CC BY
59
2010_ВЕСТНИК САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКОГО УНИВЕРСИТЕТА_Сер. 9 Вып. 2
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 8.81-2 С. В. Андросова
К ВОПРОСУ О РЕСИЛЛАБАЦИИ В АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ
(на материале американской спонтанной речи)
Многие фонетические данные, находящиеся в распоряжении лингвистов, были получены в процессе изучения речи, произведенной в ситуации, далекой от естественного общения — при чтении текста, изолированных слов и бессмысленных сочетаний в лабораторных строго контролируемых условиях. Полученное произнесение было названо «каноническим». Признание моделей, построенных на основании таких фонетических знаний, единственно приемлемой данностью создало пропасть между знанием и реальностью, что поставило адекватность этих моделей реальной речи под вопрос [19, р. 418— 422].
Наиболее проблематичными в этом плане можно назвать отношения между каноническим слогом и слогом в речи. Ярким примером служит английский язык, где выявленная на материале изолированных односложных слов отрицательная корреляция между длительностью гласного и последующего согласного стала экспериментальным подтверждением постулируемого плотного контакта и, как следствие, закрытого характера английского слога. Результаты, полученные на материале односложных слов, распространяются на английский язык целиком без учета территориальной вариантности и того, с каким образцом речи исследователь имеет дело: словами, предложениями или текстом, речью подготовленной или спонтанной. Поэтому, описывая отличия конечно- и начальнослоговых согласных, последователи опровергают предшественников (ср. данные на материале однослогов о большей длительности конечнослоговых, например [17, р. 41], и на материале двуслогов, например [2, p. 209-244]).
Расхождения случаются даже в рамках концепции одного и того же исследователя. Результаты И. Лехисте показали, что по сравнению с однослогами типа stead, где, действительно, наличествует упомянутая отрицательная корреляция, в двусложных словах steady, skiddy, skitty коэффициент корреляции длительности согласного с последующим гласным выше, чем с предыдущим (табл. 1) [13, p. 165].
Таблица 1. Корреляция длительности интервокального согласного с предшествующим и последующим гласным (данные И. Лехисте)
Слово TiC СГ2
steady -0,13 +0,18
skiddy -0,32 -0,61
skitty +0,01 -0,37
© С.В.Андросова, 2010
Таким образом, результаты исследования материального носителя контакта — длительности— на изолированных одно- и двусложных словах оказываются разными. Из чего следует (если понимать слог как минимальную произносительную единицу), что и контакт будет разным. Это означает, что результаты, полученные в ходе исследования односложных слов, переносить автоматически даже на двусложные слова нельзя (тем более — на поток речи), поскольку там действуют другие произносительные законы.
Подобные расхождения постулатов с действительностью во всем ее многообразии побуждают исследователей к поиску решения обозначенных противоречий. Способы могут быть разными. С. Гринберг [9, р. 39], выявив, что одноударные могут встречаться в начале канонического слога (вопреки их постулируемому, в частности Дж. Уэлзом [26, р. 76-86], конечнослоговому характеру), интерпретирует эти аллофоны как неканонические и «выбрасывает» из структуры слога, относя к явлениям стыка, а не к фонетическим сегментам.
Исследуя реакцию согласного на ударение в спонтанной диалогической речи американского варианта английского языка (АЕ), С.Гринберг [9, р. 42] указывает на меньшую зависимость длительности конечнослоговых от отмеченности слога ударением — всего 23-31% — и нестабильность их качества как в безударных, так и ударных слогах по сравнению с начальнослоговыми, которые существенно увеличивают длительность в ударных слогах и не подвергаются качественной редукции. По сути, конечнослоговые представлены как некое «слабое звено»: их варьирование не подчиняется каноническим закономерностям, поскольку к этому «вынуждает» неизменная конечнослоговая позиция.
Между тем конечнослоговой характер приписывался согласному автоматически и, как следствие, проверялась реакция только на предыдущий гласный. Результаты были бы иными, если учитывались отношения с гласным последующего слова1.
Закономерности варьирования конечных согласных слов становятся более очевидными, если рассматривать возможность ресиллабации этих согласных. Ресиллабация, или ресиллабификация [42, с. 132], — это перераспределение сегментов по слогам. Она может ограничиваться рамками слова [30, с. 308] и выходить за его пределы, где возможна перестройка слогов из-за выпадения тех или иных сегментов. Ресиллабация связана с пограничными сигналами: чем ярче выражены границы слова и чем чаще они маркированы по сравнению с серединой слова, тем более редким явлением оказывается ресиллабация.
Теория пограничных сигналов бытует в фонетике достаточно давно (см. [43, с. 285308]). Их наличие — признак устойчивости фонетического облика слова. Надежными пограничными сигналами для восприятия являются сочетания фонем, встречающиеся только на границах между значимыми единицами [43, с. 291]. Словесные границы могут быть фонетически маркированы особыми аллофонами, что, в свою очередь, означает совпадение слоговых границ со словесными. Одним из таких маркеров, например, может быть отмеченное О'Конором [18, р. 255] сокращение длительности согласных на словесных границах.
