе опираясь на книги Мережковского.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

On the Reception of D.S. Merezhkovsky’s Ideas as Revealed in C.G. Jung’s Works (Based on the Twin Myth from the Early Christian Gnostic Literary Pistis Sophia)

The article considers the impact of Merezhkovsky’s novel "The Unknown Jesus" on C.G. Jung’s texts, with the analysis based on the twin-myth in the codex Pistis Sophia). The author argues that Merezhkovsky found the justification for his idea of human androgynous nature in the parable about the Sophian Twin-Spirit which ‘entered’ Jesus. Jung studied androgynism and twin-myths on the basis of different sources including Merezhkovsky’s works.

Текст научной работы на тему «К вопросу о рецепции идей Д. С. Мережковского в работах К. -г. Юнга (на примере близнечного мифа из раннехристианского гностического памятника Pistis Sophia)»

УДК 130.2:2

А. Л. Рычков

К вопросу о рецепции идей Д. С. Мережковского в работах К.-Г. Юнга (на примере близнечного мифа из раннехристианского гностического памятника Pistis Sophia)

Рассмотрено влияние на тексты Юнга романа «Иисус Неизвестный» (на примере близнечного мифа в кодексе Pistis Sophia). Показано, что Мережковский находит в притче о вошедшем в Иисуса софийном Духе-близнеце обоснование размышлений об андрогинной природе духовности. Юнг изучал андрогинизм и близнечные мифы, в том числе опираясь на книги Мережковского.

The article considers the impact of Merezhkovsky’s novel "The Unknown Jesus" on C.G. Jung’s texts, with the analysis based on the twin-myth in the codex Pistis Sophia). The author argues that Merezhkovsky found the justification for his idea of human androgynous nature in the parable about the Sophian Twin-Spirit which ‘entered’ Jesus. Jung studied androgynism and twin-myths on the basis of different sources including Merezhkovsky’s works.

Ключевые слова: Пистис София, близнечный миф, гностическая мифология, андрогинность, Платон, Д.С. Мережковский, К.-Г. Юнг.

Key words: Pistis Sophia, Twin-myth, Gnostic mythology, androgyny, Plato, D.S. Merezhkovsky, C.G. Jung, J. Rendel Harris, Silver Age, Jesus Unknown.

В посвященной К.Г. Юнгу немецкоязычной статье «Картина личности через взаимное самопознание» руководитель «Мусагета» и одновременно пациент, а затем сотрудник К.-Г. Юнга Э.К. Метнер свидетельствует: «Мы заговорили о Мережковском. Я рад был услышать, что мой аналитик в свои молодые годы уважал этого значительного поэта и писателя так же, как и я. Юнг сказал мне при этом, что он при создании некоторых частей своего первого основного труда “Либидо, его метаморфозы и символы” часто думал о Мережковском» [20, s. 569]. Имеются данные о том, что на становление воззрений Юнга оказали влияние неоплатонические и гностикогерметические идеи Дм. Мережковского, изложенные в романе «Воскресшие боги (Леонардо да Винчи)», а работы «раннего» Юнга содержат специфические для идей Мережковского аллюзии, такие как, например, «маркирующий» творческие воззрения писателя концепт «двух бездн» [7, с. 491-511].

© Рычков А. Л., 2013

Целью настоящей работы стало изучение переклички идей и возможных взаимовлияний Дм. Мережковского (в период эмиграции) и К.-Г. Юнга как зрелых мыслителей на примере близкой символистам Серебряного века и творчеству Юнга софийной мифологии и обращения к аутентичным фрагментам мало цитируемого вне специальной литературы раннехристианского памятника Pistis Sophia (далее - PsS)1.

