CC BY
62ПРОТИВОЛЕЙСТВИЕ ПРЕСТУПНОСТИ
Стетюха Марина Петровна
кандидат юридических наук,
доцент кафедры теории и истории государства
и права юридического факультета
Южного федерального университета,
Stetyukha_mp@mail.ru
К ВОП РОСУ О РАЗВИТИИ ПОНЯТИЯ ПОЛОВЫХ ПРЕСТУПЛЕНИЙ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ уголовно-
ПРАВОВОЙ НАУКЕ 20-Х -КОН ЦА 8Ох ГГ. XX В.
УДК 343
АННОТАЦИЯ. На основе анализа точек зрения ученых автором прослежены: развитие понятия «половые преступления» в отечественном уголовном праве 20-х — конца 80-х гг. XX в — от ультраширокого к узкому подходу; сближение законодательной и научной классификаций половых преступлений; уход от фундаментальности в понимании таковых.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА: уголовное право; преступление; половые преступления; объект половых преступлений; признаки половых преступлений.
© Стетюха М.П., 2016
В отечественном уголовном праве начиная с дореволюционного периода до настоящего времени сформировались три подхода к пониманию половых преступлений. Первый подход можно обозначить как улътраширокий, характерный преимущественно для науки уголовного права дореволюционного периода, второй подход — широкий, получивший распространение в советский период; и третий — узкий, чаще встречающийся в современной уголовно-правовой литературе [16, с. 175— 180; 17, с. 118-122]. С некоторой долей условности можно сказать, что развитие понятия «половые преступления» шло от ультраширокого к узкому подходу, что более явственно прослеживается в рамках исследуемого временного периода (20-е — конец 80-х гг. XX в.).
В исследовании развития понятия половых преступлений следует обозначить те аспекты, на которых будет акцентировано внимание в настоящей статье. Интерес
представляют вопросы, во-первых, о том, как ученые определяли понятие половых преступлений; во-вторых, какие преступления они относили к половым посягательствам; в-третьих, отражалась ли законодательная классификация половых преступлений на понимании учеными таковых.
Одной из первых работ, посвященных исследованию половых преступлений в указанный период, был научный труд П.И. Люблинского «Преступления в области половых отношений» (1925). «Половые преступления, — писал ученый, — это те, которые нарушают социальные правила регулирования половых отношений» [8, с. 19].
П.И. Люблинский придерживался точки зрения, что само социальное регулирование половых отношений, в том числе посредством уголовного закона, осуществляется в интересах отдельной личности и в интересах общества и исторически претерпевает изменения. Социальный уклад половых отношений формируется с учетом конкретно-исторических задач, стоящих перед обществом. Но государство принимает на себя роль охранителя такого порядка только тогда, когда сложившему укладу половых отношений угрожает опасность.
Признаком половых преступлений, по мнению П.И. Люблинского, является не только то, что ими нарушается уклад половых отношений. Как отмечал исследователь, преступление должно восприниматься как сексуальное не только самим преступником, но и потерпевшим или иными посторонними лицами. Именно поэтому совершение преступления по сексуальному мотиву недостаточно, чтобы отнести его к половым. По этой же причине П.И. Люблинский не считал половым посягательством совершение преступления вследствие сексуального акта или ради облегчения такового (аборт и детоубийство, похищение женщины с целью изнасилования или вовлечения ее в разврат) [8, с. 21]. Преступлениями в области половых отношений являются такие деяния, которые «будучи направлены на удовлетворение половой страсти своей или другого лица, по своему объективному характеру нарушают социальный уклад половых отношений (Курсив наш. — М.С.)» [8, с. 21].
П.И. Люблинский выделил семь групп преступлений в области половых отношений:
1) преступления, связанные с нарушением установленных форм брака (прелюбодеяние; внебрачное сожительство; многобрачие и др.);
2) преступления против половой неприкосновенности отдельных лиц (изнасилование; развратные действия; эксплуатация в области половых отношений слабости, зависимости и нужды); 3) преступления, нарушающие здоровое половое развитие детства и юношества (половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости; развращение малолетних и несовершеннолетних и др.); 4) преступления, связанные с половыми извращениями (гомосексуализм и содомия; скотоложство; некрофилия); 5) проституция; 6) преступное содействие чужому разврату (сводничество; содержание притонов разврата; распространение порнографии и пр.); 7) преступления, продиктованные евгеническими мотивами (преступления, связанные с нарушением ограничений свободы браков; кровосмешение; заражение венерической болезнью) [8].