Э. Сивертсен [23, р. 21-22] выделила несколько особенностей, характеризующих
1В предыдущей работе на материале спонтанного монолога проверялась реакция и на последующий, и на предыдущий гласный внутри слова и на словесной границе. Полученные результаты свидетельствуют, что разница по длительности «конечнослоговых» в ударных и безударных слогах остается четко выраженной, если эти «конечнослоговые» относить к последующему гласному, а не к предыдущему [28, с. 147-160].
реализацию согласных в конце слова по сравнению с согласными, начинающими слово:
1) увеличение длительности (в противоположность О'Конору);
2) потеря придыхания [39]2 (эта же особенность отмечена ранее О'Конором [18, p. 255] и др., например Т. Феннеманном3);
3) глоттализация взрывных;
4) отсутствие оглушения сонорных /1, г, j/ (см. также о реализации полнозвонкого /г/ в mouse-trap в противоположность toe-strap) [18, p. 197; 11, p. 327].
Примерами реализации полнозвонкого [г] для американской спонтанной речи (AES) являются сочетания типа perfect rice, где /t/ и /г/ разделены словесным швом, либо сложные слова типа hatrack, компоненты которых обладают семантической самостоятельностью. При этом предшествующий /t/ реализуется гортанным взрывом.
Особо следует сказать о гортанном взрыве. Условием появления данного аллофона /t/ является наличие следующего сонорного, с которым гортанный взрыв теснейшим образом связан артикуляционно независимо от морфемной / словесной границы: beaten, at те, atmosphere. С точки зрения слога как минимальной произносительной единицы гортанный взрыв и следующий сонорный неразделимы слоговой границей. Здесь нелишне вспомнить о примерах типа beaten и т. п., где гортанный взрыв совсем не исключен как начальная периферия канонического слога.
Фонетические особенности включения слова в связный текст сводятся к неустойчивости его фонетического облика [32, с. 16]. Эта характерная черта свойственна и английскому языку: практически все модификации на стыках слов — это модификации, встречающиеся в пределах слова (недаром А. Е. Шарп [22, p. 521] пишет, что идеи о пограничных сигналах навеяны разницей в орфографии): гортанный взрыв (certainly — what not), одноударные (getting — get a), палатализованные (cat — look at), слабые глухие (appetizer — up and running). Общность указанных модификаций внутри слова и на словесном шве обеспечивается более тесной связью конечного согласного первого слова сочетания с сегментом последующего слова. Это означает, что по сравнению со словом структуры СГС, расположенным перед паузой, при включении такого слова в более широкий контекст часто имеет место ресиллабация, обеспечиваемая принципиальной возможностью морфологической делимости слога в английском языке.
В этом плане интересно провести параллель с русским языком, где, невзирая на межморфемные и межсловные границы, образуются открытые слоги [34, с. 109]: «там арка упала — Тамарка упала» [39, с. 145], «девиц увели — девицу вели» [33, с. 228], «ракета казалась (серой)—ракет оказалось (мало)» [38, с. 152]. Когда слова произносятся без пауз в одном речевом такте, их фонетической разделенности не существует [39, с. 144]. Подобная омофония свойственна и английскому языку: one's own — one zone, palisades — palace aids [1, p. 58].
Для русского языка, где все слоги открытые (реально или потенциально), понятие ресиллабации избыточно. В АЕ ситуация не аналогичная, но похожая, и особенно ярко она проявляется в словах, заканчивающихся на фонологически глухие смычно-взрывные. Хотя в односложных словах структуры СГС постулируется отрицательная корреляция между длительностью гласного и последующего согласного, конечный согласный в данной позиции непредсказуем (возможно, более непредсказуем, чем в рус-
2 На разное положение в слоге придыхательных и непридыхательных (первые всегда начинают слог, а вторые его заканчивают) указывают также Д. Кан [12, p. 45] и Э. О. Селкирк [21, p. 364—365].
3Т. Феннеманн говорит о потере придыхания конечнослоговыми, имея в виду случаи, где конец слога одновременно является концом слова [25, p. 24].
ском языке): то он реализуется с четко выраженными смычкой и взрывом и является достаточно интенсивным и длительным, то он — слабый глухой, а то — имплозивный (и все это в одной позиции — в конце канонического слога перед паузой!) [29]. Такое «поведение» вполне можно интерпретировать как демонстрацию своей непринадлежности данному слогу.
При появлении после однослогов структуры СГС гласного следующего слова в потоке речи, связь конечного согласного с предыдущим гласным ослабевает, а с последующим усиливается как в количественном, так и качественном плане, и непредсказуемость аллофона устраняется. Для объяснения описанного процесса термин «ресилла-бация» выглядит вполне подходящим — обретение согласным, находящимся вне слога как произносительной единицы (но в конечной позиции канонического слога), слоговой принадлежности в качестве начальной периферии следующего слога.
В результате ресиллабации могут образовываться омофоны, подобные приводимым выше. По мнению Ю. А. Клейнера, в английском языке такая омонимия (а значит, и ре-силлабация) —явление редкое [41, с. 8]. Она ограничивается наличием усеченных гласных, которые не употребляются в конце морфем и слов под ударением. Такая трактовка справедлива, если под слогом понимать единицу фонотактики.
