CC BY
30
ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
№ 287 Июнь 2005
ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 316.75:14
Е.Г. Аванесова
К ВОПРОСУ О РЕЛИГИОЗНОЙ СУЩНОСТИ политики
Рассматриваются сущностные характеристики политики с точки зрения традиции русской религиозной философии.
В современной политической науке оформился ряд парадигм, претендующих на объяснение сути политики. Между тем уже само наличие различных подходов к истолкованию политики оставляет вопрос о её сущности дискуссионным. Автор данной работы для объяснения сущности политики обращается к традиции русской религиозной философии. Такое обращение не случайно, т.к. названная традиция характеризуется и особым интересом, и специфическим подходом к осмыслению природы политики.
Рассмотрение сущности политики с точки зрения русской религиозной философии сопряжено с определёнными трудностями. Дело в том, что, во-первых, политическое направление исследований для указанной традиции, как правило, не является самоцелью, а встроено в общий философский дискурс. Политическое рассматривается в связи с человеком, обществом, религией и, наконец, в русле осмысления конкретных исторических событий. Во-вторых, в работах философов, касающихся социально-политических проблем, почти отсутствует чёткое разделение и прояснение таких понятий, как политика, государство, власть. Речь скорее идёт об области политического.
Основанием рассуждений религиозной философии об истоках политики является христианская идея о религиозных корнях власти и государства. Христианство вполне определённо говорит о том, что власть, государство (а значит, и политика) божественны по своему происхождению. Как совместить это положение с другим, указывающим на то, что существование власти и государства становится необходимым только после грехопадения, которое, в свою очередь, явилось добровольным самоопределением человека вне Бога? Прояснению этой проблемы посвящено нижеследующее рассуждение.
Человек, отпавший от Бога и различающий теперь добро и зло на основе собственного (а не божественного) понимания, нуждается в помощи для упорядочения своей жизни и получает эту помощь от Бога, который как Царь властвует над людьми. Однако человек отказывается от божественной помощи и просит у Бога земного царя (см.: 1 Цар 8:7). Библейский рассказ о Самуиле, передающем Богу волю народа, ясно указывает на то, что человек не отказывается от власти вообще (речи об этом просто нет) и не просит изменить её содержание, речь идёт только о смене формы власти. Это говорит о естественности и необ-
ходимости для человека устройства общественной жизни посредством выстраивания отношений власть -подчинение. Тот факт, что такие отношения являются естественными и необходимыми, не случаен. Бог не создаёт конкретные государства и не наделяет властными полномочиями конкретных людей. Но Он определяет сам принцип устроения социальной жизни, которая становится возможной (после грехопадения) благодаря наличию власти, способной бороться с земным злом. Таким образом, можно говорить в определённом смысле о естественности и онтологической укоренённости политической власти.
Источник власти и политики - и вне человека и, в то же время, в нём самом. «Онтология власти исходит от Бога» [1. С. 530], и поэтому «власть имеет какое-то отношение к самому существу человеческого духа», а вовсе не изобретена людьми вследствие какой-либо потребности [2. С. 335]. И.А. Ильин указывает, что первой и основной аксиомой политики является то, что «право и государство возникают из внутреннего, духовного мира человека» [3. С. 234].
Причастность к религиозным истокам наполняет политику особым смыслом, который может быть определён как служение Богу. Следует, однако, указать на два момента, проясняющие данное определение. Во-первых, речь идёт не о том, что политика имеет непосредственной своей задачей служение Богу. Политика служит Богу посредством честного служения человеку; смысл такого служения состоит в ограждении жизни от зла мира: политика есть прежде всего особая сфера социальных отношений. Во-вторых, «осознание» политикой своих религиозных истоков связывает её со смыслом жизни. «Мы, - пишет Берд яев, - отвергаем формальную политику, которая занята лишь средствами жизни, во имя политики материальной, мистически-реальной, которая заговорит, наконец, о целях жизни, свяжет себя со смыслом жизни» [4. С. 120].