Как видно, подход П.И. Люблинского к трактовке половых преступлений весьма широк. При этом, обособляя преступления в области половых отношений, ученый не был привязан к классификации преступлений по УК РСФСР 1922 г. Так, «Преступления в области половых отношений» были закреплены в УК РСФСР 1922 г. в главе V «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». К ним относились: половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости (ст. 166); половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, сопряженное с растлением или удовлетворением половой страсти в извращенных формах (ст. 167); развращение малолетних или несовершеннолетних, совершенное путем развратных действий в отношении них (ст. 168); изнасилование (ст. 169); принуждение из корыстных или иных личных выгод к занятию проституцией (ст. 170); сводничество, содержание притонов разврата, а также вербовка женщин для проституции (ст. 171). Постановлением II сессии ВЦИК от 7 июля 1923 г. УК был дополнен статьей 169а, предусматривающей ответственность за понуждение женщины к вступлению в половую связь.
Заражение венерической болезнью (ст. 155), которое П.И Люблинский отнес к преступлениям в области половой жизни, законодателем
было отнесено к преступлениям, обозначенным в УК РСФСР 1922 г. как «телесные повреждения и насилие над личностью».
С другой стороны, некоторые деяния, которые П.И. Люблинский охарактеризовал как половые преступления, вовсе не нашли отражение в УК РСФСР 1922 г.: например, такие преступления, как кровосмешение, добровольное мужеложство, прелюбодеяние и пр. Подобный подход ученого можно объяснить не столько сравнительным историко-правовым характером работы, сколько фундаментальностью исследования. По собственному замечанию П.И. Люблинского, определяя половые преступления, не нужно привязываться к системе законодательства того или иного общества и подводить теоретический фундамент под нормы закона, продиктованные теми или иными обстоятельствами [8, с. 15].
В 1926 г. вступил в действие УК РСФСР новой редакции. Преступления, которые были объединены в одном параграфе и обозначены в УК РСФСР 1922 г. как «Преступления в области половых отношений», также входили в главу «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности», но законодатель отказался от их обособления и, соответственно, наименования.
В 1927 г. было издано несколько научных работ, посвященных половым преступлениям. Прежде всего, речь идет о монографии A.A. Жижиленко и Л.Г. Оршанского «Половые преступления» [3].
A.A. Жижиленко обратил внимание на то, что половые преступления хоть и были помещены в одну главу кодекса, все же отличаются друг от друга. Некоторые из половых посягательств, как было отмечено ученым, нарушают интересы общества, другие — определенные блага личности. В первом случае, когда посягательство направлено против интересов общества, объектом выступают общественное здоровье и общественная нравственность. Во втором же случае — половая неприкосновенность, т. е. «свобода распоряжаться половой сферой по своему усмотрению, свобода допускать или не допускать удовлетворения чужого полового чувства в отношении своей личности» [3, с. 5].
Несмотря на то, что указанные группы посягательств имели разные объекты, A.A. Жижиленко объединил их (в духе дореволюционной
традиции) понятием «половые преступления». К таковым он отнес: во-первых, посягательства на половую неприкосновенность (половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости, развратные действия; изнасилование, понуждение женщины к вступлению в половую связь). Во-вторых, преступления, посягающие на общественный интерес — общественную нравственность и общественное здоровье (принуждение к занятию проституцией, сводничество, содержание притонов разврата, вербовка женщин для проституции) [3, с. 5-37].
Аналогичный подход A.A. Жижиленко изложил в другой своей работе «Преступления против личности» (1927) [2, с. 100-121]. Единственное отличие от ранее предложенной системы половых преступлений выражалось в том, что принуждение к проституции A.A. Жижиленко отнес к посягательствам против половой неприкосновенности. В остальном же он не корректировал трактовку таковых как посягательств на блага индивида и половую нравственность, как особый общественный интерес [2, с. 101].
Перечисляя половые преступления, A.A. Жижиленко исходил из положений действующего УК РСФСР Анализируя же историю половых преступлений, он упоминает такие посягательства, как обращение непотребства в ремесло (проституцию); конкубинат как посягательство против «устойчивости полового сожития в форме брака»; прелюбодеяние; кровосмешение, мужеложство, публичное совершение половых действий [3, с. 6-11]. Поскольку большинство из указанных деяний были декрими-нализованы, A.A. Жижиленко не отразил их в своей системе половых преступлений.
A.A. Жижиленко считал необоснованным отнесение к половым преступления против семейного союза. Объем половых преступлений, как заметил ученый, первоначально был весьма широк. Это было связано с господствующим представлением о том, что государство должно охранять святость брака, а половые сношения возможны только в браке. То обстоятельство, что половые преступления и преступления против семейного союза по своему содержанию («в смысле ближайшего объекта посягательства») далеко не однородны, долгое время не принималось во внимание. В силу этого, заключает ученый, «они объединялись под об-
щим именем преступлений половых или плотских» [2, с. 101].