Если же исходить из понимания слога как минимальной произносительной единицы, где реализуются сегментные и супрасегментные корреляты ударности и наиболее тесная коартикуляционная связь (именно такого понимания придерживается автор настоящей статьи), то в английской речи ресиллабация происходит часто. Конечные, по крайней мере, одиночные согласные в интервокальной позиции подвержены ресилла-бации, заключающейся в том, что конечный сегмент принимает характеристики, свойственные аллофонам в начале или середине слов [8, р. 222]. В методике организации слов для фонетических экспериментов, применяемой для английского языка, исследователи, чтобы воспрепятствовать ресиллабации для конечных согласных, подбирают контекст, когда следующая фраза начинается с [Ь] [3, р. 1912, 1914; 4, р. 3862; 8, р. 1790], поскольку в остальных случаях ресиллабация проявляет себя очень ярко.
Объяснение этому может крыться в особенностях ритма: межударный интервал (интервал между ударениями в соседних словах) и в русском, и в английском языках чаще всего равен двум-трем слогам [37, с. 14]; в таких условиях вероятность появления паузы между конечным согласным предыдущего слова и начальным гласным последующего слова и, следовательно, разграничения слов в подобных сочетаниях невелика [40, с. 13].
Размытость словесных границ означает, что, во-первых, коартикуляция распространяется независимо от них, обусловливая выбор другого аллофона по сравнению с тем, который реализуется в конце канонического слога. Наличие такой коартикуляции — экспериментально подтвержденный факт [31, с. 137-140; 42, с. 134-136], который, однако, не все интерпретируют как показатель принадлежности коартикулирующих сегментов к одному слогу [42, с. 134]. Между тем понимание слога как минимальной произносительной единицы обязывает рассматривать особенности коартикуляции в ряду показателей единства составляющих слога. Если слог — это минимальная произносительная единица, то внутри него степень коартикуляции должна быть выше. Во-вторых, противопоставление ударных и безударных слогов, осуществляемое в английском языке не только за счет гласных, но и согласных (их количественных и в ряде случаев качественных характеристик), также реализуется независимо от словесных границ.
Итак, особенности аллофонного варьирования могут быть использованы для принятия решения о расположении сегмента в слоге, поскольку выбор аллофона определяется, помимо других факторов, и позицией в слоге [35, с. 13; 5, р. 244; 14, р. 196;
21, p. 364-365; 23, p. 21; 25, p. 24]. Замена одного аллофона конечного согласного на другой при помещении слова в другие условия в потоке речи, когда характеристики этого согласного определяются последующим сегментом, говорит об изменении слоговой принадлежности согласного в потоке речи по сравнению с изолированным словом. А если согласный в исходе предыдущего слова образует один слог с начальным гласным последующего слова, то соответствующий аллофон конечного согласного уже не может быть сигналом конца слова [40, с. 9]. Перераспределение сегментных единиц по слогам в потоке речи может иметь далеко идущие последствия для фонетической организации слова [40, с. 9].
Результаты акустического и перцептивного анализа спонтанной речи АЕ наводят на необходимость более широкого понимания ресиллабации: как перестройки структуры слога по сравнению с канонической, где главенствуют законы фонотактики, морфемная и словесная границы, а также изменение количества слогов на том или ином отрезке по сравнению с каноническим, выявляемым в ходе фонологической сегментации.
Ряд особенностей аллофонного варьирования, говорящих о ресиллабации одиночных согласных в AES, был описан в предыдущих работах: качественные изменения согласных под влиянием последующего гласного (напр., противопоставление полумягких и твердых аллофонов в зависимости от качества последующего гласного, невзирая на словесную границу и качество предыдущего гласного [27, с. 75-85]; количественные изменения — удлинение согласного перед ударным гласным и его укорочение перед безударным, также невзирая на словесную границу [28, с. 147-160].
Характеристики одиночного интервокального согласного всегда попадали в более тесную зависимость от качества следующего гласного как внутри слова, так и на границе слов. Понимая под слогом минимальную произносительную единицу и имея в распоряжении доказательства более тесной связи интервокального согласного с последующим гласным, представляется необходимым выразить правила постановки слоговой границы в AES следующим образом: в словах структуры /(Ci)ViC2V2C3/ независимо от усеченности / неусеченности гласного слоговая граница проходит после V, что распространяется и на сочетания /(C1)V1C2/ — /V2C3Vs/ и /(C1)V1C2/ # /V2C3Vs/, где /V/ и /C/ разделены морфемным швом («—») либо словесной границей («#»).
Представляется, что термин «ресиллабация» можно применить не только к конечному в слове одиночному интервокальному согласному, но и к сочетанию, разбиваемому словесной границей, и конечному сочетанию. Невзирая на морфемную / словесную границу, стоящие рядом согласные ассимилируют. Будучи тесно связаны произноситель-но, они теряют «самостоятельность» и образуют консонанс — некий единый организм. Недаром Б. Малмберг [16, p. 403-408] назвал их вторичными по отношению к одиночным согласным. При понимании слога как минимальной произносительной единицы консонанс, разделенный словесной границей либо заканчивающий слово, слоговой границей не делится: take Russia / tei кгл Ja/ — произошла ресиллабация /к/, которая привела к укрупнению периферии следующего слога (ср. рис. 1, б и 2, б); most of all /той sta vol/ произошла ресиллабация целиком /st/ в следующий слог.