Нам удалось установить точную дату появления у Юнга, находившего в гностическом и алхимическом символизме глубинные отражения архетипических оснований психики, представления о важности для психоанализа мифа о гностической Софии. В 1911 г. К.-Г. Юнг пишет З. Фрейду письмо (Zürich, 29 Aug. 1911), в котором впервые предпринимает попытку истолковать фрейдовский психоанализ «исходя из концепции гностической Софии [ao9ia]: этот александрийский термин особенно хорошо подходит для обозначения перевоплощения древней мудрости в виде ¥А [психоанализа]» [23, s. 484]. В состоявшемся далее переосмыслении психоанализа с точки зрения софийной мифологии периода «александрийского гнозиса» первых веков нашей эры оказывается закономерным пристальное внимание Юнга к «мыслям о Софии» и поэтическому «софийному гнозису» в русском символизме2, соответствующим теме, работам и исканиям А. Белого, А. Блока, Вяч. Иванова, Дм. Мережковского. Сохранилось свидетельство Э.К. Метнера о важности для Юнга написанной в эмиграции как итоговый труд русского мыслителя книги Мережковского «Иисус Неизвестный»: «Своеобразнейшая, захватывающая самые глубины души серьезность в восприятии средиземноморско-языческого благочестия, которая отразилась уже в ранних работах Мережковского, а кроме того, чувствуется и в более поздней книге об Иисусе (курсив мой - А.Р.), нашла у Юнга полное понимание и даже сопереживание. Этого я не наблюдал почти ни у кого из западноевропейских читателей Мережковского...» [20, s. 569-570].

Роман-эссе «Иисус Неизвестный» был опубликован в Белграде в 1932 г. и тогда же издан в Лейпциге в доступном Юнгу немецком переводе [21]. Мережковский прошел большой путь в изучении перво-

1 В виде доклада публикуемая работа была представлена и обсуждена на Международной научной конференции «Русское зарубежье в мировом культурном пространстве» в ИРЛИ РАН (СПб., 20-22.09.2010).

2 Обзор представлений о Софии в России от круга Н.И. Новикова до младосимволистов см.: [8, с. 291-302].

3 Опыт прочтения этого малоисследованного литературно-философского произведения и обзор публикаций см. [6].

источников гностической мифопоэтики1 и оценке их современной ак-туальности2. В романе-эссе Дм. Мережковский делает раннехристианское сочинение PsS одним из центральных при истолковании образа «неизвестного Иисуса» как докетического Иисуса-Сияния, слившегося с земным ребенком софийного Духа. Автор целиком посвящает одну из подглав и часть других (Кн. I: 2, XXIV-XXVI) своему русскому переводу из IV Книги PsS, выполненному по классическому немецкому научному изданию К. Шмидта [22, s. 7778]. Опираясь на подобные сочинению PsS раннехристианские первоисточники и апокрифы, Д.С. Мережковский предпринимает попытку, как он пишет, «понять не ложное, а “утаенное Евангелие” - Апокриф, сохранившийся в книге валентиниан-гностиков, от III века, Pistis Sophia, куда он, вероятно, занесен из <...> еще более древнего источника <...> может быть, того самого, из которого черпал и Лука, - из сердца Матери: <...> Все это следует помнить, читая Апокриф Pistis Sophia» [4, c. 100]. Дм. Мережковский переводит из PsS рассказ матери Иисусу «по Воскресении Его» о явлении ему в детстве небесного близнеца [4, с. 100-101]. В примечании к главе Мережковский указывает, что воспользовался немецким изданием К. Шмидта: он переводит оттуда строфы 1-20 главы 61. В точности тот же самый пассаж из PsS, а именно строфы 1-20 главы 61, приводит и К.-Г. Юнг в работе «AION» (1950), где ряд глав частично или полностью специально посвящает символам гностической мифологии [13]. Здесь, в главе VI, 131, «при рассмотрении двойственного аспекта Христа» Юнг цитирует «легенду о Pistis Sophia (III век), также имеющую египетское происхождение. В ней Мария рассказывает Иисусу ...», - далее приводится перевод пассажа PsS 61: 1-20 о том, что когда Иисус был ребенком, то явился к нему двойник и слился с ним. Таким образом, в подтверждение своим тезисам Мережковский и Юнг используют один и тот же сравнительно большой фрагмент 61-й главы PsS, причем частотный поиск цитируемости данного фрагмента в литературе за исследуемый период не дает других результатов. Предположительно, К.-Г. Юнга мог заинтересовать искомый фрагмент PsS у Дм. Мережковского в связи с совпадающим у мыслителей вниманием к гностическому мифопоэтическому истолкованию темы духовного близнеца. Так, во второй книге романа «Иисус Неизвестный» Мережковский развивает тему духовного Двойника из IV Книги PsS в ключе

1 Так, примечания со ссылками на труды Отцов церкви, ересиологов и библеистов занимают в современном издании романа 43 страницы [4, с. 632-675].