По мнению A.A. Жижиленко, эволюция половых преступлений заключалась «в постепенном проведении разграничения между областью греховного и преступного», и соответственно — в декриминализации некоторых деяний (например, простого внебрачного сожительства) и в признании объектом половых преступлений половой неприкосновенности человека. Поэтому некоторые из посягательств, которые относились к половым преступлениям, были отнесены к преступлениям против семейного союза (например, прелюбодеяние). В области половых преступлений эволюция заключалась также в том, что наряду с более полной охраной половой неприкосновенности стала «выдвигаться не менее интенсивная охрана половой нравственности, как особого общественного интереса, путем установления ответственности за такие преступления, которые, не затрагивая половой неприкосновенности человека вообще, нарушают общественную нравственность» [2, с. 101].
Рассуждения A.A. Жижиленко помимо прочего интересны тем, что, с одной стороны, он отделил преступления против семейного союза от половых преступлений, исходя из неоднородности (неодинаковости) объектов посягательств. С другой стороны, руководствуясь тем же принципом, он не сделал это в отношении преступлений против половой нравственности. Последние он все же относил к половым посягательствам. Возможно, это объясняется привязанностью ученого к системе преступлений по УК РСФСР 1926 г. с оглядкой на систему половых преступлений по УК РСФСР 1922 г.
Небезынтересную точку зрения на половые преступления высказал A.A. Пионтковский в учебнике «Курс советского уголовного права» (1928). Он считал, что половые преступления суть нарушения определенных общественных отношений и социального уклада половой жизни, существующего в данном обществе. Половые преступления разделены им на три группы: 1) половые преступления, имеющие своим непосредственным объектом половую свободу зрелых в половом отношении лиц (например, изнасилование); 2) половые преступления, посягающие на нормальное половое развитие несовершеннолетних (например, развращение);
3) половые преступления, имеющие своим непосредственным объектом существующий уклад половых отношений (например, сводничество). Первую и вторую группу половых посягательств, по мнению ученого, объединяет то, что они «нарушают общественные отношения путем непосредственного нарушения тех или иных интересов личности». Третья же группа преступлений нарушает общественные отношения, «не нарушая непосредственно каких-либо благ личности» [10, с. 391].
Точка зрения A.A. Пионтковского интересна тем, что уклад половой жизни был назван объектом не всех, а только некоторых половых преступлений, например, сводничества. Иными словами, в группу половых преступлений он отнес два типа деяний, посягающих на разные объекты: во-первых, те, которые посягают на общественные отношения, обеспечивающие интересы личности, и те, которые посягают на уклад половых отношений.
Значительно позднее в «Курсе советского уголовного права. Особенная часть» (1955) A.A. Пионтковского и В.Д. Меньшагина представлена несколько иная система половых преступлений. В частности, в связи с изменениями в уголовном законодательстве (например, постановлением ЦИК СССР от 7 марта 1934 г. устанавливалась уголовная ответственность за добровольное мужеложство) к половым преступлениям против половой неприкосновенности зрелых в половом отношении лиц было отнесено мужеложство. В свою очередь, преступления, которые характеризовались как нарушающие существующий уклад половых отношений, были обозначены как «прочие половые преступления». К таковым авторы учебника отнесли двоеженство, многоженство, кровосмешение, сводничество, содержание притонов разврата, вербовку женщин для проституции [11, с. 627].
Надо отметить, что указание на такую «разновидность» половых посягательств, как «иные половые преступления», было распространенным явлением в отечественном уголовном праве исследуемого периода [12, с. 64-74; 13, с. 168-173; 14, с. 179]. Причем основания отнесения тех или иных преступлений к «прочим половым преступлениям» не всегда четко обозначены и во многом напоминают применение «метода остатка». Критикуя данный под-
ход к классификации половых преступлений, А.Н, Игнатов назвал употребление термина «иные преступления» «отказом от установления специфики этих преступлений и дефектом классификации» [4, с. 17].
Анализ приведенных точек зрения ученых (в рамках периода с 1925 по 1961 г., т. е. до вступления в силу УК РСФСР 1961 г.) позволяет сделать некоторые общие выводы:
1. В этот период времени формируется принципиально новый подход к понятию половых преступлений как посягательств на социальный уклад половых отношений (П.И. Люблинский). Такой подход находит поддержку у многих исследователей. Однако за счет конкретизации объекта половых посягательств в виде уклада половой жизни, в частности, указанием на его качественно-временные признаки («существующий в данном обществе» и т.д.) происходит сужение понимания половых преступлений.
