CC BY
179
Примечания
1. Сдобников, В. В. Теория перевода [Текст] /
B. В. Сдобников, О. В. Петрова. М.: АСТ: Восток -Запад, 2006. С. 405.
2. Сорокин, Ю. А. Переводоведение. Статус переводчика и психогерменевтические процедуры [Текст] / Ю. А. Сорокин. М.: Гнозис, 2003. С. 38.
3. Борисова, С. А. Смысловое восприятие: темпоральная вариативность читательских проекций художественного текста [Текст] / С. А. Борисова. Ульяновск: УГУ, 1997.
4. Виноградов, В. С. Перевод. Общие и лексические вопросы [Текст] / B. С. Виноградов. М.: КДУ, 2004; Сдобников, В. В. Указ. соч.; Хухуни, Г. Т. Межкультурная адаптация художественного текста [Текст] / Г. Т. Хухуни, И. И. Валуйцева. М.: Прометей, 2003; Ившин, В. Д. О проблеме художественного перевода во времени [Текст] / В. Д. Ившин // Теория и практика перевода. Научно-практический журнал; под ред. Ю. Н. Марчука. 2005. № 1. С. 3-6; 8. Koller, W. Die Einführung in die Übersetzungswissenschaft [Text] / W. Koller. Wiesbaden: Quelle & Meyer, 1997. S. 82-84; Brackert, H. Zur Übersetzung [Text] / H. Brackert // Das Nibelungenlied. Mittelhochdeutscher Text und Übertragung. Hrsg., übersetzt und mit einem Anhang versehen von Helmut Brackert. Bd. 1. Frankfurt a. M.: Fischer Taschenbuch Verlag., 2. 2004. S. 267-268; Grosse, S. Zur Problematik einer neuen Übersetzung des Niebelungenliedes [Text] / S. Grosse // Das Nibelungenlied. Mittelhochdeutsch / Neuhochdeutsch. Nach dem Text von Karl Bartsch und Helmut de Boor ins Neuhochdeutsche übersetzt und kommentiert von Siegfried Grosse. Stuttgart: Philipp Reclam jun., 2002. S. 1019-1027.
5. Федоров, А. В. Основы общей теории перевода [Текст] / А. В. Федоров. М.: Высш. шк., 1983. С. 284292.6. Лихачев, Д. С. Цит. по: Поэтическая жизнь
«Слова о полку Игореве» в русской литературе [Текст] / Л. Дмитриев // Слово о полку Игореве. М.: Худож. лит., 1987. С. 107.
7. Виноградов, В. С. Указ. соч. С. 141.
8. Ившин, В. Д. Указ. соч. С. 3.
9. Там же.
10. Там же. С. 5.
11. Виноградов, В. С. Указ. соч. С. 140.
12. Там же.
13. Валуйцева, И. И. Время как фактор межкультурной коммуникации [Текст] / И. И. Валуйцева, Г. Т. Хухуни // Общение. Языковое сознание. Межкультурная коммуникация. Калуга, 2005. С. 276.
14. Нелюбин, Л. Л. Толковый переводческий словарь [Текст] / Л. Л. Нелюбин. М.: Флинта, Наука, 2005.
C. 46.
15. Нелюбин, Н. Н. Указ. соч. С. 46.
16. Koller, W. Ibid. S. 84.
17. Хухуни Г. Т. Указ соч. С. 72.
18. Лингвистический энциклопедический словарь [Текст] / под ред. В. Я. Ярцевой. М.: Сов. энцикл., 1990. С. 136.
19. Ожегов, С. И. Словарь русского языка [Текст] / С. И. Ожегов; отв. ред. Н. Ю. Шведова, С. И. Ожегов. М.: Рус. яз., 1984. С. 165.
20. Хухуни, Г. Т. Указ соч. С. 77.
О. В. Байкоба
К ВОПРОСУ О ПРОСОДИКО-ИНТОНАЦИОННОЙ
ИНТЕРФЕРЕНЦИИ И ПРОСОДИКО-ИНТОНАЦИОННЫХ ОТКЛОНЕНИЯХ В РЕЧИ БИЛИНГВОВ
Представленная работа посвящена исследованию просодического и интонационного акцента в речи билингвов. Проблемы выявления интерференции и изучения иноязычного акцента приобретают в настоящее время особую актуальность вследствие необходимости разработки вопросов теории речевой коммуникации в условиях расширяющихся языковых контактов.
