CC BY
58
Одним из камней преткновения был вопрос о войне, и, как уже отмечалось ранее, позиция П. Н. Милюкова в решении данного вопроса была одна: продолжать войну до победного конца. И, как пишет в своих воспоминаниях П. Н. Милюков, у него были на то причины: первые месяцы после Февральской революции в русской армии на фронте был заметный боевой подъём. И нужно было приложить все силы, чтобы воспользоваться этой ситуацией и переломить ход войны. Позиция А. Ф. Керенского по этому вопросу была чисто циммервальдской. А между тем незаметно на смену лозунгу «Война до победного конца» пришёл лозунг «Мир без аннексий и контрибуций». Нападки А. Ф. Керенского на П. Н. Милюкова были всё очевиднее. Первый обвинял министра иностранных дел в том, что тот ведёт политику не от лица Временного правительства, а от собственного. На это П. Н. Милюков решительно ответил: «Я считал, и считаю, что та политика, которую я провожу, - она и есть политика Временного правительства» [5, с. 86].
Позиция П. Н. Милюкова по отношению к войне будет стоить ему портфеля министра. Примечательно то, что после своей отставки политик не изменит своего решения и, отказавшись от должности министра просвещения, не будет видеть возможным продолжать свою миссию. Несмотря на это, деятельность Временного правительства, как и роль кадетской партии в целом в российской истории, нельзя недооценивать. Опыт работы Временного правительства был в мировой истории поистине уникальным: это было самое интеллектуальное правительство в мире. Один только его состав многое значит: большинство министров Временного правительства (11 человек) были юристами; по четыре члена кабинета министров имели высшее медицинское, экономи-ское и инженерное образование; военное образование было у трёх министров; пять человек закончили историко-филологический факультет. Из 39 человек всего состава Временного правительства 31 министр имел высшее образование.
Но всё-таки, несмотря на всю мощь и интеллект, Временное правительство не смогло справиться в тот исторический момент со своей задачей. Причиной слабости Временного правительства и его конечного поражения, по убеждению П. Н. Милюкова, прежде всего явилось противоречие между требованиями реальности и риторикой властей. А реальность, по мнению П. Н. Милюкова, требовала установления правительством контроля над всей страной и доведения войны до победного конца. Однако такого понимания членами молодого правительства стоявших перед ними задач не было, новые лидеры избрали другой курс. Они, по словам П. Н. Милюкова, функционировали на идеологическом уровне. Потому их ответом на трудности, стоявшие перед страной, было не твёрдое действие, а «словесные утопии» [2].
Библиографический список
1. Милюков, П. Н. Воспоминания. В 2-х т. / П. Н. Милюков. - М.: Политиздат, 1990.
2. Думова, Н. Г. Предисловие к настоящему изданию / Н. Г. Думова // Милюков Павел Николаевич. Воспоминания. - М.: Политиздат, 1991. - URL: http://az.lib.rU/m/miljukow_p_n/text_0050.shtml (дата обращения: 27.10.2017).
3. Милюков, П. Н. Воспоминания. В 2-х т. Т. 2. - М.: Политиздат, 1990. - 528 с.
4. Милюков, П. Н. Глупость или измена? / П. Н. Милюков // Речь П. Н. Милюкова на заседании четвёртого созыва в Государственной думе 1-го ноября 1916 г. - URL: https://russian.rt.com/science/article/332821-milukov-istoriya-vospominaniya (дата обращения: 27.10.2017).
5. Набоков, В. Д. Временное правительство / В. Д. Набоков. - М.: Книга, 1991. - 132 с. © Киргинекова Н. Н., 2018
УДК 930.1:81'373
К ВОПРОСУ О РАЗЛИЧИИ ПОНЯТИЙ «ПОЛИТИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ» И «СОЦИАЛЬНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ»
С. А. Колдыбаев, С. С. Колдыбаева
Костанайский государственный университет им. А. Байтурсынова
В работе рассматривается методологическое различие между понятиями «политическая революция» и «социальная революция». Анализируются факторы, опираясь на которые предлагается разграничивать характер (природу) политических и социальных революций. Предлагается интерпретация Февральских и Октябрьских событий 1917 года, а также событий периода с 1985 по 1991 гг.
Ключевые слова: революция, политическая революция, социальная революция, интеллектуальная революция, объективные условия, субъективный фактор.
Вопрос о природе революции является, пожалуй, одним из самых сложных, о чём, в частности, свидетельствуют дискуссии, развернувшиеся вокруг этой темы в последние десятилетия. Однако, как нам представляется, суть проблемы заключается не только в характере научных дискуссий. Вопрос ещё и в том, что тема о природе революции напрямую связана с политикой, с теми господствующими социальными силами, которые весьма значительно влияют на интерпретацию учёными проблем революции.
Довольно наглядно об этом можно судить, например, по интерпретациям характера двух революций 1917 года. До перестройки первое событие, как известно, называлось Февральской буржуазно-демократической революцией, второе - Октябрьской социалистической революцией. После 1991 года в отношении Февральских событий интерпретация осталась неизменной, однако события Октября в исторической науке стали характеризовать по-разному. Преобладающая позиция, наблюдающаяся в мнениях исследователей по поводу вторых событий, - это их оценивание как переворота.