2. Понятие половых преступлений, как правило, подразумевало нарушение соответствующими деяниями личных и общественных интересов (общественного здоровья и общественной нравственности); прослеживается мысль о необходимости отделения от них преступлений против брачного порядка (A.A. Жи-жиленко и др.).
3. Заметна роль законотворческого решения в понимании половых преступлений. Исключением можно считать точку зрения П.И. Люблинского. К пониманию преступлений в области половых отношений ученый подошел фундаментально, не привязываясь к нормам действующего уголовного закона.
4. В качестве объектов половых преступлений называют: либо уклад в области половых отношений (П.И. Люблинский); либо общественные интересы и интересы личности (A.A. Жижиленко); либо уклад половой жизни и общественные отношения или личные блага, интересы (A.A. Пионтковский).
Во вступившем в действие в январе 1961 г. УК РСФСР также отсутствовало обособление группы посягательств, обозначаемых в науке как половые преступления. Вместе с тем произошли качественные изменения в системе преступлений в целом. Так, в отличие от УК РСФСР в ред. 1926 г. уголовно-правовые нормы об ответственности за посягательства в половой сфере жизни были предусмотрены в раз-
ных главах УК РСФСР 1960 г. Некоторые из них вошли в главу «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности». Это — заражение венерической болезнью; изнасилование; понуждение женщины к вступлению в половую связь; половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости; развратные действия, мужеложство (статьи 115, 117-121 УК РСФСР 1960 г. соответственно).
Другие же посягательства, которые традиционно характеризовались учеными как половые преступления, были включены законодателем в главу «Преступления против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения». Например, в указанной структурной части УК РСФСР 1960 г. были предусмотрены уголовно-правовые нормы об ответственности за вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией (ст. 210), содержание притонов и сводничество (ст. 226); изготовление или сбыт порнографических материалов (ст. 228).
Кроме того, в УК РСФСР 1960 г. появилась новая глава, где содержались нормы об ответственности за преступления, составляющие пережитки местных обычаев. В частности, она включала ст. 235 («Двоеженство и многоженство»). Обычно эта группа преступлений определялась как «общественно опасные деяния, проявляющиеся как обычаи феодально-родового строя в области семейно-бытовых отношений» [20, с. 519]; «общественно опасные деяния, посягающие на общественные отношения, исключающие соблюдение патриархально-родовых обычаев» [15, с. 555]. Упоминание о появлении данных преступлений в контексте настоящей статьи необходимо лишь постольку, поскольку в науке уголовного права в советский период некоторыми учеными указанные посягательства рассматривались как половые преступления.
Несмотря на то, что законодатель поместил известные преступления в разных главах уголовного закона, в советской уголовно-правовой науке некоторые ученые продолжали традицию широкой трактовки половых преступлений. В частности, авторы «Курса советского уголовного права» (1971), в числе которых A.A. Пионтковский, все половые преступления разделили на три группы:
1) преступления против половой неприкосновенности половозрелых личностей (изнаси-
лование, понуждение женщины к вступлению в половую связь, мужеложство);
2) преступления против половой неприкосновенности и нормального развития несовершеннолетних (ненасильственное половое сношение с лицами, не достигшими половой зрелости, насильственное половое сношение с несовершеннолетними, мужеложство в отношении несовершеннолетних, развратные действия, вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией);
3) прочие половые преступления (двоеженство и многоженство, содействие проституции: сводничество, содержание притонов разврата, вербовка женщин для целей разврата) [6, с. 148].
Среди ученых рассматриваемого периода следует назвать А.Н. Игнатова, обстоятельно исследовавшего вопрос о понятии, признаках и разновидностях половых преступлений. Подчеркивая специфику половых преступлений, А.Н. Игнатов считал, что такое свойство им придают общность объекта, мотивов и цели. В качестве объекта таковых был назван уклад в области половых отношений, а мотивами и целью — удовлетворение половой страсти [5, с. 6]. Под половыми преступлениями А.Н. Игнатов предлагал понимать «общественно опасные деяния, нарушающие установленный в социалистическом обществе уклад половых отношений, совершаемые в целях удовлетворения половой страсти самого субъекта или других лиц и являющиеся крайним проявлением безнравственного поведения» [5, с. 12].
Считая, что общим объектом для данной группы преступных посягательств является уклад половых отношений, А.Н. Игнатов также отмечал, что таковой может быть нарушен двояким образом: с нарушением интересов отдельной личности, и без такового. В первом случае, половые преступления должны быть отнесены в группу преступлений против личности, во втором случае — к преступлениям против общественной безопасности и общественного порядка (как, собственно, и было сделано законодателем в УК РСФСР 1960 г. в отношении таких, например, преступлений, как содержание притонов разврата и сводничество) [5, с. 9].