Изучение просодической и интонационной интерференции началось значительно позднее, чем исследование интерференции на уровне лексики, грамматической и сегментной фонетики. Это объясняется меньшей изученностью просодии как языкового феномена [1].
Следует отметить, что просодия - это совокупность суперсегментных (тональных, акцентных, темпоральных и паузальных) средств, функционирующих на уровне слога, слова, синтагмы, фраз, сверхфразового единства и текста. Своеобразием функционирования просодических единиц по сравнению с фонемами является интегрирование просодическими средствами сегментных единиц различной сложности в составе более крупных единиц: фонем в слоге, слогов в слове, слов в ритмогруппах, ритмогрупп в синтагмах и т. д. Просодические единицы выполняют по отношению к сегментным единицам интегратив-ную функцию, а по отношению к речевому потоку - сегментативную, т. е. членят речевой поток на высказывания, синтагмы, ритмические группы, слоги [2].
Интонация существует в рамках просодии звучащей речи. «Если просодическая структура -это способ организации звуковых последовательностей, начиная со слога (слог, слово, ритмическая группа, синтагма, высказывание), то под интонацией понимают лишь способ просодической организации синтагм и высказываний» [3].
Основополагающие исследования Н. С. Трубецкого, Л. В. Щербы, А. А. Реформатского, С. О. Карцевского, П. С. Кузнецова, Т. М. Николаевой и других ученых, занимавшихся проблемами словесной и фразовой просодии, привели к осознанию дискретности и системности просодических явлений. Различные подходы к фразовой просодии - синтаксический (просодия
БАЙКОВА Ольга Владимировна - кандидат филологических наук, доцент, зав. кафедрой лингвистики и перевода ВятГГУ © Байкова О. В., 2008
включается в систему средств передачи синтаксических отношений), фонетический (просодия рассматривается как средство оформления высказываний), фонологический (просодия представляет собой систему оппозиций, а ее единицы дополняют список фонологических единиц) - сменились новым, системным подходом, разработанным Т. М. Николаевой [4].
Согласно этому подходу просодию следует рассматривать как самостоятельную подсистему в общей системе языка, которая обладает собственными формальными и содержательными единицами. Просодическая подсистема, в свою очередь, состоит из более мелких подсистем - акцентной, темпоральной, ритмической, тональной и подсистемы пауз, тесно взаимосвязанных взаимообусловленных структурно и функционально.
Поскольку и просодия, и интонация пользуются одними и теми же средствами: мелодикой, темпом, длительностью, интенсивностью, паузами, тембром, - существует определенная сложность их разграничения. Просодический и интонационный уровни дифференцируются по следующим признакам:
1) просодия «шире» интонации, поскольку интонация входит в просодическую систему языка;
2) интонация «выше» просодии, так как она функционирует на уровне высказываний, т. е. на уровне иерархически более высоких фонетических единиц, нежели просодия;
3) просодия в отличие от интонации «отвечает» за структурированность текста, выполняя интегративную и сегментативную функции;
4) при помощи просодии реализуются фоно-стилистические, жанровые характеристики текста, а также индивидуальные особенности его озвучивания как в спонтанной речи, так и при чтении [5];
5) просодия служит базой функционирования интонации [6].
Межъязыковая интерференция возникает при языковом контакте в ситуации естественного и искусственного билингвизма. Межъязыковой интерференции противопоставляют внутриязыковую интерференцию. Согласно общепринятой концепции внутриязыковая интерференция понимается как результат взаимодействия литературного языка и диалектов, проявляющийся в виде региональных вариантов, или разновидностей, литературной речи [7].
Принято различать грамматическую, синтаксическую, лексическую и фонетическую интерференцию. Наиболее явно в звучащей речи билингва проявляется фонетическая интерференция. Отклонения от нормы произношения, вызванные фонетической интерференцией, порождают в восприятии носителя языка впечатление произносительного акцента [8].