2 О важности гностического принципа познания и гнозиса в поисках новых форм творчества у Дм. Мережковского см. [9].

представлений о божественном Другом в человеке: «Есть у человека бессмертный Двойник, светящийся облик второго “духовного тела” его, “внутреннего лица” <...> Это - “пневматическое” (pneumatikos), духовное тело апостола Павла <...> Кто этот неузнанный Иоанном, Иисусов Двойник, мы, может быть, поняли бы, если бы прочли как следует Апокриф Pistis Sophia, очень смутное, как сквозь темную воду глубокого сна, предание-воспоминание об Иисусе Отроке и Духе Отроковице, “совершенно Друг Другу подобных”» [4, с. 210]. На примере софийно-близнечного мифа в PsS Мережковский вслед за Вл. Соловьевым «хочет показать, что за каждым эмпирическим человеком нужно найти “идеального человека”, хотя и не достижимого для чувственного опыта, но тем не менее обладающего самой высокой степенью реальности» [3, с. 207]. Развивая тему, Мережковский переносит идею Платона об изначальной андрогинности первочеловека на «первое лицо» христианской истории, находя в притче о вошедшем в Иисуса софийном Духе-Отроковице обоснование размышлений Вл. Соловьева, Н. Бердяева, Вяч. Иванова и своих собственных об андрогинной природе духовности. Мы обращаемся к периоду времени, когда, по словам его исследователя С.Д. Титаренко, «разработав Миф Платона об андрогинности <...>, В.С. Соловьев, а вслед за ним и русские символисты, пытаются его христианизировать, так как сверхчеловеку Ницше противопоставляют Богочеловечество -Софию. Вячеслав Иванов <...> переносит мифологему андрогинности внутрь душевной жизни, параллелью к этому является аналитическая психология К. Г. Юнга» [11, с. 457-458]. Действительно, тема андро-гинности в бессознательном психики и двуединства Анимы и Аниму-са глубоко прорабатывалась в глубинной психологии именно К.-Г. Юнгом, что служит дополнительной специфической параллелью в трудах Юнга и Мережковского.

Юнг приходит к архетипической актуальности раннехристианской символики близнецов уже в своей первой фундаментальной работе «Метаморфозы и символы либидо». Однако в это время Юнг еще не знаком с PsS, и в тексте первого издания «Либидо и его метаморфоз» (который был использован Э. Метнером для русского перевода) нет ссылок на PsS. Однако во втором, переработанном и дополненном издании сочинения в 1952 г. Юнг существенно изменяет свое примечание, вводя туда взамен остальных примеров уже знакомую нам параллель из PsS. В новом немецкоязычном варианте [18, s. 276] она появляется после слов, переведенных в издании Метнера как «“Птенцы-близнецы” указывают на старинную легенду, по которой Иисус и Фома якобы были близнецами». Вместо следовавших да-

лее в первом издании многочисленных мифологических примеров божественных близнецов, подобных Диоскурам, Юнг вставляет взамен лишь следующий краткий комментарий: «На этом основывалась египетская концепция Иисуса и его Ка. См. Pistis Sophia». Такая замена с очевидностью свидетельствует об особой убедительности для Юнга именно данного примера, который приводится Мережковским также наряду с апокрифической легендой о сохранителе тайного знания ап. Фоме, где «Фома Близнец, по одному преданию, тоже очень древнему, родной брат, “близнец Христов”» [4, с. 62].