Поддержка законодательного решения отнюдь не означала, с точки зрения А.Н. Игнатова, что посягательства на уклад половых отноше-
ний без нарушения прав личности не являются половыми преступлениями. К таковым он отнес три группы деяний: посягательства на половую свободу граждан (например, изнасилование); посягательства на нормальное половое развитие несовершеннолетних (например, половое сношение с лицом, не достигшим половой зрелости; вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией); посягательства на нормальный уклад половых отношений (например, содержание притонов разврата и сводничество) [5, с. 15].
В более поздней работе «Квалификация половых преступлений» А.Н. Игнатов развивает, уточняет, дополняет свои суждения относительно определения понятия и признаков данной группы преступлений. Таковые определены как «общественно опасные деяния, грубо нарушающие установленный в социалистическом обществе уклад половых отношений и основные принципы половой нравственности, направленные на удовлетворение сексуальных потребностей самого виновного или других лиц» [4, с. 8].
Раскрывая сущность половых преступлений как посягательств на «социалистический уклад половых отношений», А.Н. Игнатов считал, что таковой основан на нормах «социалистической половой морали» в широком ее понимании (включая этические и эстетические взгляды, обычаи, касающиеся вопросов секса) [4, с. 4-5,8].
В этой работе А.Н. Игнатов также разделил половые посягательства на три группы. Однако третью группу преступлений (в отличие от предложенного наименования в предыдущей работе) он обозначил как посягательства на «основные принципы социалистической половой морали, исключающие проявление разврата в любых формах» (содержание притонов разврата и сводничество с корыстной целью, изготовление и распространение порнографии, мужеложство) [4, с. 18].
В целом, трактовка А.Н. Игнатовым половых преступлений видится широкой. В то же время ученый не поддержал мнение некоторых коллег об отнесении к данной группе преступлений таких деяний, как двоеженство, многоженство (A.A. Пионтковский и др.). Указанные деяния, являясь пережитком местных обычаев и нарушением принципов брачно-семейных отношений, не относятся к половым преступ-
лениям, поскольку не посягают на уклад половых отношений [4, с. 17].
Заслуживает внимания точка зрения П.П. Осипова, который отошел от распространенного мнения о том, что половые преступления — это посягательства на уклад половых отношений. Им было предложено следующее определение: это — «предусмотренные уголовным законом общественно опасные посягательства, заключающиеся в умышленном нарушении половых интересов другого лица путем осуществления или создания реальной возможности осуществления в отношении него самим виновным или третьими лицами действий, объективно имеющих сексуальный характер» [9, с. 5].
Раскрывая признаки половых преступлений, П.П. Осипов указал на следующие: 1) их объектом являются отношения между людьми по поводу удовлетворения половых потребностей (половые отношения), соответствующие «принципам социалистической морали» и охраняемые уголовным законом; 2) половые преступления причиняют вред половым интересам личности, а потому должны конструироваться как разновидность преступлений против личности; 3) половые преступления имеют объективно сексуальную природу; 4) данные преступления совершаются только умышленно [9, с. 4-5].
В отличие от некоторых авторов (например, А.Н. Игнатова), П.П. Осипов считал необоснованным включение в общее понятие половых преступлений сексуальных мотива и цели. Во-первых, таковые характерны не только для половых преступлений; во-вторых, сексуальные мотивы и цели присущи не всем половым посягательствам, некоторые из них могут совершаться по хулиганским, корыстным и иным мотивам [9, с. 9]. В аргументации П.П. Осипова прослеживаются мысли, изложенные значительно раньше П.И. Люблинским.
Помимо тех половых преступлений, которые были отнесены УК РСФСР 1960 г. к преступлениям против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности (статьи 117-121 УК РСФСР), П.И. Осипов отнес к данной группе посягательств вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией (ст. 210 УК РСФСР), а также содержание притонов и сводничество (ст. 226 УК РСФСР). Необычность его
позиции в том, что он возражал против широкого толкования этих последних, полагая, что преступными содержание притонов и сводничество могут считаться только при нарушении содействием половому общению объективных половых интересов третьих лиц. Объективные половые интересы в данном случае нарушаются в том случае, если организация, содействие или использование занятия проституцией осуществляются с корыстной целью [9, с. 9].
П.П. Осипов не разделил позицию законодателя относительно расположения половых преступлений в разных главах уголовного закона. Он предлагал все составы таковых сосредоточить в главе 3 УК РСФСР 1960 г. «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» [9, с. 11]. Такое предложение обосновывалось тем, что все половые посягательства нарушают объективные половые интересы личности.