По определению Н. А. Любимовой, фонетическая интерференция «есть, прежде всего, нарушение (искажение) вторичной языковой системы и ее нормы в результате взаимодействия в сознании говорящего фонетических систем и произносительных норм двух, а иногда и более языков, проявляющегося через интерференцию слуховых и произносительных навыков, сформированных на базе данных взаимодействующих систем» [9]. Фонетическая интерференция затрагивает все уровни звуковой системы языка (собственно звуковой, просодический, интонационный) и все звуковые единицы (звук, слово, фраза, текст) и порождает «отрицательный языковой материал» в речи билингва, влияющий на степень понимания высказывания носителем языка и на конечный результат речевой коммуникации.
Первые исследования фонетической интерференции проводились на материале сегментного уровня речи, поскольку сегментный уровень является наиболее тщательно изученным в звуковой системе языка. У. Вайнрайх дал исчерпывающую характеристику интерференционных явлений, наблюдаемых на сегментном уровне. Его подход к описанию явлений интерференции строится с учетом, прежде всего, синтагматических и парадигматических фонетических факторов, а также факторов экстрафонетических и экстралингвистических [10].
В монографии «Интерференция звуковых систем» отмечается, что конечной целью исследований звуковой интерференции является установление иерархии факторов, определяющих ее. Эта иерархия зависит как от отношения между интерферирующими системами (межъязыковая и внутриязыковая интерференция), так и от сущности самих звуковых явлений (универсальные и специфически национальные). Важную роль в распределении интерферирующих факторов исследователи отводят взаимоотношениям между сегментными и супрасегментными средствами. Кроме того, отмечается важность учета таких взаимосвязанных сторон речевой деятельности, как порождения высказывания и восприятия сообщения на неродном языке [11]. По справедливому замечанию Н. А. Любимовой, фонетическая интерференция проявляется неодинаково при производстве и восприятии неродной речи [12].
На уровне слова, высказывания и целого текста интерферирующее воздействие языковых систем приобретает ярко выраженный «национальный» характер, отражающий специфику просодии родной речи билингва, и обладает рядом устойчивых признаков. Под просодической интерференцией принято понимать «изменения в реализации билингвом просодической системы неродного, вторичного языка (Я2) под влиянием родного, первичного языка (Я1), проявляющиеся
в речи в отклонениях от просодической нормы вторичного языка» [13].
Просодическая интерференция является наиболее устойчивой и распространенной [14]. Будучи непосредственно связанной с семантикой, она часто приводит к серьезным затруднениям в понимании смысла устного высказывания. Однако изучение ее началось значительно позднее, чем исследование интерференции на уровне лексики, грамматики и сегментной фонетики. Исследования просодической интерференции направлены на описание интерферентных явлений в потоке звучащей речи на уровне слога, слова, фразы, текста. В данной области значительные успехи достигнуты минскими учеными А. А. Мет-люк, Е. Б. Карневской, а также В. И. Петрян-киной, Г. М. Вишневской, Л. П. Блохиной,
B. С. Нефедьевой и др. На сегодняшний день уже описаны интерферентные явления на уровнях слога (Г. В. Бершадская), слова (3. Т. Иванова;
C. С. Катаева), фразы (Т. В. Поплавская; Т. Н. Шумилина; Д. В. Новик). Особое внимание исследователей направлено на анализ просодической интерференции на уровне устного текста, поскольку это открывает более широкие возможности изучения отклонений в их функциональной взаимозависимости и соотнесенности с единицами других языковых подсистем (Н. П. Никулина; А. А. Метлюк; А. В. Микулич и др.). Наметился интерес лингвистов к изучению просодической интерференции при взаимодействии лексико-грамматических и интонационных средств (Т. А. Краснова).
Особое место в исследованиях просодической интерференции занимает интонация. Данному аспекту исследователи уделяют пристальное внимание в связи с тем, что интерферирующее взаимодействие родного языка неизбежно возрастает с увеличением линейной протяженности устного высказывания, непременной характеристикой которого является интонация. Развитие теории просодической интерференции заложило основы учения об интерференции более высокого порядка - интонационной интерференции.
Под интонационной интерференцией понимают взаимодействие интонационных систем в речи билингва в ситуации естественного или искусственного языкового контакта, проявляющееся в модификациях интонационных единиц и интонационных средств выражения, включающих мелодические, акцентуационные, ритмические, темпоральные и некоторые другие изменения в звучащем высказывании [15].
Изучение акцента в интонации сопряжено с трудностями, обусловленными сложным характером формальных и функциональных свойств интонации, большой вариативностью интонационных средств звучащей речи, находящейся в
зависимости от множества лингвистических и экстралингвистических факторов.