Следует отметить, что интерес мыслителей к Диоскурам, легенде о Фоме-близнеце и гностическим параллелям к ней имел, вероятнее всего, общий косвенный первоисточник - работы пионера-исследователя близнечного культа в истории религии Дж. Рендела Харриса (J.R. Harris: 1852-1941). В первые десятилетия ХХ в. Харрис развивает в ряде монографий представления о близнечном мифе на примере эдесских Диоскуров, а также ранее редко обсуждавшейся легенды о Фоме как брате Иисуса [14, p. 22; 15, p. 30-31, 113-119]. В 1909 г. Харрис открыл сирийский текст Од и псалмов Соломона и в том же году осуществил их публикацию. Поскольку часть Од сохранилась в PsS, Харрис тщательно изучает апокриф и публикует гностическое истолкование и сравнительный анализ текстов в комментариях к изданию [16, p. 10-12, 16-37]. После этого в итоговой монографии «Boanerges» (1913), посвященной близнечным культам, в параграфе «Иисус Христос и Святой Дух в Pistis Sophia» Харрис объединяет свои исследовательские темы: «Дева Мария рассказывает Иисусу, что с ним исполнилось пророчество в псалме о встрече милости и истины] 1 <..>. Так гностическая книга Pistis Sophia сохранила своеобразную форму близнечного культа» [17, p. 264]. Харрис не приводит развернутой цитаты из PsS, как у Мережковского и Юнга, которые, следует отметить, также не ссылаются на аналитические работы Харриса (так как оба указывают в основном первоисточники древних текстов). Однако нам представляется, что параллельное обращение авторов к близнечным примерам Диоскуров и ап. Фомы, разобранным в пионерских работах Харриса и как бы маркирующим их, предполагает прямое или косвенное знакомство обоих мыслителей с идеями, изложенными в этих работах. Подтверждением тому служит отсылка Юнга к упомянутому нами изданию Харриса, содержащему перевод Од Соломона и его комментарии к параллелям с PsS

1 Обозрение содержания и истолкование этого символического текста см. в статье переводчика PsS на русский язык М.К. Трофимовой [12, с. 186-193].

[18, s. 211]. Существенно, что Д.С. Мережковский обращается к близ-нечному мифу ранее Харриса и прибегает к сопоставлениям близнецов как противоположностей еще в первые годы ХХ в., когда вводит это понятие в качестве объединяющей идеи в свою книгу «Л. Толстой и Достоевский»: «Я старался показать в моем исследовании, что Достоевский есть как бы «противоположный близнец» Л. Толстого, и что одного нельзя понять без другого . Тайновидение духа у одного отражается и углубляется тайновидением плоти у другого, как бездна неба бездною вод» [5, с. 211]. Мережковский обращается к архаической мифологии, в которой близнецы на сакральном уровне символизируют нераздельный дуализм мира и души. Для Мережковского в близнецах как бы воплощается герметический принцип того единства, когда, по словам Вл. Соловьева, «В свете немеркнущем новой богини Небо слилося с пучиною вод» (Das Ewig-Weibliche, 1898). Такое соединение Неба и Земли, их связь и символизирует София для символистов, последователей идей Вл. Соловьева в Серебряном веке.

Развивая идеи сакральности пола и синтеза «двух бездн», Мережковский в ранней работе о Толстом и Достоевском как бы предугадывает найденный им впоследствии в тексте PsS миф о близнечном слиянии как воплощении Духа: «Эти два противоположные близнеца не внешне, а внутренне, мистически-реально <...> искали друг друга, чтобы соединиться, как две разорванные половины какого-то единого существа - не нашего ли собственного "самого внутреннего существа”, не нашего ли будущего Духа, который уже дышит над нами и хочет воплотиться в нас? Тоскующие половины так и не встретились.» [5, с. 358]. Легенда об этой встрече и была обнаружена Мережковским в PsS, причем Дж. Рендел Харрис, Дм. Мережковский и К.-Г. Юнг первыми обратили пристальное внимание на тему близнецов в обсуждаемом фрагменте этого гностического первоисточника, которая отражает важнейший архаический (и архетипический) пласт сакральных мифов и табуированных страхов (что было показано тем же Р. Харрисом).