Несмотря на то, что широкий подход к пониманию половых преступлений был распространенным в уголовном праве рассматриваемого периода, нельзя не отметить тенденцию сужения объема соответствующего понятия. Одним из первых ученых, не разделяющих широкую трактовку половых преступлений, был Ю.К. Сущенко. Он считал широкий подход к пониманию половых преступлений следствием «недостаточно полного анализа сложной социальной и юридической природы сексуального правонарушения, а также не вполне верного взгляда на сущность половых отношений и смешения их с другими видами общественных отношений, например с брачными» [18, с. 5]. Брачные отношения, отмечал ученый, хоть и включают половые отношения, но не исчерпываются ими. В собственном смысле слова, «половые отношения охватывают лишь те связи, контакты людей, в которых проявляются не любые свойства личности, как совокупности общественных отношений, а прежде всего свойство личности, как существа полового» [18, с. 6].
Соглашаясь с мнением предшественников в том, что половые преступления посягают на уклад половых отношений, он предлагает свое видение данного уклада. Под «укладом половых отношений социалистического общества» Ю.К. Сущенко понимал «сложившийся и существующий нравственно-половой порядок,
которому свойственно половое общение физически и нравственно подготовленных к этому личностей, осуществляемое естественным путем, на добровольных началах» [18, с. 6].
Ученый не отрицал, что нарушение соответствующего уклада, по сути, нарушает интересы личности и общества. Однако само по себе посягательство на «сложившийся и существующий нравственно-половой порядок» еще не говорит о том, что оно является половым преступлением. «Чтобы те или иные действия, нарушающие названный объект уголовно-правовой охраны, можно было отнести к половым преступлениям, необходимо, чтобы они нарушили половую сферу другого лица, носили объективный характер и совершались с целью удовлетворения половой потребности» [18, с. 6].
В связи с очевидным сужением объема понятия половых преступлений за счет конкретизации признаков таковых, несколько странным видится предложенное им «общее понятие половых преступлений». «Половые преступления, — писал Ю.К. Сущенко, — это общественно опасные действия, объективно сексуального характера, совершаемые с целью удовлетворения половой потребности своей или другого лица, нарушающие существующий уклад половых отношений социалистического общества» [18, с. 6]. Как видно, в данном определении отсутствует указание на то, что половые преступления нарушают «половую сферу другого лица». К половым преступлениям Ю.К. Сущенко отнес только те, ответственность за которые предусматривалась в статьях 117-121 УК РСФСР 1960 г.
Б.В. Даниэльбек предлагал определить половое преступление как «предусмотренное уголовным законом общественно опасное деяние, имеющее сексуальный характер, посягающее на нормальный уклад половых отношений в социалистическом обществе, совершаемое умышленно для удовлетворения своей или чужой половой потребности» [1, с. 6]. Несмотря на столь широкое определение соответствующего понятия, ученый не согласился с отнесением к таковым деяний, составляющих пережитки местных обычаев (двоеженство и пр.), преступлений против общественного порядка (содержание притонов разврата и пр.) [1, с. 6-7].
Я.М. Яковлев также считал неоправданным широкий подход к пониманию половых пре-
ступлений. По его мнению, такой подход игнорировал принцип построения Особенной части уголовного закона. «При выделении преступлений в определенную группу, — писал Я.М. Яковлев, — необходимо исходить из социальной и юридической природы общественных отношений, на которые они посягают» [22, с. 8]. Родовой объект половых преступлений — установленный в обществе уклад половых отношений — есть то, что позволяет выделить данные преступления в самостоятельную группу. Не отрицая того, что уклад половых отношений является объектом некоторых иных преступлений (например, двоеженства, сводничества и т.д.), ученый считал, что их нельзя относить к половым посягательствам. Обосновывая свою позицию, он тщательно исследует понятие уклада половых отношений и его компоненты. По его мнению, правила половой морали, которые составляли основу уклада половых отношений, многообразны: во-первых, это правило, согласно которому половые отношения допустимы только между лицами разного пола, достигшими определенной физической зрелости и отдающими себе отчет в характере и последствиях таковых. Во-вторых, это правило, согласно которому половые отношения могут устанавливаться только добровольно и на принципах равенства (правового и морального) мужчины и женщины [22, с. 10].
Такое наполнение содержания уклада половых отношений позволило Я.М. Яковлеву сделать вывод, что регулирование данного уклада осуществляется не только уголовным, но и семейным законодательством. В то же время недопустимо, отмечал он, смешивать уклад половых отношений и уклад брачных отношений. Объемы этих понятий пересекаются в той части, что в браке (как правило) имеют место половые отношения супругов. Но брачные отношения не исчерпываются половыми, а половые отношения возможны и вне брака. Именно поэтому, по мнению Я.М. Яковлева, такие преступления, как двоеженство, многоженство, принуждение к браку и тому подобные деяния, не могут быть отнесены к половым преступлениям. Их основной объект — уклад брачных отношений [22, с. 11].