Интонации принадлежит особая роль в коммуникативном воздействии на носителя языка [16]. Основной причиной непроизвольного искажения коммуникативного намерения является перенос билингвом интонационных моделей родного языка в неродную речь, а также влияние вторичной языковой системы. В данном случае речь идет об ошибке нормы. Другой типичной ошибкой билингвов (ошибкой узуса) является неадекватное использование интонационных моделей неродного языка применительно к ситуации общения. В этом случае ошибка скрыта от носителя языка, так как он слышит привычную интонационную модель и расшифровывает ее значение на основании своего языкового опыта, а не на основании того намерения, которое «заложил» в интонационный образец билингв.
В. Ю. Розенцвейг определяет интерференцию как «отклонение от правил соотнесения родного и неродного языков в сторону их уподобления, которое проявляется в речи билингва в нарушении нормы контактирующих языков» [17].
У. Вайнрах разработал классификацию основных типов интерференции на фонемном уровне, которая, применительно к интонационной интерференции, с учетом специфики интонационных явлений имеет следующий вид:
1) Недодифференциация - несоблюдение дифференциального признака в интонационном образце неродного языка ввиду его отсутствия в родном языке.
2) Сверхдифференциация - перенос дифференциального признака на соответствующий интонационный образец неродного языка.
3) Реинтерпретации фонологически значимых интонационных различий в сопоставляемых языках.
4) Интонационная субституция отражает различия между языками в реализации интонационных единиц в речи и состоит в замене конкретных интонационных реализаций неродного языка интонационными реализациями родного языка.
Наиболее серьезные последствия в плане непонимания речи могут вызвать интерференционные явления двух первых типов, т. е. именно те, которые связаны с межъязыковыми различиями, называемыми Дж. Кэроллом дивергентными и конвергентными: дивергенция обусловливает недодифференцированность, конвергенция -сверхдифференцированность в системе фонем неродного языка [18].
Современные классификации типов интерференции отражают различные подходы ученых к этому явлению.
А. Е. Карлинский выделяет 30 видов интерференции согласно лингвистическому принципу. В зависимости от того языкового уровня, на котором интерференция проявляется или исследуется, лингвист определяет ее как лексическую, грамматическую или фонетическую. Внутри каждого из указанных видов интерференции различаются парадигматическая, синтагматическая и трансформационная интерференции. По характеру действия интерференции А. Е. Карлинский объединяет все виды интерференции в следующие классы:
1) экстенсивная интерференция (передифференциация);
2) интенсивная интерференция (недодиффе-ренциация);
3) пермутационная интерференция (реинтер-претация) [19].
Психолингвистический подход к изучению интерференции отражен в классификации С. А. Абдыгалиева, основанной на пяти критериях:
1) наличия или отсутствия дифференциальных признаков одного из контактирующих языков в другом (сверхдифференциация, недодифферен-циация, реинтерпретация);
2) по источнику интерференции (внутриязыковая, межъязыковая);
3) по форме проявления (явная, скрытая);
4) по силе и результативности (сильная, умеренная, слабая);
5) по видам речевой деятельности (при восприятии и порождении речи) [20].
В методической литературе выделяют следующие виды интерференции: внешнюю и внутреннюю - по происхождению; прямую и косвенную - по характеру переноса навыков родного языка; явную и скрытую - по характеру проявления; уровневую (фонетическую, лексическую, грамматическую) - по лингвистической природе [21].
Степень понимания речи билингва носителем языка лежит в основе классификации следующих типов интерференции: интерференция, затрудняющая понимание (при этом сохраняется понимание общего речевого намерения говорящего); интерференция, нарушающая понимание (понимание неравнозначно речевому намерению говорящего); интерференция, препятствующая пониманию (полное непонимание, приводящее к разрушению коммуникации). Данные виды интерференции также называют (соответственно) слабой интерференцией, умеренной и сильной [22]. Следует отметить, что границы между вышеуказанными видами интерференции неустойчивы, так как степень понимания зависит как от характера языкового контакта, так и от многих экстралингвистических факторов.
Необходимо проводить различие между интерференцией и акцентом, понятиями, находящимися в диалектической причинно-следственной связи.