Наконец, представляется, что о ресиллабации можно вести речи и в случаях выпадения одних сегментов и стяжения оставшихся в один слог. В результате в слове может измениться количество слогов. Приведем некоторые частотные примеры указанных явлений.
Выпадение гласного из предударного слога структуры «шумный + гласный + сонорный», где шумным может быть как смычно-взрывной, так и щелевой, — явление довольно частое для AES. При этом гласный может либо оставить следы своего пре-
бывания в виде, например, удлинения предыдущего шумного щелевого или реализации первого глухого с придыханием в образовавшемся сочетании двух взрывных, либо выпасть бесследно (фонологическое выпадение), когда отличий от обычного кластера не наблюдается [6, p. 97-98]. Анализ экспериментального материала показывает, что увеличение длительности какого-либо из окружающих гласный сегментов необязательно.
Так, в сочетании взрывной + безударный гласный + плавный ретрофлексный /г/ в случае фонологического выпадения вместо плавного сонорного реализуется глухой фрикативный ретрофлексный [ ], и полученный кластер целиком отходит к следующему гласному. Типичный пример — слово corrected (рис. 1 а), в котором выпадение безударного гласного повлекло за собой образование полноценного кластера [к§]4. Для сравнения приведен такой же кластер из слова credit в речи того же диктора (рис. 1, б). На обоих рисунках часть слова, оставшаяся после ударного гласного, удалена.
Структура частотных составляющих обоих кластеров во многом схожа. Отличия по длительности и интенсивности объясняются разной степенью ударности в потоке речи: в слове credit ударение более сильное. В слове corrected следов присутствия безударного гласного в виде характерного в таких случаях усиления аспирации предшествующего глухого взрывного не отмечается. В случае совпадения результатов акустического и перцептивного анализа можно будет говорить о сокращении количества слогов в данном слове и укрупнении начальной периферии ударного слога.
104 9000 8000 7000
6000
5000 I 4000 I» 3000 £ 2000 1000 о
n^trH'
0,05 к
0,15 0,20
0,10 0,15
? е к g е Time, s
Рис. 1. Реализация кластера [kg] в слове corrected (D1) (а) и слове credit (D1) (б)
0Д5 0Д0 0Д5 0,20 0,25 к
Возможна и иная ситуация. В сочетании «/р/ + /г/ + безударный гласный» как в слове protect (рис. 2 а) при быстром темпе происходит выпадение гласного. При этом вместо плавного ретрофлексного реализуется глухой щелевой как следствие полного оглушения /г/.
И в данном случае тоже образуется кластер. Однако за ним нет гласного, к которому он мог бы примкнуть. За сочетанием следует смычно-взрывной /t/, соседство с которым к укрупнению кластера не приводит: и кластер, и реализация /t/ относительно независимы друг от друга. В частности, /t/ реализуется придыхательным, несмотря на наличие предшествующего фрикативного. Таким образом, первый безударный слог сохраняет самостоятельность, и его элементы не подвергаются ресиллабации, хо-
4 В нижней части спектра отмечается зашумление, явившееся следствием автоматической нормализации слабого сигнала программой PRAAT.
а
0,10 0,15 ts
_,_r
0,20 0,25
0,05
pf ts e
Рис. 2. Реализация кластера [kg] в слове protect (D3) (а) и из сочетания take Russia (D3) (б)
0,05 0,10 0,15 0,20 0,25 0,30 0,35 k? A f Time s
тя сегментный состав первого слога меняется. В данном случае мы имеем дело с такой разновидностью слогов в естественной речи, как слог без гласного.
Таким образом, основными случаями ресиллабации в спонтанной речи являются: 1) замена одного аллофона одиночного интервокального согласного на другой под влиянием гласного следующего слова; 2) образование на словесной границе консонанса, целиком отходящего к следующему гласному; 3) выпадение сегментов с последующим сокращением слогов в слове в результате стяжения оставшихся сегментов.
Ресиллабация, заключающаяся в изменении слоговой принадлежности тех или иных сегментов, структуры отдельных слогов, количества слогов в слове, необходимая с точки зрения человека говорящего, в определенном смысле деструктивна для слова. Несложно предположить, что в ряде случаев в условиях ограниченного контекста слово может быть не воспринято. Однако в контексте слушающий беспрепятственно опознает слова — восстанавливает их целостность, вычленяя их из речевого континуума. В процессе, разумеется, задействованы априорные знания языка, ситуации и предмета, определяющие выбор лексики и грамматический способ ее организации, без которых восстановление многих редуцированных форм невозможно ввиду недостатка или полного отсутствия фонетической информации. Здесь как раз и восстанавливается «урон», нанесенный в том числе и ресиллабацией в процессе соединения слов в поток речи.
Одним из способов доказательства ресиллабации на исследуемом материале была выбрана демонстрация перцептивной омонимии канонических конечнослоговых одиночных согласных / сочетаний и канонически начальнослоговых. Анализ АЕЯ позволяет говорить о немалом количестве случаев омонимии, возникающих как следствие ресиллабации. Указанный способ имеет существенное ограничение: он пригоден только для одиночных согласных и сочетаний, которые могут встречаться в начале слова. Однако результаты можно распространять и на запрещенные в данной позиции согласные и сочетания, при аналогичной акустико-артикуляторной слитности.