Политика, которая только штопает «наличные дыры», является недостаточной [5. С. 159]. Другими словами, осуществление политикой своей основной социальной функции не исчерпывает её подлинного призвания; достаточность политики определяется её связью с религией, или высшим смыслом; истинная, или религиозная, политика имеет дело «с целями и смыслом жизни» [4. С. 120]. И.А. Ильин говорит о том, что обладание государственной властью не всегда есть указание на то, что её обладатели могут быть названы политика-
ми, а их дела - Политикой: «История знает множество авантюристов, честолюбцев, хищников и преступников, овладевавших государственною властью и злоупотреблявших ею. Нужно быть совсем слепым и наивным, чтобы сопричислять эти разбойничьи дела к тому, что мы называем Политикой» [5. С. 152]. История знает множество примеров, подтверждающих то, что совершенные позорные злодеяния по недоразумению причислялись к политической деятельности. «Когда в той же Греции властью овладевают повсюду честолюбивые, жадные и легкомысленные тираны, то это не Политика, а гибель политики» [5. С. 152].
Многие имена так называемых политиков «должны найти себе место в истории мировых преступников, а не в истории Политики. Ибо политика имеет свои здоровые основы, свои благородные, духовные аксиомы -и тот, кто их попирает, причисляет сам себя к злодеям» [5. С. 153]. Формально деятельность таких палачей, как Робеспьер, Кутон и Марат, может быть причислена к политической, т.к. они «добивались государственной власти и захватили её. Но по существу дела их деятельность была анти-политической и противо-государствен-ной» [5. С. 153]. Эти рассуждения приводят нас к выводу, что «политику нельзя рассматривать формально и расценивать по внешней видимости» [5. С. 154]. Завоевание и удержание государственной власти не есть ещё достаточное основание для того, чтобы владеющих ею называть политиками, а их деятельность - Политикой. Этого мало. «Государственная власть есть лишь средство и орудие, призванное служить некой высшей цели; -и не более того» [5. С. 154]. Политика должна быть «трезво-реальной», и в тоже время «политика невозможна без идеала» [5. С. 158].
Политика и религия не являются автономными сферами. «То, что мы говорим о связи политики с религией, о вечном смысле во временном и переходящем, потому только кажется оторванным от «жизни», что в самой жизни всё разорвано, оторвано одно от другого», -пишет H.A. Бердяев [6. С. 400]. «Кто живёт “отвлечённой” политической жизнью, - продолжает он, - считает лишь политику истинным бьггием, лишь в политическом пути видит спасение, тот “жизнь” отождествляет с самодовлеющей политикой, а всё остальное, всю бесконечную полноту жизни - “жизнью” не признаёт, называет “отвлечённостью”, хотя сам более всех в “отвлечённости” повинен» [6. С. 400]. Подлинная политика не существует сама для себя, она связывает себя «со смыслом жизни» [4. С. 120]. Такое «связывание» происходит путём приобщения политики к религии. «Высшая, руководящая цель всякой истинной политики открывается именно религиозному созерцанию, измеряющему всякое явление последним, абсолютным масштабом божественного совершенства»; именно из сферы религиозного созерцания политика получает «ту глубочайшую идею и то жизненное руководство», которые «предохраняют её от духовного вырождения» [7. С. 394]. Политические технологии, напротив, не нуждаются в высших смыслах, их цели имманентны. Однако «невозможно отвлечённой, оторванной от смысла жизни политикой спасти человечество, очеловечить его, убить в нём зверя первобытного и зверя грядущего» [6. С. 401].
Между тем политика оторвалась от своих религиозных корней, и это, с точки зрения Н.А. Бердяева, приводит к тому, что она становится отвлечённой, «оторванной от смысла жизни» [6. С. 401]. Именно поэтому есть смысл говорить о политике подлинной и политике неподлинной и, соответственно, о политике как должном (чем должна быть истинная политика) и о политике как наличном (чем она в действительности является). Подлинная политика есть должная политика, и такая политика является идеалом, к которому следует стремиться. Неподлинная политика есть наличная политика, которая должна преодолевать своё несоответствие идеалу подлинной политики.