Первоначально термин «акцент» (от лат. ассеп1:ш - ударение) связывали с выделением отдельных элементов в потоке речи (гласных звуков, слов, частей фраз) голосом [23]. В современной лингвистике термин «акцент» используется не только применительно к ударению в слове или во фразе, но и для описания особого характера произношения говорящего, не владеющего общепринятой произносительной нормой данного языка. Если интерференция - это «процесс и результат взаимодействия языковых систем в речи билингва, из которых одна система является доминирующей, порождающей эффект воздействия во вторичной, приобретенной языковой системе» [24], то под акцентом понимается «легко воспринимаемый слухом носителя языка и отражаемый в его языковом сознании комплекс системных и устойчивых отклонений от произносительной нормы в неродной речи билингва, обусловленных факторами как лингвистического плана (интерференцией языковых систем), так и экстралингвистического» [25]. Акцент представляет собой результат или следствие интерференции, «своего рода органический сплав, состоящий из навыков и умений родного и неродного языков», причем «интерференция локализована в говорящем - это свойство его как билингва, тогда как акцент существует лишь для слушающего».
Интерференция в известном смысле шире акцента, поскольку она включает в себя и явления положительного результата взаимодействия языковых систем (положительного переноса). Кроме того, интерференция, в отличие от акцента, не всегда явно себя обнаруживает, так как она, как указано выше, не только результат, но и процесс языкового контакта.
Не всякая интерференция обязательно приводит к появлению признаков иноязычного акцента, и не все признаки иноязычного акцента объясняются только влиянием навыков родного языка. Акцент может быть обусловлен также факторами социолингвистического, психологического, физиологического, методического характера [26].
В речи билингва, говорящего на неродном языке, отражаются неправильности не только фонетического свойства. В ней могут быть нарушения синтаксического построения фраз, ошибки словоупотребления, неверная морфологическая структура слов и т. д. Однако понятие иноязычного акцента связывают именно с фонетикой речи. Современные исследования в области фонетической интерференции не ограничиваются
сегментным уровнем звуковых систем контактирующих языков. Все чаще ученые обращаются к фонетическим единицам более высокого порядка, поскольку воздействие звуковой системы родного языка на звуковую систему языка неродного возрастает прямо пропорционально увеличению линейной протяженности речевого отрезка: «...если носители других языков могут довольно свободно оперировать с отдельными гласными и согласными, то в простейшей звуковой цепочке - слоге - интерферирующее влияние проявляется уже довольно значительно...» [27]. На уровне слова, синтагмы, высказывания и целого текста «явления интерференции приобретают ярко выраженный "национальный" характер, отражающий специфику просодии родной речи билингва, и обладают целой системой устойчивых признаков» [28].
В настоящей работе под просодико-интона-ционными отклонениями понимаются нарушения системы и нормы языка в использовании компонентов просодии и интонации (ударения, мелодики, интенсивности, длительности, темпа, тембра, паузы), допускаемые билингвом при производстве речи на иностранном языке.
Ряд исследователей предлагает классифицировать проявляющиеся в результате контактирования языковых систем просодико-интонацион-ные отклонения по нарушаемым компонентам интонации.
С нарушениями мелодического компонента интонации связывают изменение направления движения тона в интонационном центре синтагмы, предцентровой и постцентровой ее частях; расширением/сужением диапазона звучания; реализацией в несоответствующем регистре тех или иных частей синтагмы и др. Так, Г. М. Вишневская выделяет следующие интонационные отклонения в русской речи англоязычных билингвов, касающиеся нарушения мелодики:
- «повышение начала высотного уровня произнесения русских фраз»;
- «расширение тонального диапазона произнесения русских фраз»;
- «изменение частотности и дистрибуции основных типов мелодической шкалы в предтональ-ном сегменте (преимущественно нисходящий характер предтонального сегмента)»;
- «изменение качества реализации основных русских тонов»;
- «появление в русской речи характерных английских тонов Fall-Rise и Fall + Rise»;
- «изменение качества реализации основных русских тонов, приближение их к качеству подобных английских тонов (по направлению движения)» [29].
Например, вопросительное высказывание Ты хочешь пойти 6 цирк? с интонационным цент-
ром на слове хочешь имеет в русском языке вслед за повышением на интонационном центре спад голосового тона на постцентровых слогах синтагмы. Англичанин же может произнести постцентровые слоги с восходящим или ровным тоном.