Материалом для перцептивного анализа послужили 44 сегмента, вырезанные из спонтанной монологической речи четырех дикторов-мужчин — носителей стандартного АЕ. С акустической точки зрения, полученные стимулы представляют собой потенциальные омонимы слов, где спорные согласные расположены в абсолютном начале (если слово односложное) либо в начале канонического ударного / безударного слога. При сегментации перед конечным согласным было оставлено по 2-3 периода предыдущего гласного.
Сегментированные стимулы в трехкратном повторении в случайном порядке были предъявлены 21 аудитору — носителям АЕ, перед которыми ставилась задача с помощью букв английского алфавита записать услышанное в одной колонке. Если аудитор считает, что стимул — не целое слово, то в другой колонке было предложено дать примеры слов или сочетаний слов, где бы мог встретиться данный стимул.
Предпочтение было отдано именно такой методике, поскольку задание «прослушайте и отметьте, чем из двух предложенных вариантов является прослушанное» в случае многих из предъявленных стимулов делало бы выбор слишком очевидным, что усугубило бы «наталкивание» на ответ. Слыша фонетическую оболочку [sin] (/t/ не был реализован диктором), взятую из largest industry, по акустическим характеристикам потенциально омофоничную слову sin в похожей ритмической структуре — чисто гипотетически put the sin on me, — и имея варианты 1) put the sin on me и 2) largest industry, едва ли многие носители языка вспомнят о выпадении /t/ во втором случае: сочетание слов, откуда действительно взят стимул, будет выглядеть менее правдоподобным, чем то, что нужно в настоящем исследовании экспериментатору.
Ответы аудиторов были сведены в таблицы. В качестве критерия, согласно которому омофония считалась доказанной, взято не менее чем 50-процентное определение стимула аудиторами в альтернативную категорию [20, p. 90]. Например, если сочетание and other с нереализованным /d/ в конце первого слова воспринимается не менее чем 50% аудиторов как another, то факт неразличения and other и another— альтернативных категорий, по терминологии Б. Реппа и А. Либермана [20, p. 90], — при указанных фонетических изменениях союза и отсутствии паузы между and и other считается доказанным.
Опишем акустические характеристики согласных и сочетаний со спорным слогоделением в потенциальных омонимах. Для демонстрации ресиллабации одиночных согласных приведем примеры (здесь и в табл. 2 круглыми скобками обозначены удаленные из сочетания сегменты): 1) and other, 2) (a)nd I s(ay) (в обоих примерах выпадение /d/), 3) (campu)s or, 4) (large)st in(dustry) (при выпадении /t/ из largest), 5) (a)s I, 6) (teacher)s in, 7) (we)ll even, 8) (musi)c all, 9) (u)p or, 10) (drin)k every, где конечный согласный в слове располагается перед ударным гласным следующего слова, а также 11) (loo)k at а, где следующий гласный безударный. По слуховым впечатлениям из этих сочетаний вычленяются потенциальные омонимы соответственно: 1) another, 2) nice, 3) sore, 4) sin, 5) sigh, 6) sin; 7) leaving/leave in, 8) call, 9) bore, 10) curry, где конечный согласный в слове располагается перед ударным гласным следующего слова, а также 11) get a — перед безударным гласным.
Омонимию в первых двух случаях можно рассматривать как результат выпадения /d/ из союза и стяжения сонорного с гласным следующего слова (рис. 3, а, б), в третьем и четвертом —из-за отсутствия ослабления согласного (интенсивность остается высокой, а длительность большой) и его стяжения с гласным следующего слова (рис. 4, а, б), в пятом и шестом (рис. 5, а, б)—по причине полного оглушения конечного /z/ (акустически — полноценной замены на /s/) и его стяжения со следующим гласным5, в седьмом — из-за отсутствия вокализации /l/ (рис. 6 а).
В восьмом случае омонимия возникает из-за сохранения аспирации перед следующим ударным гласным вопреки словесному шву (рис. 6, б), в девятом —по причине потери аспирации, но увеличения длительности перед ударным гласным следующего слова (рис. 7, а), в десятом — вследствие выпадения /v/ из слова every и реализации
5 Примечательно отсутствие принципиальных отличий в сегменте из teachers in с фонологически звонким /z/ от сегмента из largest industries с фонологически глухим (ср. рис. 6, б и 7, б).
0,05 0,10 0,15 0,20 0,25 en Л б 7f
0,05 0,10 0,15 0,20 0,25 0,30 0,35
па i s Time, s
Рис. 3. an(d) other (D2) (а) и (a)n(d) I s(pent) (D1) (б)
а б
0,4984
0,05 0,10 0,15 0,20 s In
Time, s
Рис. 4. (campu)s or (D1) (а) и (large)s(t) in(dustry) (D1) (б) аб
: ^ЙЖ^Р^^^^^ШШ^'х х-; • и llli 1
" } ''V'S'/t'Wf/,
\ flllill j :
T—1-1-г
0,1 0,2 0,3 0,4 0,5 0,6 0,7 s Л i
I.............-_;_j_|_|_|_
0,05 0,10 0,15 0,20 0,25 0,30
I
n
Time, s
Рис. 5. (a)s I (D1) (а) и (teacher)s in (D1) (б)
/з/ вместо /е/ как результате влияния последующего плавного ретрофлексного /г/ и стяжения с глухим заднеязычным предыдущего слова при сохранении аспирации (рис. 7, б), в одиннадцатом — из-за потери аспирации перед безударным гласным следующего слова и палатализации под влиянием этого гласного (рис. 8, а).