Преодоление несоответствия между должным и наличным содержанием политики осуществляется на пути её сближения с религией, религиозной моралью, на пути приобщения к высшим ценностям; содержание политики представляется выхолощенным и неполноценным в случае потери ею своих религиозных корней. Истинная (должная) политика «сразу идеалистична и реалистична» [5. С. 159]. Она не есть цель в себе и для себя, т.к. признаёт высшую цель. В ином случае политика не соответствует должному и, как результат, становится недостаточной и страшной. «Берегитесь будить зверя политики, не знающего Бога», -предупреждает Бердяев [4. С. 117]. Светская безрели-гиозная государственность, оторвавшаяся от своей высшей цели, не ценящая религиозно-христианских корней правосознания, подобна слепому, который ведёт слепых же [8. С. 288].
Следует признать, что указание на возможность и желательность ориентации политики на высшую цель звучит весьма абстрактно. Однако разговор становится более конкретным, если мы вспомним, что политика осуществляется конкретными людьми. Абсолютное не может быть содержанием политики как таковой, но «может быть в душе политика и душе народа» [9. С. 453]. Через одухотворённость человека, осуществляющего политическое действие, одухотворяется политика в целом. Должная (религиозная) политика осуществляется религиозными людьми, вносящими в специфическую политическую деятельность особый смысл и нравственные начала. Таким образом, есть смысл говорить о том, что «нравственные начала в политике утверждаются изнутри, из корней человека, а не извне» [9. С. 455].
Религиозная политика не просто абстрактно связывает себя с высшим смыслом, но корректирует своё содержание и методы практики, ориентируясь на него. Цели и средства политики (если мы говорим о политике как должном) не должны противоречить друг другу. Наличная политика часто оказывается противоречивой в целях и средствах, используемых для их достижения. С.Л. Франк в своей работе «Крушение кумиров» указал на неоспоримый факт крушения кумира политики. Лилась кровь «всегда во имя насаждения какой-то правды, и плакал человек, которого какие-то самоотверженные благодетели, во имя его собственного спасения, истязали и насиловали» [10. С. 128].
Безусловно, в силу своих специфических функций, политика не может обойтись без насилия вообще, т.к.
«существует лишь для общества, в котором сильны свинцовые инстинкты. Для общества праведного не нужна была бы политика» [9. С. 453]. Более того, «политике всегда приходится иметь дело с данным, конкретным состоянием целого мира, с низким уровнем человеческой массы, с невозрождёнными душами, с сопротивлением необходимости» [9. С. 453]. Речь должна идти лишь о границах применения политического насилия.
Следует подчеркнуть, что никакое насилие не может быть абсолютно оправдано религиозно; оправдание может быть только относительным, как уступка греховному миру, как реальный взгляд на наличное бытие. Насилие не ведёт к абсолютному добру, и относительное достигается им не всегда. C.JI. Франк указывает на то, что зло не преодолевается злом же, напротив, «когда насилие мнит себя всемогущим и мечтает действительно уничтожить зло (а не только обуздать его, оградить жизнь от него), оно всегда плодит и умножает зло» [11. С. 213], даже если это насилие с «целью беспощадного истребления зла» [10. С. 128].
С.Л. Франк подчёркивает, что насилие, как правило, и оправдывается тем, что оно есть средство для «осуществления добра» [10. С. 128]. Добро же часто понимается как определённый политический порядок или определённые политические отношения. Более того, этот порядок понимается как абсолютное добро, насильственное достижение которого разом решает множество проблем, в том числе и проблему «исправления» человеческой природы. И только «духовный взор», по мнению С.Л. Франка, способен увидеть сатанинское превращение добра во зло «во всех контрреволюциях, религиозных войнах, во всех вообще насильственных осуществлениях в жизни каких-либо абсолютных идеалов общественно-духовного устроения» [10. С. 127].