Помимо вышеперечисленных отклонений, возникающих при интонировании русской речи англоязычными и связанных с проявлением интерференции, которая возникает в результате влияния системы родного языка учащихся, Г. М. Вишневская выделяет мелодические отклонения, допускаемые в русской речи носителями любых языков. Эти ошибки связаны исключительно с влиянием интонационной системы русского языка. Так, при интонировании специального вопроса Зачем вам машина? может использоваться восходящая мелодика на интонационном центре (машина) с последующим понижением тона на постцентровых слогах синтагмы, что характерно для интонационного оформления русского общего вопроса.
Нарушения интенсивности могут быть связаны с неразличением акцентно выделенного слова в синтагме. Такие нарушения могут проявляться как при восприятии, так и при продуцировании билингвами русской речи. Например, в высказывании Наташа идет в библиотеку любое слово может иметь логическое ударение, от чего зависит смысл высказывания.
Примером нарушения временного компонента интонации в русской речи билингвов Ж. В. Га-ниев приводит произнесение вопроса медленным темпом, характерным скорее для повествования.
Неправильное использование паузации в иноязычной речи билингвов ведет к повышенной дробности членения звукового потока (увеличению числа пауз по сравнению с нормативной речью). Так, «отдельно от знаменательных слов произносятся служебные слова: в/общем, с/этого, в/университете» [30].
В зависимости от набора нарушаемых компонентов можно говорить об отклонениях, связанных с выполняемыми интонацией функциями. Выделяют отклонения функционально значимые и функционально незначимые. К функционально значимым отклонениям относятся такие интонационные отклонения, которые ведут к изменению смысла, коммуникативного типа и эмоционально-модальной окрашенности высказывания. Отклонения, не существенные для коммуникации, называют функционально (коммуникативно) незначимыми. Примером таких отклонений может служить использование более высокого регистра для выражения удивления в русской речи англоязычных билингвов, поскольку это не искажает значение высказывания [31].
В работах С. С. Хромова предлагается иная интерпретация просодико-интонационных отклонений с точки зрения их коммуникативной значимости, степени влияния неправильного интонирования на акт понимания. Следуя этому принципу, все интонационные отклонения можно разбить на три большие группы, имеющие свои разновидности: 1) тонемические, 2) акцентные, 3) аллотонические. Тонемические отклонения, связанные с нарушением направления движения тона, приводят к изменению коммуникативного типа высказывания, а следовательно, к разрушению акта понимания. Акцентные отклонения проявляются в неправильном выделении фразового и логического ударения, в нарушении синтагматического членения, изменении паузации. Суть аллотонических ошибок заключается в нарушении плавности повышения/понижения тона, диапазонов, интервалов, уровней и т. д., что «загрязняет» акт коммуникации. Аллотонические и акцентные отклонения составляют основу иностранного акцента в речи [32].
Согласно классификации, предложенной И. М. Логиновой, интонационные отклонения делятся на фонологические и фонетические. К фонологическим отклонениям, при которых наблюдаются нарушения дифференциальных признаков, она относит, например, ошибки в акцентном выделении того или иного слова в синтагме, что может изменить смысл в высказывании. При нарушении недифференциального признака интонационной единицы, например, при повышении тона в конце общего вопроса И. М. Логинова говорит о фонетическом отклонении [33].
Данные классификации не противоречат друг другу и определены лингвистическими и методическими задачами исследователей.
Таким образом, исходя из всего вышеизложенного, следует по-новому интерпретировать просодико-интонационную интерференцию и иностранный акцент. Просодико-интонационные отклонения связаны со сверхдифференциацией, редистрибуцией и субституцией дифференциальных и интегральных признаков, нейтрализацией тех или иных дифференциальных признаков, нарушением соотношения системы и нормы интонационных признаков. Просодико-интонацион-ное оформление русской речи билингвами определяется также типологическими характеристиками контактирующих языков (русского/английского или русского/немецкого). Просодия слова является доминирующим фактором, определяющим и типологию, и национальную специфику речевой интонации, которые находятся в сложном взаимодействии, взаимопереплетенности и взаимообусловленности [34].