Омонимия, выявленная в ходе акустического анализа AES, подтверждается при рассмотрении перцептивных характеристик (табл. 2). Сегмент № 1 чаще всего опознавался как another (13 испытуемых), реже как in other (4), inevitable (1) / ineligible (1). Два ответа было невозможно интерпретировать, поскольку они не представляли собой ан-
ОД 0,2 а 1 i
0,05 0,10 0,15 0,20 0,25 0,30 I к h о ^
Time, s
Рис. 6. well even (D1) (а) и music all (D3) (б) а б
о г kh
Рис. 7. up or (D2) (а) и (drin)k every (D3) (б)
0,05 0,10 0,15 0,20 0,25 т0,30
Time, s
0,05 0,10 „ 0,15 0,20 0,25 0,30 t i g e 5
Time, s
Рис. 8. (loo)k at a (D1) (а) и together (D2) (б)
а
глийских слов: inamen, вичЬ В стимулах № 2-3 подавляющее большинство опознало согласный как начинающий слово, причем, судя по предлагаемым вариантам, восприятие можно оценить как единообразное.
При опознании сегмента № 4 явно доминирующий вариант выделить сложно, хотя во всех случаях согласный был опознан как начинающий слово: часть аудиторов (9) опознала первый согласный и гласный в соответствии с ожиданием — варианты sin/sinner/sit. Столько же аудиторов предложили перцептивно близкий вариант said/cent/scent/sent, что неудивительно, поскольку гласные // и /е/ перед носовым
сонантом акустически трудноразличимы. Кроме того, встретились единичные случаи: soon (1), zoo (1), besides (1). Схожая интерпретация может быть предложена и для шестого стимула, поскольку уже упомянутые /i/ и /е/, а также /ж/ в АЕ перед носовым сонантом акустически близки.
Таблица 2. Восприятие потенциальных омонимов
№ Сегмент Опознание как начально слогового (%) Варианты ответов
1 and other 62 another
2 (a)nd I s(pent) 86 nice /noise
3 (campu)s or 86 sore / sward / sorter
4 (large)st in(dustry) 100 sin / seen / sit / said
5 (a)s I 86 sigh / side / say
6 (teacher)s in 95 send / sand / sin
7 (we) 11 even 90 leaving / leader
8 (musi)c all 95 call / calt / car / can't
9 (u)p or 95 bore / board / bird / part / poured
10 (drin)k every 100 curry / current / curd / carry
11 (loo)k at a 81 get a / ghetto / getting / gather / garret
Некоторое сужение и продвижение вперед ядра дифтонга в № 5 стимуле наряду с опознанием гласного как /ai/ повлекло за собой возникновение другого частотного варианта — /ei/. В двух случаях — sweet и sorry — можно говорить о случайном опознании гласного. Согласный был опознан большинством аудиторов (20) как начинающий канонический слог.
В стимуле № 7 /1/ был воспринят подавляющим большинством как начинающий канонический слог, где за плавным /1/ следует гласный /i/: leaving / leader / believe. Единичные варианты — lamer и laver.
В стимуле № 8 в отличие от № 9 конечный фонологически глухой сохраняет придыхание перед ударным гласным следующего слова. Восприятие реагирует на эти отличия соответствующим образом: в стимуле № 8 согласный интерпретирован как фонологически глухой, начинающий слова типа call (гласный в основном опознан как /э/ или близкий ему /а/), а в № 9 подавляющим большинством (18 испытуемыми) —как фонологически звонкий (гласный большинством — 18 испытуемыми — воспринят аналогично предыдущему стимулу).
Восприятие стимула № 10 соответствует ожиданиям и отражает вышеописанные изменения, зафиксированные в ходе акустического анализа: конечный согласный слова drink воспринимался как начинающий слова, содержащие в основном ударный гласный /з1/ (19). Согласно восприятию носителей языка, вместо идеального фонемного состава в слове every реализуются следующие фонемы /зт/. Периферия первого слога этого слова укрупняется за счет ресиллабации конечного согласного предыдущего слова. Это далеко не единственный пример реализации слова every в таком фонемном составе.
Ответы носителей АЕ дают возможность констатировать омонимию этих согласных с соответствующими начальнослоговыми. Отсюда следует, что слоговая граница в вышеописанных примерах и им подобных вполне может проходить перед конечным согласным первого слова.
Обратимся к примеру, где конечный согласный первого слова располагался перед безударным гласным следующего слова — сочетанию look at a child, из которого были взяты данный согласный, предлог (с безударным полногласием) и артикль (рис. 8, а).
Согласный подвергается палатализации, что выражается в более низком значении FI и более высоком FII на первом переходном участке гласного [ж] (так называемый i-образный переход). Похожий процесс можно наблюдать в позиции начала слога, напр. together (рис. 8, б).