Соглашаясь с тем, что такие преступления, как сводничество, содержание притонов разврата, вовлечение несовершеннолетних в занятие
проституцией, изготовление и распространение порнографических материалов, также посягают на уклад половых отношений, Я.М. Яковлев считал, что и в этом случае данный уклад не является основным объектом последних. «То обстоятельство, — писал Я.М. Яковлев, — что эти общественно опасные действия одновременно посягают на уклад половых отношений нашего общества, не дает основания относить их к половым преступлениям, так как этот объект не является основным, а носит производный характер от посягательств на общественный порядок» [22, с. 14]. Непосредственно на «социалистический уклад половых отношений», по мнению ученого, посягают изнасилование, половое сношение с лицом, не достигшим 16 лет, развратные действия, понуждение женщины к вступлению в сексуальную связь, мужеложство.
Общность объекта половых преступлений — не единственный их признак. По мнению Я.М. Яковлева, все половые преступления носят объективно сексуальный характер; «непосредственно направлены на возбуждение или удовлетворение полового инстинкта»; они всегда направлены на определенное лицо и причиняют ему вред, нарушают его права в области сексуального самоопределения [22, с. 12-13].
Как видно, позиция Я.М. Яковлева относительно понимания половых преступлений во многом повторяет точку зрения Ю.К. Сущенко.
Узкий подход к половым преступлениям был представлен также в иной юридической литературе с незначительными авторскими различиями [19].
Своеобразной точки зрения в понимании половых преступлений придерживался М.Д. Шаргородский. Половыми преступлениями он называл «посягательства на такие отношения между полами, в сохранении, упрочении и развитии которых заинтересовано социалистическое общество» [7, с. 622]. Подчеркивая, что половые отношения по своей структуре имеют сложный характер, включают в себя единство биологических и социальных компонентов, ученый считал, что уголовно-правовой охране подлежит социальная сторона половых отношений. При этом «в отличие от биологической стороны социальные элементы половых отношений носят исторически изменчивый характер, что, в частности, и обусловливает принципиальные различия в основаниях
и пределах регулирования этих отношений уголовным правом различных общественно-экономических формаций» [7, с. 623].
К социальным элементам половых отношений М.Д. Шаргородский отнес: социальные основания возникновения таких отношений; социальное содержание и социальные формы половых отношений. Социальной формой половых отношений выступает брак. Как отмечал ученый, признание свободы личности и «новое» понятие брака, как основанного на взаимной любви добровольного и равноправного союза между мужчиной и женщиной, не позволяют насаждение или сохранение уголовными правовыми средствами данной формы полового общения. Равным образом, нельзя воздействовать и на социальное содержание половых отношений, поскольку они носят глубоко интимный характер, в значительной степени эмоционально окрашены.
Таким образом, в качестве объекта уголовно-правовой охраны в половых преступлениях выступают социальные основания возникновения половых отношений в обществе. К таким основаниям М.Д. Шаргородский относил готовность лиц к выполнению половых функций и соответствующих социальных обязанностей; а также добровольность половых отношений. В конечном итоге, конкретизировав объект половых преступлений, М.Д. Шаргородский под таковыми предлагал понимать посягательства на «господствующие при социализме и обусловленные его сущностью социальные основания возникновения между людьми отношений по поводу удовлетворения их половых потребностей» [7, с. 624].
Нельзя не отметить, что М.Д. Шаргородский в более ранней своей работе «Ответственность за преступления против личности» (1953) несколько иначе подходил к пониманию половых преступлений. Эта группа преступлений, по его ранее высказанному мнению, посягает на половую свободу взрослых, половую неприкосновенность и нормальное развитие несовершеннолетних, а также нормальный уклад половых отношений [21, с. 95]. При этом ученый к половым посягательствам ни до, ни после принятия УК РСФСР 1960 г. не относил сводничество и другие преступления, которые обычно относили к половым преступлениям сторонники широкого подхода.
Анализ приведенных точек зрения ученых (в рамках периода с 1961 г, до конца 80-х гг. XX в.) позволяет сделать некоторые общие выводы:
1. Ультраширокий подход к пониманию половых посягательств утрачивает актуальность, что обусловлено, в первую очередь, более четким разграничением брачного и полового уклада. Постепенно широкий подход к пониманию половых преступлений как преступлений против личности и общественной нравственности (А.Н. Игнатов и др.) также теряет свою убедительность среди некоторых ученых-юристов.