Примечания
1. Ср.: Вайнрайх, У. Языковые контакты: состояние и проблемы исследования [Текст] / У. Вайнрайх; перевод с англ. и коммент. Ю. А. Жлуктенко. Киев, 1979.
2. Ср.: Наумова, Е. В. Просодико-интонационная интерференция в речи билингвов: на материале русского языка и языка суахили [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук / Е. В. Наумова. М., 2002. 16 с.
3. Светозарова, Н. Д. Интонационная система русского языка [Текст] / Н. Д. Светозарова. Л., 1982. С. 6.
4. Николаева, Т. М. Языковые функции фразовой интонации и ее лингвистический статус [Текст] / Т. М. Николаева // Вопросы фонологии и фонетики. М., 1971. С. 209-215.
5. Хромов, С. С. Интонация в системе языка и проблемы методического прогнозирования [Текст] / С. С. Хромов. М., 2000. С. 76.
6. Наумова, Е. В. Указ. соч. С. 24.
7. Интерференция звуковых систем [Текст] / отв. ред. Л. В. Бондарко, Л. А. Вербицкая. Л., 1987. С. 4.
8. Глисон, Г. Введение в дескриптивную лингвистику [Текст] / Г. Глисон. М., 1959. С. 339.
9. Любимова, Н. А. Фонетическая интерференция [Текст] : учеб. пособие / Н. А. Любимова. Л., 1985. С. 18.
10. Ср.: Вайнрайх, У. Указ. соч.
11. Интерференция звуковых систем... С. 8-10.
12. Любимова, Н. А. Фонетический аспект общения на неродном языке (в условиях финско-русского двуязычия) [Текст] / Н. А. Любимова. Л., 1988. С. 178.
13. Метлюк, А. А. Взаимодействие просодических систем в речи билингва [Текст] / А. А. Метлюк. Минск, 1986. С. 142.
14. Ср.: Реформатский, А. А. О сопоставительном методе [Текст] / А. А. Реформатский // Русский язык в национальной школе. 1962. № 5. С. 23-24.
15. Ср.: Вишневская, Г. М. Интерференция и акцент (на материале интонационных ошибок при изучении неродного языка) [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук / Г. М. Вишневская. СПб., 1993.
16. Ср.: Климов, Н. Д. Некоторые проблемы изучения иностранного акцента как фактора устнорече-вого воздействия [Текст] / Н. Д. Климов // Проблемы организации речевого общения. М., 1981. С. 63-77.
17. Розенцвейг, В. Ю. Проблемы языковой интерференции [Текст] : дис. ... канд. филол. наук /
B. Ю. Розенцвейг. М., 1975. С. 29.
18. Ср.: Вайнрайх, У. Указ. соч.
19. Ср.: Карлинский, А. Е. Основы теории взаимодействия языков и проблема интерференции [Текст] : дис. ... д-ра филол. наук / А. Е. Карлин-ский. Алма-Ата, 1980.
20. Ср.: Абдыгалиев, С. А. Пути преодоления лексической интерференции при обучении немецкому языку [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук /
C. А. Абдыгалиев. М., 1975.
21. Ср.: Закирьянов, И. 3. Двуязычие и интерференция [Текст / И. 3. Закирьянов. Уфа, 1984.
22. Ср.: Абдыгалиев, С. А. Пути преодоления лексической интерференции при обучении немецкому языку [Текст] : автореф. дис. ... канд. филол. наук / С. А. Абдыгалиев. М., 1975.
23. Даль, В. И. Толковый словарь живого великорусского языка [Текст] : в 4 т. Т. 1 / В. И. Даль. М., 1995. С. 9.
24. Ср.: Вайнрайх, У. Указ. соч.
25. Вишневская, Г. М. Указ. соч. С. 100.
26. Наумова, Е. В. Указ. соч. С. 35.
27. Интерференция звуковых систем... С. 267.
28. Вишневская, Г. М. Указ. соч. С. 41.
29. Там же. С. 21.
30. Ганиеб, Ж. В. Немецкий акцент в русской речи [Текст] / Ж. В. Ганиев. М., 1971. С. 20.
31. Ср.: Там же.
32. Хромов, С. С. Указ. соч. С. 95-96.
33. Ср.: Логинова, И. М. Экспериментально-фонетическое изучение явлений звуковой интерференции при обучении русскому произношению [Текст] / И. М. Логинова // Фонетические исследования в целях обучения иностранных студентов русскому произношению. М., 1977.