Столь вольная интерпретация революционных событий 1917 года состоит, на наш взгляд, в некоторой размытости таких достаточно близких понятий, как «политическая революция» и «социальная революция». Первое из этих понятий применимо как к Февралю, так и Октябрю, так как и в том, и другом случаях к власти пришли иные, чем прежде, социально-политические силы: в Феврале - российские демократы и либералы, в Октябре - большевики от имени пролетариата и крестьянства. Известно, что всякая политическая революция в любой стране является таковой в силу того, что она характеризует приход новых социальных сил к власти. С этих позиций оба радикальных события 1917 года, произошедшие в России, могут быть охарактеризованы одним понятием - «политическая революция».
Но подобной однозначности мы не увидим при условии, если попытаемся определить революционные события 1917 года с позиции содержания другого понятия - «социальная революция». Февральская буржуазно-демократическая революция не была и не могла быть социальной революцией, так как она не успела, а может, и не хотела радикально изменить общественные отношения в стране. Ограничившись проведением демократических свобод, она в общем не решила кардинально ни крестьянский вопрос, ни производственно-индустриальный, ни духовный. Сегодня можно сколько угодно говорить о том, что произошло бы, если бы эта революция продолжилась, но факт остаётся фактом. История не знает сослагательного наклонения, и потому о Феврале 1917 года необходимо судить по реальным историческим фактам. А они свидетельствуют о том, что Февральская революция, будучи политической революцией, не смогла стать социальной революцией.
По-другому, как нам представляется, надо оценивать также политическую революцию в Октябре 1917 года, которая была отнюдь не переворотом, а социальной революцией. Здесь следует исходить из того, что социальную революцию, в отличие от политической, характеризует не только простой приход к власти иных политических сил, но и проведение ими масштабных революционных преобразований. Большевики в России, как известно, ликвидировав частную собственность, провели индустриализацию, коллективизацию, культурную революцию. Можно спорить о цене этих преобразований, их нужности и пр., но и здесь факт остаётся фактом: в результате этих реформ прежнее общество радикально изменилось, оно стало советским, социалистическим.
Определённые различия есть и в объективных предпосылках политической и социальной революций. Сразу скажем, что мы не разделяем тиражируемую СМИ и модную ныне идею о зарождении революционных процессов в обществе под влиянием исключительно неких злодеев, стечения случайных обстоятельств. По нашему мнению, революции зарождаются в конечном счёте под влиянием объективных, прежде всего социально-экономических условий. Другой вопрос, что в политических и социальных революциях действие этих объективных предпосылок может выражаться по-разному. Социально-экономические предпосылки в политических революциях могут проявляться весьма опосредованно, а иногда даже напрямую отсутствовать. Политическая революция нередко возникает как результат борьбы оппозиции и правящей элиты, влияния СМИ, в современное время особенно влияния социальных сетей, воздействия внешних сил. Влияние же экономики как фактора порождения революций порой вообще отсутствует. Нынешние революции в арабских странах, в частности Ливии, Ираке, - наглядное тому подтверждение.
Совершенно иные факторы лежат в основе социальных революций. Они порождаются социально-экономическими противоречиями и в принципе проводятся для их кардинального разрешения и выхода общества на качественно иные рубежи развития.
В то же время, как полагаем, нельзя оставлять без внимания и такой фактор, как известные различия в личностях, которые возглавляют революционные процессы. Нет, скажем, автоматизма между рождением политической революции и появлением сильной личности, которая возглавляет эту революцию. Во главе политической революции нередко могут стоять демагоги, авантюристы, а порой даже слабохарактерные люди. Здесь фактор случайности достаточно велик. Известно, например, что незавершённость Февральской революции была во многом обусловлена мягкотелостью и излишним либерализмом главы Временного правительства А. Ф. Керенского. В то же время подобный автоматизм есть в социальных революциях, которые, как правило, возглавляются сильными волевыми личностями с определёнными идейными программами. Личность В. И. Ленина, И. В. Сталина, Л. Д. Троцкого, возглавлявших Октябрьскую революцию, наглядный тому пример.
Примечательно то, что нередко слабость личностного фактора как раз может стать дополнительным катализатором перехода страны от политической революции к социальной. В этом плане вина, например, слабовольности А. Ф. Керенского, конечно, усматривается в том, что власть относительно безболезненно перешла к большевикам, к В. И. Ленину. В данном случае слабовольность понимается как в буквальном личностном плане, так и в смысле условия, способствующего постепенному развалу страны, экономики, бедствию народа и пр., хотя, как свидетельствует история, не всякая политическая революция перерастает в социальную.
В этом плане небезынтересно рассмотреть логику развёртывания так называемой советской перестройки конца 80-х - начала 90-х годов ХХ в. Как известно, авторство этого термина принадлежит М. Горбачёву. И до сих исторические события указанного периода трактуются с позиций этой «перестройки». Но этот термин не соответствует реалиям событий, которая она характеризует. Более соответствовало бы реальности толкование тех уже относительно далёких радикальных событий с позиции понятий «политическая и социальная революции». Прежде всего необходимо признать, что приход М. Горбачёва, а впоследствии Б. Ельцина и их единомышленников к государственно-партийной власти означал по своему значению политическую революцию.