Происходящее в PsS слияние близнецов снимает их извечный антагонизм (как, например, у дуальной пары Хора и Сета), в данном случае - правого (горнего) и левого (дольнего) «двойников». Это характерное для гностических и, вообще, библейских текстов разделение на правое (чистое, нетленное, духовное) и левое (нечистое, тленное, плотское), обращенное в образы близнечного мифа, представляет собою, вероятно, одну из наиболее глубинных архетипичных дуальных мифологических (в том числе космогонических) схем, обусловленных, по современным представлениям, ассимметрией функ-

ций левого и правого полушарий мозга [2]. В христианской библейской традиции «правое», духовное, идентифицируется с мужским началом, тогда как Д.С. Мережковский, следуя логике гностико-софийного мифа, духовным близнецом делает «Отроковицу». На примере «близнечного» фрагмента Мережковский напоминает, что слово «Дух» на родном языке Иисуса - женского рода (Rücha) [4, с. 100], и развивает гностико-герметическую андрогинную мифологему, в рамках которой спустившийся с неба Дух софиен, т. е. он - женского рода. Этот Дух включает различные женские ипостаси, как пишет Мережковский: «Матерь моя - Дух Святой, говорит Иисус в Евангелии от евреев <...> Мать, Сестра, Невеста - три в Одной. Все это будем помнить, читая Апокриф Pistis Sophia» [4, с. 100]. Видение данного фрагмента PsS Д.С. Мережковским оказывается аналогичным юнговскому представлению о кватернионе - архетипической триаде с четвертым, софийным членом-посредником как связующей их сум-мацией трех предыдущих членов. Этот концепт, который Юнг разрабатывает в те же годы, включен им в сочинения на темы алхимической символики и особенно подробно разобран в той же работе «Эон», где Юнг обращается к исследуемому нами фрагменту и символике PsS. Мышление творцов оказывается конгениальным, но Мережковский на примере из PsS обращается к гностической мифологеме о слиянии в Плероме мужского и женского дуальных начал в изначальную андрогинную сизигию, тогда как Юнг тщательно описывает и осваивает софийный миф, но включает его в более сложную психологическую конструкцию с двумя дуальными парами, прибегая к алхимической мифологеме ляписа-кватерниона, символизируемой крестом. Итогом обращения Юнга к софийной проблематике служит упомянутое ранее сочинение «AION» [13], осваивающее со-фийный миф в ракурсе кватернионных схем описания феноменологии самости.

В PsS, созданной в Египте в синкретический период встречи мифологий различных религиозных традиций в «александрийском гно-зисе»1, из рассказа матери Иисус предстает как андрогинное божество, поскольку включает в себя слившуюся близнечную пару, что позволяет дать андрогинную интерпретацию легенде, вероятно, восходящей как к египетским двуполым божественным парам (Изида - Осирис), так и к мифам о двуполом существе в орфической традиции, в диалогах Платона и др. Известный исследователь близнечного мифа Вяч. Вс. Иванов отмечает, что в индоевропейской

1 Подробнее об этом понятии см. [10].

мифологии именно близнецы-братья часто называемы «детьми (сыновьями) бога неба» (Диоскуры, Ашвины и т. п.) и ухаживают за своей сестрой - дочерью солнца. Однако: «Представление о браке двух (или нескольких) близнецов - брата и сестры является одной из форм символизации в Близнечном мифе объединения двух мифологических противоположностей, одну из которых воплощает брат, а другую -сестра» [1, с. 174-175]. Действительно, их символический «алхимический» брак-слияние соединяет горнюю и дольнюю противоположности в андрогинное целое. В гностико-герметическом мифе андрогинным является примордиальный или духовный человек, Адам-Кадмон, еще не разделенный на полы «падением в материю». По мнению Мережковского, таким Адамом и предстает гностический Иисус в PsS.