34. Ср.: Наумова, Е. В. Указ. соч.
В. А. Береснева
СООТНОШЕНИЕ СИНКРЕТИЗМА И НЕЙТРАЛИЗАЦИИ В ЛИНГВИСТИКЕ (НА МАТЕРИАЛЕ ГРАММАТИЧЕСКОЙ
КАТЕГОРИИ ВРЕМЕНИ СОВРЕМЕННОГО НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)
Статья посвящена проблеме разграничения явлений синкретизма и нейтрализации в лингвистике. Используя в качестве иллюстративного материала временные формы современного немецкого языка, автор показывает, в какой мере можно говорить о соотношении рассматриваемых явлений.
Несмотря на то что проблема синкретизма (греч. Бу^кгёйзтбз = соединение, объединение) не новая для лингвистики проблема, она все еще не нашла единого решения. Среди исследователей, во-первых, нет единодушия по вопросу о том, характеризует ли синкретизм лишь явления в период их становления, или же он существует также после размежевания элементов синкретичных явлений. А, во-вторых, ситуацию, сложившуюся вокруг проблемы синкретизма на современном этапе его развития, можно описать, используя следующие слова В. В. Колесова: «Часто, употребляя одни и те же термины, мы не можем сговориться по существу, поскольку индивидуальные представления о предмете дискуссий не сведены в приемлемые для всех (или многих) понятия и определения» [1]. Так, в литературе наблюдается смешивание явления лингвистического синкретизма, который в самом общем виде может быть определен как совмещение двух и более функций одним языковым знаком, с явлениями контаминации, игры слов, омонимии и полисемии. Принимая во внимание установлен-
БЕРЕСНЕВА Виктория Алексеевна - кандидат филологических наук, доцент по кафедре романо-герман-ской филологии ВятГГУ © Береснева В. А., 2008
ный В. С. Соловьевым и положенный им в основу теории всеединства «общий закон всякого развития» [2], учитывая непосредственную связь языкового развития и развития нашего мышления, опираясь на лингвистические данные, мы делаем выводы о том, что синкретизм свойственен не только неразвитому состоянию объектов и явлений, но может рассматриваться и как некоторый этап их развития, и что явление синкретизма имеет особый лингвистический статус, отличный от лингвистического статуса вышеназванных явлений [3].
Некоторые ученые испытывают также трудности в вопросе об отграничении синкретизма от явления, получившего в лингвистике обозначение «нейтрализация». Отождествление этих явлений мы находим, например, у Л. Ельмслева. Так, он пишет: «Мы сможем теперь остановиться на явлении, известном в традиционной грамматике под именем синкретизма, а в современной фонемике под названием нейтрализации» [4]. При этом, по мнению А. Мартине, термин «синкретизм» имел для Ельмслева «преимущество перед термином нейтрализация, так как указывал на его расхождение с пражской фонологией» [5].
А. Мартине настаивает на четком разграничении синкретизма и нейтрализации. Первым условием нейтрализации на уровне значимых единиц, по Мартине, является следующее: «В контексте, определенном в терминах единиц, наделенных смыслом, сигнификативная функция оппозиции более не должна осуществляться» [6]. Сигнификативная функция оппозиции, указывает Мартине, «перестает действовать, так как в определенном смысловом контексте выбор между одним и другим членом оппозиции больше не имеет смысла» [7].
Иначе, убежден автор, дело обстоит с синкретизмом, под которым он понимает «частичную омонимию» определенного типа [8]. Различая «функционирование» и «функцию», Мартине пишет, что синкретизм (т. е. «частичная омонимия») может привести к «дефектному функционированию». Он квалифицирует синкретизм как «своего рода языковой "изъян"», обращает внимание на обусловленное синкретизмом «формальное неразличение, смешение» [9]. При синкретизме, однако, подчеркивает Мартине, в отличие от нейтрализации всегда есть выбор между тем или другим членом оппозиции. «Когда я, - говорит исследователь, - слышу фразу: Je cherche un homme qui travaille... где используется форма 3-го лица ед. числа от глагола travailler, то здесь нет никакого формального различия между мо-немой индикатива и монемой сослагательного наклонения, и я не могу знать, идет ли речь о человеке, который работает в момент речи, или