К власти пришли тем самым социальные силы, которые стали бороться против прежней системы и политического строя. Можно по-разному характеризовать эти силы, а их сторонников называть «перерожденцами», «предателями», «либералами» и пр. Но не в этом дело. Главное состоит в том, что эти новые силы противостояли прежней коммунистической номенклатуре как характером своей идейной мысли, так и инициированием радикально новых практических действий. Условно политическая революция в тот период по времени была с 1985 по 1991 гг.
То, что стало происходить уже после этого срока, вполне укладывается в содержание социальной революции. Как известно, в результате радикальных преобразований прежние господствующие общественные отношения и институты были разрушены. Вместо них введены рынок, частная собственность, демократия, гражданские институты, плюрализм, провозглашена свобода личности, деидеологизация.
Переход от политической революции (олицетворением которой был приход к власти М. Горбачёва и Б. Ельцина и стоящих за ними либеральных сил) к социальной революции (олицетворением которой явилось изменение общественного строя и радикальное введение новых общественных отношений) не был тотально запрограммирован с самого начала. Были исторические варианты реализации и других сценариев развития революционного процесса в стране.
Но то, что произошла именно такая логика развития от политической революции к социальной, в значительной степени явилось следствием известных личностных качеств М. Горбачёва и Б. Ельцина. © Колдыбаев С. А., Колдыбаева С. С., 2018
УДК 94(47):614.254«1955/1965»(571.513)
МАТЕРИАЛЬНО-БЫТОВЫЕ УСЛОВИЯ МЕДИЦИНСКИХ РАБОТНИКОВ В ХАКАССКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ В 1955-1965 ГОДЫ
М. Н. Кузиванова
Научный руководитель — Ю. К. Троякова, кандидат исторических наук, доцент Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Статья посвящена анализу материально-бытовых условий медицинских работников в Хакасской автономной области за период 1955—1965 гг. Приведены сведения о материально-бытовом положении медицинской интеллигенции региона: жилищных, бытовых и производственных условиях жизни и работы, росте количественного состава медицинских кадров и др. Рассмотрены вопросы об оплате работы медперсонала, системе повышения квалификации, специализации и усовершенствовании медицинских работников — того, что являлось важным фактором закрепления на местах сотрудников медицинских учреждений.
Ключевые слова: медицинская деятельность, интеллигенция, медицинские работники, материально-бытовые условия, оплата труда, система повышения квалификации, специализация, усовершенствование.
В ряду актуальных проблем современной исторической науки находится разработка вопроса об истории формирования и становления медицинской интеллигенции по отношению к традиционно-общественным (в частности, национальным) районам страны. К числу таких вопросов относятся социально-экономическое положение, профессиональная, просветительская и социальная деятельность медицинской интеллигенции [1]. Следует сказать, что материально-бытовым условиям жизни медработников, производственным условиям их профессиональной деятельности и др. посвящены лишь отдельные исследования [1; 2; 3]. Вряд ли можно подвергнуть сомнению то, что материальное состояние, жилищные, бытовые и производственные условия жизни и работы медицинских работников, повышение их квалификации и т. д. тесно связаны с обеспеченностью медицинскими кадрами как медучреждений разного уровня, так и регионов и отдельных их территорий. А это в свою очередь сказывается на повышении либо, напротив, на снижении качественного медицинского обслуживания населения. Обращение к рассматриваемой нами проблеме тем более важно потому, что в современное время материальные интересы и потребности многих медицинских работников, к большому сожалению, явно довлеют над профессиональными и морально-этическими аспектами их деятельности [4].
Однако прежде чем говорить о предмете нашего исследования, остановимся на сущности основных его понятий. Одно из них - это уже использованный выше термин «медицинская интеллигенция». В российской историографии этот термин не вызывает особых противоречий с точки зрения его трактовки. Наиболее отчётливым и верным, по нашему мнению, является определение понятия «медицинская интеллигенция» как «квалифицированной категории, содержащей лиц с особенной медицинской подготовкой и занимающейся в области здравоохранения» [2]. Не вызывает вопросов и определение сущности понятия «медицинская деятельность», под которой понимается «профессиональная деятельность по оказанию медицинской помощи, проведению медицинских экспертиз, медицинских осмотров и медицинских освидетельствований, санитарно-противоэпидемических (профилактических) мероприятий и профессиональная деятельность, связанная с трансплантацией (пересадкой) органов и (или) тканей, обращением донорской крови и (или) её компонентов в медицинских целях» [5]. С рассмотренным понятием тесно связано и такое, как «медицинский работник», определяемое как «физическое лицо, которое имеет медицинское или иное образование, работает в медицинской организации и в трудовые (должностные) обязанности которого входит осуществление медицинской деятельности, либо физическое лицо, которое является индивидуальным предпринимателем, непосредственно осуществляющим медицинскую деятельность» [5].