Интересующий согласный большинством (17) был интерпретирован как звонкий /g/, начинающий слова get (get a), getting, gather. Только три носителя языка предложили варианты с глухим /к/; из них двое поместили согласный в конец слова— look after (1), look at a (1). Вариант /f/ — ferry (1) — случайное опознание. Пятеро опознали гласный как /ж/, один — как /л/, остальные (15)—как /е/.
Результаты акустического и перцептивного анализа некоторых сочетаний согласных дают возможность провести слоговую границу перед первым элементом сочетания. В эксперименте задействованы стимулы с сочетаниями «шумный щелевой + смычно-взрывной» (табл. 3), в частности /zt, sd, st, zd, sb, sk/ (в канонической фонемной модели) в примерах соответственно (круглыми скобками обозначены удаленные из сочетания сегменты) 1) (as well a)s table(s), 2) (studen)ts do (/t/ после сонорного эллиптируется), 3) (pla)ced on, 4) (boy)'s dorm, 5) (te)xtbook (в результате выпадения /t/ из сочетания /kst/ на стыке образуется сочетание /sb/), 6) (fir)st came (/t/ эллиптируется). Между элементами сочетаний 1-2, 4-6 проходила словесная граница, 3-е целиком находилось в конце первого слова. Первый элемент указанных сочетаний был реализован как [s], а второй — как слабый глухой.
Таблица 3. Восприятие сочетаний на словесной границе
№ Сегмент Опознание потенциального омонима (%) Варианты ответов
1 (a)s table(s) 71 stable
2 (studen)ts do 76 stew / stool / skew / school
3 (pla)ced on 86 stun / stuffer / stone / stare / stan
4 (boy)s' dorm 95 storm / storn / restored
5 (te)xtbook 100 spoke / spook
6 (fir)st came 95 skim / skimp / skin / steam / scan
7 (i)f you 90 few / fuel / funeral / vew
8 (ta)ke Russ(ia) lOOvcrush
Один из примеров — boys' dorm (рис. 9, а). Для сравнения представлена сонаграмма слова storm, где сочетание «[sj+слабый глухой взрывной переднеязычный» находится в начале слова (рис. 9, б).
1000 о
Рис. 9. boys' dorm (D1) (а) и (Snow) storms (D7) (б)
а
Были также задействованы разделенные словесным швом сочетания «шумный щелевой + сонорный», например /fj/, «смычно-взрывной + сонорный», например /kr/ (табл. 3): (i)f you, (ta)ke Russ(ia).
Большая длительность смычки в boys' dorm не способствовала восприятию словесного шва: 95% испытуемых восприняли стимул из указанного сочетания как начинающий слово storm.
Высокий процент восприятия сочетаний, разделенных словесным швом, как началь-нослоговых отмечается и для других стимулов (табл. 2-3). Единообразие в восприятии интересующих сочетаний согласных характерно для всех стимулов.
В большинстве приведенных стимулов гласные воспринимались либо единообразно, либо похожим образом, например № 5 — /оо/-/о/ соответственно spoke/spook, из-за малой акустической разницы между ядром и глайдом дифтонга в губном контексте. Исключение — третий стимул, в котором только 14 носителей языка сошлись во мнении относительно следующего за сочетанием гласного — / /.
Полноценный кластер может образоваться при сочетании шумных щелевых и взрывных с сонорными, например /fj/ в if you. Акустическая картина конечного согласного первого слова немногим отличается от реализации /f/ в начале слова (ср. if you на рис. 10, а и a few на рис. 10, б). Акустическая схожесть влечет за собой и перцептивную: при предъявлении обоих сочетаний аудиторы воспринимали их намного чаще как a few. Интересно отметить, что ответов if you для сочетания a few было получено три, а для сочетания if you — два.
N
К
о
6
Бо и
(ч
Рис. 10. if you (D1)g без начального гласного (а) и few из сочетания a few (D1) (б)
Результаты анализа особенностей восприятия конечных в слове согласных в структуре ГС#Г и консонансов в ГС#СГ, ГСС#Г позволяют констатировать, что носители языка реагируют на тесную связь между составляющими консонансов и, поскольку фонотактика не препятствует, надежно воспринимают их как канонически начально-слоговые, подтверждая наличие ресиллабации в AES, последствия которой легко устранимы в условиях широкого контекста: при восприятии всего слова, а также, при необходимости, ритмической группы, синтагмы и фразы. Возможность ресиллабации уже предусмотрена в одном из последних произносительных словарей, например matter of course [шж^эг эу], где [J —стяжение в один слог [15, р. 494].
а
Литература
1. Bolinger D. Aspects of language: 2nd ed. New York, 1975.
2. Byrd D. Influences on articulatory timing in consonant sequences //J. Phonetics. 1996. N 24. P. 209-244.
3. Byrd D. Intergestural timing in English /r/ // Proceedings of the 15th International Congress of Phonetic Science. Barcelona, Spain, 2003. P. 1911-1914.
4. Byrd D., Lee S., Riggs D. and Adams J. Interacting effects of syllable and phrase position on consonants articulation // JASA. Vol. 118, N 6. 2005. P. 3860-3873.