Политика имеет своё начало во времени. Знание причины возникновения того или иного явления вооружает нас знаниями и о условиях его «отмирания». Причиной возникновения политики может быть названо (в рамках религиозной парадигмы) возникновение в мире зла (греха). Укажем на два момента, поясняющих это заявление. С одной стороны, злом явилось грехопадение или отказ человека от подчинения воле Бога. «Только отрёкшись от покорности воле
Божьей, народ мог подчиниться воле цезарской или иной воле человеческой» [4. С. 111]. С другой стороны, результатом самоопределения человека вне Бога явилась потеря им святости и распространение зла между людьми, что повлекло необходимость ограждения человека от этого зла. Именно это ограждение и стало прерогативой государственной власти и политики, т.к. они преследуют «внешнее спасение человека, обеспечение некоторых минимальных условий общежития, без которых становится невозможной человеческая жизнь» [12. С. 65]. Если причиной возникновения политики может быть названо возникновение зла в мире, то условием её «отмирания» может быть названо абсолютное уничтожение этого зла. Это условие, в свою очередь, указывает на непреодолимость политики в мире объективации. «Окончательная победа царства Духа, которая ни в чём не может быть отрицанием справедливости, предполагает изменение структуры человеческого сознания, т.е. преодоление мира объективации, т.е. может мыслиться лишь эсхатологически. Но борьба против власти объективации, т.е. власти Кесаря, происходит в пределах царства объективаций, от которого человек не может просто отвернуться и уйти» [13. С. 355]. Итак, «окончание» политики может мыслится только эсхатологически, с возвращением человеком потерянной им святости. «Человечество до тех пор не освободится от потребности в принудительной государственности, пока не примет внутрь себя Христа» [4. С. 116]. Только свободное принятие внутрь себя Христа лишает политику всякой необходимости. При отсутствии такого условия политика должна быть признана необходимым, неустранимым и имеющим большую значимость явлением жизни общества.
Итак, подлинность политики, согласно русской религиозной философии, определяется причастностью к трансцендентному как её источнику и конечному ориентиру. Политика гетерономна в указанном смысле, т.к., во-первых, генетически восходит к религии как своему началу и, во-вторых, те ценности, на которые в идеале направлено подлинно политическое действие, не вырабатываются самой политикой, но конституируются в сфере религии.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бердяев H.A. Философия неравенства II Бердяев H.A. Судьба России. М.: Эксмо-Пресс; Харьков: Фолио, 1998. С. 477-730.
2. Булгаков С.Н. Свет невечерний: Созерцания и умозрения. М.: Республика, 1994. 415 с.
3. Ильин И.А. Путь духовного обновления // Собрание сочинений: В 10 т. Т. 1. М.: Русская книга, 1993. С. 37-282.
4. Бердяев H.A. Новое религиозное сознание и общественность. М.: Канон, 1999. 464 с.
5. Ильин И. А. О политическом успехе (Забытые аксиомы) // Собрание сочинений: В 10 т. Т. 2, кн. 2. М.: Русская книга, 1993. С. 150-164.
6. Бердяев H.A. Sub specie aetemitatis. Опыты философские, социальные и литературные (1900-1906 гг.). СПб., 1907. 437 с.
7. Ильин И.А. О сущности правосознания II Собрание сочинений: В 10 т. Т. 4. М.: Русская книга, 1994. С. 149-414.
8. Ильин И.А. Основы христианской культуры // Собрание сочинений: В 10 т. Т. 1. М.: Русская книга, 1993. С. 283-330.
9. Бердяев H.A. Судьба России: Опыты по психологии войны и национальности // Бердяев H.A. Судьба России. М.: Эксмо-Пресс; Харьков: Фолио, 1998. С. 265-476.
10. Франк С.Л. Крушение кумиров // Сочинения. М.: Правда, 1990. С. 11-180.
11. Франк С.Л. Смысл жизни // Франк С.Л. Духовные основы общества. М.: Республика, 1992. С. 147-216.
12. Булгаков С.Н. Церковь и государство // Вопросы религии. Вып. 1. М., 1906. С. 53-101.
13. Бердяев H.A. Царство духа и царство Кесаря. М.: Республика, 1995. 383 с.
Статья представлена кафедрой политологии философского факультета Томского государственного университета, поступила в научную редакцию «Философские науки» 21 марта 2005 г.