Представляется, что разобранные гностико-мифологические параллели, а также обращения Мережковского и Юнга к софийному и близнечному мифам в PsS позволяют говорить о творческом развитии психоаналитиком софийных исканий мыслителей русского Серебряного века, в том числе Д.С. Мережковского. Предпринятое в настоящем исследовании описание истолкования мифопоэтических образов из сочинения PsS русским писателем-символистом Д.С. Мережковским, творчески перекликающееся с идеями глубинной психологии К.-Г. Юнга, позволяет поставить вопрос о необходимости дальнейшего специального изучения лишь обозначенной в статье более широкой проблемы рецепции идей раннехристианского памятника PsS деятелями русской и европейской культуры.

Список литературы

1. Иванов Вяч.Вс. Близнечные мифы // Мифы народов мира: Энцикл. - М., 1980. - Т. 1. - С. 174-176.

2. Иванов Вяч.Вс. Нечет и чет // Избр. тр. по семиотике и истории культуры. - Т. I.- М., 1998. - С. 379-602.

3. Кожев А. Религиозная метафизика Владимира Соловьева // Кожев А.В. Атеизм и другие работы. - М., 2007. С. 175-257.

4. Мережковский Д.С. Иисус Неизвестный. - М., 1996.

5. Мережковский Д.С. Л. Толстой и Достоевский. - М., 2000. (Лит. памятники).

6. Никулина Н.А. Таинственная книга Д.С. Мережковского [о романе «Иисус Неизвестный»]. - Тобольск, 2010.

7. Рычков А.Л. Д.С. Мережковский и К.Г. Юнг: «встреча во гнозисе»: Свидетельство Э.К. Метнера // Судьбы литературы Серебряного века и русского Зарубежья: Традиции и трансформации. - СПб., 2010. С. 491-511.

8. Рычков А.Л., Лотарева Д.Д., Халтурин Ю.Л. От Болотова к Новикову. Заметки об университетском сочинении А.А. Блока // Утренний свет Николая Новикова. - М., 2012.

9. Сарычев Я.В. Религия Дмитрия Мережковского: «неохристианская» доктрина и ее художественное воплощение. - Липецк, 2001.

10. Светлов Р.В. Античный неоплатонизм и александрийская экзегетика. -СПб., 1996.

11. Титаренко С.Д. «Фауст нашего века»: Мифопоэтика Вячеслава Иванова. - СПб., 2012.

12. Трофимова М.К. «Милость и истина встретили друг друга...»: (Гностическая экзегеза 84-го псалма) // Вестн. древ. истории. - М., 1995. - № 2. -С. 186-193.

13. Юнг К.Г. AION: Исследование феноменологии самости. - М., 1997.

14. Harris J.R. The Dioscuri in the Christian Legends. - London, 1903.

15. Harris J.R. The Cult of the Heavenly Twins. - Cambridge, 1906.

16. Harris J.R. The Odes and Psalms of Solomon, now first published from the Syriac version. 2 edit. - Cambridge, 1911.

17. Harris J.R. Boanerges. - Cambridge, 1913.

18. Jung C.G. Symbole der Wandlung. Gesammelte Werke. - Bd 5. - Zurich,

1991.

19. Jung C.G. Psychology and Religion: West and East. Collected Works of C.G. Jung. - Vol. 11. - Princetons, 1973.

20. Medtner Emil. Bildnis der Personlichkeit im Ramen des gegenseitigen. Sich Kennenlernens // Die kulturelle Bedeuting der komplexen Psychologie / Herausg. von Psychologischen Club Zürich. - Berlin, 1935.

21. Mereschkowski D. S. Jesus der Unbekannte. - Leipzig, 1932.

22. Schmidt C. Koptisch-Gnostische Schriften, Bd. I: Die Pistis Sophia. Die beiden Bücher des Jeu. Unbekanntes altgnostisches Werk, herausgeg. von Carl Schmidt. - Leipzig, 1905.

23. Sigmund Freud / C. G. Jung. Briefwechsel. - Frankfurt a. M., 1974. (269J).

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.