5. Cruttenden A. Gimson's Pronunciation of English. Edward Arnold Limited, 2001.
6. Davidson L. Schwa Elision in Fast Speech: Segmental Deletion or Gestural Overlap? // Pho-netica. 2004. Vol. 32. N 3. P. 79-112.
7. Gick B. Articulatory correlates of ambisyllabisity in English glides and liquids // Papers in Laboratory Phonology VI: Constraints on phonetic interpretation. Cambridge, 2003. P. 222-236.
8. Gick B. The organization of segment internal gestures // ICPhS99 - San Francisco. 1999. P. 1789-1792.
9. Greenberg S., Carvey H., Hitchcock L., Chang S. Beyond the Phoneme: A Juncture-Accent Model of Spoken language // Proceedings of the Human Language Technology Conference (HLT -2002). San Diego, California, 2002. P. 36-43.
10. Hockett C. F. A course in modern linguistics. New York, 1963.
11. Jones D. An outline of English phonetics. 9th ed. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
12. Kahn D. Syllable based Generalizations in English. PhD, MIT. 1976.
13. Lehiste I. Juncture // Proceedings of the Fifth International Congress of Phonetic Science. New York, 1964. P. 172-200.
14. Lehiste I. Temporal organization of spoken language // Form and substance. Odense, 1971. P. 159-169.
15. Longman Pronunciation Dictionary / ed. by J. C. Wells. UK, 2008.
16. Malmberg B. Stability and Instability of Syllabic Structures // Malmberg B. Proceedings of the Fifth International Congress of Phonetic Science. New York, 1964. P. 403-408.
17. Mutanen A. Factors conditioning consonant duration in consonant context with special reference to initial and final consonant clusters in English. Helsinki, 1973.
18. O'Connor J. D. Phonetics. Great Britain, 1973.
19. Ohala J. J. The marriage of phonetics and phonology // Acoustic Science and Technology. 2005. Vol. 26, N 5. P. 418-422.
20. Repp B.H., Liberman A. M. Phonetic category boundaries are flexible // Capter in Cate-gorial perception. The groundwork of cognition / Ed. by Harnad S. Behavioral and Brain Science. New York, 1987. P. 89-112.
21. Selkirk E. O. The Syllable // The Structure of Phonological representations (Part II). Holland, 1982. P. 337-383.
22. Sharp A. E. Syllable-division, Duremes and Juncture in English // Preceedings of the Fifth International Congress in Phonetic Science. New York, 1964. P. 521-524.
23. Sivertsen E. Cockney Phonology. Bergen, 1960.
24. Trask R. L. A Dictionary of Phonetics and Phonology. London; New York, 1996.
25. Venneman T. Preference laws for syllable structure and the explanation of sound change. Berlin; New York; Amsterdam, 1988.
26. Wells J. C. Syllabification and allophony // Studies in the pronunciation of English (a commemorative volume in honour of A. C. Gimsom). Great Britain, 1990. P. 76-86.
27. Андросова С. В. К вопросу о фонетических средствах, определяющих слоговую принадлежность согласного // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 9. 2008. Вып. 1. Ч. II. С. 75-85.
28. Андросова С. В. О некоторых особенностях функционирования слога на просодическом уровне в спонтанной речи (на материале американского варианта английского языка) // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 9, 2008. Вып. 3. Ч. II. С. 147-160.
29. Андросова С. В. Слог: единица языка или речи? // Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 9. 2009. Вып. 2. Ч. 2. С. 91-102.
30. Аванесов Р. И. Фонетика современного русского литературного языка. М., 1956.
31. Бондарко Л. В. Звуковой строй современного русского языка. М., 1977.
32. Бондарко Л. В. Фонетический фонд современного русского языка [Текст] // Вопросы языкознания. 1989. № 3.
33. Бондарко Л. В. Фонетика современного русского языка (ФСРЯ). СПб., 1998.
34. Бондарко Л. В., Вербицкая Л. А., Гордина М. В. Основы общей фонетики. СПб., 2000.
35. Бондарко Л. В., Павлова Л. П. О фонетических критериях при определении места слоговой границы // Русский язык за рубежом. Вып. 4. М.: Изд-во Московск. ун-та, 1967. С. 11-20.
36. Бурая Е. А. Роль просодии в формировании ритма спонтанной диалогической речи (на материале английского языка) // Сб. науч. трудов МГПИ. 1982. Вып. 196. С. 10-31.
37. Горбачевич К. С. О фонетических предпосылках некоторых акцентологических изменений в современном русском языке // Вопросы языкознания. 1975. № 6.
38. Гордина М. В. Фонетика французского языка. СПб., 1997.
39. Гвоздев А. Н. К вопросу о фонологических средствах русского языка // Гвоздев А. Н. Избранные работы по орфографии и фонетике. М., 1963.
40. Зубкова Л. Г. Сегментная организация простого слова в языках различных типов. Т. 1. М., 1978.
41. Клейнер Ю. А. Проблемы просодики. СПб., 2002.
42. Князев С. В. Ресиллабификация в современном русском языке // Проблемы фонетики. Вып. 3. М., 1999. С. 132-142.
43. Трубецкой Н. С. Основы фонологии. М., 2000.
Статья поступила в редакцию 5 апреля 2010 г.