2. Прослеживаются сближение законодательной и научной классификации половых преступлений, уход от фундаментальности в понимании таковых. Изменение подхода законодателя к классификации преступлений и отнесение преступлений, традиционно считавшихся половыми (вовлечение несовершеннолетних в занятие проституцией и пр.), к посягательствам против общественной безопасности, общественного порядка и здоровья населения популяризирует узкий подход к пониманию половых преступлений. Сужение содержания и объема понятия «половые преступления» происходит за счет конкретизации признаков таковых (Ю.К. Сущенко, Я.М. Яковлев и др.).
3. К признакам половых преступлений относят, прежде всего, объект посягательства. Таковым называется уклад половых отношений (А.Н. Игнатов, Ю.К. Сущенко, Б.В. Даниэльбек, Я.М. Яковлев и др.), либо половые интересы личности (П.П, Осипов), либо социальные основания возникновения половых отношений в обществе (М.Д. Шаргородский). К признакам половых преступлений относят также объективно сексуальный характер посягательства (Ю.К. Сущенко, П.П. Осипов, Я.М. Яковлев); мотив и цель деяния (А.Н. Игнатов, Ю.К. Сущенко). Совокупность указанных признаков в том или ином сочетании, по мнению авторов, отражает юридическую природу сексуальных преступлений.
Литература
1. Даниэльбек Б.В. Уголовно-правовая борьба с половыми преступлениями: автореф. ... дис. канд. юрид. наук. М„ 1970.
2. Жижиленко А.А. Преступления против личности. М.;Л„ 1927.
3. Жижиленко A.A., Оршанский Л.Г. Половые преступления. Л.; М., 1927.
4. Игнатов А.Н. Квалификация половых преступлений. М.: Юрид. лит., 1974.
5. Игнатов А.Н. Ответственность за преступления против нравственности (половые преступления). М.: Юрид. лит., 1966.
6. Курс советского уголовного права в VI томах. Т. V: Преступления против личности. Хозяйственные преступления. М.: Наука, 1971.
7. Курс советского уголовного права (Часть особенная). Т. 3 / отв. ред. H.A. Беляев, М.Д. Шаргородский. Л., 1973.
8. Люблинский П.И. Преступления в области половых отношений. М.; Л.: Изд. Л.Д. Френкель, 1925.
9. Осипов П.П. Половые преступления (Общее понятие, социальная сущность и система составов): автореф. ... канд. юрид. наук. Л., 1967.
10. Пионтковский A.A. Советское уголовное право. В 2 т. Т. 2. Особенная часть. М.; Л., 1928.
11. Пионтковский A.A., Меньшагин В.Д. Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т. 1. М., 1955.
12. Рашковская Ш.С. Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности. Лекции для студентов ВЮЗИ / под ред. А.Н. Васильева. М., 1956.
13. Советское уголовное право. Особенная часть. М.,
1958.
14. Советское уголовное право. Часть Особенная. Л.,
1959.
15. Советское уголовное право: Особенная часть. Учебник / под ред. П.И. Гришаева, Б.В. Здравомыслова. М.: Юрид. лит., 1988.
16. Стетюха М.П. Понятие половых преступлений в отечественной уголовно-правовой науке середины XIX - начала XX вв. // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Научно-теоретический и прикладной журнал. 2014. № 12(50). ВЗ-хч. Ч. 1.
17. Стетюха М.П. Эволюция понятия половых (сексуальных) преступлений в уголовно-правовой науке России // Альманах современной науки и образования. 2015. №9(99).
18. Сущенко Ю.К. Ответственность за половые преступления против несовершеннолетних по советскому уголовному праву: автореф. ... канд. юрид. наук. Саратов, 1967.
19. Ткаченко В.И. Преступления против личности. Учебное пособие. М., 1981.
20. Уголовное право. Часть Особенная. М.: Юрид. лит., 1968.
21. Шаргородский М.Д. Ответственность за преступления против личности / отв. ред. Н.С. Алексеев. Л.: Изд-во Ленингр. ун-та, 1953.
22. Яковлев Я.М. Понятие половых преступлений // Преступления против нравственности. Материалы научно-практической конференции. Вильнюс, 1970.
NOTION OF 'SEX CRIME': EVOLUTION IN SOVIET CRIMINAL SCIENCE
FROM 1920'S TILL LATE 1980'S
Stetyuklia, Marina P., PhD in Law, Associate Professor at the Chair of Theory and History of State and Law,
Southern Federal University
ANNOTATION. Analysing a number of scientific viewpoints, the author traces the evolution of the notion of sex crime' evolved in Soviet criminal law from 1920s till late 1980s: transition from an ultrabroad approach to a narrow one; convergence of legislative and scientific classifications; departure from fundamentalist understanding of sex crime'.
KEYWORDS: criminal law; crime; sex crimes; object of sex crimes; elements of sex crimes.
